ДЕНИКИН О ВЛАСОВСКОМ ДВИЖЕНИИ - І

[tchernichoff]

А. Деникин

ГЕНЕРАЛ ВЛАСОВ И «ВЛАСОВЦЫ»

Новейшая история России  - 2017.- № 2

.

В последнюю войну на Востоке наблюдалось явление, до сих пор в истории войн небывалое. Германское командование для пополнения своих рядов обратилось к формированию частей из захваченных пленных, а также из населения захваченных областей России. Столь рискованный опыт оказался возможным в результате отрыва населения от власти, извратившей своей окаян­ной практикой самые ясные основы национального самосознания. Сведения о первых формиро­ваниях подобного рода появлялись в печати редко. Известно, что первые, очень небольшие отря­ды таких «добровольцев» появились на петроградском фронте, другие дрались против партизан на Украине, в Белоруссии, в Крыму, а батальон, составленный из туркестанцев (!), разделил участь 6-й германской армии в Царицыне .



Верные своей политике расчленения России во всех решительно областях, немцы и тут создава­ли части совершенно обособленные, вне всякой организационной связи, из российских племен и народностей: «русские, белоруссы, украинцы, грузины, армяне, азербайджанцы, казаки (!), тур­кестанцы (!), татары, бессарабцы (!)». Замечательно, что так именно классифицировала казаков, как особую народность, наша рептилия «Парижский вестник»: «Мы - русские националисты, - писал Zeiter Жеребков, - приветствуем националистов Азербайджана, Грузии, татар, каза­ков, украинцев и т. д.». Увы! Все эти белорусские, кавказские, бессарабские прочие Zeitstellen отказались пожать протянутую им Жеребковым руку. А «Kozakenzeitstelle» даже ответило недву­смысленно: Дружба - дружбой, а табачок врозь.

Добровольцы» одеты были в немецкую форму, с нарукавными знаками сообразно «националь­ности». Для моральной обработки их созданы были периодические издания на разных языках, разных направлений, но одинаково штампованной немецкой мысли. В Берлине, в одном большом здании, помещался чуть ли не десяток таких редакций, причем из одного этажа этого новомодного ноева ковчега раздавались призывы к братскому единению; из другого неслись вопли о «вековом притеснении» Россией, из третьего - воззвания к русскому патриотизму…

Противобольшевицкая пропаганда имела глубокие основания и могла бы иметь успех. Но, неся клеймо «Made in Germаny», она становилась сплошным лицемерием. Идея «Русского комитета» оказалась поэтому мертворожденной и никакого влияния на события не оказала. Да и сами нем­цы не придавали ей политического значения. Используя лишь, как это будет дальше видно, в ка­честве идеологического прикрытия для набора русского пушечного мяса.

В конце 1942 г. во Франции появились сведения о формировании РОА - «Русской Освободи­тельной армии» и о возникновении «Русского комитета», представлявшего собою «Русское Освободительное Движение» (РОД). Во главе комитета стал, попавший в плен, командующий одной из советских армий, генерал Власов. Ему же газетные заметки приписывали возглавление РОА .

*

Кто такой ген. Власов?

В феврале 1942 г. три советские армии, в том числе 2-я ударная, перешли по льду реку Волхов и врезались глубоко в расположение германских войск, с целью деблокады Петрограда. В течение нескольких месяцев немцам пришлось вести тяжелую борьбу против этих советских частей, но к концу весны удалось разбить их, захватив много пленных. Еще несколько недель германским войскам пришлось потерять, вылавливая рассеявшихся и скрывшихся в лесах красноармейцев. В одной глухой деревне прятался и командующий 2-й ударной армией генерал Андрей Власов, пока не был обнаружен и опознан немцами. Это был единственный советский генерал такого высокого ранга, взятый ими в плен.

Более полугода немцы держали ген. Власова в концентрационном лагере, за колючей проволо­кой. Высокий чин пленника, его «пролетарская» биография, (Власов был сыном крестьянина и военную карьеру начал простым красноармейцем в гражданскую войну, 1918 года), его 12-лет­ний стаж члена партии, дававший внешнюю гарантию против обвинения большевиками в «фа­шизме» - все это побудило немцев попытаться использовать ген. Власова, как они использова­ли всяких «квислингов». После долгих уговоров (каких? Узнаем ли мы когда-нибудь!), ген. Вла­сов, доверившись обещаниям немцев, согласился сотрудничать с ними, был освобожден из лаге­ря, и в конце 1942 г. обратился с призывом «Ко всем русским людям»… «прекратить кровопро­литную войну за чужие интересы, свергнуть власть большевиков при помощи германского наро­да и приступить к созданию новой России».

Вскоре получило распространение обращение ген. Власова и «Русского комитета» к «бойцам и командирам Красной армии, ко всему русскому народу и всем народам Советского Союза»... А в конце июля 1943 г. в Париже, на большом собрании начальника штаба ген. Власова и секретаря Комитета - ген. Малышкина обстановка во многом, но далеко не во всем, разъяснилась. Преж­де всего стало явно, что никакого РОА, никакой Русской Освободительной армии, не суще­ствует. Сам ген. Малышкин, с удивительной откровенностью, заявил, что «армии, как таковой, т. е. с русским командованием, с русским военным центром и т. д. - нет». Что «к сожалению, этот вопрос задерживается - не для пользы ни для нашей национальной цели, ни для гер­манских целей»…

Действительно, как нам уже известно было, российские формирования сводились в отряды не свыше батальона, изредка полка, и включались в состав немецких частей. В административном отношении ими ведал в каждой армии особый немецкий генерал, и общим «командиром добро­вольческих войск» состоял ген. Кёстринг. Эти лица ведали формированием и распределением «добровольческих» войск, а в служебном же и боевом отношении они всецело подчинялись ко­мандирам германских частей. В начале 1944 г. еще уцелевшие русские командиры батальонов и рот были заменены немецкими офицерами.

Таким образом, ген. Власов ничем не командовал и его штаб не имел никакой власти над русски­ми формированиями. К тому же эти формирования включали в себя только элемент великорус­ский и то значительная часть его попадала в казачьи отряды. В одном известном мне батальоне, который считался донским казачьим, были «казаки» из Архангельска, Пскова, Мурома, Томска и т. д.

Приказом ген. Кёстринга, было учреждено «Главное управление казачьих войск»  и председа­телем его был назначен ген. Краснов, которому удалось сделать то, что не удалось Власову: нем­цы сформировали казачью дивизию.

В ведении ген. Власова находились курсы пропагандистов, офицерские и унтер-офицерские школы, под немецким контролем, конечно, и выпуск нескольких посредственных листков и газе­ток противобольшевицкого и про-немецкого направления.

Сам ген. Малышкин признавал, что такое положение привело чинов их в «скептическое настрое­ние» и что у них «появились сомнения»… Действительно, среди русских частей пошли слухи, что ген. Власов не то арестован, не то даже убит, и его газетам пришлось опровергать это причем в форме довольно неубедительной: ген. Власов, мол, жив и здоров, но где находится и что делает - сказать нельзя, во избежание покушений со стороны советов. Сомнительно, чтобы во времена полной силы национал-социализма и Гестапо опасность большевицкого покушения была столь велика, но вовсе не сомнительно, что немецкое командование опасалось русских формирований. И создавая, так сказать, правой рукой эти части, оно левой рукой создавало вся­ческие гарантии против них, одной из которых было недопущение активности и популярности ген. Власова.

И для разбросанных по всей Европе русских батальонов, он был более или менее фикцией.

*

Находясь в оккупированной немцами Франции и следя за событиями по французским и гер­манским газетам, а также по радио на нескольких языках, мы не наблюдали никаких признаков широкого развития «Русского Освоб. Движения». Но листовки его утверждали, что их идеи по­лучили «всеобщее распространение», что на этих идеях «объединяются миллионы людей, как по ту, так и по эту сторону фронта» и что: «РОД и РОА становятся грозной силой, перед которой трепещут Советы».

«До сих пор объединению народа вокруг большевиков (!) способствовал тот факт, что ни один из их противников не выдвинул прогрессивных новых идей» - писал официоз «Движения». И да­лее с большой смелостью и малой осведомленностью утверждал: «Белое движение было безы­дейным и несло с собой реставрацию ненавистных народу форм правления, восстановление вла­сти помещика и капиталиста». Сила же их движения «Заключается в народности его идей».

Какое же новое слово вещало РОД?

В упомянутом выше его воззвании «в основу создания Новой России» ставилось:

1) Ликвидация принудительного труда.

2) Ликвидация колхозов.

3) Передача земли трудовому крестьянству в собственность.

4) Восстановление торговли, ремесленных и других предприятий на основе

частной инициативы.

5) Интеллигенции - свободный труд творений.

6) Обеспечение социальной справедливости.

7) Право трудящихся на образование.

8) Обеспечение старости.

9) Уничтожение террора.

10) Освобождение узников - врагов большевизма.

11) Восстановление сел, городов, заводов и фабрик.

12) Отказ от платежа по займам и договорам правительства Сталина.

13) Обеспечение пенсии инвалида войны.

Нам понятно, что люди, которые в течение более чем двух десятков лет находились под гипно­зом большевицкого трактования истории Гражданской войны и эмигрантских течений, не могли иметь правильного о них понятия. Но выйдя за советские границы, они, казалось, могли расши­рить свой кругозор и тогда не получилось бы столь искаженной оценки Белого движения и стало бы им ясно, что «установки» РОД вовсе не новы, что повторялись в десятках эмигрантских де­клараций, и даже более широко и радикально. Не ново было и еще одно заявление - предостав­ление всем народностям России права самоопределения, вплоть до отделения. Формула эта в от­ношении «союзных республик» имеется в советской конституции 1936 года, в качестве декора­тивного ее украшения. Судя по заявлениям ген. Малышкина, РОД применил ее «в целях собира­ния всех антибольшевицких сил под знаменем Русского Освободительного Движения».

Никакого, однако, «собирания» не вышло. Прежде всего потому, что не позволила немецкая власть, ограничившая словесную деятельность «Движения» одним только кругом умозритель­ных понятий - связанных с Великороссией.

«Русский комитет» говорил от имени всей России… А в то же время официальная терминология немцев по отношению к завоеванным территориям упразднила самое понятие «Россия» или «СССР», заменив их терминами - «Области Востока», «народы Востока», даже «рабочие с Вос­тока». При этом для этих народов не только вводилась отдельная администрация в пределах Рос­сии, но и для русских эмигрантов, живших в других странах немецкой оккупации, заведены были отдельные управления (Лейтштелле), ничего общего с «Русским Комитетом» не имевшие: «русское», «белорусское», «украинское», «кавказское», «туркестанское» и т. д. В том числе и «казачье», так же как из природных русских людей - казаков немцы сделали самостоятель­ную нацию  и не одну, а несколько…

Возглавители власовского движения не могли не понимать истинных целей Германии, но, по-видимому, избирая такой безрассудный путь для свержения большевизма, питали иллюзорную надежду обмануть немцев.

И вполне основательно предположить, что облыжное заявление о Белом движении, и неприкры­тое разбазаривание России - было «навеяно» возглавителям РОД их германским начальством.

*

Война затягивалась, но в октябре 1943 года мы неожиданно услышали совершенно новое заявле­ние РОД (официоз движения «Доброволец» № 46, передовая):

«Никто не в праве предрешать волю народа, кроме него самого. Никто из нас не возьмет на себя смелость выступать от имени народа с какой-то будущей программой, пока сам народ находится еще в тисках большевизма. Такое выступление было бы еще беспочвенным и безответствен­ным… Требования конкретной политической программы в основном [имеют] два источника: они идут либо от прямых провокаторов… чтобы посеять рознь между немцами и русскими, либо от безнадежных болтунов, собирающихся делить шкуру неубитого медведя и не видящих, что прежде, чем говорить о том, что будет через 10 лет, надо подумать, что надо делать сегодня».

Объяснение такому внезапному и полному «непредрешенству»  находим в той же статье:

«Россия - в опасности! Важнее всяких политических программ для нас сейчас - реальная направляющая сила. Сила - освобождающая порабощенных и ведущая в бой уже свободных».

Этой немецкой силе и вольно или невольно посвящало свой пафос «Русское Освободительное Движение». В речах и декларациях повторялись известные перепевы:

«Идея равноправного, обоюдовыгодного сотрудничества двух великих народов растет и креп­нет… Я зову русский народ на путь сотрудничества и вечной дружбы с великим германским на­родом». (Власов). «Германия ведет войну не против русского народа и его родины, а лишь про­тив большевизма. Она не посягает на жизненное пространство русского народа и его нацио­нально-политическую свободу». («Комитет»). «Мы связали себя с Германией неразрывными узами боевой дружбы. Немецкий народ возглавляет нашу общую борьбу». («Доброволец»). «Мы не можем преуменьшать первенство и большую жертвенность, которую несет германский народ в борьбе с большевизмом и то величайшее значение, которое имеет в этой борьбе роль и фигура вождя народа, Адольфа Гитлера… Победа Германии - наша победа» (ген. Малышкин). Но, ис­поведуя такое безоглядное со­трудничество  Германией, руководители РОД и вдохновители РОА все же выгодно отличались  от пораженческого сектора русской эмиграции в одном отношении: у них не было презрения к своему народу и своей армии; после 25 лет советской тюрьмы они тем не менее оказались чуж­ды той рабской психологии, которую взрастило в себе пораженчество на воле; они решили «идти хоть с чертом», но не «какой угодно ценой». Мы слышали их заявления: «Никогда Россия раб­скою страной не была - она никогда не была колонией и не будет… Россию завоевать невоз­можно… Россия может быть побеждена только Россией». (Малышкин) «После совместной по­беды, задачи построения Новой России, мы будем разрешать уже только своими силами так, как захочет этого великий народ русский». (Давиденко) «Мы ни одного клочка своей земли не про­дали». (Власов).

Представляется совершенно необъяснимым - откуда черпали веру эти люди в крестоносность и незаинтересованность германского нашествия, вопреки самым вопиющим фактам и заявлениям самих немцев, вопреки их отношению к стране и народу нашему, вопреки собственному опыту и в германских концентрационных лагерях, и в «Добровольчестве», направляемом Геббельсом и опекаемом Гестапо?

В это же время миллионы русских людей испытывали на своей спине в оккупированных обла­стях России и в лагерях военнопленных зверское отношение немцев, читали или слышали, как откровенно высказывали немцы свое презрение к русскому народу, свои намерения о разделе или колонизации России. Эта двойственность эмоций возглавителей РОД вызывала и вызывает сомнения: являлось ли такое слепое сотрудничество с германской силой результатом искреннего убеждения или заблуждения, или же оно служило лишь прикрытием… И мимикрия эта имела целью создание русской вооруженной силы… для других надобностей?

Может быть, история откроет нам это со временем, но так или иначе ген. Власов, «Русский комитет» и «Русское Освободительное движение» независимо, вернее, даже против их воли и намерений, стали немецким орудием пропаганды и идеологическим прикрытием для вербовки русского пушечного мяса.

Тут небезынтересно вспомнить, как большевики использовали немецкого фельдмаршала Пау­люса, взятого в плен под Сталинградом. Они поставили его во главе Немецкого комитета и но­минально назначили командующим армией, формируемой из немецких военнопленных. Паулюс должен был свергать Гитлера, а Власов - Сталина. Весьма показательно, какую «программу» проводил Немецкий комитет («Комитет Свободной Германии») в своих воззваниях и в издавав­шейся им в Москве газете «Freies Deutschland»: он призывал своих соотечественников к вну­треннему перевороту, установлению коалиционного правительства «от коммунистов до правых» и к сепаратному миру с СССР. При этом германской армии предписывалось сохранить порядок «во избежание анархии»… Совершенно ясно, что если бы этот план Москвы осуществился, то Красная армия оккупировала бы всю Германию, поставив союзников перед совершившимся фактом, и обратив ее в такую же «самостоятельную» республику, какими стали Польша, Сербия, Венгрия…

/окончание следует/