Завод - 8
Начало: Завод...
Завод - 2...
Завод - 3...
Завод - 4...
Завод - 5...
Завод - 6...
Завод - 7...
Продолжаю рассказ А.Я. Моисеенко.
Назавтра была встреча в посольстве. Молодой третий секретарь разговаривал очень высокомерно. Ему уже рассказали, что у меня в ресторане были проблемы. Удивлялся, как это прислали человека, который языков не знает. Как я понял, его раздражал мой белорусский акцент. Надо сказать, что с дипломатами у меня отношения не сложились. А в Автоэкспорте мне обрадовались. Они располагались рядом с посольством, а жили в посольстве. Объяснили мне, что я буду работать не здесь, а в городе Алеппо. Там есть местная сирийская фирма-посредник, которая торгует советскими тракторами и сельхозмашинами. Хозяин окончил институт в Москве, говорит по-русски, он поможет.
Отвезли они нас в Алеппо. Познакомили с фирмачом. Хасан его звали. Он мне сильно помог. Отвели нам для жилья дом с хорошей мебелью рядом с офисом фирмы. А еще мне дали машину - ГАЗ-69. Рядом с домом там стоял МТЗ-52, образец. Подхожу к нему, а от него вонища! Оказаывается, местные пацаны, а иногда и взрослые имели такую привычку - подойти к трактору и посцать на колеса. Я потом как увижу из окна это безобразие, выбегал и начинал ругаться.
Хасан был толковый бизнесмен, но инженер никакой. Фирма его была чисто торговая. У него была договоренность с большим гаражом поблизости, где и делались ремонтные работы. Там в гараже, между прочим, работало много пацанов, от девяти лет и старше. Я как-то пришел туда с сыном, показываю. А там сидит на корточках пацан его возраста и клапан к седлу притирает. Быстро так работает. Я говорю сыну, если будешь плохо учиться, отдам тебя сюда. Кстати об учебе. Мы в этом городе были единственными русскими. Моя жена - учительница младших классов, и она решила, что будет сама с сыном заниматься, не отдавать же его в арабскую школу. При посольстве была русская школа, мы договорились, они дали учебники. Каждый месяц мы ездили в Дамаск, там они устраивали сыну контрольные работы, а потом давали задания на следующий месяц. Малого мы оставляли с нянькой - до Дамаска часов пять езды. Хасан нашел мне няньку, девчонку лет пятнадцати. Но с ребенкон она управлялась ловко, оказывается у нее есть пятеро младших братьев и сестер. А уборку в доме приходил делать ее старший брат. Получали они за это не много, но работой этой очень дорожили. Жена иногда делала им подарки.
Как-то устроившись, стал я разбираться со своей работой. Захотелось мне посмотреть те трактора, что уже проданы - их всего-то было штук десять, как их состояние, какие проблемы. И понял, что без языка никак не обойтись. Хасан из своей конторы мог максимум прийти в гараж, который с нами работал. А поехать куда-то к фермерам - ни-ни.
Мы с Хасаном часто играли в шахматы в его кабинете. Играем, пьем кофе. Он вспоминает Москву. Потом встанет, запрет дверь, достанет из шкафа бутылку Мартеля. К кофе хорошо. И говорю я ему - научи меня арабскому. Он, к моему удивлению, обрадовался, начал со мной заниматься. Мне нужно было научиться сначала хотя бы элементарно понимать и объясняться. Ну, а пока я язык не освоил, он приставил ко мне еще одного пацана лет тринадцати, из той же семьи, кстати. С этим парнишкой я ездил к феллахам, у которых есть наш трактор. Парнишка объяснял, кто я такой, что мне надо и самое главное, что мне ничего не надо платить. Обычно нас принимали хорошо: предлагали кофе и холодную воду. Малец оказался толковым, он проработал у меня несколько лет. Я от него учился арабскому языку, а он от меня русскому. А еще он научился многим вещам, связанным с обслуживанием трактора. Через полгода я ему увеличил зарплату. И тогда ко мне домой пришел его отец и сказал, что он благодарит меня за то, что я даю работу его детям, и еще учу его сына. Я угостил его кофе и сказал, что очень доволен его детьми и что хорошие дети бывают только у хороших родителей. Этот разговор имел неожиданные последствия: во-первых, никто больше не приходил посцать на колеса нашего трактора, во-вторых, я заметил, что в гараже стали гораздо лучше ко мне относиться.
А с тракторами было такое положение: 8 из десяти не работали. С первым было легче всего. Топливная система двигателя была забита грязью и водой. Я все почистил. Через час трактор завелся. Хозяин был очень удивлен. "Вас ко мне Аллах послал", - сказал он. Я попросил показать мне, где он хранит горючее. Оказалось, в большой открытой железной бочке. Я постарался объяснить, что солярку надо хранить в закрытой емкости, чтобы не попадала грязь и вода. Кажется, мне это удалось. Но были и серьезные выходы из строя. Проблема заключалась в том, что тракторы никто не обслуживал. Никто не чистил фильтры, никто не проверял уровень масла. Вот мы ругаем колхозников за неграмотную эксплуатацию техники - так у нас в колхозах каждый тракторист окончил училище механизации или курсы прошел, а здесь вообще понятия не имеют о техобслуживании. Трактор работает до выхода из строя. Вы для экспортных тракторов ставите таблички на двигателе по-английски. С таким же успехом вы их могли бы писать по-китайски.
В общем, все неработающие тракторa мы восстановили. Некоторые пришлось на грузовике привезти в гараж. И еще: в СССР дефицит запчастей, в Сирии то же самое. Мы заказываем, а нам не присылают. Но тут на наше счастье оказалось, что какая-то французская фирма стала поставлять левые запчасти для нашего трактора. Вот, я привез поршневые кольца, они намного лучше одесских. И вкладыши хорошие, и сальники, а вот гильзы цилиндра - никуда, сырые, незакаленные. Гаражники, кстати, очень удивились, когда я пришел в комбинезоне и начал разбирать двигатель. Говорят, впервые увидели инженера, который сам крутит гайки. После этой операции у нас купили еще пять тракторов. И фирмач и мое начальство в Автоэкспорте были очень довольны.
Через полгода после приезда я уже сносно объяснялся по-арабски, а через год мог поговорить на любую тему. Приезжаю я как-то в посольство, а мне говорят, что скоро у них будет важный чиновник, и было бы желательно, чтобы я присутствовал при разговоре. Прихожу, там торговый атташе и переводчица. Сириец говорит по-французски, а она переводит нам на русский. Дело касалось тракторов. И я вижу, что девка его не понимает и не то переводит. Тогда я задал ему вопрос по-арабски. Он обрадовался и задал мне несколько вопросов, я ответил. Смотрю, а посольские нас не понимают. Араб ушел очень довольный, долго тряс мне руку на прощанье, а мне потом ввалили за самодеятельность. Они как приехали со своим английским или французским, так и сидят с ними за стенами посольства, с местными жителями не общаются. Только кляузы друг на друга пишут. А я за год очень много интересныкх мест объездил.
Продолжение ...
Завод - 2...
Завод - 3...
Завод - 4...
Завод - 5...
Завод - 6...
Завод - 7...
Продолжаю рассказ А.Я. Моисеенко.
Назавтра была встреча в посольстве. Молодой третий секретарь разговаривал очень высокомерно. Ему уже рассказали, что у меня в ресторане были проблемы. Удивлялся, как это прислали человека, который языков не знает. Как я понял, его раздражал мой белорусский акцент. Надо сказать, что с дипломатами у меня отношения не сложились. А в Автоэкспорте мне обрадовались. Они располагались рядом с посольством, а жили в посольстве. Объяснили мне, что я буду работать не здесь, а в городе Алеппо. Там есть местная сирийская фирма-посредник, которая торгует советскими тракторами и сельхозмашинами. Хозяин окончил институт в Москве, говорит по-русски, он поможет.
Отвезли они нас в Алеппо. Познакомили с фирмачом. Хасан его звали. Он мне сильно помог. Отвели нам для жилья дом с хорошей мебелью рядом с офисом фирмы. А еще мне дали машину - ГАЗ-69. Рядом с домом там стоял МТЗ-52, образец. Подхожу к нему, а от него вонища! Оказаывается, местные пацаны, а иногда и взрослые имели такую привычку - подойти к трактору и посцать на колеса. Я потом как увижу из окна это безобразие, выбегал и начинал ругаться.
Хасан был толковый бизнесмен, но инженер никакой. Фирма его была чисто торговая. У него была договоренность с большим гаражом поблизости, где и делались ремонтные работы. Там в гараже, между прочим, работало много пацанов, от девяти лет и старше. Я как-то пришел туда с сыном, показываю. А там сидит на корточках пацан его возраста и клапан к седлу притирает. Быстро так работает. Я говорю сыну, если будешь плохо учиться, отдам тебя сюда. Кстати об учебе. Мы в этом городе были единственными русскими. Моя жена - учительница младших классов, и она решила, что будет сама с сыном заниматься, не отдавать же его в арабскую школу. При посольстве была русская школа, мы договорились, они дали учебники. Каждый месяц мы ездили в Дамаск, там они устраивали сыну контрольные работы, а потом давали задания на следующий месяц. Малого мы оставляли с нянькой - до Дамаска часов пять езды. Хасан нашел мне няньку, девчонку лет пятнадцати. Но с ребенкон она управлялась ловко, оказывается у нее есть пятеро младших братьев и сестер. А уборку в доме приходил делать ее старший брат. Получали они за это не много, но работой этой очень дорожили. Жена иногда делала им подарки.
Как-то устроившись, стал я разбираться со своей работой. Захотелось мне посмотреть те трактора, что уже проданы - их всего-то было штук десять, как их состояние, какие проблемы. И понял, что без языка никак не обойтись. Хасан из своей конторы мог максимум прийти в гараж, который с нами работал. А поехать куда-то к фермерам - ни-ни.
Мы с Хасаном часто играли в шахматы в его кабинете. Играем, пьем кофе. Он вспоминает Москву. Потом встанет, запрет дверь, достанет из шкафа бутылку Мартеля. К кофе хорошо. И говорю я ему - научи меня арабскому. Он, к моему удивлению, обрадовался, начал со мной заниматься. Мне нужно было научиться сначала хотя бы элементарно понимать и объясняться. Ну, а пока я язык не освоил, он приставил ко мне еще одного пацана лет тринадцати, из той же семьи, кстати. С этим парнишкой я ездил к феллахам, у которых есть наш трактор. Парнишка объяснял, кто я такой, что мне надо и самое главное, что мне ничего не надо платить. Обычно нас принимали хорошо: предлагали кофе и холодную воду. Малец оказался толковым, он проработал у меня несколько лет. Я от него учился арабскому языку, а он от меня русскому. А еще он научился многим вещам, связанным с обслуживанием трактора. Через полгода я ему увеличил зарплату. И тогда ко мне домой пришел его отец и сказал, что он благодарит меня за то, что я даю работу его детям, и еще учу его сына. Я угостил его кофе и сказал, что очень доволен его детьми и что хорошие дети бывают только у хороших родителей. Этот разговор имел неожиданные последствия: во-первых, никто больше не приходил посцать на колеса нашего трактора, во-вторых, я заметил, что в гараже стали гораздо лучше ко мне относиться.
А с тракторами было такое положение: 8 из десяти не работали. С первым было легче всего. Топливная система двигателя была забита грязью и водой. Я все почистил. Через час трактор завелся. Хозяин был очень удивлен. "Вас ко мне Аллах послал", - сказал он. Я попросил показать мне, где он хранит горючее. Оказалось, в большой открытой железной бочке. Я постарался объяснить, что солярку надо хранить в закрытой емкости, чтобы не попадала грязь и вода. Кажется, мне это удалось. Но были и серьезные выходы из строя. Проблема заключалась в том, что тракторы никто не обслуживал. Никто не чистил фильтры, никто не проверял уровень масла. Вот мы ругаем колхозников за неграмотную эксплуатацию техники - так у нас в колхозах каждый тракторист окончил училище механизации или курсы прошел, а здесь вообще понятия не имеют о техобслуживании. Трактор работает до выхода из строя. Вы для экспортных тракторов ставите таблички на двигателе по-английски. С таким же успехом вы их могли бы писать по-китайски.
В общем, все неработающие тракторa мы восстановили. Некоторые пришлось на грузовике привезти в гараж. И еще: в СССР дефицит запчастей, в Сирии то же самое. Мы заказываем, а нам не присылают. Но тут на наше счастье оказалось, что какая-то французская фирма стала поставлять левые запчасти для нашего трактора. Вот, я привез поршневые кольца, они намного лучше одесских. И вкладыши хорошие, и сальники, а вот гильзы цилиндра - никуда, сырые, незакаленные. Гаражники, кстати, очень удивились, когда я пришел в комбинезоне и начал разбирать двигатель. Говорят, впервые увидели инженера, который сам крутит гайки. После этой операции у нас купили еще пять тракторов. И фирмач и мое начальство в Автоэкспорте были очень довольны.
Через полгода после приезда я уже сносно объяснялся по-арабски, а через год мог поговорить на любую тему. Приезжаю я как-то в посольство, а мне говорят, что скоро у них будет важный чиновник, и было бы желательно, чтобы я присутствовал при разговоре. Прихожу, там торговый атташе и переводчица. Сириец говорит по-французски, а она переводит нам на русский. Дело касалось тракторов. И я вижу, что девка его не понимает и не то переводит. Тогда я задал ему вопрос по-арабски. Он обрадовался и задал мне несколько вопросов, я ответил. Смотрю, а посольские нас не понимают. Араб ушел очень довольный, долго тряс мне руку на прощанье, а мне потом ввалили за самодеятельность. Они как приехали со своим английским или французским, так и сидят с ними за стенами посольства, с местными жителями не общаются. Только кляузы друг на друга пишут. А я за год очень много интересныкх мест объездил.
Продолжение ...