Не в обиду…
Чтобы было понятно. Весомо, грубо, зримо.
Два стихотворения на одну тему. Первое - Адама Мицкевича.
Второе - Александра Пушкина.
Оба отсылают к Горацию.
“Но есть нюанс…”.
Мицкевич воздвигает монумент себе любимому:
Встал памятник мой над пулавских крыш стеклом.
Переживет он склеп Костюшки, Пацов дом,
Его ни Виртемберг не сможет бомбой сбить,
Ни австрияк-подлец немецкой штукой срыть.
Ведь от Понарских гор до ближних к Ковно вод,
За берег Припяти слух обо мне идет,
Меня читает Минск и Новогрудок чтит,
Переписать меня вся молодежь спешит.
В фольварках оценил меня привратниц вкус,
Пока нет лучших книг - в поместьях я ценюсь.
И стражникам назло, сквозь царской кары гром -
В Литву везет еврей моих творений том.
Отлично. В деревне Гадюкино - дожди. Все отметили. И оценили. А австрияк - подлец. Коварный. Ох, коварный!..
Ну и наше всё:
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа, Вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа.
Нет, весь я не умру - душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит.
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.
И долго буду тем любезен я народу, Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.
Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца, Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспоривай глупца.
Квинтэссенция первого излияния: «пока нет лучших книг, в поместье я ценюсь».
Первый парень на деревне. Вкус привратниц - мерило успеха.
Даже в этом случае ключевое слово - пока…
А дальше - совсем смешно: «В Литву везет еврей моих творений том». Назло стражникам. И проклятому царизЬму.
«А почему Джо - неуловимый»? - «Потому что его никто не ловит. Кому он нафиг нужен»?
Если бы в 19-м веке существовал стендап, Мицкевич стал бы мемом.
И АС:
И долго буду тем любезен я народу, Что чувства добрые я лирой пробуждал…
Одному важно, чтобы его переписывала молодежь и, назло «сатрапам, душителям свободы», еврей возил килограммы макулатуры, другого волнует бессмертие. Которое рядом с Богом. После Суда.
Вот и всё, что нужно знать о польской и русской культурах.
Два стихотворения на одну тему. Первое - Адама Мицкевича.
Второе - Александра Пушкина.
Оба отсылают к Горацию.
“Но есть нюанс…”.
Мицкевич воздвигает монумент себе любимому:
Встал памятник мой над пулавских крыш стеклом.
Переживет он склеп Костюшки, Пацов дом,
Его ни Виртемберг не сможет бомбой сбить,
Ни австрияк-подлец немецкой штукой срыть.
Ведь от Понарских гор до ближних к Ковно вод,
За берег Припяти слух обо мне идет,
Меня читает Минск и Новогрудок чтит,
Переписать меня вся молодежь спешит.
В фольварках оценил меня привратниц вкус,
Пока нет лучших книг - в поместьях я ценюсь.
И стражникам назло, сквозь царской кары гром -
В Литву везет еврей моих творений том.
Отлично. В деревне Гадюкино - дожди. Все отметили. И оценили. А австрияк - подлец. Коварный. Ох, коварный!..
Ну и наше всё:
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа, Вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа.
Нет, весь я не умру - душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит.
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.
И долго буду тем любезен я народу, Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.
Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца, Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспоривай глупца.
Квинтэссенция первого излияния: «пока нет лучших книг, в поместье я ценюсь».
Первый парень на деревне. Вкус привратниц - мерило успеха.
Даже в этом случае ключевое слово - пока…
А дальше - совсем смешно: «В Литву везет еврей моих творений том». Назло стражникам. И проклятому царизЬму.
«А почему Джо - неуловимый»? - «Потому что его никто не ловит. Кому он нафиг нужен»?
Если бы в 19-м веке существовал стендап, Мицкевич стал бы мемом.
И АС:
И долго буду тем любезен я народу, Что чувства добрые я лирой пробуждал…
Одному важно, чтобы его переписывала молодежь и, назло «сатрапам, душителям свободы», еврей возил килограммы макулатуры, другого волнует бессмертие. Которое рядом с Богом. После Суда.
Вот и всё, что нужно знать о польской и русской культурах.