Искусство? - Да, если это искусство жизни. Часть III
Можно согласиться с Ж. Бодрийяром, который называет современное искусство ничтожным и пишет о том, что на деле вместо искусства мы имеем «автоматически функционирующую рефракцию банальности». Следует констатировать упадок искусства, поставить диагноз отторжения, отвращения.Однако все уже было запрограммировано и диагностировано Пьеро Мандзони в 1961 году, когда он поместил «Дерьмо художника» в консервную банку (при этом использовалась гипсовая имитация). Это «искусство» представляет завистливое бессилие Пьеро Мандзони быть каким бы то ни было художником. Однако, с другой стороны, он представил точное определение наглости разрушения искусства и дал право на выражение любой гипотезы разрушения искусства.
Помимо всех художественных пустословий, территориального и коммерческого интереса, крупных инвесторов и банкиров, за которыми закрепились также бюрократические институты, можно отметить, что практически повсюду установилась демократия и рыночные отношения. Было разрушено все то, что могло рассматриваться в качестве основы художественной пропорции.
На самом деле искусство изменяется в соответствии с духом культуры народа, следовательно, нужно задавать все новые пути переменным исторического обновления духа, принимая его и чувствуя его вдохновение, формализуя его в символ, который придаст аутентичность нашему существованию сегодня, оставаясь в неразрывной связи с высшим бытием. В действительности, искусство - это бескрайний замысел, который затем формализуется в сложном соединении: у него есть свои планы и хроматизм, своя знаковость, предметность и воображение, но, тем не менее, оно должно в итоге установить посредничество между бытием и существованием, между трансцендентностью и исторической реальностью. Я могу принять и вещественность “arte povera”, но только в его простоте выражения. Также как в искусстве дзэн - от минимального, правильно расположенного в пространстве знака можно ощутить необъятность Дао.
Когда я начал увлекаться неформальным искусством, я понял, что уход от изобразительности позволяет выразить гораздо более сильную динамику и вдохновение по сравнению с изобразительным искусством, в котором я всегда наблюдал нетерпимое к инаковости толкование искусства. В неформальном искусстве я могу создавать метафоры и аллегории, в то время как изобразительное искусство, даже самого высочайшего уровня, сдерживает меня. В неформальном искусстве у меня, напротив, есть возможность уловить открытое символическое начало, которое дает уникальность динамики, но она является нарастающей динамикой множества других, которыми могут быть море, лодка, женщина, полет и т. д. Я принял неформальное во всех его бесконечных способах выражения, в творчестве классиков современного искусства - ранние Пикассо, Дали, Марк Шагал, Пауль Клее. Впоследствии все они пришли к крайней степени патологии (в том числе к шизофрении), то есть те, кто сначала были великими посредниками, в итоге закончили болезнью.
У художника может быть любая техника и способ выражения, у каждого могут быть свои предпочтения, однако основополагающим и обязательным условием являются личностные изменения. Любое произведение в своем формальном единстве должно выступать символом, знаком, несущим значение моему «здесь и сейчас». И таким образом иметь связь с потусторонним (трансцендентным) миром, в котором бытие универсально и является имманентной идеей, вызывающей фатальную притягательность в создании произведения искусства, тренировки способности к возвышенному, осуществлению постоянного, непрерывного развития, открытого бесконечности. Поэтому искусство прежде всего должно обладать совершенством, структурировать соответствующим образом метафору посредничества от существования к бытию. Существование полиморфно, а бытие - бесконечно, поэтому есть пространство для выражения любого персонализма, любой индивидуальности, и можно великолепно сочетать неповторимость индивидуального гения и созвучие открытого блаженства с бесконечностью, что дарует здоровье. Следовательно, нужно выстраивать возрождение на гуманистической основе нашего мира, который является частью универсума, еще не познанного и чарующе притягательного.
Это и является функцией искусства - осуществлять трансцендентность, обучать тому, как открывать трансцендентность, но не для того, чтобы избегать проблем, как это происходит у религиозных людей, которые фиксируются на документальном подтверждении и историческом откровении. Речь идет об открытой, свободной, жизненной трансцендентности, у которой нет никаких рамок, потому что бытие существует за пределами любого храма, любой модели или слова. Несмотря на то, что оно образует множество индивидуаций, оно всегда взывает к округлой простоте самого себя. И тогда нужно не отрицать, а начать сначала. Предпосылки к тому лежат в исторических примерах любого так называемого «классического искусства», где изначально главной является природа, а гений - это эволюционное метафорическое начало, выраженное бесконечным количеством способов.
- Антонио Менегетти -
Первая часть
Вторая часть
Помимо всех художественных пустословий, территориального и коммерческого интереса, крупных инвесторов и банкиров, за которыми закрепились также бюрократические институты, можно отметить, что практически повсюду установилась демократия и рыночные отношения. Было разрушено все то, что могло рассматриваться в качестве основы художественной пропорции.
На самом деле искусство изменяется в соответствии с духом культуры народа, следовательно, нужно задавать все новые пути переменным исторического обновления духа, принимая его и чувствуя его вдохновение, формализуя его в символ, который придаст аутентичность нашему существованию сегодня, оставаясь в неразрывной связи с высшим бытием. В действительности, искусство - это бескрайний замысел, который затем формализуется в сложном соединении: у него есть свои планы и хроматизм, своя знаковость, предметность и воображение, но, тем не менее, оно должно в итоге установить посредничество между бытием и существованием, между трансцендентностью и исторической реальностью. Я могу принять и вещественность “arte povera”, но только в его простоте выражения. Также как в искусстве дзэн - от минимального, правильно расположенного в пространстве знака можно ощутить необъятность Дао.
Когда я начал увлекаться неформальным искусством, я понял, что уход от изобразительности позволяет выразить гораздо более сильную динамику и вдохновение по сравнению с изобразительным искусством, в котором я всегда наблюдал нетерпимое к инаковости толкование искусства. В неформальном искусстве я могу создавать метафоры и аллегории, в то время как изобразительное искусство, даже самого высочайшего уровня, сдерживает меня. В неформальном искусстве у меня, напротив, есть возможность уловить открытое символическое начало, которое дает уникальность динамики, но она является нарастающей динамикой множества других, которыми могут быть море, лодка, женщина, полет и т. д. Я принял неформальное во всех его бесконечных способах выражения, в творчестве классиков современного искусства - ранние Пикассо, Дали, Марк Шагал, Пауль Клее. Впоследствии все они пришли к крайней степени патологии (в том числе к шизофрении), то есть те, кто сначала были великими посредниками, в итоге закончили болезнью.
У художника может быть любая техника и способ выражения, у каждого могут быть свои предпочтения, однако основополагающим и обязательным условием являются личностные изменения. Любое произведение в своем формальном единстве должно выступать символом, знаком, несущим значение моему «здесь и сейчас». И таким образом иметь связь с потусторонним (трансцендентным) миром, в котором бытие универсально и является имманентной идеей, вызывающей фатальную притягательность в создании произведения искусства, тренировки способности к возвышенному, осуществлению постоянного, непрерывного развития, открытого бесконечности. Поэтому искусство прежде всего должно обладать совершенством, структурировать соответствующим образом метафору посредничества от существования к бытию. Существование полиморфно, а бытие - бесконечно, поэтому есть пространство для выражения любого персонализма, любой индивидуальности, и можно великолепно сочетать неповторимость индивидуального гения и созвучие открытого блаженства с бесконечностью, что дарует здоровье. Следовательно, нужно выстраивать возрождение на гуманистической основе нашего мира, который является частью универсума, еще не познанного и чарующе притягательного.
Это и является функцией искусства - осуществлять трансцендентность, обучать тому, как открывать трансцендентность, но не для того, чтобы избегать проблем, как это происходит у религиозных людей, которые фиксируются на документальном подтверждении и историческом откровении. Речь идет об открытой, свободной, жизненной трансцендентности, у которой нет никаких рамок, потому что бытие существует за пределами любого храма, любой модели или слова. Несмотря на то, что оно образует множество индивидуаций, оно всегда взывает к округлой простоте самого себя. И тогда нужно не отрицать, а начать сначала. Предпосылки к тому лежат в исторических примерах любого так называемого «классического искусства», где изначально главной является природа, а гений - это эволюционное метафорическое начало, выраженное бесконечным количеством способов.
- Антонио Менегетти -
Первая часть
Вторая часть