Тридцать восемь мои и пять,
Я без вас не могу подолгу.
Вот опять не уходит вспять
Ртути призрачная иголка.

Каждый раз головная боль,
И почти невозможно думать.
Но есть время побыть собой,
Сбросив потный хитин костюма.

Полежать, пожалеть, пожелать,
Завернувшись в седую шерсть.
Тридцать восемь мои и пять
Мне вернут тридцать шесть и шесть.

Облезаю, увы, облезаю.
Не спасла меня ваша мазня.
Солнце задним числом обгрызает
Стружку кожи стамеской огня.

Весь чешусь и ершусь поневоле.
Беспокоен и чуток мой сон.
Я заряжен свободой и солью,
И лучами небес поражен.

Прокаженно рука серебрится.
Но уже не болит, не горит.
Облезает с меня черепица,
А светило влезает в зенит.

Тлеет снег под робкими лучами,
Неба чуть теплее пелена.
Март идет, широкими плечами
Раздвигая зимние дома.

С крыш летят лавины и вороны,
Под ногами… впрочем, так всегда.
Провода в сияющих коронах,
Метят благодатью поезда.

От весны пьянит, кренит, шатает;
Чешешь нос, тупеешь на глазах.
И глядишь восторженно, как тают
Бледные снежинки в волосах.