Иван Шмелёв известен антибольшевистской эпопеей "Солнце мёртвых"
Но в газете «Власть народа» 25 июня 1917 года публикуются весьма забавные строки:
"Вот проехал я более тысячи верст. И что же я видел?! Видел я труд и труд; труд и порядок Поля… Они живут, они уже золотисто колосятся всюду. Первые свободные поля. Их оплодотворила Святая Революция. Это святой хлеб свободной Руси. Когда очаги бурлили и иные решали вопрос, жива ли еще Россия, она спокойно-твердо кидала семена в новую землю. А ломалось, заново шилась вся Россия! Чудо? Нет, это просто сеялась трезвая, мудрая крестьянская Русь, которую ни удивить, ни обрадовать до безумия, ни оглушить до беспамятства ничто и никто не в силах. Вот они, поля! Уже начались покосы. Уже стоят стога.
А скоро выскочат рядками крестцы, важно и сытно глянут по задворьям скирды. Мало народу в полях. Но есть чародей какой-то, который все успевает сделать. Это тот мужик, которого иные считали лентяем и пьяницей, которым кормились, слишком мало ему давая, и который прокормил Русь, требуя должного. Поклонитесь же этим святым полям и вы, пугающиеся шумов. Они тихи и святы."
("Разруха ли?", Шмелев И.С. Собр. соч.: В 5 т. Т. 8 (доп.). С. 404.)
Конец июня по старому стилю. Мужики уже поделили между собой церковно-причтовые земли (о чем умалчивает автор "Лета Господня"). И - начали растаскивать крупные владельческие имения. Высокотоварные хозяйства. Обрекая города и губернии потребляющие на голод. Что, собственно говоря, и запустило механизм продразверсток, реквизиций и Гражданской войны.
Впрочем, Томас Манн, номинировавший в 1931 г. Шмелёва на Нобелевскую премию за "Солнце мёртвых", в Первую мировую тоже написал ура-патриотические Betrachtungen Eines Unpolitischen. Антифашистом он станет во Вторую войну, когда Шмелёв будет восторгаться нацизмом...
"Вот проехал я более тысячи верст. И что же я видел?! Видел я труд и труд; труд и порядок Поля… Они живут, они уже золотисто колосятся всюду. Первые свободные поля. Их оплодотворила Святая Революция. Это святой хлеб свободной Руси. Когда очаги бурлили и иные решали вопрос, жива ли еще Россия, она спокойно-твердо кидала семена в новую землю. А ломалось, заново шилась вся Россия! Чудо? Нет, это просто сеялась трезвая, мудрая крестьянская Русь, которую ни удивить, ни обрадовать до безумия, ни оглушить до беспамятства ничто и никто не в силах. Вот они, поля! Уже начались покосы. Уже стоят стога.
А скоро выскочат рядками крестцы, важно и сытно глянут по задворьям скирды. Мало народу в полях. Но есть чародей какой-то, который все успевает сделать. Это тот мужик, которого иные считали лентяем и пьяницей, которым кормились, слишком мало ему давая, и который прокормил Русь, требуя должного. Поклонитесь же этим святым полям и вы, пугающиеся шумов. Они тихи и святы."
("Разруха ли?", Шмелев И.С. Собр. соч.: В 5 т. Т. 8 (доп.). С. 404.)
Конец июня по старому стилю. Мужики уже поделили между собой церковно-причтовые земли (о чем умалчивает автор "Лета Господня"). И - начали растаскивать крупные владельческие имения. Высокотоварные хозяйства. Обрекая города и губернии потребляющие на голод. Что, собственно говоря, и запустило механизм продразверсток, реквизиций и Гражданской войны.
Впрочем, Томас Манн, номинировавший в 1931 г. Шмелёва на Нобелевскую премию за "Солнце мёртвых", в Первую мировую тоже написал ура-патриотические Betrachtungen Eines Unpolitischen. Антифашистом он станет во Вторую войну, когда Шмелёв будет восторгаться нацизмом...