Быть вне контекста
А современные дети не знают не только советского контекста. Хотя я это считаю преступным деянием. Но они не знают и досоветского контекста. И самое страшное в том, что их уже научили не замечать своего незнания контекста.
Ирмос: Помощник и Покровитель бысть мне во спасение, Сей мой Бог, и прославлю Его, Бог отца моего, и вознесу Его, славно бо прославися (Исх. 15, 1-2)
В первые четыре вечера первой недели Великого Поста православные читают Великий Покаянный Канон прп. Андрея Критского.
Читаем его и мы с моими старшими детьми. Длится это около часа и конечно же дети устают. И не столько физически, сколько от того, что не считывают из Канона тех богатых образов, опираясь на которые прп. Андрей создал этот плач кающейся души. Эти образ отсылают к Ветхому Завету и начиная примерно с середины Канона к Евангелию.
И если Евангелие мои дети хоть как-то знают, соразмерно своему возрасту, то с Ветхим Заветом уже не так хорошо. А на все это накладывается еще трудности восприятия церковнославянского языка, на котором звучит Канон.
Вот и выходит, что вместо совместного переживания пронзительных минут покаяния, дети борются со всеми описанными трудностями. К чести их надо сказать, что борются мужественно и стойко. На мои предложения средней дочери пропустить, если она устает так сильно, как мне кажется, дочь терпеливо и настойчиво остается с нами. Видимо душа что-то все же переживает в эти минуты.
Но от факта никуда не денешься. Дети остаются вне контекста. И надо к следующему году с этой проблемой разбираться.
Быть вне контекста это очень большое препятствие на пути освоения какого либо культурного наследия. Потому что для тебя памятник этого наследия начинает звучать на иностранном языке. Человек воспринимает все, только опираясь на ранее приобретенный опыт. А если в нем отсутствует та часть, к которой апеллирует то или иное культурное обращение к тебе, то оно (это обращение) отскакивает от человека как теннисный мячик от стенки. Как в случае незнания Ветхого завета моими старшими детьми. Но там спасает хотя бы красота пения ирмосов, атмосфера совместной молитвы, осознания начала Великого Поста и т.д.
Но вот другой пример. Не помню: как и почему, но моя средняя мне сказала, что никогда бы не захотела поехать в пионерский лагерь. Я уточнил, что именно она имеет в виду. Может не пионерские лагеря моего детства, а современные пародии на них. Нет, она имела в виду именно те старые лагеря, в которых детей увозили от родителей и где они плакала от тоски.
Я не знаю, откуда у нее такие представления о пионерских лагерях. Выяснить источник такой информации я не смог. Настаивать я не стал, а просто рассказал о своем детстве и о своих поездках в пионерские лагеря. Конечно же, мой ребенок сразу же стал просить меня, что бы я ее отправил в такой лагерь. Но где же я теперь его возьму?!
К ходе разговора выяснилось, что многое из моих рассказов она не могла понять, потому что не знает значения каких-то слов, или для нее они уже несут иной смысл. Например, модельный кружок, она сразу же ассоциировала с современными модельными агентствами. И т.д.
Другой пример. Моя старшая дочь читает дневники Евгении Рудневой. Я попросил ее это прочитать, чтобы понять, что из них можно и нужно вынести на совместные мероприятия со школой, с которой мы сотрудничаем. Желтым маркером я попросил выделять, что ее зацепит. Красным - то, что ей будет непонятно. Я кончено ждал, что что-то непонятно будет. Но что столько - не ждал.
Для детей становится закрытой целая эпоха в истории своей страны. Кроме пропагандистских штампов и каких-то странных заблуждений об этой эпохе, они об истории СССР ничего не знают. И что самое страшное, они не понимают языка этой эпохи. А это ведь язык не только эпохи, но и их бабушек, дедушек. Язык песен и фильмов, притом отличных песен и фильмов. Гораздо лучших, чем то, что пишут и снимают сейчас. Как они будут читать книги советских авторов? И как без этих книг стать полноценным гражданином своей страны?
В приведенном выше ирмосе Великого Канона поется «Бог отца моего». То есть указывается на передачу от поколения к поколению святынь, веры, культуры. Это же жизненно необходимо стране, народу, каждому человеку. Знать «Бога отца своего». А когда это сознательно разрушается! Что это если не преступление?
Кто-то скажет, что это нормально. Новое время, новый язык, новые образы. Во-первых, новые образы отчего-то слишком уже сильно отсылают нас к нечеловеческому. Всякого рода зомби, вампиры, феи, волшебные животные и вообще какие-то мутанты, - вот основной набор игрушек, которые стоят на витринах детских магазинов. Таков же и набор персонажей детской литературы.
Во-вторых, я ведь тоже учился и обращался к культурным памятникам ушедших эпох. При этом меня с ними разделяло время куда большее, чем моих детей от советского периода. И тем ни менее мы как-то входили в контекст. Вернее нас вводили в него. Потому что считали, что без этого контекста я не пойму своей культуры и своей страны.
А современные дети не знают не только советского контекста. Хотя я это считаю преступным деянием. Но они не знают и досоветского контекста. Я это вижу по старшей дочери, когда разговариваем с ней о произведениях 19 века, об истории России.
И самое страшное в том, что их уже научили не замечать своего незнания контекста. Они пересказывают параграфы учебником, отрывки из книг, говорят какие-то слова. Ты останавливаешь ребенка и спрашиваешь. Что она имела в виду, говоря такое-то слово, выражение. А она не может объяснить. Режим попугая - то может быть страшней, для образования!
Вот они, последствия 20 лет диверсии против собственной культуры со стороны государства и интеллигенции. И более чем 20 лет реализации проекта под названием «Красная слизь».
О нем и не только начну писать в следующих постах.