Грустная история Шульмана 3-го
Исследуя дело №1961 (ф. 1, оп. 2), наткнулся на интересные документы, косвенно касающиеся одного из героев Бородинской битвы.
В июне 1817 года в Канцелярию Колывано-Воскресенского горного начальства из Томского губернского правительства пришло сообщение «о сыску имения умершего подполковника Шульмана 3-го». Касается оно Льва Максимовича Шульмана, младшего из троих братьев-артиллеристов, состоявших на службе в русской армии в 1812 году.
О происхождении Шульманов и том, как и когда их занесло в Россию можно прочитать здесь http://bars-of-cage.livejournal.com/659668.html.
Правда, в этом тексте говорится, что все трое Шульманов были на Бородинском поле. Это не так: батарейная рота №6, которой командовал Шульман 1-й Федор Максимович, находилась в корпусе Витгенштейна, а батарейная рота №10, которой командовал тот самый Шульман 3-й Лев Максимович, была в Дунайской армии Чичагова. Только Шульман 2-й Густав Максимович, командир батарейной роты №26, находился на Бородинском поле, в самом центре позиции - на Курганной батарее, которую и в день битвы, и еще какое-то время после называли Шульманской (Шульмановой) батареей. (Участник сражения артиллерист Авраам Норов писал: «жестокая борьба происходила на центральной батарее, которую мы, артиллеристы, называли по имени батарейного командира Шульмановою, а в реляциях она названа именем Раевского, корпус которого оборонял ее»).
В представлении Шульмана 2-го за Бородино к ордену св. Анны 2-го класса говорится: «будучи атакован в превосходнейшем числе кавалерийскими, подкрепляемыми пехотными, колоннами, невзирая на жесточайший огонь, верными выстрелами и поспешным действием из орудий останавливал на каждом шагу стремившегося неприятеля, чем и принудил оного с величайшим уроном отступить».
Впоследствии Густав Максимович Шульман стал генералом. Трое его сыновей, Николай, Федор и Рудольф, также выслужили генеральские чины (Федор и Рудольф - в артиллерии). Старший из братьев, Федор Максимович Шульман 1-й, прыгнул даже выше - в генералы от артиллерии. Но сын его по военной линии не пошел - Владимир Федорович Шульман стал художником, красками писал море.
И только у Льва Максимовича жизнь, судя по всему, не задалась - спустя 5 лет после войны, до самой своей смерти, он был в том же чине и командовал все той же воинской частью, что и в 1812 году. Дети - если были - следов в истории не оставили. Розыск его имения был затеян «по требованию артиллерийского комитета военного министерства» из-за того, что «не оказалось после смерти его в командуемой им 10-й батарейной роте разных денежных сумм до 10.000 рублей» (л. 9). Растрата это была или воровство - в деле №1961 не говорится.
Напомню, что Шульман 3-й состоял в армии адмирала Чичагова, а вся слава 12-го года, а вместе с ней чины и ордена, доставались 1-й и 2-й Западным армиям. Вполне вероятно, что младший из Шульманов чувствовал себя больше других обойденным - все же старшие братья получали чины и ордена (Густав Максимович получил за Бородино орден св. Анны 2-й степени, Федор Максимович за бой под Чашниками произведен в полковники), младший же оставался в тех же чинах на той же должности. С другой стороны, может, и обходили его именно за его грешки, большие и малые, но достигшие в конце концов 10 тысяч казенных рублей.
Скорее всего, такие требования были разосланы по всем губернским правлениям России без особой надежды на успех, что называется - для очистки совести. Из Канцелярии Колывано-Воскресенского горного начальства в Томск с некоторым сарказмом ответили: «как небезызвестно, что имение умершего подполковника Шульмана по ведомству заводскому не находится, то прошу правительство уведомить» (л. 11).
На этом печальное эхо 12-го года, занесенное в наши края именем Шульмана, угасло…