Все пройдет, кроме... (По Книге Екклезиаста.)
Без комментариев.
Писатель Михаил Пришвин. Запись из потаенного дневника от 8 июня 1938 года.
Зашел посмотреть то местечко на Крючикове, где было так много ландышей и где у меня рождались поэтические замыслы и по мере сил моих осуществлялись Ничего особенно не произошло тут, те же две сосны сплели свои корни, как руки, так, что на сплетение удобно было сесть. Только людей заметно прибавилось, всюду лежали клочья газетной бумаги и скорлупа яиц. Та же самая звучала приятная мне флейта иволги, и кусты орешника по-прежнему были густые, и я сам как будто мало изменился. Но ландышей в тех ореховых зарослях вовсе не было, ни одного. Их ведь тысячи были, а теперь ни одного! За десять лет сколько прибавилось [всего]. И я книг много написал и получил много похвал, все хорошо! и только ландышей нет.
Писатель Михаил Пришвин. Запись из потаенного дневника от 8 июня 1938 года.
Зашел посмотреть то местечко на Крючикове, где было так много ландышей и где у меня рождались поэтические замыслы и по мере сил моих осуществлялись Ничего особенно не произошло тут, те же две сосны сплели свои корни, как руки, так, что на сплетение удобно было сесть. Только людей заметно прибавилось, всюду лежали клочья газетной бумаги и скорлупа яиц. Та же самая звучала приятная мне флейта иволги, и кусты орешника по-прежнему были густые, и я сам как будто мало изменился. Но ландышей в тех ореховых зарослях вовсе не было, ни одного. Их ведь тысячи были, а теперь ни одного! За десять лет сколько прибавилось [всего]. И я книг много написал и получил много похвал, все хорошо! и только ландышей нет.