«Мастер и Маргарита» в постановке Романа Виктюка
Роман Виктюк признанный классик театральной сцены. Теле-постановки в середине и конце 70-х годов прошлого века сделали Виктюка знаменитым, создали его имя и стиль. В его спектаклях играли Валентин Гафт, Александр Калягин, Александр Лазарев, Александр Маоквецкий , многие звезлы российского театра и кино. В последнее время Викюк сосредоточился на постановках театра своего имени, который арендует сцену в театре им. Моссовета и выступает с гастролями в странах ближнего и дальнего зарубежья. В честь юбилея Романа Виктюка (ему исполнилось 75 лет в октябре этого года), театр показал «Мастера и Маргариту» в Жовтневом Палаце г. Киева.
Спектакль у Виктюка вышел очень спорным. Роли поэта Бездомного, сумасшедшего Мастера и профессора Стравинского смотрятся вполне убедительно, а буйство Бездомного даже чересчур реалистичным - кажется, он вот-вот расшибется упав с медицинской каталки. Мастер спокоен и равнодушен, как и в романе, его душа опустошена нелепым страхом и полным отсутствием сил на борьбу с ними. Профессор ,в самом начале надев резиновые перчатки, просто делает свою работу - выводит заблудшую душу к сиянию разума. Делает это он с помощью пасов руками, как когда-то Алан Чумак заряжал всесоюзные тазики по телевизору.
Воланд похож скорее на Дон Жуана, чем на стареющего, но бессмертного, князя Тьмы. Молодость исполнителя Бозина намекает на истинную суть дьявола - расставлять капканы соблазнов и ловить в них малодушных людей, забирая в награду их бессмертные души. Такой типаж больше похож на обольстителя Казанову, чем на уставшего «консультанта» из романа Булгакова. И вообще на сцене творится какая-то чертовщина - вместо декораций огромная пирамида из арматуры. Внутри пирамиды покоятся посеребрённые и позолоченные головы советских вождей - Ленина и Сталина. Одна из голов, прикрученная к металлической раме на колесиках, показывает зрителям огромный язык. Воланд с полуголым торсом расхаживает по сцене и первую половину спектакля не говорит ни слова. Сцены прерываются выступлениями делегатов сталинских съездов и песней «Эй, ямщик, гони ка к яру». Объяснить это ничем, кроме как действием темных сил нельзя.
Дальше - больше. Роман в романе представлен одной только сценой допроса Христа на балконе у Пилата. Балкон также условен, как и допрос - Пилат-Воланд восседает на сцене, Иешуа - на медицинской каталке. Марк Крысобой в мезансцене отсутствует. Судьба Иуды из Кириафа остается неизвестной. Сразу после суда Иешуа исчезает и больше не возвращается. Вместо него после очередного доклада делегата сталинского съезда появляется грудастая тетка, в белье и с косынкой на голове. Размахивая огромной лопатой она всеми силами имитирует трамвай, который отрезал голову несчастному Берлиозу. Паноптикум дополняют статисты в кедах и фуражках, облаченные в шорты и майки. «Голова» Берлиоза катается по сцене как футбольный мячик. После бала у Сатаны, где головы вождей кружатся в хороводе, Маргарита наконец соединяется с Мастером и они, сидя на полу, уносятся в даль, где их ждет долгожданный покой.
Булгаковский стиль изложения напоролся на восприятие Виктюка и пал в неравном бою. Победитель испил чашу до дна и поставил «Мастера» так, как его никто и никогда не ставил. Смелость Романа Виктюка находит живой отклик в сердцах зрителей - партер аплодировал стоя. Овация длилась несколько минут, после чего зрители недоуменно спрашивали друг у друга по дороге в гардероб «все хорошо, но вы поняли что это было?».
Спектакль у Виктюка вышел очень спорным. Роли поэта Бездомного, сумасшедшего Мастера и профессора Стравинского смотрятся вполне убедительно, а буйство Бездомного даже чересчур реалистичным - кажется, он вот-вот расшибется упав с медицинской каталки. Мастер спокоен и равнодушен, как и в романе, его душа опустошена нелепым страхом и полным отсутствием сил на борьбу с ними. Профессор ,в самом начале надев резиновые перчатки, просто делает свою работу - выводит заблудшую душу к сиянию разума. Делает это он с помощью пасов руками, как когда-то Алан Чумак заряжал всесоюзные тазики по телевизору.
Воланд похож скорее на Дон Жуана, чем на стареющего, но бессмертного, князя Тьмы. Молодость исполнителя Бозина намекает на истинную суть дьявола - расставлять капканы соблазнов и ловить в них малодушных людей, забирая в награду их бессмертные души. Такой типаж больше похож на обольстителя Казанову, чем на уставшего «консультанта» из романа Булгакова. И вообще на сцене творится какая-то чертовщина - вместо декораций огромная пирамида из арматуры. Внутри пирамиды покоятся посеребрённые и позолоченные головы советских вождей - Ленина и Сталина. Одна из голов, прикрученная к металлической раме на колесиках, показывает зрителям огромный язык. Воланд с полуголым торсом расхаживает по сцене и первую половину спектакля не говорит ни слова. Сцены прерываются выступлениями делегатов сталинских съездов и песней «Эй, ямщик, гони ка к яру». Объяснить это ничем, кроме как действием темных сил нельзя.
Дальше - больше. Роман в романе представлен одной только сценой допроса Христа на балконе у Пилата. Балкон также условен, как и допрос - Пилат-Воланд восседает на сцене, Иешуа - на медицинской каталке. Марк Крысобой в мезансцене отсутствует. Судьба Иуды из Кириафа остается неизвестной. Сразу после суда Иешуа исчезает и больше не возвращается. Вместо него после очередного доклада делегата сталинского съезда появляется грудастая тетка, в белье и с косынкой на голове. Размахивая огромной лопатой она всеми силами имитирует трамвай, который отрезал голову несчастному Берлиозу. Паноптикум дополняют статисты в кедах и фуражках, облаченные в шорты и майки. «Голова» Берлиоза катается по сцене как футбольный мячик. После бала у Сатаны, где головы вождей кружатся в хороводе, Маргарита наконец соединяется с Мастером и они, сидя на полу, уносятся в даль, где их ждет долгожданный покой.
Булгаковский стиль изложения напоролся на восприятие Виктюка и пал в неравном бою. Победитель испил чашу до дна и поставил «Мастера» так, как его никто и никогда не ставил. Смелость Романа Виктюка находит живой отклик в сердцах зрителей - партер аплодировал стоя. Овация длилась несколько минут, после чего зрители недоуменно спрашивали друг у друга по дороге в гардероб «все хорошо, но вы поняли что это было?».