Исповедь «зажравшейся» дочери. Окончание
Продолжаем слушать рассказ Риты:
«В консерватории у меня появились друзья, и наличие нормального общения постепенно начало вправлять мои мозги на место. Начало приходить осознание того, что я ни в чем не виновата перед семьей, и что не я, а они предали меня. Со временем мои годами подавляемые обиды всплыли на поверхность, и на место вины пришла ненависть. Начало приходить понимание, что меня били и унижали не для моего же блага, а для того, чтобы самоутвердиться. Им просто нужно было на ком-то срывать злость, и я была для них самой легкой мишенью. Ненависть во мне полыхала пару лет, потом ей смену пришли разочарование и пустота.
Родители всю мою жизнь мне твердили, что унижают и бьют меня для моего же блага, чтобы сделать меня сильной. Они всегда твердили мне, что мир жесток и ужасен, что я должна до последнего вздоха держаться за семью, потому что кроме своей семьи я больше никому в этом мире не нужна.
Когда я вырвалась из домашней изоляции, я поняла, что мне просто врали, подавляли и запугивали, чтобы удерживать меня рядом. В жизни я встретила много хороших людей, которые помогли мне встать на ноги, самореализоваться, и которые относились ко мне с пониманием и не унижали.
Тем не менее, родительское воспитание не прошло даром.
Сколько лет уже прошло, а все не могу простить своих родителей за то, что изгадили мне детство. Так как виктимность и толерантность к насилию у меня была высока, а моя самооценка и самоуважение были ниже плинтуса, это сказывалось на качестве моей жизни и выборе партнеров и друзей. До тех пор, пока я не осознала свою проблему и не встретила близкого по духу человека, я подсознательно выбирала мужчин, похожих на моих родителей, которые по прошествии конфетно-цветочного периода начинали меня контролировать, высасывать деньги, критиковать внешность и увлечения, оскорблять, могли поднять руку за малейшее несогласие. На токсичные отношения с мужчинами было выкинуто на помойку 5 лет жизни.
Я до сих пор впадаю в ступор, если на меня кто-то кричит, хотя больше 6 лет живу отдельно. Помня, как на меня орали за любую провинность, я не могу высказывать людям своё мнение и чаще всего со всем соглашаюсь в ущерб себе. После этого чувствую отвращение к себе.
В классе 8 или 9 я совершила попытку самоубийства. Это было после того, как родители сожгли мои книги и запретили ходить в церковь. Наглоталась феназепама, около 50 таблеток. Помню, что было страшновато, но желание прекратить этот кошмар было сильнее. Но как назло, мать зачем то посреди дня забежала с работы домой и вызвала мне «скорую». Я была не в себе и под кайфом. Как мне передали ( я ничего не помню), я упиралась, била врача, не хотела открывать рот для промывания желудка, и требовала дать мне умереть, говоря, что это мой выбор и никто не имеет права решать за меня. Я открыла рот только после того, как врачи пригрозили выбить мне зубы и открыть рот ломом. В реанимации я провалялась пару дней.
Дома мне устроили разбор полетов и нравоучительную лекцию. Мать орала, что я чуть не опозорила семью, что не дай бог соседи узнали о моем поступке. Мать сказала: «Ты хоть понимаешь, как из-за твоего самоубийства на нас бы смотрели люди? Еще раз выпьешь таблетки, я вырву тебе их вместе с глоткой».
Когда мать родила долгожданного сына, то сразу стало понятно, что именно он - любимый ребенок. Мой жадный папаша был к нему на удивление щедр. Отец редко делал мне подарки, и если мать покупала мне что-то из одежды, отец допрашивал ее, сколько она потратила на меня. Брату уже в младших классах отец подарил айфон и ноутбук последней модели. Брату не особо нравилось, что я периодически просила его разрешить мне посидеть за его компом, поэтому отец, когда я уже училась на последнем курсе техникума, решил отдать мне старый списанный с работы компьютер, на котором я писала курсовик и прочие учебные работы. Я была полностью разбита, когда за неделю до госэкзаменов я вернулась с учебы и не обнаружила комп в моей комнате. Папаша решил продать его кому-то из знакомых по дешевке, даже меня не предупредив. На нем остался почти готовый курсовик, который мне нужно было сдать через 3 дня.
Отец четко разграничивал, каким должно быть воспитание мальчика и девочки. Поэтому брата в нашей семье воспитывали, как победителя и лидера, его мотивировали, подбадривали, редко ругали, покупали все самое лучшее, что бы он ни попросил, за каждую пятерку в школе отец давал ему 200 рублей, а за четверку - 100. Мне же со скрипом давались деньги даже на проезд. Кстати, одной из причин, по которой отец не хотел везти меня в больницу при переломе после падения со скутера, было то, что ему жалко денег на бензин. Он так и сказал: «че бензин катать, давай до завтра подождем, может, само заживет». Когда я поступила в консерваторию, родители лишили меня финансовой помощи за непослушание.
Кстати, к воспитанию брата бабку не допустили.
Девочка, по мнению отца, должна была быть покорной, ее с детства нужно готовить к кухне, семье и деторождению. Поэтому папаша старательно выбивал из меня мой природный холерической темперамент и любой намек на свое собственное мнение, что сильно сказалось на моей жизни и профессии. Если в пятом классе меня наградили грамотой за самое выразительное чтение стихов, то к выпускному я уже заикалась около доски, а при пересказе текста, да и просто при живом общении не могла произнести предложение, хотя бы раз не запнувшись.
Сейчас на паре примеров постараюсь описать, как отец учил меня скромности и покорности.
Мне лет 13, играю во дворе. Отец выглядывает из комнаты на третьем этаже и требует, чтобы я поднялась. Поднимаюсь. Отец, лениво развалившись на диване, приказывает выключить свет в его комнате. Я поражена: «Т.е. ты звал меня на третий этаж, чтобы я выключила свет в комнате, в которой ты сидишь? Тебе было лень встать и сделать два шага? Я не буду этого делать». Разворачиваюсь и иду к выходу. Вслед несется: «По ебалу захотела? Свет выключи, мразь!» Я подчиняюсь.
Второй случай. Возвращаюсь после 6 уроков, очень уставшая. Решила после занятий поспать пару часов. В мою комнату заходит отец и говорит: «Мне надо уехать часа на 2. Спустись в зал, сядь на диван и смотри в одну точку. Если приеду и увижу, что ты спишь, убью, поняла?»
«А зачем мне сидеть и смотреть в одну точку?» - удивленно спрашиваю я.
«Ты мне еще, сука, вопросы будешь задавать?»
Помню, во времена моего детства было модно звонить на радио и заказывать любимую песню. В один выходной я тоже решила так сделать. Начинаю звонить на радио, естественно, все время занято. Отец заходит в мою комнату и просит поменять меня трубку телефона. Взамен хочет дать мне другую трубку, у которой бракована батарея и которая садится каждые 5 минут. Я отказываюсь меняться, но когда рожа отца приобретает ненавистно- агрессивное выражения , а кулаки, похрустывая , начинают сжиматься, а понимаю, что лучше трубку отдать. Отец садится и наблюдает за процессом моего дозвона. На радио я дозваниваюсь, и как только ведущий говорит «алло» , телефон выключается. Я была расстроена. Папаша с нарочитой заботой погладил меня по голове, сказав: «Ну ничего, доча, в следующий раз дозвонишься». Ему не нужна была эта телефонная трубка. Он просто изощренно издевался.
До момента, пока от отца не отвернулись все друзья, к нему часто приходили в гости. Отец любил в приказном тоне требовать меня обслуживать их. Помню, один его друг ущипнул меня за задницу. Отец, увидя это, рассмеялся.
Конечно, я уверена, найдется немало читательниц, которые возмутятся моим молчанием в ответ на все это, и напишут, что на моем месте они бы оказали сопротивление, наорали или врезали бы подносом по морде охамевшему мужлу. Но я не поступила так тогда, увы. Я была ребенком и слишком зашугана, к тому же отец избил бы меня при малейшем сопротивлении, а потом бы не один час уничтожал морально. На малейшее неподчинение он всегда повторял мне свою любимую фразу из Тараса Бульбы: «Я тебя породил, я тебя и убью».
Помню, к нам пришли гости, и одна женщина, которую посадили рядом со мной, постоянно что-то брала из моей тарелки, а спиртное запивала соком из моего стакана. Я сказала: «Прекратите лезть в мою тарелку, наложите себе в свою». Отец схватил меня за шиворот и выволок из комнаты, а в коридоре схватил за горло и прошипел: «Не позорь меня перед гостями, мразь».
Отец обожал фильмы ужасов, порно и любые фильмы, где присутствовали драки и насилие. Он насильно заставлял меня смотреть ужастики. Приходил в мою комнату, брал за шкирку и тащил в зал. Если я пыталась уйти или закрыть лицо руками во время того, как на экране кому-то отрезали голову, он командно орал: «Сидеть!», «Смотреть!». Отец считал, что таким образом воспитывает во мне силу характера и бесстрашие.
Моя мать была настоящей патриархальной женщиной. Красивая, в меру умная, покорная во всем своему мужу и никогда ни в чем ему не перечащая. Когда отец меня лупил, она никогда не заступалась, всегда и во всем ему поддакивала. Мать - ужасная шмотница, помешанная на своей внешности. По несколько раз в неделю она ходила в парикмахерскую и на маникюр. Она выбиралась по магазинам каждую неделю, набирала кучу шмоток, могла взять несколько пар обуви, даже одинаковой, а потом могла выбросить или подарить, даже ни разу не примерив. Ее тряпьем были забиты все шкафы в доме, включая мой. Посреди ночи или рано утром она свободно заходила в мою комнату и могла устроить примерку, когда я спала, включала свет и начинала греметь. Нередко она могла поднять меня посреди ночи и начать орать, что не может найти какую-то вещь, потому что я якобы ее взяла и требовала, чтобы я немедленно искала какую-нибудь ее кофту или юбку. Сейчас полагаю, что таким шопоголизмом она пыталась заглушить свою пустоту.
Мать была первой красавицей в районе. При этом пустым человеком в принципе. Как она сама рассказывала, она никогда ничем не увлекалась и не интересовалась, кроме сплетен с подругами, она НИКОГДА ничего не читала, не любила никакую музыку, не интересовалась ни искусством, ни наукой. У нее никогда не было хобби. Кое-как она окончила школу, потом поступила в институт просто потому, что там остались свободные места. На занятия не ходила, и ее выгнали за неуспеваемость, да и потому что в институте она познакомилась с моих отцом, который уговорил ее бросить учебу, хотя сам доучился. Учебу она бросила без проблем, так как целей в жизни у нее, кроме замужества, никаких не было.
Так как матери были чужды любые интересы, она никогда не поощряла мою увлеченность искусством. Она действительно искренне считала, что интересоваться чем-либо могут только больные, которым вечно неймется, и которые не могут жить, как все нормальные люди.
Кстати, хозяйка из нее тоже была никудышная. Готовила она плохо, уборкой заниматься тоже не любила. Так что когда мне исполнилось 10 лет, мать повесила все эти дела на меня. После уборки она могла час орать на меня, если на полу или столе оставалась хоть одна соринка.
Мать всегда лебезила перед чужими людьми, чтобы о ней думали хорошо. Ради этого она была готова даже размазать меня по стенке. Когда она родила долгожданного сына, то располнела, и отец каждый день начал говорить ей, что так как она теперь жирная корова, то у него на нее не стоит, и он будет искать себе более стройную любовницу. Но любовницы у отца были всегда, даже когда мать была еще в форме, и он это открыто демонстрировал. Ему очень льстило, что его любовницы приходили скандалить к моей матери на работу или звонили ей с угрозами.
В старших классах я перестала приглашать в гости подруг, потому что отец откровенно начинал к ним приставать и заигрывать. Помню, как отец, заметив, что приглянувшаяся ему девочка перестала приходить, давил на меня и требовал, чтобы я при нем позвонила ей и попросила придти.
Мать, собственно, как и бабушка, была мизогинкой. Она любила посплетничать и перемыть кости соседкам, подругам, а также каким-нибудь известным женщинам. Когда она включала телевизор, то не могла удержаться от комментариев по поводу чьей-то внешности. По ее мнению, у Анджелины Джоли был маразм и она слишком тощая. Оперная дива Анна Нетребко визжит как бензопила, Монсеррат Кабалье слишком жирна для сцены, эта пробила себе дорогу к славе п…й, у той безвкусная прическа, а та совсем не умеет одеваться и вульгарно говорит».
С подругами мать любила строить из себя страдалицу. Ангельская внешность, белокурые локоны, огромные голубые глаза и тонкий голосок - с такими данными ей всегда удавалось очень убедительно сыграть свою роль. Она постоянно плакалась подругам о своем муже, который изменяет, вечно скандалящей матери и беспутной дочери, которая с одноклассницами не ладит, убирается плохо да еще и в музыкальную школу пошла, не спросив ее разрешения. Подруги советовали приструнить мужика, завести любовника, а дочь лупить почаще. Мне же, придя домой, рассказывала, какие плохие у нее подруги.
Однажды мать сказала мне, что одна женщина работе ее ужасно бесит. На вопрос «почему» она ответила, что та женщина на расспросы о ее семье улыбается и говорит, что у нее все хорошо. Я спросила: «Почему ты считаешь, что она должна тебе рассказывать что-то о своей личной жизни?» мать не нашла, что ответить.
Мать постоянно жаловалась мне и подругам на мужа, который контролирует каждый ее шаг, унижает, бьет и демонстративно изменяет. А когда я спросила, почему она не разведется, она возмутилась: «Ужас, какая же ты у меня дура безмозглая. Абсолютно все мужики так себя ведут, поэтому женщина должна сглаживать углы». Помню, что я ответила ей: "А я бы на твоем месте давно бы сбежала". На что мать сказала: "Ты дура и максималистка. Это семья, а семья - это главное в жизни". Семья, мля... Ненавижу теперь это слово .
Мать постоянно критиковала мою внешность, высмеивала мои вкусы, увлечения, в общем абсолютно все, что только можно высмеять. Она даже мою необщительность умудрилась высмеять, сказав, что, видимо, я провожу время за книжками потому, что тупа, высокомерна и возомнила из себя невесть что, раз считаю себя выше того, чтобы пойти во двор пообщаться со сверстниками. Она всегда старалась испортить или обесценить то, что мне нравится: «случайно» выкинуть любимую книгу, а любимую футболку порвать на половые тряпки.
Она знала, что я очень сильно мечтала о длинных волосах, поэтому удачно портила и их. Как я выше писала, она стригла меня насильно. Пару раз я вырывалась, в результате чего она случайно располосовала мне спину и поранила щеку садовым секатором, которым хотела подстричь. Как-то мать потащила меня делать химическую завивку. Я сопротивлялась, а она визжала, что с кудряшками я буду выглядеть повеселее, потому что ее и всех членов семьи уже тошнит от моей унылой физиономии. Через неделю сожженные волосы начали отваливаться клоками, и мне снова пришлось их коротко подстричь.
В 19 лет я поклялась себе, что если она еще раз прикоснется к моим волосам, то я буду драться с ней не на жизнь, а на смерть, и сама ее обрею.
Родители часто рылись в моих вещах, дисках и книгах, пока меня не было дома, поэтому было сложно от них что-то скрыть. Они всегда были в курсе того, что я читаю или чем увлекаюсь. Любое мое увлечение они высмеивали и обесценивали, и использовали как доказательство моей неадекватности. Например, когда отец узнал, что я читаю книги по психологии, то каждый раз, когда я пыталась защитить свои личные границы, он говорил: «Ну вот, книжки умные читаешь, а такая конфликтная».
Родители запрещали мне класть что-либо на мой личный стол. После того, как я сделала уроки или что-то почитала, я должна была убирать все со стола и на нем ничего не должно было лежать (ни книги, не телефон, ни кружка), стол должен был быть полностью пустым, типа ради чистоты и эстетики. В противном случае они убирали вещи так, что их невозможно было найти, а то и вообще выкидывали.
Споры ни к чему не приводили. Выглядело это примерно так.
Я: Прекратите лазить по моим вещам, я сама могу навести порядок.
Р (родители): Не забывай, что ты тут никто.
Я: не переживайте. Настанет время, и вы меня больше в своей жизни не увидите.
Р: Ты больна на голову, и у тебя ужасный характер. Уже слова тебе сказать нельзя. Да и никуда ты не сбежишь. Кому ты в этой жизни нужна, кроме нас? Но ты тупая и не можешь этого понять.
Родители все делали мне назло и наперекор моему желанию. Как-то меня доставал "поклонник", и я попросила родителей не звать меня к телефону. Но когда тот звонил и орал: "Позвать эту суку", папаша спокойно приносил телефон мне в комнату. А когда я просила защитить меня хоть как-то (хотя бы послать этого мудака), папаша отвечал, чтобы я сама разбиралась со "своими хахалями". Но на людях любил бить себя пяткой меня в грудь и показушно говорить, что для него семья и дети - самое святое и главное в жизни.
Мать тоже часто делала мне назло. Когда я училась в старших классах, на меня положил глаз их бизнес-партнер и начал постоянно мне звонить, несмотря на то, что я ему отказала. Я попросила мать, чтобы на его звонки она отвечала, что меня нет дома. Но как я с ней ни ругалась, всегда, когда он звонил, она с улыбочкой приносила мне трубку.
Я не помню, чтобы мать хоть раз морально поддержала меня или защитила. Она всегда говорила, что я сама виновата, что бы не случилось. Если одноклассники, учителя или бабушка со мной плохо обращалась, она говорила, что я наверняка это заслужила.
Когда я окончательно уехала из дома и обосновалась в другом городе, периодически я приезжала к ним в гости. Я делала несколько попыток поговорить с родителями об их поступках, но они отвечали: «Не выдумывай, такого не было, ты преувеличиваешь. Самой частой их отмазкой было: не вороши прошлое и не будь такой злопамятной. Что было, то прошло».
А вообще, мои родители считают, что я просто зажралась. Это, пожалуй, самая любимая их отмазка. А что? Сыта, одета, жива - че еще надо?
Буквально год назад , когда я была в гостях у родителей, по телеку показывали передачу про жестокое обращение с детьми. Мать бралась за голову и причитала: «Как так можно? Бедные дети. Радуйся, что тебе с родителями так повезло».
Но с родителями повезло только моему брату. Когда в передаче показали историю девочки, которую изнасиловали в школе, и которая скрывала это от своих родителей долгое время, мать причитала, что хорошие родители сразу бы заметили изменения в поведении ребенка и исправили ситуацию. Тогда я задала матери вопрос, почему она игнорировала и отталкивала меня, когда я прямым текстом пыталась донести до нее об издевательствах одноклассников, бабушки и учителей, я была очень удивлена, получив ответ, что она слышит об этом впервые. Потом грустно добавила, что все через это проходят, и ее тоже когда-то в школе парень, который ей нравился, обозвал вонючкой. Насколько должен быть туп и толстокож человек, чтобы поставить рядом единичное словесное оскорбление с многолетним моральным и физически насилием.
Когда я ушла к себе в комнату и начала смотреть фильм, кто-то подошел сзади и обнял меня. Это была бабушка, она жила недалеко и периодически приходила в гости. Когда я увидела ее, у меня случился нервный срыв. Я сказала родителям, что и так приезжаю редко, и если она еще хоть раз придет сюда во время моего пребывания здесь, я порву с ними полностью все отношения. Отец сказал, что я очень злопамятна, и должна уметь прощать, и как всегда, он во мне разочарован.
Кстати, с бабушкой я тоже пыталась поговорить о причинах ее жестокого обращения и переводах меня в разные школы. Она ответила: «Зато ты не дура, вон с медалью школу окончила. Ты должна у меня в ногах валяться, благодарить. Все соседи завидуют. У них девки дуры, и если б не я, ты такая же была».
Я не раз пыталась делиться со знакомыми своими семейными проблемами, но в ответ слышала: «Ох уж эти зажравшиеся богатенькие дети, вечно все их не устраивает. У твоих родаков два коттеджа, денег до хрена, машина шикарная, а ты все ноешь».
Все члены семьи ненавидели друг друга и враждовали, но ненависть и всеобщее раздражение к моему существованию, казалось, объединяло их, поэтому у меня не было никаких шансов успешно противостоять. Как я писала выше, стоило мне сделать попытку защитить свои личные границы, бабушка бежала жаловаться матери на то, как я ее довожу. Так же поступала и мать. Если я не давала матери насильно меня подстричь, она давила на меня через отца или бабку. Отец давил через мать. Так как друзей у меня практически не было, а также не было и интернета (компьютер я купила себе в 20 лет, когда уже училась в другом городе), то я нигде не могла найти ни поддержки, ни подсказки, как себя вести и куда жаловаться.
В любой ситуации мать становилась на сторону более сильного агрессора (и не только в ситуации со мной), это помогало ей отвести агрессию от себя. Поэтому я считаю ее инвертированным нарциссом. Когда я во время учебы в другом городе психологически окрепла настолько, чтоб стать способной дать отпор всей семейке и всем людям, которых они могли бы подключить для насилия надо мной, мамаша тут же прекратила всякую критику и стала и по отношению ко мне инвертированным нарциссом. Похвала и признания в любви не прекращаются и по сей день. Тошно...
К сожалению, родительское воспитание очень сильно сказалось на всех сферах моей жизни. Помимо выбора не тех мужчин мне всегда было сложно заводить друзей - по той причине, что мне было очень сложно открыться перед людьми, ведь всю мою жизнь мои близкие люди лезли мне в душу, чтобы потом использовать вытащенную из меня информацию против меня для насмешек, как доказательство моей неадекватности и т.д.
Родительское воспитание, особенно отцовское, очень сильно сказалось на моей будущей профессии. Мне было тяжело сделать любое смелое движение на сцене, потому что всю жизнь побоями и оскорблениями меня приучали к скромности. Только последнее время я начала предпринимать активные действия для избавления от родительской программы, потому что каждый раз, когда я выходила на сцену, я слышала голос отца, который твердил мне, как я бездарна, тупа и позорю его. Меня часто ругали за неартистичность и зажатость, и когда я выходила на сцену, я была словно заморожена.
Отец всегда находил повод, к чему придраться и покритиковать. Как любой перверзник, он искуснейшее умел менять маски, при желании мог избежать любого конфликта и договориться практически по любому вопросу с вышестоящими лицами, он искусно заговаривал зубы гаишникам. Если его останавливали при явном нарушении правил, он практически всегда избегал штрафов. Так как я маски вообще менять не умела, мне всегда было сложно врать и притворяться, это служило поводом для придирок и подколов со стороны отца. Он говорил, что с такой прямолинейностью и неумением притворяться мне по жизни будет очень тяжело, и я ничего не добьюсь.
Я не упомянула, что в семье меня часто звали тетя Зина. Дело в том, что моя тетя Зина, сестра отца, тоже, как и я, считалась у них сраной овцой. Она, так же, как и я, в свое время сбежала из семейного ада, скиталась, потом у нее обнаружили рассеянный склероз. Она ходила по рукам, много пила и по пьяни и халатности как-то нечаянно угробила своего ребенка. Наши жизни и характеры никак не были похожи, но тем не менее за малейшую попытку отстоять свои личные границы родители считали своим долгом упомянуть, что я такая же дурная, как тетя Зина.
Когда я покинула родительский дом, в этот же год, прямо в день моего рождения умерла тетя Зина. Было в этом какое-то предзнаменование. Вместе с ней умерла моя старая жизнь, так же как и умерли для меня мои родители.
После 19 лет жизни в домашнем аду я поймала себя на том, что копирую поведение родителей по отношению к близким - муж меня иногда раздражает беспредельно, я могу раздуть трагедию из любой мелочи, и в эти моменты я искренне верю, что он на самом деле такой отвратительный, каким я вижу его сейчас. Потом приступы проходят, и я понимаю, что проблема не стоит выеденного яйца.
Гнев захватывает полностью, очень сложно себя контролировать. Примерно лет до 16-ти таких симптомов за мной не наблюдалось. Срывы и крышесносы начались после того, как мать насильно меня подстригла, перекрасила и заставила пойти на выпускной, а также из-за насильного поступления в техникум.
Я работаю над собой изо всех сил, стараюсь сохранить гармонию в доме. И мне очень стыдно перед любимым человеком за свои ошибки. Надеюсь, все будет хорошо. Раз я выжила, значит, это для чего-то было нужно. Если вы дочитали мою историю, буду благодарна за поддержку и советы.