Чем овощеводство лучше походов в лес? Тыквы
Лето в Подмосковье, как Новый год. Готовишься к нему, готовишься, а оно раз, и почти уже все закончилось. Половина, во всяком случае, пролетела, - вздыхаю я. Коллега, сидящий напротив, согласен:
- Да, Татьяна, уже и день на убыль пошел и скоро надо будет к первому сентября готовиться. Жизнь такая быстрая стала… Как поет Трофим «Лето - это маленькая жизнь».
- Это не Трофим, а Митяев.
- Любите бардов?
Бардов не перевариваю. Тем более бардовская песня у меня плотно ассоциируется с диким туризмом формата девяностых-нулевых годов. Все эти душевные песни у костра в антисанитарийных условиях. Дешевая водка, порубленная на газетке колбаса, странно одетые люди…
Может, конечно, сейчас все эти ксп-шные посиделки проходят по-другому, но во времена моей юности это были полудикие стоянки людей, жизненное кредо которых быть ближе к природе в самом прямом смысле. В этих походах все как бы легализовано. Хочешь кашу из котелка ладонью черпай, а хочешь ссы под березой. Никто тебе и слова не скажет.
Это не город и даже не дача, где вроде бы можно развязать поясок. Но справа соседка, слева - сосед. Надо быть сдержанным в любви к природе. Хотя очень сложно сдержать чувств. Особенно при виде цветов. Для меня самые красивые цветы - тыквенные. Мои фавориты - тыквы. Начали цвести с июня. Желтые, красивые и не поют песен а-ля «милая моя, солнышко лестное».
Самое интересное, что я одно время жила вместе с любителем таких сборищ. Причем он искренне пытался приобщить и меня к такому музыкально-питейному туризму. Один раз я даже с ним и посетила такое мероприятие. Никогда его не забуду.
Был сентябрь уже, последние денечки. Я и согласилась с ним в лес поехать, на день рождения его приятеля. Именины праздновались у черта на рогах, в лесу под Волоколамском. Мы поехали туда кампанией в человек пять даже без палатки, с одними спальниками и «пенками», потому что по словам моего бой-френда « у костра тепло будет».
Когда мы вышла из электрички была уже такая тьма, что путей даже не было видно, кругом лес. Друг меня вел за руку, как Сусанин поляков, и через каждые двадцать минут говорил, что совсем немного осталось идти. А этих двадцатиминуток было штук пять. Я уже тогда поняла, что надо менять молодого человека. Потому что это все же неискоренимый стиль жизни, ты его или принимаешь, или идешь параллельно. Или завязываются плоды понимания, эмпатии. Или пустоцветы одни.
Первой из тыкв у меня в саду начала завязываться «Малышка» (Гавриш). Я её сеяла впервые и ничего не могу пока сказать о вкусе. Но как растение «Малыка» ( не путать с Крошкой) - очень хорошее. Полностью кустовое, рано созревают женские цветы, завязи пока не опадают.
Это фото от седьмого июля, плоды размером с кулак, но пока зеленые, сейчас наверное раза в два больше. На каждом кусте по три-четыре тыковки. Повторюсь, что Малышка очень компкактная тыква, куст никуда не уползает, все тыковки растут по принципу кабачков - у самой корневой розетки. Далеко в неузвестный бурелом не уползают, как я лет двенадцать назад в Волоколамском лесу…
Дошли наконец до стоянке. Там уже было человек пятьдесят. Пьяные, не склонные к хот кутюру люди. И все на тебя наступают, орут и играют на гитарах.
А я не музыкальный человек. Я человек двигательный. Я лес люблю, но без музыкального сопровождения. Я ходить люблю по лесу. А тут приходилось сидеть среди гитаристов, и улыбаться. Долго улыбаться бардовским песням я не могу, поэтому выпила на брудершафт с именинником , взяла рюкзак, спальник, завернутый в пенку. И легла где-то под деревом.
А потом на рассвете просыпаюсь от того, что мне кажется, что идет дождь. Открываю глаза вижу дерево, и я как куча мусора под ним, вся в пожухлой листве. А сухая листва все падает и падает. Я решила пойти подальше лечь спать, не под таким листопадным деревом. Мне казалось, что я совсем на немного от стоянки отошла. Нашла какую-то полянку лесную. Заснула там в тишине, без бременских музыкантов. А когда второй раз проснулась уже солнышко светило, птички по веткам прыгали. Редко ведь когда я в сентябрьском лесу просыпалась. Светлое, такое утро.
Этот снимок я сделала специально утром. Тукт моя тыквенная плантация обычный тыкв. После Малышки начали завязываться и другие сорта , второй была «Конфетка» от ВНИИССОКа, её оригинатора. Конфетка в отличии от Малышки плетистая, а значит её плети скоро полезут как каша из горшочка. Её лианы на первом плане на снимке, лежат на солнышке, не знают что я их собралась пришпиливать через несколько недель к земле. Ну пусть пока поплетутся. Они как будто торопятся жить - два месяца вяло росли, а теперь вспучились зеленой пеной.
Не в пример тыквам я тогда в лесу не торопилась. Была просто невероятная легкость бытия без невыносимости. Думаю, успею я к ним ещё прийти, потому что все эти люди все ещё пели. И наверное все ещё пили. Как я писала похмелья у меня не было, но пить хотелось. Помню рядом росла маленькая елочка, я от неё верхушку отщипнула, кислую такую.
Я сейчас даже не могу сказать стопроцентно, может я действительно выпила лишнего или так на меня кислород волоколамского леса повлиял, или елочка была особенная, но реально я опять заснула в теплом уютном спальнике.
Открыла, окончательно, глаза. Сумерки уже, гитар не слышно и песен про есаулов с простреленным виском.. Решила ,что пора идти к другу. Что-то ему говорить, про то, что заснула и проспала весь их лесной банкет. Извиняться, естественно. Объяснять, что не хотела его поставить в неловкое положение перед друзьями.
Темнело с каждой минутой. Я собрала вещи: спальник и пенку рулетиком свернула, под мышку засунула, пошла в ту сторону, где вроде бы была их стоянка. Я ещё помню, что тогда в первый раз подумала, что вполне возможно там никого не будет. Но это меня как-то не испугало. Тем более по их туристическим меркам, стоянка была крутая, цивилизованная с нарами.
Никакой уголовщины. Просто те люди действительно были закоренелыми туристами, натуралистами в законе. И деревянные настилы, сделанные из досок возле кострища называли нарами. Поэтому я вообще не волновалась поначалу, что мне придется заночевать в лесу. Место для костра есть, тропинка, ведущая к дороге - тоже. Ручей неподалеку. Да, забыла сказать - мобильного не было. Не просто я его забыла. А его не было в природе, потому как не удивительно это слышать, но мобильные телефоны в конце девяностых - начале нулевых были не у всех…
Много чего не было в начале девяностых - у меня в СНТ о мускатной тыкве и не слышали. Даже если и слышали, то не выращивали, медленная она, капризная. Её я сажала месячной рассадой, а не семенами в открытый грунт. Мускатка долго мерзла, но наконец сдвинулась с места. На момент седьмого июля ещё не зацвела, к сожалению. Совсем медленная. Из бельгийских семян сорта «Мускат де Прованс». Не знаю почему, но я пока не волнуюсь, что-то подсказывает, что она не так уж безнадежна… Год просто благодатный для тыкв, не в пример прошлому, дождливому, холодному. Мне кажется, что будет урожай, хотя может это только кажется, как часто в жизни мне казалось.
Тогда до туристических нар я так и не дошла. Через минут десять я поняла, что не знаю, где я нахожусь - одни деревья кругом, а ещё через какое-то время я забрела в какой-то недетский бурелом. А темнело все быстрее и быстрее. Помню, я села на какое-то гнилое поваленное дерево, кругом кусты и елки. Филины ухают. Какие-то ветки хрустят. А в перерывах между уханьями и хрустами, слышно как у меня мурашки вскакивают по всему телу, и внутри и снаружи. И вообще, все вовсе не оптимистично.
Кричать было бесполезно. Ведь это уже был вечер воскресенья, они, наверняка, уже уехали. Да я тогда ещё не совсем осознала, что заблудилась. Решила: посижу, передохну, и к шоссе пойду. я же примерно знала в какой стороне шоссе находится. А там на вечернюю электричку сяду, ночью уже буду дома. В этих подмосковных пампасах мне совсем не хотелось ночь провести. Ведь я весь день спала, весь сон себе перебила. Отключиться не могла при всем желании. А костер развести я не знала как. Зажигалка у меня была, правда, а толку? В темноте ходить дрова искать? Так что мне хотелось поскорее распрощаться с этой природой.
Хотя чем дальше я шла, тем больше было дров. Помню, вся была в ссадинах. Наверное, стоило бы сесть отдохнуть, но у меня уже истерика была. Я остановиться физически не могла. Спальник вперед себя выставила, чтобы ветки по глазам не хлестали и продиралась, как мини-БТР. Казалось, вот присяду и сразу придут волки. Что я им скажу? Дорогие волки, я - не Красная шапочка. Не ешьте меня, серые, я полна сивухи и хвои? Я даже ведь по деревьям ни разу не лазала.
Но потом сознание переключилось на другое. Ведь самое страшное это не волки в ночном лесу и не медведи с кабанами. Самое страшное, кого можно увидеть в ночном лесу - это человек.
Мне стало казаться, что здесь все-таки есть люди, и они за мной следят. И сейчас они покажутся. Помню, сердце будто бы в голову перешло и бухало в ушах. Я это задним умом понимала, что это затмения, конечно, но все равно тряслась конкретно. Может, это было из-за недоедания и от жажды - я второй день тогда ничего не пила.
Как назло тогда было очень сухо в лесу, даже болотца тухлого не было. Пить очень хотелось. И я вспомнила, что я как-то читала книгу о путешественниках, и там было написано, что в экстремальных ситуациях, когда воды нет, нужно пить собственную урину.
А что мне было делать? Найти коммерческую палатку за дубом? Я решила, что ещё не готова умереть от жажды в каком-то деревянном лесу, под кустом орешника. Но тут я столкнулась с тем, что меня не было вообще никакой тары. Ни котелка, ни кружки, ни пакета. Я весь рюкзак перерыла. Была только косметичка, но я тогда соображала туго, и не догадалась, что её можно было бы взять. В конце концов, использовала собственную ладонь, но не срослось - уж лучше себе вены вскрыть и напиться напоследок.
Дальше, когда я поняла, что у меня в голове сейчас ума нет, одни мозги - ориентиров не было, идти было непонятно куда. Но очень хотелось поставить хоть какую-то точку, пусть даже и не совсем оптимистическую, в этом идиотизме.
Я дождалась, когда рассветет, хоть немного светлее станет и опять пошла, уже на рев машин, который наконец-то услышала. Вышла на дорогу. Я теперь представляю, что чувствуют альпинисты, наконец взошедшие на Эверест. Я села на обочине, рядом с драной автомобильной покрышкой и вдыхала запах цивилизации моей родной: асфальтированная дорога, на обочине консервные банки и пакеты из-под сока, машины железные гудят! Посидела я, понаслаждалась и пошла искать электричку.
Ловить машину было бесполезно. Кто бы меня взял? Я была перепачкана с ног до головы. Говорить связно не могла. В общем, ни как женщина, ни как собеседник интереса не представляла. Иду я вдоль шоссе и понимаю, что не ничего не понимаю. Куда идти, в какую сторону.
В конце концов, вышла к какой-то деревне, там спросила что да как какую-то тетку. Она на меня так смотрела, что я даже забыла у неё воды попросить.
Словом, вышла я к электричке, как калика перехожая: грязная, ободранная, с мокрым спальником подмышкой. Я бы и спальник в конце концов выкинула, но я подумала что мне ехать сначала на электричке, потом на метро, идти ещё до дома десять минут. Со спальником у меня ещё вид был мало-мальски туристический, а без него бомжиха бомжихой. Первый же милиционер был мой, а мне только милиции и не хватало. Спальник был доказательством, аргументом и фактом. Моим щитом и символом веры, вернее доверия ко мне. Меньше надо было бы объяснять.
Народа на перроне было очень много. На меня смотрели некоторой опаской. Но мне уже было как-то все равно - это их проблемы, а не мои. Я прошла перрон до конца, чтобы сесть на свободную скамейку и тут, увидела под ней маленькое яблоко. Я полезла под скамью и схватила его. Такое скукоженное яблочко, почти дичок. Твердое, кислое, с вяжущим вкусом.
Его кто-то, попробовав, выбросил. Оно было надкусано с одной стороны этакий заржавленный след от чих-то зубов. Я его засунула в рот практически целиком, но не смогла разжевать. Пришлось вынуть его, и раскусить на половинки. Я ела эти обслюнявленные половинки медленно, растягивая удовольствие. После елок это была пища богов. Моя первая еда и питье за два дня.
Нельзя сказать, что свои тыквы я очень сильно поливаю. Нарастив корневую систему, которая углубляется до двух метров, растения начинают сами доставать для себя все необходимое. Подкармливала я их только два раза сброженной травой. Можно, конечно и чаще, но уже все листья так сомкнулись, что туда страшно заходиться, как, впрочем, и в кабачки. Кабачки вообще тема отдельная, но ввсе же это тоже тыквы - твердокорые. И в этой запяси я хотела бы показать свои патиссоны,к оторые в этом году тоже у меня очень хорошо плодятся. Пока только сорта любителей. Это сорт бинго-Бонго от Феча.
А это наливается (уже налилась наверняка) завязь в стиле стимпанка. Просто растительный кальмар или медуза, а не патиссон сорта «Солнечная вспышка» от Петрова.
Я съела яблоко, и как раз подъехала моя электричка. Я легла на скамью, подложила себе под голову рюкзак и заснула. Проснулась я от того, что меня трясла за плечо женщина-контролер. Она спросила мой билет, а я сказала нет. Тогда она говорит, платите деньги. Я говорю нет денег. Она ну вставай тогда, и на выход. Я отвечаю ни за что. И рассказываю про то, что я от туристической группы отбилась, в лесу ночевала. А она как же тебя, шалаву, в лесу волки не съели?! Не, знаю, отвечаю, - невкусная, наверное, была. Контролерша говорит: встала быстро, и давай отсюда, бесплатного транспорта не бывает. А меня уже сил на эти препирательства не было. Я просто изобразила полное безволие и закрыла глаза. В конце концов, контролерша оказалась понимающим человеком. Только сказала, уходя: сволочь хамоватая .
Денег у меня не было вообще никаких - все осталось у бой-френда: кошелек, проездной на метро, паспорт. Мы когда в лес ехали, он ещё говорил меня так возбуждает, что ты такая беззащитная, зависимая от меня. А деньги лишь в лесу ничего не значащий фантик. А в городе - это и кремень, и огниво и все что угодно. Ведь в городе без денег, как в лесу без зажигалки или спальника того же. Еще не понятно, что для меня тогда было труднее: в лесу, сквозь чащу пробираться или в метро без денег проходить.
Как доехала домой не помню. Вернее помню, но фрагментарно. Припоминается, что рядом со мной никто садиться не хотел, как если бы я лепрой больна была. А потом только, помню себя дома уже рядом с краном, в ванной. Пила, как взмыленная лошадь. Затем ела целый день.
А друг мой, спал в момент моего прихода. Когда проснулся, сказал, что подумал, что я утром забрала вещи и в Москву уехала к маме, так как для меня это типично… Тоже поздравил, что меня не съели волки.
Самое интересное, что десять лет спустя эта история повторилась. Я опять заблудилась в лесу уже при наличии мобильных телефонов. Просто с другим уже не совсем молодым человеком мы пошли в лес и легкомысленно не взяли сотовые. Помню, когда выбирались из чащоб и думая какая же я идиотка и что опыт ничему меня не научил, я давила в себе истеричный смех. Помню, друг мой смотрел на меня удивленно и говорил - Таня, я удивляюсь тебе, ты такая спокойная, выдержанная, все время улыбаешься…
Можно было бы в МТС мою историю продать. Только представить все это безумие, а в конце огромными буквами: МТС Моя телефонная сеть . Или Мегафон - Позвоните близким… В общем, отправляясь в лес можно нож забыть, но мобильник - ни-ни… А лучше вообще не ходить туда, лучше на огороде сидеть, среди нарастающих июльских тыкв. Тем более, что в огороде-то грибы растут, а вот лесные тыквы я никогда не встречала…