Спектакль "Те, Кто пришли"
Спектакль по «Школе дураков» Саши Соколова назывался - «Те, Кто пришли», и состоялся он в синем зале Артэтажа «Шоколадной фабрики», то есть в весьма непритязательной обстановке (это в 5-7 мин. от метро «Римская», ул. Рабочая, д. 38; из метро направо, в сторону кафе «Соль и перец»). А следующий пройдет 12 декабря, в среду. Удачный актерский состав. Несмотря на то, что шел 4 часа, головной боли не возникло. Минимум реквизитов, удачно смотрятся разъемные полоски железнодорожной колеи. В одну минуту они собираются в одно, а по ним пускается платформа на колесах. И это хорошо, не отвлекает от главного - слова, описывающего реку времени и жизни. Только надо сделать усилие, чтобы остановиться на эти 4 часа и войти в мир подлинного бытия. Какое оно?
«Обычная станция - сама станция, но вот то, что за станцией - то представлялось очень хорошим, необыкновенным: пруд, высокая трава, танцплощадка, роща, дом отдыха и другое. На околостанционном пруду купались обычно вечером, после работы, приезжали на электричках и купались. Нет, но сначала расходились, шли по дачам. Устало, отдуваясь, вытирая лица платками, таща портфели, авоськи, екая селезенкой. Ты не помнишь, что лежало в авоськах? Чай, сахар, масло, колбаса; свежая, бьющая хвостом рыба; макароны, крупа, лук, полуфабрикаты; реже - соль. Шли по дачам, пили чай на верандах, надевали пижамы, гуляли - руки-за-спину - по садам, заглядывали в пожарные бочки с зацветающей водой, удивлялись множеству лягушек - они прыгали всюду в траве, - играли с детьми и собаками, играли в бадминтон, пили квас из холодильников, смотрели телевизор, говорили с соседями. И если еще не успевало стемнеть, направлялись компаниями на пруд - купаться. А почему они не ходили к реке? Они боялись водоворотов и стреженей, ветра и волн, омутов и глубинных трав. А может быть реки просто не было? Может быть. Но как же она называлась? Река называлась».
И живут здесь Те, Кто пытается сохранить верность памяти. Один из них - подросток спецшколы, с двоящимся сознанием (играют два актера). Почему он заболел? Не потому ли, что в школе 30-х годов XIX века его заставляли пакостить всему церковному: царапать лик Христа, смывать росписи, кидаться камнями в священника? Ведь не случайны эти упоминания о Лаврении, арестах на рассвете и подозрительной тьме доносов. Но кто знает… В герое сохранилась вера в легенду о Насылающем, сохранился над ним Божий покров. Он живет в двух измерениях: основное - на Небе. Все остальное - фон, где надо вспомнить о себе все-все : кто есть он, влекомый? Влекомый к святому апостолу Савлу, как верному ученику Христа, повторившему Его крестный путь? Савлу, который придет!
На околостанционной даче он, прежде всего, ценит красоту как огненное движение духа, по Бердяеву - красоту природы, музыки, человека творящего. Здесь можно запросто общаться с Леонардо да Винчи, который «есть, является, существует». Любоваться красотой учительницы ботаники, биологии и анатомии Веты Аркадьевны Акатовой (ее отец, академик, успел побывать врагом народа, обвиненным в акатовщине). Писать свои рассказы. Здесь есть тот, кто верен апостольскому духу любви и свободы - учитель географии Норвегов. Герой вбирает в себя эту красоту: «В те дни вокруг стало настолько красиво, что я не мог выходить даже на веранду: стоило мне посмотреть на реку и увидеть, какие разноцветные леса на том … берегу, как я начинал плакать и ничего не мог с собой поделать. Слезы текли сами собой, и я не мог сказать им - нет, а внутри было неспокойно и горячо…» Красота для него есть экзистенциальный центр, который мятется от пустоты, поиска другого, который "ты" или "Ты"? Ему плохо от разорванных смыслов бытия и вынужденного общения с теми, кто служит власти: с прокурором, читающим газеты, его отцом; с директором спецшколы Николаем Горимировичем Перило или завучем Шейной Соломоновной Тинберген. К таким не придут «Те Кто Приходят» ночью, чтобы поинтересоваться личной жизнью. «Нет, я не ваш», - кричит им Павел Петрович Норвегов. По сути, этот спектакль о выборе пути жизни, вопреки суете сует. О надежде на то, что «церковь стоит на ветру» не зря и «мелодия жизни» не иссякает для «наследников Савла". Единственный вопрос: кто адресат этого спектакля? для кого играют актеры? Ведь мы сейчас так ценим краткость, ясность и выразительность сообщения, что просидеть 4 часа сможет не каждый. Это сродни подвигу, в наши-то дни...
«Обычная станция - сама станция, но вот то, что за станцией - то представлялось очень хорошим, необыкновенным: пруд, высокая трава, танцплощадка, роща, дом отдыха и другое. На околостанционном пруду купались обычно вечером, после работы, приезжали на электричках и купались. Нет, но сначала расходились, шли по дачам. Устало, отдуваясь, вытирая лица платками, таща портфели, авоськи, екая селезенкой. Ты не помнишь, что лежало в авоськах? Чай, сахар, масло, колбаса; свежая, бьющая хвостом рыба; макароны, крупа, лук, полуфабрикаты; реже - соль. Шли по дачам, пили чай на верандах, надевали пижамы, гуляли - руки-за-спину - по садам, заглядывали в пожарные бочки с зацветающей водой, удивлялись множеству лягушек - они прыгали всюду в траве, - играли с детьми и собаками, играли в бадминтон, пили квас из холодильников, смотрели телевизор, говорили с соседями. И если еще не успевало стемнеть, направлялись компаниями на пруд - купаться. А почему они не ходили к реке? Они боялись водоворотов и стреженей, ветра и волн, омутов и глубинных трав. А может быть реки просто не было? Может быть. Но как же она называлась? Река называлась».
И живут здесь Те, Кто пытается сохранить верность памяти. Один из них - подросток спецшколы, с двоящимся сознанием (играют два актера). Почему он заболел? Не потому ли, что в школе 30-х годов XIX века его заставляли пакостить всему церковному: царапать лик Христа, смывать росписи, кидаться камнями в священника? Ведь не случайны эти упоминания о Лаврении, арестах на рассвете и подозрительной тьме доносов. Но кто знает… В герое сохранилась вера в легенду о Насылающем, сохранился над ним Божий покров. Он живет в двух измерениях: основное - на Небе. Все остальное - фон, где надо вспомнить о себе все-все : кто есть он, влекомый? Влекомый к святому апостолу Савлу, как верному ученику Христа, повторившему Его крестный путь? Савлу, который придет!
На околостанционной даче он, прежде всего, ценит красоту как огненное движение духа, по Бердяеву - красоту природы, музыки, человека творящего. Здесь можно запросто общаться с Леонардо да Винчи, который «есть, является, существует». Любоваться красотой учительницы ботаники, биологии и анатомии Веты Аркадьевны Акатовой (ее отец, академик, успел побывать врагом народа, обвиненным в акатовщине). Писать свои рассказы. Здесь есть тот, кто верен апостольскому духу любви и свободы - учитель географии Норвегов. Герой вбирает в себя эту красоту: «В те дни вокруг стало настолько красиво, что я не мог выходить даже на веранду: стоило мне посмотреть на реку и увидеть, какие разноцветные леса на том … берегу, как я начинал плакать и ничего не мог с собой поделать. Слезы текли сами собой, и я не мог сказать им - нет, а внутри было неспокойно и горячо…» Красота для него есть экзистенциальный центр, который мятется от пустоты, поиска другого, который "ты" или "Ты"? Ему плохо от разорванных смыслов бытия и вынужденного общения с теми, кто служит власти: с прокурором, читающим газеты, его отцом; с директором спецшколы Николаем Горимировичем Перило или завучем Шейной Соломоновной Тинберген. К таким не придут «Те Кто Приходят» ночью, чтобы поинтересоваться личной жизнью. «Нет, я не ваш», - кричит им Павел Петрович Норвегов. По сути, этот спектакль о выборе пути жизни, вопреки суете сует. О надежде на то, что «церковь стоит на ветру» не зря и «мелодия жизни» не иссякает для «наследников Савла". Единственный вопрос: кто адресат этого спектакля? для кого играют актеры? Ведь мы сейчас так ценим краткость, ясность и выразительность сообщения, что просидеть 4 часа сможет не каждый. Это сродни подвигу, в наши-то дни...