Елена Осокина, «Алхимия советской индустриализации: время Торгсина»
Добил сегодня интересную книгу «Алхимия советской индустриализации: время Торгсина» посвящённую деятельности Торгсина за авторством Елены Осокиной, доктора исторических наук из университета Южной Каролины.
Как-то в своё время не очень интересовался данным учреждением, когда изучал историю. Ну, контора для торговли с иностранцами и скупка валюты. После прочтения понял, что многое упустил не заинтересовавшись данной темой в своё время. К тому же, частично она даже пересекается с моей университетской дипломной работой.
Впечатления от книги... ошарашивающие. Как-то не ожидал, насколько было велико влияние «Торгсина» на жизнь в СССР в 1920-1930х годах XX столетия и это несмотря на его недолгое его существование. И насколько циничная и людоедская политика им проводилась. Причём с полного согласия руководства страны. Так что кто-то может и бросит эту книгу.
Честно говоря я даже не знаю, что вообще цитировать оттуда, поскольку там можно цитировать всю книгу целиком почти из любого места, настолько содержательно написана. Цитаты не дадут полного понимания всей описываемой там картины. Впрочем, всё же закину сюда немного пространных цитат из книги, для понимания:
«В 1932-1933 годах положение со снабжением стало столь плачевным, что правительство не решалось публиковать, даже для ограниченного круга посвященных, традиционные месячные бюллетени о потреблении рабочих. По данным Центрального управления народно-хозяйственного учета (ЦУНХУ), установленные правительством нормы снабжения рабочих, кроме хлебных, не выполнялись. Эти выводы подтверждают и донесения ОГПУ, следившего за настроением на промышленных предприятиях. Согласно данным семейных бюджетов, паек индустриального рабочего Москвы, один из лучших в стране, в 1933 году составлял на члена семьи полкило хлеба, 30 г крупы, 350 г картофеля и овощей, 30-40 г мяса и рыбы, 40 г сахара и сладостей в день и стакан молока в неделю. Даже столичные индустриальные рабочие, которые снабжались лучше собратьев по классу в других городах, практически не получали от государства жиров, молочных продуктов, яиц, фруктов, чая.»
«Город влачил полуголодное существование. Деревня умирала. Причины бедственного положения крестьян очевидны. Развал крестьянского хозяйства в ходе насильственной коллективизации и растущие государственные заготовки, которые изымали из колхозов не только товарный, но и необходимый для собственного потребления продукт, подрывали самообеспечение крестьян. Вычищая крестьянские закрома, государство снабжало сельское население скудно и нерегулярно. В 1931-1933 годах городские жители, составляя не более 20% населения страны, получили около 80% государственных фондов муки, крупы, масла, рыбы, сахара; более 90% мясных продуктов, весь фонд маргарина, более половины фонда растительного масла, треть государственных фондов соли и чая. Деревне перепадали крохи. Да и то, что государство посылало в деревню, имело целевое назначение и шло в первую очередь на снабжение государственных служащих - работников политотделов машинно-тракторных станций и совхозов. В результате сапожник сидел без сапог: хлеборобы не имели в достатке хлеба; те, кто растил скот, не ели мяса, не пили молока. Бедствовали не только колхозники, но и те сельчане, которые получали государственный паек - работники МТС, совхозов, сельские учителя, врачи. Худо-бедно по карточкам им поступал только хлеб и сахар. Рабочий Н. Д. Богомолов, который в составе бригады заготавливал хлеб в Центрально-Черноземном районе России, написал Сталину письмо. В нем Богомолов спрашивал, как разъяснить крестьянину, зачем ему растить хлеб и скот, когда государственные заготовки и снабжение оставляли его голодным. По словам Богомолова, в местном сельском магазине не было ничего, кроме трех носовых платков, десяти валяных серых сапог и половины полки вина.»
«В 1932 году, тоже голодном, люди принесли в Торгсин почти 21 т чистого золота, что превысило половину промышленной добычи золота в тот год. Следующий, 1933‐й, год стал горьким триумфом Торгсина. Люди снесли в Торгсин золота на 58 млн рублей, перевыполнив его гигантский валютный план. Это почти 45 т чистого золота*. Для сравнения, «гражданская» промышленная добыча дала в тот год 50,5 т, а гулаговский Дальстрой - менее тонны чистого золота. Показатели сдачи золота во всех кварталах 1933 года очень высоки, но особенно выделяются апрель, май и июнь - апогей голода. Только за эти три месяца люди принесли в Торгсин золота более чем на 20 млн рублей, или около 16 т чистого золота. Аналитик Торгсина, очевидец событий тех лет, назвал это явление притоком золотой монеты из крестьянских «земельных» банков, намекая на то, что крестьяне во время массового голода отдали в Торгсин свои накопления царского золотого чекана, который прятали в горшках, банках, жестянках в тайниках под землей. Действительно, в 1933 году, по сравнению с 1932 годом, скупка царских монет в Торгсине выросла в два с половиной раза (с 7,8 до 19,3 млн рублей), а темпы поступления золотых монет обогнали темпы поступления бытового золота. Во время голода Торгсин стал для крестьян одним из основных способов выживания, а его успех - результатом массовой трагедии.»
* Примечание: Из расчета скупочной цены 1 рубль 29 копеек за 1 г чистого золота
Отдельно доставляют описания масштабов воровства не только в Торгсине, но даже в Гохране(!):
«В 1920 и 1921 годах прошли судебные процессы, в ходе которых группа работников Гохрана была обвинена в крупных хищениях. Комиссия ВЧК, которая по требованию Ленина вела расследование, пришла к выводу - и он вызвал гнев вождя, - что полное прекращение краж в Гохране невозможно. Утечка ценностей происходила не только в результате обычного воровства, но и путем неконтролируемых выдач ценностей представителям советских ведомств. Этому способствовали порядки в Гохране: отбор ценностей без составления описей, выдача по телефонным звонкам, без мандатов, без визы НК РКИ и по запискам без печатей. С начала деятельности Гохрана в феврале 1920 года и до 15 июня 1921 года различным ведомствам было выдано из его хранилищ бриллиантов весом 96,8 млн карат. Хотя ценности выдавались на нужды ведомств, получали их вполне конкретные лица. В марте 1921 года жене Л. Б. Красина на нужды НКВТ было выдано, например, 11,5 млн карат бриллиантов, причем по записке, на которой не было печати. [...] В погоне за валютными товарами воровали не только покупатели, но и поставщики при паковке, перевозчики и грузчики при транспортировке грузов. Камни, кирпичи, старые гири и другие тяжелые предметы компенсировали вес украденного. Дабы не искушать людей, правление просило не указывать на грузах, что они для Торгсина. Воровали на складах и в магазинах, сытые руководители и голодные подчиненные. Спектр преступлений в Торгсине колебался от тысячных хищений до кражи яблока или куска колбасы.
[...]
Фрагментарность данных не позволяет оценить общий размер потерь по причине воровства в Торгсине. Можно сделать лишь предположения. Отчетный баланс Наркомата торговли за 1933 год свидетельствует, что потери от хищений, недостач и списания пришедших в негодность товаров по всей системе наркомата составили 3,6 млн рублей. Сколько из этого приходилось на долю хищений в Торгсине? Докладная записка о результатах проверки работы Торгсина дает некоторое представление об этом. Согласно ей, «по неполным данным в 1932 году недостачи превысили 800 тыс. руб.». Исходя из этого можно предположить, что в результате крупных хищений и несунства Торгсин терял не менее миллиона золотых рублей в год.»
Как уже писал выше, это цитаты взятые наобум из разных мест книги. Причём данная работа отнюдь не беллетристика, а большое и серьёзное исследование с весьма обширной библиографией, списками источников и приличным количеством выдержек из самых разных документов, а также фотографиями того периода. Несмотря на серьёзность темы, работа читается очень легко. Но общее резюме: читать надо и нужно. По крайней мере у меня по некоторым вещам в истории СССР стала складываться более чёткая картина, поскольку это исследование проливает свет на очень многое.
This is crosspost from https://techquisitor.dreamwidth.org/329078.html