Исток "глубинной" ментальности, вернее, "один из".......
Почему "глубинный народ" порой на автомате противостоит государству, даже если, особенно при внешнем давлении, поддерживает его?
Ответ на сей непростой вопрос, на мой скромный взгляд, следует искать в истории криминальной ментальной составляющей "глубинного" народного сознания, до сих пор основательно бытующей среди самых широких народных масс, особенно на уровне "массового подсознания".
Я предлагаю самым решительным образом отказаться от "нерусской" версии происхождения российского криминала, хотя честно признаю, что то же слово "пацан", возможно и наиболее вероятно, имеет нерусское - неславянское происхождение. То известное обстоятельство, что у профессиональной преступности сегодня в России кавказская и закавказская основа также есть, В ДАННОМ МЕНТАЛЬНОМ СЛУЧАЕ, "не суть". Существовал и "русский корень", отлично прописанный как некий код в заметке на одном популярном культурологическом - историческом ресурсе.
Итак.....
Офени: почему русские уголовники использовали именно их жаргон
https://zen.yandex.ru/media/cyrillitsa.ru/ofeni-pochemu-russkie-ugolovniki-ispolzovali-imenno-ih-jargon-61dd79c8f171825276bd8db7?&
Бабки, пахан, лох, шуровать - эти и многие другие слова появились в уголовном жаргоне из тайного языка странствующих коробейников офеней. И на то были свои причины.
Ботать по фене
В монографии «Особенности возникновения и развития организованной преступности в дореволюционной России» О. Калпинская справедливо отмечает, что к началу XVIII века на территории страны сформировались «корпорации бродяг», промышлявших мелкими кражами и попрошайничеством. Именно их и принято считать костяком «ордена воров», которых сегодня называют ворами в законе. В элиту входили воры-карманники и медвежатники - те, кто обладал виртуозными техническими навыками. Кроме них к началу XX века в стране орудовало немало банд конокрадов, которые воровали, перекрашивали, перегоняли и продавали лошадей; картежных шулеров и фальшивомонетчиков.
В XVIII веке встречались целые селения разбойников и воров. К тем же временам относят появление воровских законов, из которых до сегодняшних дней сохранились такие, как внесение платы за вступление в воровское братство, прохождение обряда посвящения, замена имен прозвищами и общение на фене - тайном языке бродячих торговцев офеней. Примечательно, что одним из первых, кто показал, что истоки уголовного арго лежат в тайном языке офеней, был известный фольклорист и этнограф, автор легендарного «Словаря живого великорусского языка» Владимир Даль.
Не обманешь - не продашь
В 60-е годы XIX века князь-беллетрист К. Мещерский писал, что каждый на Руси - от Вислы до Тобольска и от Дона до Лены - знает офеней, вечных странников, говорящих на своём кодовом языке, неустрашимых и хитрых и обманывающих везде, где обмануть можно. Хотя основным промыслом офеней была продажа разных мелочей (тесьмы, лент, иголок, ниток, пуговиц и другого кустарного товара), в их лексике было мало профессиональных слов, связанных с торговлей. Причины понятны: когда продавцы, переговариваясь между собой, употребляют непонятные для других слова, они получают больше возможностей обмануть покупателя.
Как пишет Н. Хаджаева в монографии «Лингвокультурологический аспект возникновения в языке социальной лексики», в возрасте 8 лет мальчиков начинали обучать офенству. Наряду с побоями и лишениями, голодом и отсутствием постоянного дома детям, чтобы выжить, приходилось постоянно перенимать и совершенствовать приемы взрослых, которые обманывали покупателей при любом удобном случае. А чтобы дело точно выгорело, в разговоре между собой офени пользовались тайным языком. К тому же среди них было предостаточно людей с криминальным прошлым, разбойников, которые рано или поздно повторно оказывались на каторге и обучали коллег-каторжан секретному языку.
По Владимирскому тракту
Важно и то, что офенями принято называть крестьян Владимирской губернии. Большая их часть старалась не уходить далеко от родного края. Поэтому те преступники, которых гнали по знаменитой Владимирке на каторгу, могли, общаясь с офенями или слыша их речь, заимствовать отдельные их слова. Конечно, непосвященные не догадывались, что: фраза «Кчон не мастырит, тот не бряет» означает известную пословицу «Кто не работает - тот не ест» и что хаза - это притон, лох - изначально мужик, крестьянин (сейчас - доверчивый и не слишком умный человек), пахан - изначально хозяин (сейчас - опытный вор), клёво - хорошо, лафа - свободная жизнь, стрема - опасность. Но порой семантика отдельных слов угадывалась из контекста.
Чужой среди своих
Употребление даже отдельных слов в речи позволяло и офеням, и уголовникам не только размыть смысл сказанного, но и идентифицировать говорящего, быстро установить его принадлежность к странствующе-преступной среде, понять, что он свой. По наблюдениям земляка владимирских офеней, сенатора и экономиста В. Безобразова, они отличаются от обычных крестьян низким ростом, вертлявостью, одеждой, бытом и собственным лексиконом. Жизнь по понятиям и феня позволяли преступникам дистанцироваться от общества, обособляться и подчеркивать свою непохожесть на остальных.
Знание языкового кода было крайне важно еще по одной причине. Оно помогало выявить засланного казачка - человека, которого правоохранительные органы могли внедрить в уголовный мир. Я. Красковский в статье «Уголовный жаргон» рассказывает, что для обозначения доносчика, осведомителя уголовники использовали не только хорошо известное «стукач», но еще с десяток синонимов. Например, брус лягавый - осведомитель-заключенный, или духарь - любой доносчик. При этом оперативник, пытающийся выдать себя за вора в законе или закоренелого рецидивиста, проваливали чаще всего именно языковой экзамен.
Криминальный талант вечных странников
Ошибочно полагать, что офенский лексикон знали только коробейники Ковровского и Вязниковского уездов Владимирской губернии. Владимир Даль пишет, что им пользовались многие профессиональные сообщества и социальные группы, чья жизнь предполагала постоянные перемещения. На офенском умели общаться нищие и раскольники, ямщики почтовых трактов и крестьяне, работающие на отхожих промыслах, торговцы-разносчики и даже мелкие купцы. Непонятный другим язык был удобным механизмом: он позволял обсуждать дела, в том числе и схему облапошивания, прямо в присутствии покупателя.
Язык офеней прижился также в преступной среде. Владимир Даль отмечал, что в Тверской и Рязанской губерниях был распространен так называемый кантюжный язык, в основе которого лежал офенский. На нем разговаривали записные нищие и мошенники, разбойники и конокрады. Например, воры-карманники (ширмачи) охотно употребляли офенское слово «ширман», означающее карман. При этом со временем у «ширмана» появились десятки синонимов: балка, шхера, гужак - для обозначения различных типов карманов. Используя офенский язык, уголовники могли без проблем общаться друг с другом на любые темы в присутствии охранников: обсуждать способы нарушения тюремных правил, варианты мести надзирателю или даже план побега.
Вот, собственно, такая получается история........
И "всё это" берёт истоки из культуры русских братьев - разбойничков из более стародавних времён. А в более новые времена были революции в начале и в конце двадцатого века. После первой успешной революции уголовники стали "социально близкими", ну а после второй....... так она вообще стала именоваться "великой криминальной революцией", когда криминал зарешивал экономические и политические вопросы на всех управленческих уровнях, а профессии "вор" и "бандит" стали вполне для очень многих приемлемыми как вариант обустройства жизни да карьеры. Всё это исторично и логично. Во время российских смут понятия заменяют законы как нормы и правила жизни, а вооружённая организованная преступность подменяет государство в выполнении функции регулятор и реального управленца. Что же касается ментальности и культуры, то данные всеобъемлющие сферы также основательно криминализируются. Данное явление касается только лишь криминала, блатных и приблатнённых? Если даже перейти к чисто культурному феномену, то могу прям сейчас поставить блатную песню, которую в бытность распространённости магнитофонных кассет часто..... покупали в лихие 1990-е представители рабочего класса, малого бизнеса и даже интеллигенции на центральных улицах российских городов.
На этом, пожалуй, пусть будет всё. Хотя, нет, в финале заметочки - зарисовочки, всё же посмею выразить благодарность началу двадцать первого века, когда укоренённость приблатнённого сознания именно среди всех прочих социальных групп да страт начинает считаться чем-то маргинальным и неприемлемым. Будем надеяться на лучшее. У Италии вона почти получилось. Альтернатива псевдотрадиции к тому же вполне так есть, это собственно народная традиция, особенно адекватная современным реалиям. Описанное здесь - данность, которая оказала влияние и может быть сужена касательно поля своего только лишь в процессе взаимодействия традиции и модернизации. Разумеется, что всё будет "медленно и печально". Но условный "свет" в конце данного "ментального тоннеля", при выполнении условия поддержания относительно спокойной и сытной жизни без очередного разрушения "до основания", безусловно, имеет место быть.
Ответ на сей непростой вопрос, на мой скромный взгляд, следует искать в истории криминальной ментальной составляющей "глубинного" народного сознания, до сих пор основательно бытующей среди самых широких народных масс, особенно на уровне "массового подсознания".
Я предлагаю самым решительным образом отказаться от "нерусской" версии происхождения российского криминала, хотя честно признаю, что то же слово "пацан", возможно и наиболее вероятно, имеет нерусское - неславянское происхождение. То известное обстоятельство, что у профессиональной преступности сегодня в России кавказская и закавказская основа также есть, В ДАННОМ МЕНТАЛЬНОМ СЛУЧАЕ, "не суть". Существовал и "русский корень", отлично прописанный как некий код в заметке на одном популярном культурологическом - историческом ресурсе.
Итак.....
Офени: почему русские уголовники использовали именно их жаргон
https://zen.yandex.ru/media/cyrillitsa.ru/ofeni-pochemu-russkie-ugolovniki-ispolzovali-imenno-ih-jargon-61dd79c8f171825276bd8db7?&
Бабки, пахан, лох, шуровать - эти и многие другие слова появились в уголовном жаргоне из тайного языка странствующих коробейников офеней. И на то были свои причины.
Ботать по фене
В монографии «Особенности возникновения и развития организованной преступности в дореволюционной России» О. Калпинская справедливо отмечает, что к началу XVIII века на территории страны сформировались «корпорации бродяг», промышлявших мелкими кражами и попрошайничеством. Именно их и принято считать костяком «ордена воров», которых сегодня называют ворами в законе. В элиту входили воры-карманники и медвежатники - те, кто обладал виртуозными техническими навыками. Кроме них к началу XX века в стране орудовало немало банд конокрадов, которые воровали, перекрашивали, перегоняли и продавали лошадей; картежных шулеров и фальшивомонетчиков.
В XVIII веке встречались целые селения разбойников и воров. К тем же временам относят появление воровских законов, из которых до сегодняшних дней сохранились такие, как внесение платы за вступление в воровское братство, прохождение обряда посвящения, замена имен прозвищами и общение на фене - тайном языке бродячих торговцев офеней. Примечательно, что одним из первых, кто показал, что истоки уголовного арго лежат в тайном языке офеней, был известный фольклорист и этнограф, автор легендарного «Словаря живого великорусского языка» Владимир Даль.
Не обманешь - не продашь
В 60-е годы XIX века князь-беллетрист К. Мещерский писал, что каждый на Руси - от Вислы до Тобольска и от Дона до Лены - знает офеней, вечных странников, говорящих на своём кодовом языке, неустрашимых и хитрых и обманывающих везде, где обмануть можно. Хотя основным промыслом офеней была продажа разных мелочей (тесьмы, лент, иголок, ниток, пуговиц и другого кустарного товара), в их лексике было мало профессиональных слов, связанных с торговлей. Причины понятны: когда продавцы, переговариваясь между собой, употребляют непонятные для других слова, они получают больше возможностей обмануть покупателя.
Как пишет Н. Хаджаева в монографии «Лингвокультурологический аспект возникновения в языке социальной лексики», в возрасте 8 лет мальчиков начинали обучать офенству. Наряду с побоями и лишениями, голодом и отсутствием постоянного дома детям, чтобы выжить, приходилось постоянно перенимать и совершенствовать приемы взрослых, которые обманывали покупателей при любом удобном случае. А чтобы дело точно выгорело, в разговоре между собой офени пользовались тайным языком. К тому же среди них было предостаточно людей с криминальным прошлым, разбойников, которые рано или поздно повторно оказывались на каторге и обучали коллег-каторжан секретному языку.
По Владимирскому тракту
Важно и то, что офенями принято называть крестьян Владимирской губернии. Большая их часть старалась не уходить далеко от родного края. Поэтому те преступники, которых гнали по знаменитой Владимирке на каторгу, могли, общаясь с офенями или слыша их речь, заимствовать отдельные их слова. Конечно, непосвященные не догадывались, что: фраза «Кчон не мастырит, тот не бряет» означает известную пословицу «Кто не работает - тот не ест» и что хаза - это притон, лох - изначально мужик, крестьянин (сейчас - доверчивый и не слишком умный человек), пахан - изначально хозяин (сейчас - опытный вор), клёво - хорошо, лафа - свободная жизнь, стрема - опасность. Но порой семантика отдельных слов угадывалась из контекста.
Чужой среди своих
Употребление даже отдельных слов в речи позволяло и офеням, и уголовникам не только размыть смысл сказанного, но и идентифицировать говорящего, быстро установить его принадлежность к странствующе-преступной среде, понять, что он свой. По наблюдениям земляка владимирских офеней, сенатора и экономиста В. Безобразова, они отличаются от обычных крестьян низким ростом, вертлявостью, одеждой, бытом и собственным лексиконом. Жизнь по понятиям и феня позволяли преступникам дистанцироваться от общества, обособляться и подчеркивать свою непохожесть на остальных.
Знание языкового кода было крайне важно еще по одной причине. Оно помогало выявить засланного казачка - человека, которого правоохранительные органы могли внедрить в уголовный мир. Я. Красковский в статье «Уголовный жаргон» рассказывает, что для обозначения доносчика, осведомителя уголовники использовали не только хорошо известное «стукач», но еще с десяток синонимов. Например, брус лягавый - осведомитель-заключенный, или духарь - любой доносчик. При этом оперативник, пытающийся выдать себя за вора в законе или закоренелого рецидивиста, проваливали чаще всего именно языковой экзамен.
Криминальный талант вечных странников
Ошибочно полагать, что офенский лексикон знали только коробейники Ковровского и Вязниковского уездов Владимирской губернии. Владимир Даль пишет, что им пользовались многие профессиональные сообщества и социальные группы, чья жизнь предполагала постоянные перемещения. На офенском умели общаться нищие и раскольники, ямщики почтовых трактов и крестьяне, работающие на отхожих промыслах, торговцы-разносчики и даже мелкие купцы. Непонятный другим язык был удобным механизмом: он позволял обсуждать дела, в том числе и схему облапошивания, прямо в присутствии покупателя.
Язык офеней прижился также в преступной среде. Владимир Даль отмечал, что в Тверской и Рязанской губерниях был распространен так называемый кантюжный язык, в основе которого лежал офенский. На нем разговаривали записные нищие и мошенники, разбойники и конокрады. Например, воры-карманники (ширмачи) охотно употребляли офенское слово «ширман», означающее карман. При этом со временем у «ширмана» появились десятки синонимов: балка, шхера, гужак - для обозначения различных типов карманов. Используя офенский язык, уголовники могли без проблем общаться друг с другом на любые темы в присутствии охранников: обсуждать способы нарушения тюремных правил, варианты мести надзирателю или даже план побега.
Вот, собственно, такая получается история........
И "всё это" берёт истоки из культуры русских братьев - разбойничков из более стародавних времён. А в более новые времена были революции в начале и в конце двадцатого века. После первой успешной революции уголовники стали "социально близкими", ну а после второй....... так она вообще стала именоваться "великой криминальной революцией", когда криминал зарешивал экономические и политические вопросы на всех управленческих уровнях, а профессии "вор" и "бандит" стали вполне для очень многих приемлемыми как вариант обустройства жизни да карьеры. Всё это исторично и логично. Во время российских смут понятия заменяют законы как нормы и правила жизни, а вооружённая организованная преступность подменяет государство в выполнении функции регулятор и реального управленца. Что же касается ментальности и культуры, то данные всеобъемлющие сферы также основательно криминализируются. Данное явление касается только лишь криминала, блатных и приблатнённых? Если даже перейти к чисто культурному феномену, то могу прям сейчас поставить блатную песню, которую в бытность распространённости магнитофонных кассет часто..... покупали в лихие 1990-е представители рабочего класса, малого бизнеса и даже интеллигенции на центральных улицах российских городов.
Click to viewНа этом, пожалуй, пусть будет всё. Хотя, нет, в финале заметочки - зарисовочки, всё же посмею выразить благодарность началу двадцать первого века, когда укоренённость приблатнённого сознания именно среди всех прочих социальных групп да страт начинает считаться чем-то маргинальным и неприемлемым. Будем надеяться на лучшее. У Италии вона почти получилось. Альтернатива псевдотрадиции к тому же вполне так есть, это собственно народная традиция, особенно адекватная современным реалиям. Описанное здесь - данность, которая оказала влияние и может быть сужена касательно поля своего только лишь в процессе взаимодействия традиции и модернизации. Разумеется, что всё будет "медленно и печально". Но условный "свет" в конце данного "ментального тоннеля", при выполнении условия поддержания относительно спокойной и сытной жизни без очередного разрушения "до основания", безусловно, имеет место быть.