Воспоминания моей мамы. Без купюр. (продолжение)
...В школе у нас были уроки "Военное дело". Нас учили брать винтовки и... "Штыком коли, прикладом бей". Ещё нам давали ворох стиранных бинтов и учили, как их сворачивать в рулончик.
Кроме того была по полной программе физическая подготовка.
...Мама не выдержала такой нагрузки и со слезами отвела двух своих племянниц в детдом. (В 1944 году их нам вернули, потому что старшей исполнилось 14 лет, считалось, что она должна работать и кормить свою сестру 11-ти лет).
...А ещё я запомнила, что одна женщина попросила меня помыть полы и за это дала одно яичко.
1943 год.На фронте дела плохие. Но...военкомат думает, что на Тихом океане надо готовить своих моряков. По радио объявляется набор добровольцев (16-летних) во флот. Мой старший брат Павел и будущий муж тимофей уходят добровольно в военкомат. Мы в порту провожали их во Владивосток на Русский остров.
Я запомнила этих мальчишек - они были почти босиком, в коротких штанишках (из которых уже выросли), худые, голодные.
А мы приняли на себя всю тяготу дальнейшей жизни (я имею в виду Тоню и себя). Нас посылали строем, пешком в соседние сёла Корсаковку и Михайловку рвать шиповник для аптек (расстояние 5-6 км). "Снимали" с уроков и вели строемна берег моря выбирать рыбу-сельдь из закидных неводов. Для этого мы входили в море по пояс с ведёркомв руке, набирали из сети рыбу и выносили на берег (это было осенью в сентябре-октябре).
А летом нас отправляли на сельхозработы в село Кировское (южнее Тымовска). Мы пололи морковь, картофель и т.д.
Мама продолжала работать прачкой, Тамара и Владимир были в детсадике.
Находясь после 6-го класса на сельхозработах в с. Кировское, я встретила начало войны с Японией.
В этот день нас не вывели в поле, и мы находились в здании школы, которая была прямо рядом с шоссе. По дороге шли войска. Мы привыкли к этому. И вдруг одна из наших девочек увидела в строю своего отца и закричала: "Ты куда, папа?" Он ответил: "На войну, дочка". Так мы узнали о войне. А после 14 часов мы услышали грохот орудий. Теперь я всполошилась - ведь там мой отец, он же артиллерист.
И группа детей (в которой была и я) решила ночью бежать домой. Мы пешком прошли Тымовское (раньше оно называлось Дербинск по имени начальника тюрьмы) и двинулись дальше на Камышовый хребет. Нам повезло - нас догнал грузовик, шофёр пожалел нас и посадил всех в кузов. Только спросил: "У кого есть шёлковые косынки?"
Это было нужно, чтобы затемнить фары машины (погранзона и с горящими фарами ехать запрещалось).
Мы доехали до Александровска и там нами занялась милиция. Как только они узнали мою фамилию, так сразу посадили в машину и отвезли в порт.
Оказывается, на берегу моря возле нашего барака построили военные сооружения 9для защиты порта), жильцов из барака выселили, и только моя мама отказалась выселяться, пока не соберёт своих детей. Ждали меня.
Утром мы покинули барак.
Нас разместили в каком-то общежитии.
В Александровске войны не было, но только однажды появился самолёт, сразу была объявлена воздушная тревога, и мы спрятались в бомбоубежище (они были в прибрежных школах).
У нас в бараке у многих были лодки. Сейчас мне страшно даже вспомнить, но я могла одна сесть в лодку и выйти в море. Вывод - тяжёлая жизнь на берегу моря закалила меня.
Война с Японией закончилась быстро, и сразу были демобилизованы и прибыли домой отец и дядя Костя, который забрал своих дочек и уехал с ними на материк. Мама сразу бросила работу и занялась семьёй. Но мы по-прежнему голодали и не было одежды.
Однажды мне за отличную учёбу дали в подарок платье (красивое), но я была маленькой и платье оказалось мне большим. Отдали Тоне - ей 17 лет. В 1946 году родился брат Саша. А отец "загулял" - пьянки, женщины. Наша жизнь стала труднее, чем в военные годы.
Пил отец много, увлекался женщинами...
(Моя ремарка: по рассказам мамы, дед был неимоверно обаятельным человеком, действительно любимцем женщин, балагуром и "душой компании". Он прекрасно пел, виртуозно играл на балалайке и гармошке, причём был самоучкой, просто талантлив от природы. Когда вечером он выходил с балалайкой и начинал петь алтайские песни и частушки, то сбегалась вся улица и начиналось веселье. Бабушка его сильно любила всю жизнь, и, как она говорила, вышла за него замуж "убёгом") .
...Однажды его не было долго дома. Я его случайно встретила на улице с чужой женщиной и с девочкой. Он прошёл мимо меня, даже сделал вид, что меня не знает. Я долго плакала.
Мама в отчаянии (она как раз была беременна Сашей). Вечером она побежала к реке топиться. Нас заперла на замок. Я в открытую форточку кричала и звала людей на помощь. Её спасли.
В 1947 году я на "отлично" закончила 7 классов. В мае 1947 года областным центром стал город Тоёхара (Южно-Сахалинск). Так как отец работал вахтёром облисполкома, то уехал в Южный. С ним уехала Тоня. А мама стала ждать, когда закончится учебный год (у меня седьмой класс). В июне за нами приехал отец, нам была дана грузовая машина с открытым кузовом, и мы поехали на ней до Победино.
По пути возле Харамитогских высот отец остановил машину и стал рассказывать про бои на высотах (где стояли их орудия, где на деревьях "сидели кукушки" - это японцы, прикованные к деревьям), какую высоту они "брали".
В Победино мы сели на поезд. Все вышли в Южном, а меня отправили дальше в Невельск - там уже жил с семьёй мамин брат Герасим. Я у них погостила дней десять (меня впервые нормально кормили) и одна на поезде прибыла в Южный...
(Окончание следует).
Кроме того была по полной программе физическая подготовка.
...Мама не выдержала такой нагрузки и со слезами отвела двух своих племянниц в детдом. (В 1944 году их нам вернули, потому что старшей исполнилось 14 лет, считалось, что она должна работать и кормить свою сестру 11-ти лет).
...А ещё я запомнила, что одна женщина попросила меня помыть полы и за это дала одно яичко.
1943 год.На фронте дела плохие. Но...военкомат думает, что на Тихом океане надо готовить своих моряков. По радио объявляется набор добровольцев (16-летних) во флот. Мой старший брат Павел и будущий муж тимофей уходят добровольно в военкомат. Мы в порту провожали их во Владивосток на Русский остров.
Я запомнила этих мальчишек - они были почти босиком, в коротких штанишках (из которых уже выросли), худые, голодные.
А мы приняли на себя всю тяготу дальнейшей жизни (я имею в виду Тоню и себя). Нас посылали строем, пешком в соседние сёла Корсаковку и Михайловку рвать шиповник для аптек (расстояние 5-6 км). "Снимали" с уроков и вели строемна берег моря выбирать рыбу-сельдь из закидных неводов. Для этого мы входили в море по пояс с ведёркомв руке, набирали из сети рыбу и выносили на берег (это было осенью в сентябре-октябре).
А летом нас отправляли на сельхозработы в село Кировское (южнее Тымовска). Мы пололи морковь, картофель и т.д.
Мама продолжала работать прачкой, Тамара и Владимир были в детсадике.
Находясь после 6-го класса на сельхозработах в с. Кировское, я встретила начало войны с Японией.
В этот день нас не вывели в поле, и мы находились в здании школы, которая была прямо рядом с шоссе. По дороге шли войска. Мы привыкли к этому. И вдруг одна из наших девочек увидела в строю своего отца и закричала: "Ты куда, папа?" Он ответил: "На войну, дочка". Так мы узнали о войне. А после 14 часов мы услышали грохот орудий. Теперь я всполошилась - ведь там мой отец, он же артиллерист.
И группа детей (в которой была и я) решила ночью бежать домой. Мы пешком прошли Тымовское (раньше оно называлось Дербинск по имени начальника тюрьмы) и двинулись дальше на Камышовый хребет. Нам повезло - нас догнал грузовик, шофёр пожалел нас и посадил всех в кузов. Только спросил: "У кого есть шёлковые косынки?"
Это было нужно, чтобы затемнить фары машины (погранзона и с горящими фарами ехать запрещалось).
Мы доехали до Александровска и там нами занялась милиция. Как только они узнали мою фамилию, так сразу посадили в машину и отвезли в порт.
Оказывается, на берегу моря возле нашего барака построили военные сооружения 9для защиты порта), жильцов из барака выселили, и только моя мама отказалась выселяться, пока не соберёт своих детей. Ждали меня.
Утром мы покинули барак.
Нас разместили в каком-то общежитии.
В Александровске войны не было, но только однажды появился самолёт, сразу была объявлена воздушная тревога, и мы спрятались в бомбоубежище (они были в прибрежных школах).
У нас в бараке у многих были лодки. Сейчас мне страшно даже вспомнить, но я могла одна сесть в лодку и выйти в море. Вывод - тяжёлая жизнь на берегу моря закалила меня.
Война с Японией закончилась быстро, и сразу были демобилизованы и прибыли домой отец и дядя Костя, который забрал своих дочек и уехал с ними на материк. Мама сразу бросила работу и занялась семьёй. Но мы по-прежнему голодали и не было одежды.
Однажды мне за отличную учёбу дали в подарок платье (красивое), но я была маленькой и платье оказалось мне большим. Отдали Тоне - ей 17 лет. В 1946 году родился брат Саша. А отец "загулял" - пьянки, женщины. Наша жизнь стала труднее, чем в военные годы.
Пил отец много, увлекался женщинами...
(Моя ремарка: по рассказам мамы, дед был неимоверно обаятельным человеком, действительно любимцем женщин, балагуром и "душой компании". Он прекрасно пел, виртуозно играл на балалайке и гармошке, причём был самоучкой, просто талантлив от природы. Когда вечером он выходил с балалайкой и начинал петь алтайские песни и частушки, то сбегалась вся улица и начиналось веселье. Бабушка его сильно любила всю жизнь, и, как она говорила, вышла за него замуж "убёгом") .
...Однажды его не было долго дома. Я его случайно встретила на улице с чужой женщиной и с девочкой. Он прошёл мимо меня, даже сделал вид, что меня не знает. Я долго плакала.
Мама в отчаянии (она как раз была беременна Сашей). Вечером она побежала к реке топиться. Нас заперла на замок. Я в открытую форточку кричала и звала людей на помощь. Её спасли.
В 1947 году я на "отлично" закончила 7 классов. В мае 1947 года областным центром стал город Тоёхара (Южно-Сахалинск). Так как отец работал вахтёром облисполкома, то уехал в Южный. С ним уехала Тоня. А мама стала ждать, когда закончится учебный год (у меня седьмой класс). В июне за нами приехал отец, нам была дана грузовая машина с открытым кузовом, и мы поехали на ней до Победино.
По пути возле Харамитогских высот отец остановил машину и стал рассказывать про бои на высотах (где стояли их орудия, где на деревьях "сидели кукушки" - это японцы, прикованные к деревьям), какую высоту они "брали".
В Победино мы сели на поезд. Все вышли в Южном, а меня отправили дальше в Невельск - там уже жил с семьёй мамин брат Герасим. Я у них погостила дней десять (меня впервые нормально кормили) и одна на поезде прибыла в Южный...
(Окончание следует).