Дело о фальшивых ассигнациях
В эти июньские дни Наполеон перешел границу России. Кроме огня и меча, он вез с собой еще изрядное количество фальшивых русских ассигнаций. Пишут, что еще до похода в Россию, загодя, было приготовлено ассигнаций на 20 млн рублей. Может, Наполеон, как пишут некоторые историки, вбросом большого количество фальшивок пошатнуть российскую экономику, а может, ему просто нужны были русские деньги в больших количествах для оплаты за фураж и продовольствие во время похода - теперь уже не узнать.
1.
Задача для фальшивомонетчиков облегчалась тем, что ассигнации, ходившие в России в 1812 году, на нынешний взгляд могут считаться деньгами с большой натяжкой. По внешности это был простой кусок бумаги правильной формы, на котором отпечатывался номинал и ставились росписи директора банка и кассира.
Для защиты от подделок на ассигнациях по периметру имелись надписи (водяные знаки) «Любовь к отечеству», «Действует к пользе онаго», «Государственная казна» и два тисненых овальных медальона: один с орлом, сидящем на пушке (надпись «Покоит и обороняет»), второй - с изображением скалы, о которую разбиваются волны (надпись «Невредима»).
Но все эти степени защиты не вызывали трудностей у фальшивомонетчиков.
Изготовление фальшивых рублей у Наполеона было поставлено на промышленную основу. Объемы французских фальшивок были впечатляющие: по оценке исследователя истории российских денег Я. И. Печерина, приводимой Анатолием Алеховым, нумизматом и большим специалистом в деньгопечатании (много лет работал на фабрике Гознака) в его работе «Фальшивые ассигнации Наполеона» (http://www.bonistikaweb.ru/NUMALMAN/napoleon.htm), если за почти 30 лет (с 1786 по 1812 годы) обращения в России бумажных денег фальшивок было изъято на сумму около миллиона рублей, то только в 1813 году фальшивых ассигнаций на 987 тысяч 300 рублей, а к 1817 году выявленных поддельных ассигнаций было уже на 5 млн 614 тысяч 380 рублей.
Чтобы не обрушить денежное обращение, после изгнания Наполеона подделки какое-то время принимали наравне с настоящими, однако с 1813 года банк перестал принимать фальшивые ассигнации. Курс ассигнаций в результате упал до 20 копеек (двугривенный серебром давали за бумажный рубль). Именно по причине громадного количества фальшивок в 1818 году в России была произведена замена денег на банкноты нового образца, защищенные от подделок куда серьезнее.
2.
В Алтайском государственном архиве немало дел о выявлении фальшивых денег, но дело №1606, полагаю, самое интересное. Оно заведено 23 мая 1814 года, а окончено 23 мая 1820 года, и если разбросанные французами фальшивые ассигнаты добирались до глубин Сибири, то их следы запечатлены именно в деле №1606, содержащем секретную переписку канцелярии Колывано-Воскресенского горного начальства с Барнаульской полицией и Государственным банком о фальшивых деньгах и
Как показывают описанные в деле эпизоды, чаще всего вылавливались фальшивые 25-рублевки. Что же в них было не так?
«… наводит сомнение, во-первых, толстой и пухлой бумагой, во-вторых, леповатые отпечатанные границы одних букв против других, как-то: по сличении одних букв с другими имеют между собой несходственность; в-третьих, номерационные цифры против образцовых крупнее; в-четвертых, где подпись директора банка, тут буквы Д.Р. напечатаны леповато и немного накось» (л. 27). (Слово «лепо» в старом русском языке означало - «отлично, хорошо». Таким образом «леповатые отпечатанные границы одних букв против других» означает, что одна сторона букв была пропечатана лучше другой. Кстати, французские подделки распознавали именно потому, что они были сделаны чересчур хорошо).
Еще одна 25-рублевая ассигнация пробудила сомнения следующими признаками: «подпись на оной одной руки и одними чернилами, внизу ять поставлена наоборот» (л. 93-93 об).
На ассигнации, изъятой у крестьянина Софрона Михайлова, признаки фальшивости были следующие: «вокруг ее внизу поставлены слова между собой неровные и одно слово другого более, и бумага мягкая» (л. 115-116). У ассигнации, изъятой у крестьянина Антона Гороявчева, «тиснение литер не так пресильно (…), бумаги напротив образцовой мягкие» (л. 135-135об).
Неправильное тиснение и мягкая бумага были и на 25-рублевой ассигнации, изъятой у крестьянина Игнатия Зятькова. Кроме того, на его ассигнации «штемпеля «покоит», «обороняет», «невредима» не пропечатаны» (л. 150).
У крестьянина Николая Леонтьева в апреле 1815 года была изъята «сумнительная 25-рублевая ассигнация» выпуска 1808 года. Вопросы вызвала «несообразная подпись директора банка и кассира», к тому же в некоторых надписях не хватало букв («по внутренним в окружности подписям не имеющим даже некоторых литер») (л. 178).
На 50-рублевой ассигнации, изъятой у крестьянина Василия Корчебнова, в слове «пятьдесят» отсутствовала буква «е», а на 25-рублевой ассигнации в тиснении слова «пять» буква «п» отстояла от других далеко (л. 193об).
Грамматические ошибки и пропуски букв указывают на то, что большинство этих ассигнаций могли быть французскими - именно французы по незнанию языка допускали при печати русских денег множество ошибок в словах.
Анатолий Алехов пишет: «ввиду плохого знания букв русского алфавита допускались искажения в их написании: так в словах "государственной" и "ходячею" вместо буквы "д" печатали - "л"». В целом же, отмечает Алехов, бумажки на первый взгляд выглядели совсем как настоящие, и их даже принимал Ассигнационный банк.
Долгое хождение фальшивок делалось возможным также из-за тотальной неграмотности населения в России (сборщик податей Ермолай Большанин из деревни Прослаушинская, у которого в числе других нашли одну сомнительную 25-рублевую бумажку, на допросе показывает «грамоте не знаю» (л. 39)), да к к тому же, простые люди и не знали, как должны выглядеть «настоящие» деньги. Тот же Ермолай Большанин, на допросе бесхитростно сказал, что «признаков фальшивости не разглядел по безграмотству нашему» (л. 35). Крестьянин Антон Гороявчев, у которого также нашлась фальшивая четвертная, на допросе сказал: «да и бывают ли сумнительные ассигнации и как их различать от настоящих, ни от кого о том не слыхал» (л. 110).
В результате фальшивые ассигнации выявлялись только при их поступлении ассигнации в какую-нибудь государственную контору, чаще всего - при сдаче налогов (подушной подати и т.п.). Впрочем, и чиновники разбирались в деньгах не очень: в деле 1606 описан случай, когда из собранных в подати 7.960 рублей выявили сомнительных 50-ти и 25-ти рублевых ассигнаций на 250 рублей, однако Государственный банк, куда подозрительные деньги были отосланы, признал подделками только половину из них (ответ из Государственного ассигнационного банка Начальнику Колывано-Воскресенских заводов, л. 86).
3.
В деле 1606 никаких упоминаний о французском происхождении денег, хотя бы в виде версии, нет. Могли ли сами чины полиции не знать о наполеоновском «вбросе» фальшивок? Вполне - надо помнить, что СМИ тогда отсутствовали как явление.
Следственные мероприятия были не ахти: у того, у кого обнаружили фальшивку, проводили обыск, но «приличных к деланию оных инструментов и материалов» не обнаруживали.
На этом дело как правило заглыхало, так как установить, от кого и когда получена ассигнация, было невозможно.
4.
Примечательно, что взамен фальшивых ассигнаций Госбанк присылал «на замену» настоящие. Так, крестьянину Леонтьеву вместо фальшивой была выдана настоящая 25-рублевая ассигнация. И хотя сделано это было только в 1822 году (через семь лет после изъятия), но нам почему-то кажется, что Леонтьев все равно был рад.
Точно так же Госбанк возмещал фальшивые ассигнации, оказавшиеся среди поступивших в подушную подать и иные налоги. Земский управитель Масленин рапортовал 4 июня 1815 года в Канцелярию Колывано-Воскресенского горного начальства о том, что вместо фальшивых денег из Госбанка прислали настоящие: «на место признаных в числе податей от Кулундинской волости сомнительными двадцати пяти рублевого достоинства ассигнации на помещение оных в подушную подать к прочим» (л. 90).
То есть, государство признавало, что присутствие в обороте фальшивых денег - это его, государства, недосмотр, недоработка.
В 1818 году, во многом именно из-за избытка фальшивок и связанного с этим страха населения перед ассигнатами, было принято решение о замене старых ассигнаций на ассигнации нового образца.
Новые деньги - выпуска 1818 года, с большим числом степеней защиты, - стали раздавать в наших краях только в 1820 году (л. 216-216об). Изъятие из обращения ассигнаций старого образца производилось в течение нескольких лет.