По следам Царицы ваз. Репортаж об исследовательском автопробеге 23-25 августа 2013 года. Часть III
Гора Ревнюха
Самое важное и удивительное в поездке предстояло нам во второй её день - 24 августа. Наши машины устремились через Змеиногорск, дальше, дальше, до деревни Лазурка. Там дорога для нормального, даже в российском понимании, транспорта кончилась и мы пересели на тот, за который весь мир считает Россию непобедимой - на «Урал»-вахтовку.
Если кто не знает, то вахтовка - это машина с будкой и громадными колесами. Хотите произвести впечатление на иностранцев - посадите их в вахтовку и дайте два круга по каким-нибудь ухабам и косогорам. Мы не иностранцы, но выбивавшие окна ветки и видневшиеся по сторонам кручи впечатляли даже нас. (Впрочем, не всех - историки на заднем ряду не прекратили своей дискуссии о «Царице ваз».)
Мы едем, подпрыгивая, качаясь, мотаясь на своих сиденьях. Телевизионщики тут же пишут "стендапы".
Наконец машина где-то останавливается. Мы выпрыгиваем из будки.
Наш предводитель на сегодня - Сергей Бергер, создатель «Музея камня». Он машет своей небольшой киркой, которая у него вместо указки экскурсовода.
Все устремляются за ним через небольшой ручей.
Я еще не понимаю, куда это мы идем, но через несколько шагов начинаю догадываться - да к той самой скале, от которой почти 200 лет назад был отколот кусок яшмы для «Царицы ваз»! Еще несколько шагов вдоль быстрого ручья - и вот оно - огромное серо-черное тело камня, обросшего мхом, с белыми волнами на сколах, который в книжках называют по-разному: утес, Ревенная или Ревневская сопка, гора Ревнюха.
Вадим Бородаев, историк из педагогической академии, специалист по первым русским поселенцам Алтая, счастливо оглядывается и говорит:
- О том, как в крае начиналась русская история, надо рассказывать именно здесь!
Все на какое-то время вдруг становятся детьми: наперегонки ищут камушки и несутся с ними к Бергеру на консультацию - яшма это или нет. Бергер колотит по камням молотком и выносит безапелляционные решения.
Через какое-то время у большинства полные пригоршни камней.
Я забираюсь наверх, к самой табличке...
... и пока снизу меня фотографируют, вспоминаю, как Александр Родионов, недавно умерший, но вспоминавшийся нам в этом путешествии так часто, словно ехал с нами, рассказывал мне о «Царице ваз»:
- Ваза стоит в Эрмитаже, и я знал людей, которые в войну, в блокаду, вычерпывали из вазы воду. Вазу не могли вывезти, а здание промерзло, вода капала с потолка, набиралась в чаше, и служители Эрмитажа боялись, что из-за взрывов бомб на Дворцовой площади увеличившаяся масса вазы расколет ее. Голодные, слабые люди лезли на стремянку и черпали воду ведрами.
Родионов, думаю, понимал, что для тех блокадников и еще для многих людей, прикасавшихся к вазе за сто с лишним лет ее истории, она была больше чем предмет роскоши и даже больше чем произведение искусства. Воплощенные в камне дух и сила человека - вот что такое Большая Колыванская ваза.
Достоевский еще не написал своих знаменитых слов «Красота спасет мир», а эти люди - горные офицеры, каменотесы, шлифовальщики и простые рабочие - задолго до него либо знали, либо чувствовали смысл этих слов, состоящий в том, что создание красоты и ее постижение - это движение и работа души. А только если душа работает, ты человек.
Кто-то живет, чтобы получать зарплату и покупать на нее штаны. А кто-то живет, чтобы оставить след на земле. Первым слишком многое кажется невозможным да и ненужным. Но среди тех, кто так или иначе причастен к «Царице ваз», немало имелось вторых - а иначе бы нам ее не видать. Первые пропадают в небытие, а делам вторых - домам, городам, картинам и вазам - люди поражаются, даже если не знают их имен. Должна быть у человека в жизни своя Большая Колыванская ваза, если вы понимаете, о чем я. А иначе для чего жить?..
Вахтовка везла нас обратно. Сергей Бергер внимательно посмотрел на нас и сказал:
- Вы сами не знаете, что сотворили с собой. Вы никогда не будете прежними…
И лично я ему поверил. Не знаю кто как, но я бегал вокруг горы в восторге и какой-то эйфории. С утра болела голова, а тут прошла. Видно было, что гора притягивает всех - отойдя немного, люди снова к ней возвращались, трогали руками, приникали всем телом. Огромный камень был теплым, будто хранил в себе тепло породивших его вулканов. Ну, вы конечно, скажете, что за лето нагрелся, но версия с вулканами лично мне нравится больше...
Продолжение следует...
Самое важное и удивительное в поездке предстояло нам во второй её день - 24 августа. Наши машины устремились через Змеиногорск, дальше, дальше, до деревни Лазурка. Там дорога для нормального, даже в российском понимании, транспорта кончилась и мы пересели на тот, за который весь мир считает Россию непобедимой - на «Урал»-вахтовку.
Если кто не знает, то вахтовка - это машина с будкой и громадными колесами. Хотите произвести впечатление на иностранцев - посадите их в вахтовку и дайте два круга по каким-нибудь ухабам и косогорам. Мы не иностранцы, но выбивавшие окна ветки и видневшиеся по сторонам кручи впечатляли даже нас. (Впрочем, не всех - историки на заднем ряду не прекратили своей дискуссии о «Царице ваз».)
Мы едем, подпрыгивая, качаясь, мотаясь на своих сиденьях. Телевизионщики тут же пишут "стендапы".
Наконец машина где-то останавливается. Мы выпрыгиваем из будки.
Наш предводитель на сегодня - Сергей Бергер, создатель «Музея камня». Он машет своей небольшой киркой, которая у него вместо указки экскурсовода.
Все устремляются за ним через небольшой ручей.
Я еще не понимаю, куда это мы идем, но через несколько шагов начинаю догадываться - да к той самой скале, от которой почти 200 лет назад был отколот кусок яшмы для «Царицы ваз»! Еще несколько шагов вдоль быстрого ручья - и вот оно - огромное серо-черное тело камня, обросшего мхом, с белыми волнами на сколах, который в книжках называют по-разному: утес, Ревенная или Ревневская сопка, гора Ревнюха.
Вадим Бородаев, историк из педагогической академии, специалист по первым русским поселенцам Алтая, счастливо оглядывается и говорит:
- О том, как в крае начиналась русская история, надо рассказывать именно здесь!
Все на какое-то время вдруг становятся детьми: наперегонки ищут камушки и несутся с ними к Бергеру на консультацию - яшма это или нет. Бергер колотит по камням молотком и выносит безапелляционные решения.
Через какое-то время у большинства полные пригоршни камней.
Я забираюсь наверх, к самой табличке...
... и пока снизу меня фотографируют, вспоминаю, как Александр Родионов, недавно умерший, но вспоминавшийся нам в этом путешествии так часто, словно ехал с нами, рассказывал мне о «Царице ваз»:
- Ваза стоит в Эрмитаже, и я знал людей, которые в войну, в блокаду, вычерпывали из вазы воду. Вазу не могли вывезти, а здание промерзло, вода капала с потолка, набиралась в чаше, и служители Эрмитажа боялись, что из-за взрывов бомб на Дворцовой площади увеличившаяся масса вазы расколет ее. Голодные, слабые люди лезли на стремянку и черпали воду ведрами.
Родионов, думаю, понимал, что для тех блокадников и еще для многих людей, прикасавшихся к вазе за сто с лишним лет ее истории, она была больше чем предмет роскоши и даже больше чем произведение искусства. Воплощенные в камне дух и сила человека - вот что такое Большая Колыванская ваза.
Достоевский еще не написал своих знаменитых слов «Красота спасет мир», а эти люди - горные офицеры, каменотесы, шлифовальщики и простые рабочие - задолго до него либо знали, либо чувствовали смысл этих слов, состоящий в том, что создание красоты и ее постижение - это движение и работа души. А только если душа работает, ты человек.
Кто-то живет, чтобы получать зарплату и покупать на нее штаны. А кто-то живет, чтобы оставить след на земле. Первым слишком многое кажется невозможным да и ненужным. Но среди тех, кто так или иначе причастен к «Царице ваз», немало имелось вторых - а иначе бы нам ее не видать. Первые пропадают в небытие, а делам вторых - домам, городам, картинам и вазам - люди поражаются, даже если не знают их имен. Должна быть у человека в жизни своя Большая Колыванская ваза, если вы понимаете, о чем я. А иначе для чего жить?..
Вахтовка везла нас обратно. Сергей Бергер внимательно посмотрел на нас и сказал:
- Вы сами не знаете, что сотворили с собой. Вы никогда не будете прежними…
И лично я ему поверил. Не знаю кто как, но я бегал вокруг горы в восторге и какой-то эйфории. С утра болела голова, а тут прошла. Видно было, что гора притягивает всех - отойдя немного, люди снова к ней возвращались, трогали руками, приникали всем телом. Огромный камень был теплым, будто хранил в себе тепло породивших его вулканов. Ну, вы конечно, скажете, что за лето нагрелся, но версия с вулканами лично мне нравится больше...
Продолжение следует...