Ленин и Цеткин о вопросах пола и брака
Оригинал взят у terentevagalka в Ленин и Цеткин о вопросах пола и брака
С удовольствием прочила книгу Клары Цеткин «О Ленине: Сборник статей и воспоминаний. Истпарт, 1933».
Я не нашла в ней того пафоса, о котором пишет в предисловии к книге Надежда Крупская. Ну, по крайней мере, если он и есть, то его не так и много. К тому же, Ленин был другом Цеткин, и она переживала его смерть, как свою личную трагедию, что вполне нормально, на мой взгляд.
Но ценность книги не в этом. А в том, что Клара, как педантичная немка записывала все, о чем они говорили с Лениным, и весьма подробно. После каждой такой встречи она в тот же день фиксировала практически стенографически все их беседы. Потому они и ценны особенно, ибо это: 1. Беседы двух товарищей в неофициальной обстановке; 2. Эти беседы добавляют Ильичу какой-то особый шарм, некое личное к его облику.
Фактически цитировать можно все, лишь с пропусками связок.
Но на что в данной книге мне хотелось бы обратить особое внимание, так это вопрос о женском движении, который Ильич обсуждал с Кларой, как вдохновительницей и организатором этого движения, и беседы о вопросах пола и брака.
Как наши либералы все эти годы любили и любят муссировать последнюю тему из названных двух. И сколько помоев вылили они на головы этих бедных женщин - Цеткин, Колонтай и др. (замечу, особенно в этом усердствуют мужчины, коих я в этой связи таковыми и не считаю вовсе). Называя этих дам самыми последними словами, они, можно предположить, либо сами были с ними, либо держали свечку! Ну ладно Сванидзе, Млечин и иже с ними - они хлеб свой отрабатывают. А вот мОлодежь глупая, которая повторяет все эти грязные нелепицы неудавшихся мужчин, вы-то, родные, что вообще можете знать о них? Вы знали их лично? Имели счастье или несчастье говорить с ними? Вы-то что, как попугаи, повторяете всю эту гнусь?
Так вот, возвращаясь к вопросу пола и брака, хочу сказать следующее. Понятно, что этот вопрос не мог стоять в стороне от революционных изменений в молодой советской республике. Тем более, что то, что было моральной нормой в дореволюционной России, не могло устроить в новых условиях абсолютно никого. С одной стороны - чопорность и зашоренность, с другой стороны - грязь и разврат. Неравные и сословные браки, браки без любви, проституция, как обязательная часть капиталистического общества, равно как и феодального, женщина-раба даже в барском доме, я уже не говорю о рабочей и крестьянской семье. Примеров, описывающих подобную ситуацию, поднимаемых прославленными литераторами, в нашей русской литературе достаточно. Вспомнить хотя бы «Анну Каренину» Льва Толстого (о самоубийстве, как вызове всему дворянскому обществу) или «Мать» и «На дне» Максима Горького (о пролетарках и их тяготах) или «Кому на Руси жить хорошо» Николая Некрасова (о нелегкой доле крестьянки).
И вот ОНО, новое, невиданное доселе, свободное общество.
А какими теперь должны быть отношения между мужчиной и женщиной, какой должна быть ОНА - освобожденная любовь? Некоторые молодые горячие головы предлагали понимать это как «стакан воды». Утолил жажду и забыл. Однако Ленин и сама Клара понимали, а также разъясняли это иначе.
Ленин говорил Кларе: «Я считаю знаменитую теорию «стакана воды» совершенно не марксистской и сверх того противообщественной. В половой жизни проявляется не только данное природой, но и привнесенное культурой, будь оно возвышенно или низко. Энгельс в «Происхождении семьи» указал на то, как важно, чтобы половая любовь развилась и утончилась. Отношения между полами не являются просто выражением игры между общественной экономикой и физической потребностью. Было бы не марксизмом, а рационализмом стремиться свести непосредственно к экономическому базису общества изменение этих отношений самих по себе, выделенных из общей связи их со всей идеологией. Конечно, жажда требует удовлетворения. Но разве нормальный человек при нормальных условиях ляжет на улице в грязь и будет пить из лужи? Или даже из стакана, край которого захватан десятками губ? Но важнее всего общественная сторона. Питье воды - дело действительно индивидуальное. Но в любви участвуют двое, и возникает третья, новая жизнь. Здесь кроется общественный интерес, возникает долг по отношению к коллективу».
Таким образом, мы видим, как Ленин ярко и вполне конкретно говорит о любви, освобожденной от оков рабства, но при этом утонченной и ответственной за новую жизнь перед ребенком и обществом.
Далее Ильич пеняет тем проектантам, которые думают, что теория «стакана воды» нова.
Он говорит: «Как коммунист, я не питаю ни малейшей симпатии к теории «стакана воды», хотя бы на ней и красовалась этикетка «освобожденная любовь». Вдобавок, она и не нова, и не коммунистична. Вы, вероятно, помните, что эта теория проповедывалась в изящной литературе, примерно, в середине прошлого века как «эмансипация сердца». В буржуазной практике она обратилась в эмансипацию тела».
Таким образом, Ленин однозначно подчеркивает, что такое понимание вопроса пола буржуазно по сути. Что мы и наблюдаем сейчас, когда эмансипация тела в капиталистическом обществе привела к толерастии - к запрету на запрет и к новой форме рабства, еще более гнусного и беспощадного.
Владимир Ильич подчеркнул в беседе с Цеткин, что он не призывает к аскетизму. Что коммунизм должен нести не аскетизм, а бодрость и жизнерадостность, полноту жизни.
Он говорит: «Молодежи особенно нужны жизнерадостность и бодрость. Здоровый спорт - гимнастика, плавание, экскурсии, физические упражнения всякого рода, - разносторонность духовных интересов, учение, разбор, исследование, и все это по возможности совместно! Все это дает молодежи больше, чем вечные доклады и дискуссии по вопросам пола и так называемого «использования жизни». В здоровом теле - здоровый дух»!
Далее он подчеркивает, причем очень эмоционально, что свидетельствовало о том, что вопрос крайне важен для него:
«Революция требует от масс, от личности сосредоточения, напряжения сил. Она не терпит оргиастических состояний, вроде тех, которые обычны для декадентских героев и героинь Д’Аннунцио. Несдержанность в половой жизни - буржуазна: она признак разложения. Пролетариат - восходящий класс».
Куда уж яснее можно было выразиться.
Ну, а что же Клара и те грязные сплетни о ней наших либералов-фальсификаторов и их адептов? Как подчеркивала Крупская, Владимир Ильич любил вести долгие беседы с Цеткин, ибо она была женщиной с глубоким знанием предмета дискуссии. Иными словами, Ильич и Цеткин общались, если хотите, на одной волне. Таким образом, все, что говорил Ленин, было близко и ей.
Один маленький эпизод из их общения. Ленин пеняет товарищу Кларе, что она-де, как опытный коммунист, должна более решительно пресекать попытки чрезмерного увлечения вопросами «пола и брака» среди молодежи.
На что Цеткин парировала и затем записала в своем дневнике: «Я объяснила своему горячему другу, что не упускала случая критиковать, возражать руководящим товарищам-женщинам и выступать в отдельных местах. Но ведь ему известно - нет пророка в своем отечестве и среди своей родни. Своей критикой я навлекла на себя подозрение в том, что «во мне еще сильны пережитки социал-демократической позиции и старомодного мещанства». Однако, в конце концов, критика не осталась напрасной. Вопросы пола и брака больше не являются центральными в кружках и на вечерах дискуссий».
Таким образом, мы видим, что Клару Цеткин обвиняли в старомодности и даже таки в мещанстве.
Конечно, сейчас желторотые птенчики начнут щебетать: смотрите, смотрите, как их всех бросало, как их кидало из стороны в сторону.
Честное слово, меня изумляет попытка юнцов мерить своим аршином ту пламенную эпоху. Смотреть на все с колокольни сегодняшнего дня.
А ведь нужно понимать, что рушились старые нормы, строилось новое общество, общество новой формации и в нем выкристаллизовывались новые формы отношений между человеком и человеком, между женщиной и мужчиной. Общество переходило из общества социального расизма в общество равенства и справедливости. Формировались новые разграничения между правом личности и правом коллектива, общества. Было ли это легко и просто? Могло ли быть это легким и простым делом? Могло ли оно проходить без борьбы? Конечно, нет. Главное это то, что получили в итоге.
А в итоге мы получили новую форму семейного устройства, освобожденную от позорной меркантильности и лицемерия, рабства и неравенства буржуазного общества и его морали. И именно это новое общество могло совершенно естественным образом родить фразу, ставшую крылатой, но которая была вырвана из контекста, оборвана и не договорена, и тем особенно обмуслякана всеми либералами (уж, как только они не стебались над ней), которые понимали, что они творят, и теми, кого использовали втемную, и кто просто тупо тиражировал их ложь - «в Советском Союзе секса нет,..(и дальше) у нас есть любовь!».
И это так и было. Ибо секс без любви - этого «добра» можно найти в избытке и в борделе. Но там невозможно обрести ЛЮБОВЬ. Услышать фразу «заниматься сексом» было немыслимо в советском обществе, но она вполне органична и созвучна буржуазному социуму и его морали. И мы видим и слышим сейчас подобную сентенцию и с экранов телевизоров и в речи молодых людей теперь и у нас.
Социалистическая революция создавала в то время и создала новую мораль и новую ячейку общества, в которой, как в колыбели, должен был родиться НОВЫЙ человек, человек нового коммунистического будущего, идущего по пути ВОСХОЖДЕНИЯ. И ответственность за это ложилась, как на советскую семью, так и на все общество в целом.
Книгу К. Цеткин "О Ленине" можно прочитать >>>>Здесь
С удовольствием прочила книгу Клары Цеткин «О Ленине: Сборник статей и воспоминаний. Истпарт, 1933».
Я не нашла в ней того пафоса, о котором пишет в предисловии к книге Надежда Крупская. Ну, по крайней мере, если он и есть, то его не так и много. К тому же, Ленин был другом Цеткин, и она переживала его смерть, как свою личную трагедию, что вполне нормально, на мой взгляд.
Но ценность книги не в этом. А в том, что Клара, как педантичная немка записывала все, о чем они говорили с Лениным, и весьма подробно. После каждой такой встречи она в тот же день фиксировала практически стенографически все их беседы. Потому они и ценны особенно, ибо это: 1. Беседы двух товарищей в неофициальной обстановке; 2. Эти беседы добавляют Ильичу какой-то особый шарм, некое личное к его облику.
Фактически цитировать можно все, лишь с пропусками связок.
Но на что в данной книге мне хотелось бы обратить особое внимание, так это вопрос о женском движении, который Ильич обсуждал с Кларой, как вдохновительницей и организатором этого движения, и беседы о вопросах пола и брака.
Как наши либералы все эти годы любили и любят муссировать последнюю тему из названных двух. И сколько помоев вылили они на головы этих бедных женщин - Цеткин, Колонтай и др. (замечу, особенно в этом усердствуют мужчины, коих я в этой связи таковыми и не считаю вовсе). Называя этих дам самыми последними словами, они, можно предположить, либо сами были с ними, либо держали свечку! Ну ладно Сванидзе, Млечин и иже с ними - они хлеб свой отрабатывают. А вот мОлодежь глупая, которая повторяет все эти грязные нелепицы неудавшихся мужчин, вы-то, родные, что вообще можете знать о них? Вы знали их лично? Имели счастье или несчастье говорить с ними? Вы-то что, как попугаи, повторяете всю эту гнусь?
Так вот, возвращаясь к вопросу пола и брака, хочу сказать следующее. Понятно, что этот вопрос не мог стоять в стороне от революционных изменений в молодой советской республике. Тем более, что то, что было моральной нормой в дореволюционной России, не могло устроить в новых условиях абсолютно никого. С одной стороны - чопорность и зашоренность, с другой стороны - грязь и разврат. Неравные и сословные браки, браки без любви, проституция, как обязательная часть капиталистического общества, равно как и феодального, женщина-раба даже в барском доме, я уже не говорю о рабочей и крестьянской семье. Примеров, описывающих подобную ситуацию, поднимаемых прославленными литераторами, в нашей русской литературе достаточно. Вспомнить хотя бы «Анну Каренину» Льва Толстого (о самоубийстве, как вызове всему дворянскому обществу) или «Мать» и «На дне» Максима Горького (о пролетарках и их тяготах) или «Кому на Руси жить хорошо» Николая Некрасова (о нелегкой доле крестьянки).
И вот ОНО, новое, невиданное доселе, свободное общество.
А какими теперь должны быть отношения между мужчиной и женщиной, какой должна быть ОНА - освобожденная любовь? Некоторые молодые горячие головы предлагали понимать это как «стакан воды». Утолил жажду и забыл. Однако Ленин и сама Клара понимали, а также разъясняли это иначе.
Ленин говорил Кларе: «Я считаю знаменитую теорию «стакана воды» совершенно не марксистской и сверх того противообщественной. В половой жизни проявляется не только данное природой, но и привнесенное культурой, будь оно возвышенно или низко. Энгельс в «Происхождении семьи» указал на то, как важно, чтобы половая любовь развилась и утончилась. Отношения между полами не являются просто выражением игры между общественной экономикой и физической потребностью. Было бы не марксизмом, а рационализмом стремиться свести непосредственно к экономическому базису общества изменение этих отношений самих по себе, выделенных из общей связи их со всей идеологией. Конечно, жажда требует удовлетворения. Но разве нормальный человек при нормальных условиях ляжет на улице в грязь и будет пить из лужи? Или даже из стакана, край которого захватан десятками губ? Но важнее всего общественная сторона. Питье воды - дело действительно индивидуальное. Но в любви участвуют двое, и возникает третья, новая жизнь. Здесь кроется общественный интерес, возникает долг по отношению к коллективу».
Таким образом, мы видим, как Ленин ярко и вполне конкретно говорит о любви, освобожденной от оков рабства, но при этом утонченной и ответственной за новую жизнь перед ребенком и обществом.
Далее Ильич пеняет тем проектантам, которые думают, что теория «стакана воды» нова.
Он говорит: «Как коммунист, я не питаю ни малейшей симпатии к теории «стакана воды», хотя бы на ней и красовалась этикетка «освобожденная любовь». Вдобавок, она и не нова, и не коммунистична. Вы, вероятно, помните, что эта теория проповедывалась в изящной литературе, примерно, в середине прошлого века как «эмансипация сердца». В буржуазной практике она обратилась в эмансипацию тела».
Таким образом, Ленин однозначно подчеркивает, что такое понимание вопроса пола буржуазно по сути. Что мы и наблюдаем сейчас, когда эмансипация тела в капиталистическом обществе привела к толерастии - к запрету на запрет и к новой форме рабства, еще более гнусного и беспощадного.
Владимир Ильич подчеркнул в беседе с Цеткин, что он не призывает к аскетизму. Что коммунизм должен нести не аскетизм, а бодрость и жизнерадостность, полноту жизни.
Он говорит: «Молодежи особенно нужны жизнерадостность и бодрость. Здоровый спорт - гимнастика, плавание, экскурсии, физические упражнения всякого рода, - разносторонность духовных интересов, учение, разбор, исследование, и все это по возможности совместно! Все это дает молодежи больше, чем вечные доклады и дискуссии по вопросам пола и так называемого «использования жизни». В здоровом теле - здоровый дух»!
Далее он подчеркивает, причем очень эмоционально, что свидетельствовало о том, что вопрос крайне важен для него:
«Революция требует от масс, от личности сосредоточения, напряжения сил. Она не терпит оргиастических состояний, вроде тех, которые обычны для декадентских героев и героинь Д’Аннунцио. Несдержанность в половой жизни - буржуазна: она признак разложения. Пролетариат - восходящий класс».
Куда уж яснее можно было выразиться.
Ну, а что же Клара и те грязные сплетни о ней наших либералов-фальсификаторов и их адептов? Как подчеркивала Крупская, Владимир Ильич любил вести долгие беседы с Цеткин, ибо она была женщиной с глубоким знанием предмета дискуссии. Иными словами, Ильич и Цеткин общались, если хотите, на одной волне. Таким образом, все, что говорил Ленин, было близко и ей.
Один маленький эпизод из их общения. Ленин пеняет товарищу Кларе, что она-де, как опытный коммунист, должна более решительно пресекать попытки чрезмерного увлечения вопросами «пола и брака» среди молодежи.
На что Цеткин парировала и затем записала в своем дневнике: «Я объяснила своему горячему другу, что не упускала случая критиковать, возражать руководящим товарищам-женщинам и выступать в отдельных местах. Но ведь ему известно - нет пророка в своем отечестве и среди своей родни. Своей критикой я навлекла на себя подозрение в том, что «во мне еще сильны пережитки социал-демократической позиции и старомодного мещанства». Однако, в конце концов, критика не осталась напрасной. Вопросы пола и брака больше не являются центральными в кружках и на вечерах дискуссий».
Таким образом, мы видим, что Клару Цеткин обвиняли в старомодности и даже таки в мещанстве.
Конечно, сейчас желторотые птенчики начнут щебетать: смотрите, смотрите, как их всех бросало, как их кидало из стороны в сторону.
Честное слово, меня изумляет попытка юнцов мерить своим аршином ту пламенную эпоху. Смотреть на все с колокольни сегодняшнего дня.
А ведь нужно понимать, что рушились старые нормы, строилось новое общество, общество новой формации и в нем выкристаллизовывались новые формы отношений между человеком и человеком, между женщиной и мужчиной. Общество переходило из общества социального расизма в общество равенства и справедливости. Формировались новые разграничения между правом личности и правом коллектива, общества. Было ли это легко и просто? Могло ли быть это легким и простым делом? Могло ли оно проходить без борьбы? Конечно, нет. Главное это то, что получили в итоге.
А в итоге мы получили новую форму семейного устройства, освобожденную от позорной меркантильности и лицемерия, рабства и неравенства буржуазного общества и его морали. И именно это новое общество могло совершенно естественным образом родить фразу, ставшую крылатой, но которая была вырвана из контекста, оборвана и не договорена, и тем особенно обмуслякана всеми либералами (уж, как только они не стебались над ней), которые понимали, что они творят, и теми, кого использовали втемную, и кто просто тупо тиражировал их ложь - «в Советском Союзе секса нет,..(и дальше) у нас есть любовь!».
И это так и было. Ибо секс без любви - этого «добра» можно найти в избытке и в борделе. Но там невозможно обрести ЛЮБОВЬ. Услышать фразу «заниматься сексом» было немыслимо в советском обществе, но она вполне органична и созвучна буржуазному социуму и его морали. И мы видим и слышим сейчас подобную сентенцию и с экранов телевизоров и в речи молодых людей теперь и у нас.
Социалистическая революция создавала в то время и создала новую мораль и новую ячейку общества, в которой, как в колыбели, должен был родиться НОВЫЙ человек, человек нового коммунистического будущего, идущего по пути ВОСХОЖДЕНИЯ. И ответственность за это ложилась, как на советскую семью, так и на все общество в целом.
Книгу К. Цеткин "О Ленине" можно прочитать >>>>Здесь