"Бог есть"! Воспоминания блогера. Часть 2-я
Интрига закручивается, 1 мая 1975 года человек и Бог встречаются!:)
Оригинал взят у _quidam в Мои воспоминания. МОЙ ПРИХОД В ЦЕРКОВЬ. Часть вторая
Как ни странно, после всех предшествовавших волнений, в этой части моего летнего путешествия на меня вдруг снизошли мир и покой. Мы не спеша двигались вверх по реке Онеге (то на пароходике, то пешком по берегу) от пункта к пункту, описанных в книге, и неброская северная природа, громадные, устремленные к небу деревянные храмы и маленькие, затейливые церквушки (хотя и заброшенные, зачастую загаженные внутри) действовали на душу умиротворяюще. На нашем пути мы почти не встречали людей, и уж совсем (до поры до времени) не встречали туристов.
Еще перед отъездом из Киева я попросила у Ивана Васильевича, баптиста, дать мне с собой какую-нибудь духовную литературу. И он принес мне две книжечки. Название одной из них я не помню, а вторая была выдающегося автора, протестантского проповедника Марцинковского «Ей, гряди, Иисусе!». Каждый вечер, на привале, я почитывала эти книжечки, и, хотя многое мне было непонятно, это чтение тоже действовало умиротворяюще. Мой коллега молча (таково было мое условие) сопровождал меня и совсем мне не мешал.
И все же ожидавшегося мною судьбоносного (внутреннего) события так и не произошло, а до конца отпуска оставалось всего ничего. Мы уже подбирались к Каргополю, последнему пункту нашего путешествия, откуда на поезде мы должны были отбыть (через Москву) в Киев. За три дня до отъезда мы оказались в с. Лядины с его замечательным ансамблем из трех храмовых зданий (две церкви и колокольня). Стояли с Мишей возле храмов и читали по желтенькой книжечке описание их архитектурных особенностей. И тут мы заметили группу из 4-х человек, которые стояли неподалеку и, по-видимому, читали то же самое по той же самой книжечке.
Мы познакомились. Это были москвичи - математик Юрий Шиханович с женой и дочерью и его бывший студент по МГУ Володя Кейдан. Они, в отличие от нас, только начинали свое путешествие - от Каргополя до Онеги. Почувствовав друг к другу симпатию, мы договорились встретиться на другой день рано утром и вместе пойти к следующему архитектурному объекту - церкви во имя Сретения в с. Красная Ляга.
Шиханович Ю.А. и Володя Кейдан. 1975. Фото В. Кейдана
Утром мы встретились в с. Печниково, откуда надо было пройти пешком 6 км до Красной Ляги. Дорогой я разговорилась с Володей. У нас оказалось много общего - в биографиях, во вкусах, во взглядах. В какой-то момент Володя сказал, что, к сожалению, в Израиль он поехать не может (будучи наполовину евреем, наполовину русским). И неожиданно для самой себя я спросила: «Вы, что ли, православный?» (В то время я, между прочим, думала, что в православную церковь ходят одни старушки.). Его ответ «Да» прозвучал для меня, как гром с ясного неба. Молодой, образованный, одного со мной круга интересов - и православный?
Когда мы подошли к храму, я спросила у Володи, что означает слово «Сретение» (к стыду своему, я этого не знала). Володя достал из кармана маленький Новый Завет, дал мне прочесть соответствующее место из Евангелия от Луки (гл. 2, ст. 22-38). Когда мы прощались, Володя сказал, что в сентябре будет в Киеве в командировке и записал мой номер телефона.
Как-то в сентябре раздался звонок. Это был Володя. Когда мы встретились, я первым делом попросила рассказать мне, как он пришел к вере, тем более к вере православной. Мы проговорили с ним почти всю ночь, бродя по киевским улицам. Его путь, его духовные поиски во многом были похожи на мои с той только разницей, что он уже нашел то, к чему я только шла. К концу нашего разговора я сказала, что хотела бы креститься. Володя написал мне на обрывке бумаги молитву «Отче наш» и Символ веры. Пообещал через некоторое время прислать литературу для подготовки к крещению.
Вскоре я получила с оказией картонную коробку, до верху наполненную там- и самиздатом. Помню, среди прочего там были Новый Завет изд-ства «Жизнь с Богом», Православный молитвослов, машинопись-перевод брошюры «Православие и таинства» прот. Александра Шмемана (наверное, намек на то, что в будущем я переведу его книгу о крещении «Водою и Духом»), книжечка католического автора Даниелу, несколько номеров журнала «Вестник РСХД», выходившего в изд-стве ИМКА-пресс.
В.А.Рещикова
Через некоторое время я приехала в командировку в Москву (встречу с Шихановичем пока опущу). Вместе с Володей посетила происходившее на частной квартире чтение работы Вл. Лосского о первых днях войны с Германией во Франции его бывшей слушательницей по Парижскому богословскому институту и переводчицей Верой Александровной Рещиковой (1902-2002). Там я впервые встретилась с Ильей Шмаином, моим будущим восприемником. Еще Володя мне дал для чтения довольно толстый том - переплетенную машинопись «Мистического и догматического богословия» Вл. Лосского, также переведенного В.А.
Илья Шмаин (до эмиграции)
В Киеве я пыталась по субботам ходить на богослужение в кафедральный Владимирский собор. Если раньше, заходя в храм, я любовалась росписями и наслаждалась красивым, хотя и непонятным, пением хора, то теперь атмосфера, царившая в главном киевском храме, казалась мне чуждой и даже враждебной (не без помощи злобных, как мне казалось, старушек, делающих замечания случайным посетителям). А главное - все было непонятным. В моем Молитвослове было приведено несколько песнопений из всенощной. Я стояла и тупо смотрела на соответствующую страницу. И вдруг как будто пелена спадала с глаз или, вернее, с ушей - прежде глухие уши вдруг обретали слух - это случалось тогда, когда слова, поемые хором, совпадали со словами напечатанными. Это давало невероятную радость, хотя и кратковременную - потому что затем снова все делалось непонятным.
Часто меня одолевали сомнения, и тогда мне казалось, что я поспешила с решением креститься. 3 января 1975 г. я шла с работы и сосредоточенно думала о том, как я сейчас приду домой и мы с сыном начнем укладывать рюкзаки - назавтра мы собирались ехать на неделю в Карпаты кататься на лыжах. Очнулась я в коридоре больницы, и все внутри меня корчилось от боли. Оказалось, что, когда я переходила дорогу, меня сбила машина, и эта же машина привезла меня в больницу.
Честно говоря, из-за ужасной боли я думала, что пришел мой конец - что все внутри меня разрушено, разбито. Я вспоминала рассказ В.Кейдана о том, что в нашей стране священников не пускают в больницы к умирающим, и очень боялась умереть некрещеной. Но мне сделали рентген внутренних органов: я отделалась всего лишь погнутием нескольких ребер и ушибами. Когда я еще лежала в кабинете у врача, я почему-то спросила, какое сегодня число. Услышав: «3 января», я сказала: «Не может быть. Ведь тогда должен был быть Новый год, а его еще не было». После этого врач записал мне диагноз - сотрясение мозга, а я, поняв, что у меня потеря памяти, стала лихорадочно вспоминать - и все (или почти все?) вспомнила.
В частности, я вспомнила, что в сумке у меня лежит запрещенный тамиздатский «Архипелаг Гулаг» Солженицына (1-й том, данный мне то ли Кейданом, то ли Шихановичем). Я попросила медсестру позвонить и сообщить о том, что со мной случилось, моей маме и подруге Алле (которая сейчас живет в Чикаго). Появились моя взволнованная мама, также взволнованный сын Андрей (мне пришлось сказать ему, что, к сожалению, поездка в Карпаты отменяется; но ему было достаточно, что я осталась жива!) и, наконец, Алла. Алле я потихоньку отдала томик Солженицына. В больнице я пролежала 20 дней, но ребра еще долго болели и до сих пор побаливают.
Этот случай стал переломным моментом. Я поняла, что с крещением не стоит тянуть, и надеялась креститься на Пасху, как это было принято у первых христиан. В порядке подготовки я читала самиздатский том «Мистического и догматического богословия», но текст мне казался совершенно неудобоваримым. Наконец в один из моих приездов в Москву Володя дал мне 8-й номер журнала «Богословские труды» за 1972 г. с хорошо отредактированным переводом этой работы Вл. Лосского, и я прочла его на одном дыхании - там я нашла ответы на все мои вопросы. С тех пор это моя любимая книга, а как я стала обладателем собственного номера этого журнала, я уже писала в заметке «Лыжи - любовь моя» (см.: http://users.livejournal.com/_quidam/10892.html).
Еще важную роль в моем приготовлении к крещению сыграли беседы со стареньким о. Николаем Педашенко, с которым меня познакомил тот же Володя Кейдан и на котором я явственно увидела печать святости. И даже критические статьи находившегося в заштате о. Сергия Желудкова в «Вестнике РСХД» имели для меня положительное значение.
4.02.1974. День рождения моей будущей восприемницы Наташи Костомаровой. Я у окна беседую с о. Сергием Желудковым. На переднем плане В. Зелинский с Марио Корти, служащим итальянского посольства в Москве
Итак, 1 мая 1975 г., в Страстной четверг, меня крестил о. Николай Ведерников в своей московской квартире. Восприемниками стали Наташа Костомарова (жена теперешнего о. Владимира Зелинского) и Илья Шмаин, тогда еще не священник, а математик, как и я. И впервые я побывала на Пасхальной службе 4 мая в храме Ильи Обыденного, вместе с Володей Кейданом и его друзьями, среди которых были Анка Шмаина, Оля Рожанская, Сережа и Андрей Казило (?) и др. И для меня началась новая жизнь.
(продолжение следует)
Оригинал взят у _quidam в Мои воспоминания. МОЙ ПРИХОД В ЦЕРКОВЬ. Часть вторая
Как ни странно, после всех предшествовавших волнений, в этой части моего летнего путешествия на меня вдруг снизошли мир и покой. Мы не спеша двигались вверх по реке Онеге (то на пароходике, то пешком по берегу) от пункта к пункту, описанных в книге, и неброская северная природа, громадные, устремленные к небу деревянные храмы и маленькие, затейливые церквушки (хотя и заброшенные, зачастую загаженные внутри) действовали на душу умиротворяюще. На нашем пути мы почти не встречали людей, и уж совсем (до поры до времени) не встречали туристов.
Еще перед отъездом из Киева я попросила у Ивана Васильевича, баптиста, дать мне с собой какую-нибудь духовную литературу. И он принес мне две книжечки. Название одной из них я не помню, а вторая была выдающегося автора, протестантского проповедника Марцинковского «Ей, гряди, Иисусе!». Каждый вечер, на привале, я почитывала эти книжечки, и, хотя многое мне было непонятно, это чтение тоже действовало умиротворяюще. Мой коллега молча (таково было мое условие) сопровождал меня и совсем мне не мешал.
И все же ожидавшегося мною судьбоносного (внутреннего) события так и не произошло, а до конца отпуска оставалось всего ничего. Мы уже подбирались к Каргополю, последнему пункту нашего путешествия, откуда на поезде мы должны были отбыть (через Москву) в Киев. За три дня до отъезда мы оказались в с. Лядины с его замечательным ансамблем из трех храмовых зданий (две церкви и колокольня). Стояли с Мишей возле храмов и читали по желтенькой книжечке описание их архитектурных особенностей. И тут мы заметили группу из 4-х человек, которые стояли неподалеку и, по-видимому, читали то же самое по той же самой книжечке.
Мы познакомились. Это были москвичи - математик Юрий Шиханович с женой и дочерью и его бывший студент по МГУ Володя Кейдан. Они, в отличие от нас, только начинали свое путешествие - от Каргополя до Онеги. Почувствовав друг к другу симпатию, мы договорились встретиться на другой день рано утром и вместе пойти к следующему архитектурному объекту - церкви во имя Сретения в с. Красная Ляга.
Шиханович Ю.А. и Володя Кейдан. 1975. Фото В. Кейдана
Утром мы встретились в с. Печниково, откуда надо было пройти пешком 6 км до Красной Ляги. Дорогой я разговорилась с Володей. У нас оказалось много общего - в биографиях, во вкусах, во взглядах. В какой-то момент Володя сказал, что, к сожалению, в Израиль он поехать не может (будучи наполовину евреем, наполовину русским). И неожиданно для самой себя я спросила: «Вы, что ли, православный?» (В то время я, между прочим, думала, что в православную церковь ходят одни старушки.). Его ответ «Да» прозвучал для меня, как гром с ясного неба. Молодой, образованный, одного со мной круга интересов - и православный?
Когда мы подошли к храму, я спросила у Володи, что означает слово «Сретение» (к стыду своему, я этого не знала). Володя достал из кармана маленький Новый Завет, дал мне прочесть соответствующее место из Евангелия от Луки (гл. 2, ст. 22-38). Когда мы прощались, Володя сказал, что в сентябре будет в Киеве в командировке и записал мой номер телефона.
Как-то в сентябре раздался звонок. Это был Володя. Когда мы встретились, я первым делом попросила рассказать мне, как он пришел к вере, тем более к вере православной. Мы проговорили с ним почти всю ночь, бродя по киевским улицам. Его путь, его духовные поиски во многом были похожи на мои с той только разницей, что он уже нашел то, к чему я только шла. К концу нашего разговора я сказала, что хотела бы креститься. Володя написал мне на обрывке бумаги молитву «Отче наш» и Символ веры. Пообещал через некоторое время прислать литературу для подготовки к крещению.
Вскоре я получила с оказией картонную коробку, до верху наполненную там- и самиздатом. Помню, среди прочего там были Новый Завет изд-ства «Жизнь с Богом», Православный молитвослов, машинопись-перевод брошюры «Православие и таинства» прот. Александра Шмемана (наверное, намек на то, что в будущем я переведу его книгу о крещении «Водою и Духом»), книжечка католического автора Даниелу, несколько номеров журнала «Вестник РСХД», выходившего в изд-стве ИМКА-пресс.
В.А.Рещикова
Через некоторое время я приехала в командировку в Москву (встречу с Шихановичем пока опущу). Вместе с Володей посетила происходившее на частной квартире чтение работы Вл. Лосского о первых днях войны с Германией во Франции его бывшей слушательницей по Парижскому богословскому институту и переводчицей Верой Александровной Рещиковой (1902-2002). Там я впервые встретилась с Ильей Шмаином, моим будущим восприемником. Еще Володя мне дал для чтения довольно толстый том - переплетенную машинопись «Мистического и догматического богословия» Вл. Лосского, также переведенного В.А.
Илья Шмаин (до эмиграции)
В Киеве я пыталась по субботам ходить на богослужение в кафедральный Владимирский собор. Если раньше, заходя в храм, я любовалась росписями и наслаждалась красивым, хотя и непонятным, пением хора, то теперь атмосфера, царившая в главном киевском храме, казалась мне чуждой и даже враждебной (не без помощи злобных, как мне казалось, старушек, делающих замечания случайным посетителям). А главное - все было непонятным. В моем Молитвослове было приведено несколько песнопений из всенощной. Я стояла и тупо смотрела на соответствующую страницу. И вдруг как будто пелена спадала с глаз или, вернее, с ушей - прежде глухие уши вдруг обретали слух - это случалось тогда, когда слова, поемые хором, совпадали со словами напечатанными. Это давало невероятную радость, хотя и кратковременную - потому что затем снова все делалось непонятным.
Часто меня одолевали сомнения, и тогда мне казалось, что я поспешила с решением креститься. 3 января 1975 г. я шла с работы и сосредоточенно думала о том, как я сейчас приду домой и мы с сыном начнем укладывать рюкзаки - назавтра мы собирались ехать на неделю в Карпаты кататься на лыжах. Очнулась я в коридоре больницы, и все внутри меня корчилось от боли. Оказалось, что, когда я переходила дорогу, меня сбила машина, и эта же машина привезла меня в больницу.
Честно говоря, из-за ужасной боли я думала, что пришел мой конец - что все внутри меня разрушено, разбито. Я вспоминала рассказ В.Кейдана о том, что в нашей стране священников не пускают в больницы к умирающим, и очень боялась умереть некрещеной. Но мне сделали рентген внутренних органов: я отделалась всего лишь погнутием нескольких ребер и ушибами. Когда я еще лежала в кабинете у врача, я почему-то спросила, какое сегодня число. Услышав: «3 января», я сказала: «Не может быть. Ведь тогда должен был быть Новый год, а его еще не было». После этого врач записал мне диагноз - сотрясение мозга, а я, поняв, что у меня потеря памяти, стала лихорадочно вспоминать - и все (или почти все?) вспомнила.
В частности, я вспомнила, что в сумке у меня лежит запрещенный тамиздатский «Архипелаг Гулаг» Солженицына (1-й том, данный мне то ли Кейданом, то ли Шихановичем). Я попросила медсестру позвонить и сообщить о том, что со мной случилось, моей маме и подруге Алле (которая сейчас живет в Чикаго). Появились моя взволнованная мама, также взволнованный сын Андрей (мне пришлось сказать ему, что, к сожалению, поездка в Карпаты отменяется; но ему было достаточно, что я осталась жива!) и, наконец, Алла. Алле я потихоньку отдала томик Солженицына. В больнице я пролежала 20 дней, но ребра еще долго болели и до сих пор побаливают.
Этот случай стал переломным моментом. Я поняла, что с крещением не стоит тянуть, и надеялась креститься на Пасху, как это было принято у первых христиан. В порядке подготовки я читала самиздатский том «Мистического и догматического богословия», но текст мне казался совершенно неудобоваримым. Наконец в один из моих приездов в Москву Володя дал мне 8-й номер журнала «Богословские труды» за 1972 г. с хорошо отредактированным переводом этой работы Вл. Лосского, и я прочла его на одном дыхании - там я нашла ответы на все мои вопросы. С тех пор это моя любимая книга, а как я стала обладателем собственного номера этого журнала, я уже писала в заметке «Лыжи - любовь моя» (см.: http://users.livejournal.com/_quidam/10892.html).
Еще важную роль в моем приготовлении к крещению сыграли беседы со стареньким о. Николаем Педашенко, с которым меня познакомил тот же Володя Кейдан и на котором я явственно увидела печать святости. И даже критические статьи находившегося в заштате о. Сергия Желудкова в «Вестнике РСХД» имели для меня положительное значение.
4.02.1974. День рождения моей будущей восприемницы Наташи Костомаровой. Я у окна беседую с о. Сергием Желудковым. На переднем плане В. Зелинский с Марио Корти, служащим итальянского посольства в Москве
Итак, 1 мая 1975 г., в Страстной четверг, меня крестил о. Николай Ведерников в своей московской квартире. Восприемниками стали Наташа Костомарова (жена теперешнего о. Владимира Зелинского) и Илья Шмаин, тогда еще не священник, а математик, как и я. И впервые я побывала на Пасхальной службе 4 мая в храме Ильи Обыденного, вместе с Володей Кейданом и его друзьями, среди которых были Анка Шмаина, Оля Рожанская, Сережа и Андрей Казило (?) и др. И для меня началась новая жизнь.
(продолжение следует)