«Фауст» Гете - гимн антропоцентризму, переходящему в эгоизм (5)
Это последняя часть доклада по «Фаусту». Гете. Но не последний доклад, прозвучавший на двух собрания ЛИКа, посвященных этому великому произведению.
* * *
Влияние и значение Фауста для общество.
Пропев гимн безутешительности человеческого бытия, и показав, что оно таковое в силу самой природы Человека и мира, Гете заключает весь смысл бытия в самом человеке. Притом не в Человеке, как неком понятии, что разметило бы эту позицию близко к области гуманизма, а в каждом индивидуальном существе, живущей своей отдельной жизнью. Величие, которой определяется лишь одним - готовностью человека считать свою жизнь великой и достигать своих целей любой ценой. С одной стороны - это пересекается с установками Модерна, в котором ценность человеческой жизни определяется его трудом. Но с другой стороны вступает в противоречие с ним же. Так как Модерн оставляет за обществом право судить о результатах труда человека, и соотносить их со «спасительностью» для человека этих результатов. У Гете же - мерилом спасительности своей деятельности становится сам человек.
Посыл Гете к обществу был понят и получил свой отклик.
«"Фауст" оказал огромное воздействие на всю мировую литературу. Еще не был завершен грандиозный труд Гете, когда под его впечатлением появились "Манфред" (1817 г.) Дж. Байрона, "Сцена из "Фауста"" (1825 г.) А. С. Пушкина, драма Х. Д. Граббе "Фауст и Дон Жуан" (1828 г.) и множество продолжений пер- вой части "Фауста". Австрийский поэт Н. Ленау создал своего "Фауста" в 1836 году, Г. Гейне - в 1851 году. Наследник Гете в немецкой литературе XX века Т. Манн создал свой шедевр "Доктор Фаустус" в 1949 году.
Увлечение "Фаустом" в России выразилось в повести И. С. Тургенева "Фауст" (1855 г.), в разговорах Ивана с чертом в романе Ф. М. Достоевского "Братья Карамазовы" (1880 г.), в образе Воланда в романе М. А. Булгакова "Мастер и Маргарита" (1940 г.). Гетевский "Фауст" - произведение, подводящее итоги просветительской мысли и выходящее за рамки литературы Просвещения, пролагающее пути будущего развития литературы в XIX веке.»
И один из таких откликов заключался в том что идеи, заложенные в «Фаусте», подпитали зарождающийся фашизм. Идея сверхчеловека, освобождающегося от своей человечности, обрекающей его на страдание, взаимодействующего с природным (животным) началом и античеловеческим началом, - все это оправданное со стороны высших сил - вот вклад Гете в мистику фашизма.
Выше я упомянул то, что основное признание «Фауста» состоялось лишь к концу XIX века и первыми трагедию Гете оценили символисты, с их попыткой подменить описание действительности разговорами об идеях. Притом разговорами с некой бунтарской недосказанностью, намеками, таинственностью и загадочностью. Всего этого в «Фаусте», особенно во второй части с избытком. Явление символизма Лев Троцкий объясняет просто «желанием забыться, оказаться по ту сторону добра и зла». Но что еще важнее, это получило продолжение в постмодернизме:
«Формальное обращение постмодернизма к идеям символизма и непосредственная связь между ними отсутствуют. Но объединяет эти два культурных феномена содержание их основных концепций. Теургическая идея русского символизма о преобразовании действительности близка постмодернистской концепции деконструкции традиционного мира, т.е. его изменению. Концепция деконструкции постмодернизма доказывает развитие и трансформацию идей символизма». (Н.А. Царева, «Теургическая идея русского символизма и постмодернистская концепция деконструкции о преобразовании мира и человека»).
Для справки:
«Теурги́я (др.-греч. θεουργία, из θεός «бог, божество» + ὄργια «обряд, священнодействие, жертвоприношение») - магическая практика, появившаяся в рамках неоплатонизма; в античности, в языческих культах, направленная на практическое воздействие на богов, ангелов, архангелов и демонов с целью получения от них помощи, знаний или материальных благ».
Как мы видим из этого определения, оно буквально описывает сюжет «Фауста». Что касается русских символистов, то представлении о поэте как пророке и гласе свыше - это явление очень близкое нашей культуре. Но символизм стремился к большему, к созданию нового языка культуры, а за ним и самой новой культуры. Культуры, наполненной новыми смыслами, вытекающими из установки символистов, что подлинное бытие человека и его гармония выражаются только в творчестве. Поэтому им был близок Гете, для которого, по словам Тургенева жизнь и поэзия были соединены неразрывно.
Именно эта нацеленность символизма на создание нового языка и через то новой культуры (а значит и Человека) позволяет говорить о его близости к концепции деконструкции, основе постмодерна. По своей сути постмодернизм - это не новая философия и представление о Человеке, а инструмент разрушения старых представлений для торжества каких-то других.
В приведенной выше работе Царевой подробно забирается взгляды на такую роль постмодернизма создателя концепта деконструкции - французского философа Деррида. В честности, он обосновывает необходимость ухода от логосоцентричной культуры. И очень символично выглядит сцена из «Фауста» где ученый берется за перевод Евангелия от Иоанна:
«Раскрою ж текст я древний, вдохновенный,
Проникнусь весь святою стариной,
И честно передам я подлинник священный
Наречью милому Германии родной…
Написано: 'В начале было Слово'
Да, в переводе текст я должен изменить
Я напишу, что Мысль - всему начало
Не Сила ли - начало всех начал?
Могу писать: 'В начале было Дело'!»
Я не берусь утверждать о прямой и непосредственной связи «Фауста» и постмодерна. Но мне видится, что Гете сделал много шагов в этом направлении. Он замкнул Человека в самооценке на самого себя и воспел этого пребывающего в абсолютном одиночестве Человека. Он оправдал такое пребывание деятельным трудом над собой, но тут же низложил значение этого труда. Гете в лице Фауста отверг вертикаль ценностей, указав, что реальный путь у Человека есть только вниз, и, стало быть, верх - это только иллюзия, вводимая в человеческое бытие насильственно. А это буквальное было воспроизведено Деррирдой, который настаивал на упразднении каких любых координат в человеческом опыте, как насилия над ним.
Ну и что совсем на поверхности - это предоставление права нечеловеческим силам на позицию и даже своего рода правоту. Этот плюрализм в области морали есть прямая предпосылка к концепциям постмодернизма о допустимости многообразия моралей.
Вот и выходит, что оформляя модель Человека, предельно атомизированного и несчастного, несущего в самом себе причину этого зла - то есть, оформляя человека Модерна - Гете пошел дальше. Он указал, что путь Человека лежит за пределы тех рамок, которые Модерн на него накладывает, чтобы защитить Человека от имеющегося в нем зла. Что всякие установки, заключающие Человека в некие рамки, должны быть преодолены. Тем самым Гете одновременно с оформлением Модерна его сильно проблематизирует.
Добавить в друзья в: ЖЖ | ВК | твиттер | фейсбук | одноклассники