(no subject)
Мягкий бельгийский закат шоколадом стек до горизонта, зажег тусклые фонари узких улиц и уложил всех седых женщин под пуховые паттерны одеял; головы смяли полосатые подушки.
Двумя часами ранее в Подмосковье разметанные с бахромой облака прикрыли грязный город, на востоке темный, малино-бирюзовый на западе. Мысли о католических чистилищах с той, светлой стороны, оседали вместе с пылью дня, освобождая воздух тарахтящим жукам и пивным испарениям от каждой скамейки и лавки.
История простая: две встречи, 10 часов, два музея, один видеофильм в кинотеатре, два ресторанных счета, бесконечный московский променад октябрьская - красные ворота - солянка - октябрьская и бездна пустоты в конце. С таким чувством выходишь с проваленного экзамена. С таким чувством дети долго держатся, а потом разрываются истерикой.
Когда-то давно я познакомился с mademoiselle V. То был прыжок с висящей над рекой ивы в ледяную воду и панорама мира с крыши космоса (пространства, а не гостиницы). Модильяни, Пикассо, Дюшан, Хельмут Ньютон - все они кружили нас в той летней ночи, взявшись за руки и щурясь от удовольствия. Я молчал и смеялся, она говорила.
Затем четыре года диалога с L. и два - моего сольного выступления перед бетонной стеной. Cтена оказалась прочнее, но отказалась расти из-за своей сугубо неорганической сущности.
Две встречи и 10 часов, я снова молчу и глупо улыбаюсь, она говорит, и говорит, и говорит. Мне уже не 16, ей не 15. Я остался в 2010, а ее даже зовут иначе - meet P.
Ощущение будто снял противогаз посреди ромашкового луга: пчелы летят на мокрое от пота лицо, а сам стоишь молчаливый и качающийся с закрытыми глазами. Развязка близко, а глаза открывать не хочется; в день победы одних людей над другими разжиревший на солнце самолет доставит ценнейший груз в иллюминацию Москвы, и снова метания, и ratio понимает безнадежность происходящего.
Двумя часами ранее в Подмосковье разметанные с бахромой облака прикрыли грязный город, на востоке темный, малино-бирюзовый на западе. Мысли о католических чистилищах с той, светлой стороны, оседали вместе с пылью дня, освобождая воздух тарахтящим жукам и пивным испарениям от каждой скамейки и лавки.
История простая: две встречи, 10 часов, два музея, один видеофильм в кинотеатре, два ресторанных счета, бесконечный московский променад октябрьская - красные ворота - солянка - октябрьская и бездна пустоты в конце. С таким чувством выходишь с проваленного экзамена. С таким чувством дети долго держатся, а потом разрываются истерикой.
Когда-то давно я познакомился с mademoiselle V. То был прыжок с висящей над рекой ивы в ледяную воду и панорама мира с крыши космоса (пространства, а не гостиницы). Модильяни, Пикассо, Дюшан, Хельмут Ньютон - все они кружили нас в той летней ночи, взявшись за руки и щурясь от удовольствия. Я молчал и смеялся, она говорила.
Затем четыре года диалога с L. и два - моего сольного выступления перед бетонной стеной. Cтена оказалась прочнее, но отказалась расти из-за своей сугубо неорганической сущности.
Две встречи и 10 часов, я снова молчу и глупо улыбаюсь, она говорит, и говорит, и говорит. Мне уже не 16, ей не 15. Я остался в 2010, а ее даже зовут иначе - meet P.
Ощущение будто снял противогаз посреди ромашкового луга: пчелы летят на мокрое от пота лицо, а сам стоишь молчаливый и качающийся с закрытыми глазами. Развязка близко, а глаза открывать не хочется; в день победы одних людей над другими разжиревший на солнце самолет доставит ценнейший груз в иллюминацию Москвы, и снова метания, и ratio понимает безнадежность происходящего.