Музейный лытдыбр
Невероятно, но факт: на исходе своей жизни в Париже я всё-таки набралась смелости сходить в какой-нибудь художественный музей. Им оказался музей Орсе. Вообще, музеи я, конечно, не люблю - пора перестать стесняться этого обстоятельства. Из всего многообразия вариантов проведения досуга я с гораздо большим удовольствием выберу что-нибудь ещё - в девяти случаях из десяти, если не в 99-ти из 100. Но иногда чудеса случаются.
Выходя из дома, толком не позавтракав (потому что дома не нашлось почти ничего съедобного), вспомнила очередное хемингуэевское:
Когда в Париже живешь впроголодь, есть хочется особенно сильно, потому что в витринах всех булочных выставлены всевозможные вкусные вещи, а люди едят за столиками прямо на тротуаре, и ты видишь еду и вдыхаешь ее запах. Если ты бросил журналистику и пишешь вещи, которые в Америке никто не купит, а своим домашним сказал, что приглашен кем-то на обед, то лучше всего пойти в Люксембургский сад, где на всем пути от площади Обсерватории до улицы Вожирар тебя не смутит ни вид, ни запах съестного. И можно зайти в Люксембургский музей, где картины становятся яснее, проникновеннее и прекраснее, когда сосет под ложечкой и живот подвело от голода. Пока я голодал, я научился гораздо лучше понимать Сезанна и по-настоящему постиг, как он создавал свои пейзажи. Я часто спрашивал себя, не голодал ли и он, когда работал. Но решил, что он, наверно, просто забывал поесть. Такие не слишком здравые мысли-открытия приходят в голову от бессонницы или недоедания. Позднее я решил, что Сезанн все-таки испытывал голод, но другой.
Когда я впервые это прочитала, то решила, что обязательно пойду смотреть импрессионистов именно на голодный желудок. Это была мысль-шутка, но в итоге, совершенно случайно, она стала реальностью. Что из этого получилось, судить сложно, потому что я не знаю, как отреагировало бы на те же самые картины моё сытое восприятие. Но определённые плюсы в чувстве голода всё же есть: оно помогает немного абстрагироваться от окружающих толп (а это главное, что я не люблю в таких туристически популярных местах). Впрочем, не уверена, что это идёт на пользу и концентрации на картинах.
В последнем посещённом зале проводилась временная выставка, посвящённая Ван Гогу. Туда не только стащили все его орсеевские полотна, но и свезли другие картины, обычно хранящиеся в прочих музеях и частных коллекциях. В общем, это я удачно зашёл. То ли к этому моменту моё голодное просветление достигло своего пика (испытание искусством продолжалось уже четвёртый час), то ли Ван Гог - действительно лучшее, что случилось со мной в этот день.
А на следующий день меня потащили в другой музей, который по-французски называется Cité des Sciences et de l'Industrie, а по-русски - Городок науки и индустрии, вроде как. Технические музеи я люблю не сильно больше художественных, но тут уж было не отвертеться. Время мы в итоге провели отлично, причём по продолжительности - примерно столько же, сколько в Орсе. Но, конечно, гораздо более легкомысленно.
Один из знаковых моментов: мне довелось наконец-то живьём посмотреть на современное кинетическое искусство, о котором я когда-то столько писала для "Популярной механики". Не то чтобы я очень рвалась, но всё же пора было лично окунуться в этот мир конструкторского безумия - всё-таки видеоролики в интернете не дают о нём полного представления. Надо признать: живьём даже самые бессмысленные и беспощадные экспонаты вызывают некоторое подобие умиления. А с учётом того, что их создание обычно требует серьёзной умственной работы и немалых конструкторских усилий, этот раздел современного искусства я, так и быть, вполне готова признать за искусство.
В частности, видели в действии парочку странных существ Тео Янсена:
Но это была временная выставка. В основном же данный музей представляет собой огромное собрание интерактивных экспонатов, в которые можно поиграться, заодно усвоив что-нибудь занимательное из мира физики, математики, астрономии и т.п. В общем, то, что надо, для любознательных детишек, а также великовозрастных неучей вроде меня. Впрочем, гвоздём программы у нас стали какие-то совсем простые вещи - например, кукареканье петуха, проигранное со скоростью в четыре раза медленнее обыкновенной. Теперь я знаю, как делаются семплы для ужастиков.
А ещё меня совершенно покорило гигантское пианино, на котором нужно было играть ногами, а оно вместо стандартных звуков пело женскими и мужскими голосами, - это, безусловно, лучшее, что случилось со мной в этот день. Совершенно сумасшедшая штука, даже если не можешь наиграть никакой нормальной мелодии.
В общем, отличное место для семейного или дружеского досуга (в одиночку, полагаю, не так весело). И что мне особенно понравилось по контрасту с Орсе, так это полупустынность. По музею, конечно, носятся группы гиперактивных школьников, но, учитывая его размеры, с ними несложно разминуться. А взрослых одиночных посетителей здесь совсем немного - что удивительно для июньского Парижа.
Непосредственно напротив Cité des Sciences et de l'Industrie находится впечатляющий IMAX-кинотеатр. Не знаю, как там внутри, но снаружи он безоговорочно шикарен.
Вся эта красота находится на самой границе Парижа. Мне до сих пор случается думать, что это чудовищно далеко от центра. Но вот очередное доказательство того, какой же Париж на самом деле крошечный: мы пошли оттуда пешком вдоль виляющего канала и добрели до моего дома минут за сорок, наверное. Компактность - одна из множества характеристик городской среды, которых мне, безусловно, будет не хватать в Москве...
Выходя из дома, толком не позавтракав (потому что дома не нашлось почти ничего съедобного), вспомнила очередное хемингуэевское:
Когда в Париже живешь впроголодь, есть хочется особенно сильно, потому что в витринах всех булочных выставлены всевозможные вкусные вещи, а люди едят за столиками прямо на тротуаре, и ты видишь еду и вдыхаешь ее запах. Если ты бросил журналистику и пишешь вещи, которые в Америке никто не купит, а своим домашним сказал, что приглашен кем-то на обед, то лучше всего пойти в Люксембургский сад, где на всем пути от площади Обсерватории до улицы Вожирар тебя не смутит ни вид, ни запах съестного. И можно зайти в Люксембургский музей, где картины становятся яснее, проникновеннее и прекраснее, когда сосет под ложечкой и живот подвело от голода. Пока я голодал, я научился гораздо лучше понимать Сезанна и по-настоящему постиг, как он создавал свои пейзажи. Я часто спрашивал себя, не голодал ли и он, когда работал. Но решил, что он, наверно, просто забывал поесть. Такие не слишком здравые мысли-открытия приходят в голову от бессонницы или недоедания. Позднее я решил, что Сезанн все-таки испытывал голод, но другой.
Когда я впервые это прочитала, то решила, что обязательно пойду смотреть импрессионистов именно на голодный желудок. Это была мысль-шутка, но в итоге, совершенно случайно, она стала реальностью. Что из этого получилось, судить сложно, потому что я не знаю, как отреагировало бы на те же самые картины моё сытое восприятие. Но определённые плюсы в чувстве голода всё же есть: оно помогает немного абстрагироваться от окружающих толп (а это главное, что я не люблю в таких туристически популярных местах). Впрочем, не уверена, что это идёт на пользу и концентрации на картинах.
В последнем посещённом зале проводилась временная выставка, посвящённая Ван Гогу. Туда не только стащили все его орсеевские полотна, но и свезли другие картины, обычно хранящиеся в прочих музеях и частных коллекциях. В общем, это я удачно зашёл. То ли к этому моменту моё голодное просветление достигло своего пика (испытание искусством продолжалось уже четвёртый час), то ли Ван Гог - действительно лучшее, что случилось со мной в этот день.
А на следующий день меня потащили в другой музей, который по-французски называется Cité des Sciences et de l'Industrie, а по-русски - Городок науки и индустрии, вроде как. Технические музеи я люблю не сильно больше художественных, но тут уж было не отвертеться. Время мы в итоге провели отлично, причём по продолжительности - примерно столько же, сколько в Орсе. Но, конечно, гораздо более легкомысленно.
Один из знаковых моментов: мне довелось наконец-то живьём посмотреть на современное кинетическое искусство, о котором я когда-то столько писала для "Популярной механики". Не то чтобы я очень рвалась, но всё же пора было лично окунуться в этот мир конструкторского безумия - всё-таки видеоролики в интернете не дают о нём полного представления. Надо признать: живьём даже самые бессмысленные и беспощадные экспонаты вызывают некоторое подобие умиления. А с учётом того, что их создание обычно требует серьёзной умственной работы и немалых конструкторских усилий, этот раздел современного искусства я, так и быть, вполне готова признать за искусство.
В частности, видели в действии парочку странных существ Тео Янсена:
You can watch this video on www.livejournal.com
Но это была временная выставка. В основном же данный музей представляет собой огромное собрание интерактивных экспонатов, в которые можно поиграться, заодно усвоив что-нибудь занимательное из мира физики, математики, астрономии и т.п. В общем, то, что надо, для любознательных детишек, а также великовозрастных неучей вроде меня. Впрочем, гвоздём программы у нас стали какие-то совсем простые вещи - например, кукареканье петуха, проигранное со скоростью в четыре раза медленнее обыкновенной. Теперь я знаю, как делаются семплы для ужастиков.
А ещё меня совершенно покорило гигантское пианино, на котором нужно было играть ногами, а оно вместо стандартных звуков пело женскими и мужскими голосами, - это, безусловно, лучшее, что случилось со мной в этот день. Совершенно сумасшедшая штука, даже если не можешь наиграть никакой нормальной мелодии.
В общем, отличное место для семейного или дружеского досуга (в одиночку, полагаю, не так весело). И что мне особенно понравилось по контрасту с Орсе, так это полупустынность. По музею, конечно, носятся группы гиперактивных школьников, но, учитывая его размеры, с ними несложно разминуться. А взрослых одиночных посетителей здесь совсем немного - что удивительно для июньского Парижа.
Непосредственно напротив Cité des Sciences et de l'Industrie находится впечатляющий IMAX-кинотеатр. Не знаю, как там внутри, но снаружи он безоговорочно шикарен.
Вся эта красота находится на самой границе Парижа. Мне до сих пор случается думать, что это чудовищно далеко от центра. Но вот очередное доказательство того, какой же Париж на самом деле крошечный: мы пошли оттуда пешком вдоль виляющего канала и добрели до моего дома минут за сорок, наверное. Компактность - одна из множества характеристик городской среды, которых мне, безусловно, будет не хватать в Москве...