Успевать
Ровно год назад мы говорили с скайпе с Джонатаном поздней ночью. Предпоследний раз в жизни (но, конечно, тогда мы не знали этого). В его Париже было не знаю сколько, а у нас было два часа.
Я, измотанная бессонницей, химическими тортиками и плевком в физиономию дыркой в груди, держала голову двумя руками и все равно не могла заставить себя выйти из контактика. Он был - несмотря на ужасное качество изображения на экране ноута - довольно свеж и как-то удивительно расслаблен.
- Никогда не думала тебе жаловаться, - сипло и осторожно выговаривала я, - но ведь я тут раньше с ума сойду, чем доживу до финала, так хоть поделиться...
Он слушал. Слушал так, как никто другой не умел: на тебя глядят спокойно и молча, а ты чувствуешь, что ты с этим человеком на самой глубине диалога, в том уровне понимания, когда половину слов можно и пропустить за ненадобностью.
- Чайка Флетчер Линд, - медленно спросил он, - тебе нужна помощь?
- Да нет, - я даже вскочила со стула, но сразу шатнулась и упала назад. Спала я в ту пору исключительно с ноутом возле кровати, спустив руку к клавиатуре. - Ты не понимаешь разве? Меня не любят.
- Нет, - ответил он спокойно. - Хуже. Тебя любят не так, как ты ждешь, не так, как тебе удобно, не так, как тебе надо.
- Не смей меня учить, - предупредила я, - да и что ты вообще знаешь о любви, чайка Джонатан Ливингстон? Тебе лишь бы только летать.
- Я не то, что много знаю про любовь женщины, - ответил он язвительно, - зато за нас, мальчиков, могу сказать.
- Ну и скажи, - буркнула я, пытаясь трясущейся рукой взять чашку с чаем.
- Я сначала повторю, что если тебе будет нужна помощь, то скажи мне об этом немедленно.
- Мне ничего не нужно, Джонатан, - я смотрела в окошечко вконтактике, где ничего не происходило.
- Тайка, - позвал он меня настойчиво и даже придвинулся к экрану, - я боюсь за тебя. Для женщины как-то любовь - это целый мир, и другого вам не надо. А это нельзя. Ну вот упадет завтра кирпич на твоего избранника, - как ты будешь дальше жить? А жить придется. Вот о чем ты будешь тогда жалеть?
- Джонатан, - проскулила я из последних сил, - прекрати меня учить. С каких пор тебя тянет на такую философию.
- Нет, ответь, пожалуйста, - он был непривычно осторожен в диалоге, но тогда я не обратила на это внимания. - Вот если кому-то из вас завтра умереть. О чем ты станешь жалеть больше всего?
- Баш на баш, - оживилась я, - я отвечаю, а ты после меня, ладно?
Джонатан кивнул и подозрительно усмехнулся.
Я накрыла голову руками и очень ясно подумала, что жалеть буду больше всего о том, что ничего не было.
Еще я подумала о том, что проще взять рукой раскаленную сковородку, чем признаться в этом мужчине. Даже если это мужчина - чайка Джонатан Ливингстон.
- Никогда не была любимой женщиной, - подбирая слова, очень осторожно проговорила я. - Даже не знаю, как это - быть вместе, быть рядом.
Он сощурился на меня так выразительно и насмешливо, что я смешалась и отвернулась от экрана.
- Ты сам просил честно ответить.
- Я не смеюсь, не думай, - встрепенулся мой друг, - это так, сочувствие прёт. Совсем-совсем не знаешь?
- Ребенка родила, как видишь, - пожала плечами я.
- Дурное дело не хитрое, - отпарировал Джонатан. - Для тебя-то, которая вечно хотела серде в сундуке Кощея хранить.
- Оставь в покое мое сердце, - разозлилась я уже всерьез, - мы разве об этом?
- Мы об этом! - жизнерадостно сообщил он. - Давай прямей: соответственно, объятий любимого человека тебе тоже не перепало?
Я кивнула. Развивать тему не хотелось совсем.
- А теперь ты отвечай.
Он вздрогнул - даже через монитор это было очень заметно. Потом оперся локтями о клавиатуру и близко-близко наклонился к экрану.
- Если завтра будет кирпич...
Мотнул головой туда-сюда. Отвернулся. Снова посмотрел мне в глаза. Улыбнулся смущенно.
- С объятиями, кажется, посчастливилось.
- Еще бы! - не удержалась я.
- С работой тем более. Станцевал уже даже больше, чем надеялся.
- Да, пора на пенсию! - меня несло.
- Детей как-то пока не могу захотеть.
- Кто бы удивился, чайка Джонатан Ливингстон... - наверно, никогда мы не были так близки к ссоре.
- А! - он хлопнул ладонью по столу. - Вот. Понял. Что я упустил!
- Давай, давай свой секрет.
Часы показывали три.
Джонатан торжествующе поглядел на меня с экрана и что-то выстучал пальцами на клавиатуре.
Я опустила глаза. В окошечке сообщений мигало: "je ne suis pas marié!"
Банальней некуда.
- Кто же тебе помешал? - поинтересовалась я.
- И впрямь, - он откинулся на спинку стула и засмеялся облегченно. - Кто мне помешал? А знаешь, честно, просто в голвоу не приходило, пока ты не спросила. Вот представил себе кирпич и сразу понял: буду жалеть, что не женился на любимой женщине.
- Займись этим завтра, - мрачно посоветовала я. - И возьми на заметку мой еврейский анекдот.
- Марта! - неожиданно крикнул Джонатан с каким-то бешеным восторгом. - Марта! Эй, Марта, ты не спишь?
- Не-а, - не сразу отозвался голос Марты где-то в глубине скайпа. - Чего тебе? Я в душ иду, говори скорей.
- Марта, ты бы вышла за меня замуж? - торжественно и очень громко вопросил Джонатан (после чего сразу уткнулся в клавиатуру, сдерживая смех. Выглядело это так, как будто он подавился собственными словами).
Из глубины скайпа последовала ударная пауза, после чего голос Марты, ставший на два тона выше, громко отчеканил:
- Джонатан! Я. Ненавижу. Твое. Еврейское. Чувство. Юмора!
И раздался стук двери. Видимо, это была дверь в ванную.
Джонатан расхохотался в голос и снова воззрился на меня в монитор.
Мне было не смешно.
- Это унизительно, ты не слышишь разве?
- Слышу, - он пожал плечами, - но ведь я всерьез.
- Твоя девочка живет с тобой шесть лет в эмиграции, а ты позволяешь себе такие шутки.
- Грех упускать такой случай, - серьезно сообщил Джонатан, - кроме того, надо же почву подготовить. А то вдруг она возьмет и не выйдет за меня замуж.
- Ага, или выйдет, но не за тебя, - иронически отозвалась я.
- Или мне кирпич на голову упадет, - мечтательно произнес мой друг.- За день до свадьбы.
- Ну, тогда подари ей обручальное кольцо завтра, - посоветовала я, устав окончательно от этого диалога и внезапно завидуя Марте, которая шесть лет живет рядом с любимым человеком.
- А это гарантирует отсутствие кирпича? - очень серьезно спросил он.
- Конечно, - пообещала я. - Еще это гарантирует вечную любовь.
- Пока смерть не разлучит? - улыбнулся он.
- Даже после, - авторительно заявила я.
И правда ведь.
Гарантирует.
Даже после.
Я, измотанная бессонницей, химическими тортиками и плевком в физиономию дыркой в груди, держала голову двумя руками и все равно не могла заставить себя выйти из контактика. Он был - несмотря на ужасное качество изображения на экране ноута - довольно свеж и как-то удивительно расслаблен.
- Никогда не думала тебе жаловаться, - сипло и осторожно выговаривала я, - но ведь я тут раньше с ума сойду, чем доживу до финала, так хоть поделиться...
Он слушал. Слушал так, как никто другой не умел: на тебя глядят спокойно и молча, а ты чувствуешь, что ты с этим человеком на самой глубине диалога, в том уровне понимания, когда половину слов можно и пропустить за ненадобностью.
- Чайка Флетчер Линд, - медленно спросил он, - тебе нужна помощь?
- Да нет, - я даже вскочила со стула, но сразу шатнулась и упала назад. Спала я в ту пору исключительно с ноутом возле кровати, спустив руку к клавиатуре. - Ты не понимаешь разве? Меня не любят.
- Нет, - ответил он спокойно. - Хуже. Тебя любят не так, как ты ждешь, не так, как тебе удобно, не так, как тебе надо.
- Не смей меня учить, - предупредила я, - да и что ты вообще знаешь о любви, чайка Джонатан Ливингстон? Тебе лишь бы только летать.
- Я не то, что много знаю про любовь женщины, - ответил он язвительно, - зато за нас, мальчиков, могу сказать.
- Ну и скажи, - буркнула я, пытаясь трясущейся рукой взять чашку с чаем.
- Я сначала повторю, что если тебе будет нужна помощь, то скажи мне об этом немедленно.
- Мне ничего не нужно, Джонатан, - я смотрела в окошечко вконтактике, где ничего не происходило.
- Тайка, - позвал он меня настойчиво и даже придвинулся к экрану, - я боюсь за тебя. Для женщины как-то любовь - это целый мир, и другого вам не надо. А это нельзя. Ну вот упадет завтра кирпич на твоего избранника, - как ты будешь дальше жить? А жить придется. Вот о чем ты будешь тогда жалеть?
- Джонатан, - проскулила я из последних сил, - прекрати меня учить. С каких пор тебя тянет на такую философию.
- Нет, ответь, пожалуйста, - он был непривычно осторожен в диалоге, но тогда я не обратила на это внимания. - Вот если кому-то из вас завтра умереть. О чем ты станешь жалеть больше всего?
- Баш на баш, - оживилась я, - я отвечаю, а ты после меня, ладно?
Джонатан кивнул и подозрительно усмехнулся.
Я накрыла голову руками и очень ясно подумала, что жалеть буду больше всего о том, что ничего не было.
Еще я подумала о том, что проще взять рукой раскаленную сковородку, чем признаться в этом мужчине. Даже если это мужчина - чайка Джонатан Ливингстон.
- Никогда не была любимой женщиной, - подбирая слова, очень осторожно проговорила я. - Даже не знаю, как это - быть вместе, быть рядом.
Он сощурился на меня так выразительно и насмешливо, что я смешалась и отвернулась от экрана.
- Ты сам просил честно ответить.
- Я не смеюсь, не думай, - встрепенулся мой друг, - это так, сочувствие прёт. Совсем-совсем не знаешь?
- Ребенка родила, как видишь, - пожала плечами я.
- Дурное дело не хитрое, - отпарировал Джонатан. - Для тебя-то, которая вечно хотела серде в сундуке Кощея хранить.
- Оставь в покое мое сердце, - разозлилась я уже всерьез, - мы разве об этом?
- Мы об этом! - жизнерадостно сообщил он. - Давай прямей: соответственно, объятий любимого человека тебе тоже не перепало?
Я кивнула. Развивать тему не хотелось совсем.
- А теперь ты отвечай.
Он вздрогнул - даже через монитор это было очень заметно. Потом оперся локтями о клавиатуру и близко-близко наклонился к экрану.
- Если завтра будет кирпич...
Мотнул головой туда-сюда. Отвернулся. Снова посмотрел мне в глаза. Улыбнулся смущенно.
- С объятиями, кажется, посчастливилось.
- Еще бы! - не удержалась я.
- С работой тем более. Станцевал уже даже больше, чем надеялся.
- Да, пора на пенсию! - меня несло.
- Детей как-то пока не могу захотеть.
- Кто бы удивился, чайка Джонатан Ливингстон... - наверно, никогда мы не были так близки к ссоре.
- А! - он хлопнул ладонью по столу. - Вот. Понял. Что я упустил!
- Давай, давай свой секрет.
Часы показывали три.
Джонатан торжествующе поглядел на меня с экрана и что-то выстучал пальцами на клавиатуре.
Я опустила глаза. В окошечке сообщений мигало: "je ne suis pas marié!"
Банальней некуда.
- Кто же тебе помешал? - поинтересовалась я.
- И впрямь, - он откинулся на спинку стула и засмеялся облегченно. - Кто мне помешал? А знаешь, честно, просто в голвоу не приходило, пока ты не спросила. Вот представил себе кирпич и сразу понял: буду жалеть, что не женился на любимой женщине.
- Займись этим завтра, - мрачно посоветовала я. - И возьми на заметку мой еврейский анекдот.
- Марта! - неожиданно крикнул Джонатан с каким-то бешеным восторгом. - Марта! Эй, Марта, ты не спишь?
- Не-а, - не сразу отозвался голос Марты где-то в глубине скайпа. - Чего тебе? Я в душ иду, говори скорей.
- Марта, ты бы вышла за меня замуж? - торжественно и очень громко вопросил Джонатан (после чего сразу уткнулся в клавиатуру, сдерживая смех. Выглядело это так, как будто он подавился собственными словами).
Из глубины скайпа последовала ударная пауза, после чего голос Марты, ставший на два тона выше, громко отчеканил:
- Джонатан! Я. Ненавижу. Твое. Еврейское. Чувство. Юмора!
И раздался стук двери. Видимо, это была дверь в ванную.
Джонатан расхохотался в голос и снова воззрился на меня в монитор.
Мне было не смешно.
- Это унизительно, ты не слышишь разве?
- Слышу, - он пожал плечами, - но ведь я всерьез.
- Твоя девочка живет с тобой шесть лет в эмиграции, а ты позволяешь себе такие шутки.
- Грех упускать такой случай, - серьезно сообщил Джонатан, - кроме того, надо же почву подготовить. А то вдруг она возьмет и не выйдет за меня замуж.
- Ага, или выйдет, но не за тебя, - иронически отозвалась я.
- Или мне кирпич на голову упадет, - мечтательно произнес мой друг.- За день до свадьбы.
- Ну, тогда подари ей обручальное кольцо завтра, - посоветовала я, устав окончательно от этого диалога и внезапно завидуя Марте, которая шесть лет живет рядом с любимым человеком.
- А это гарантирует отсутствие кирпича? - очень серьезно спросил он.
- Конечно, - пообещала я. - Еще это гарантирует вечную любовь.
- Пока смерть не разлучит? - улыбнулся он.
- Даже после, - авторительно заявила я.
И правда ведь.
Гарантирует.
Даже после.