О праве наций на самоопределение
Не только в детстве, но и в более взрослом возрасте я понятия не имела о существовании разных наций. Нет, конечно, я знала о них теоретически - из книг и учебников, но практически, в реальной жизни, о делении людей по национальному признаку даже не подозревала.
Возможно, это происходило по какому-то моему недомыслию, «социумному недоразвитию» - а может, по причине большого увлечения гуманистической русской литературой.
Или потому, что реальная среда, в которой я росла, была однородной: русской, с редчайшими украинскими контактами (причём не живыми, а книжными, и вот почему сейчас я намного лучше многих «этнических украинцев» знаю украинский письменный язык - его я выучила в школе, а потом читая книги: я знаю письменную идеальную «латынь», совершенно не владея устной речью - мучительно калькирую, подбирая слова, с ударениями проблема и т.п. И оттого, что с живой речью не сталкивалась, не страдаю разного рода диалектизмами, искажёнными синтаксическими и лексическими конструкциями, успешно редакторствуя при необходимости).
Но речь не об этом, а о том, как уже спустя много времени и не только повзрослев, а и «земную жизнь пройдя до половины», я наконец задним числом осознала ту давнишнюю свою, детскую правоту - правоту неразличения людей по одному какому-то признаку...
Осознала, как всегда, через юмор, через божественные дары обыденной жизни - обычные «лоскутки» из яркого одеяла быта-бытия-существования...
Я всегда помнила множество смешных и поучительных бабушкиных словечек, рассказиков, притч, воспоминаний, даже порой «скетчей», извлекая их при случае «для расцвечивания разговора», но только теперь, «на письме», они стали складываться для меня в некую «картину мира» - цельное представление о жизни моих родителей, бабушек и дедушек, жизни моего рода, на-рода (то есть окружающих меня и нас людей) и в итоге жизни языка...
Так вот, о национальном самоопределении.
Предки моей мамы (и её родителей - бабушки Маруси и дедушки Павлика: Марии Ивановны и Павла Ивановича Жмаевых, - и их родителей и дедушек с бабушками: Жмаевых, Поповых, Киреевых, Михеевых, Васильевых, Вихляевых, Сорокиных - и далее в неизвестность) в результате каких-то религиозных причин (а может, и просто «по плану расселения») при царице Екатерине были сосланы из Тамбовской губернии в таврийские степи. (А папины - Борисовы - из «орловских», приехавших в голодные - уже советские - годы на Донбасс, да так там и осевших).
И они жили там двести лет среди татар, болгар, украинцев, немцев и греков, одновременно осознавая и храня свою «русскость» (преимущественно в языке, всячески герметизируемом, но и практически не заключая смешанных браков) - и приспосабливаясь к «ландшафту» (если вспомнить теорию этногенеза), перенимая у других наций быт и способы хозяйствования.
У болгар они учились огородничеству, у украинцев - кухне и крепкому быту, у немцев - добропорядочности и обстоятельности... (К слову, а не из похвальбы: я такой умею сварить борщ, что гости готовы есть его трижды в день... И, конечно же, бабушка, мама, сестра - все мастерицы варить борщи, печь блинчики и готовить прочие вкусности).
Но самым смешным оказалось ментально-национальное «самоопределение».
Нет, они, конечно же, оставались русскими (когда мы сняли на лето комнату в одном из приморско-приазовских сёл, бабушка как-то спросила у моей мамы, почему одна из квартиранток «перекривляет» хозяйку? Мама удивилась: а как она перекривляет? Бабушка: ну, она всё время называет её «Иванивна», тогда как надо же - Ивановна? То есть при том, что умела карикатурно изобразить чью-то речь - болгарки, встреченной в магазине или больнице - «доктор, я приегала на тебе», а доктор якобы ответил: «нет, ты приехала на телеге», - или украинки, - бабушка моя, родившись и всю жизнь прожив на Украине, украинского языка не знала), но вот анекдоты и некоторые речевые конструкции выдавали в них нечто странное...
Язык всегда выдаёт не только «авансценическую» информацию, но и глубоко спрятанное «закулисье» народа ли, отдельного ли человека... Нужно только уметь смотреть, слушать, видеть и «реконструировать».
Именно «реконструкция» неких «анекдотцев», сохранённых в памяти золотой моей бабушки, бывшей не няней Ариной Родионовной, но самим Пушкиным по чрезвычайной своей лингвистической и человеческой одарённости, показала, что национальное самоопределение - не такая уж и простая штука.
Об одном прошу читателей: наслаждаясь нижеследующими текстами, не забывайте спрашивать себя: это кто же здесь авторы анекдотцев, высмеивающих неотёсанных «кацапов», и на каком это языке они сочинены? (Подсказка: авторы - представители русской диаспоры, две сотни лет прожившей «в степях Украины»).
Анекдотец номер один из серии об умных хохлах и глупых кацапах («необоснованно» репрезентирующих себя в качестве умников).
Про букашку.
Идут как-то Ванька, Колька и Гришка по дороге (все они, естественно, кацапы, только первые два простодушные дураки, а третий - дурак «с претензией»). (Вторые скобки: все имена произносятся как Ванькя, Колькя и Гришкя, транскрипция других слов в необходимых случаях сохранена).
Вдруг Ванька с Колькой увидели букашку, ползущую по дороге. Спрашивают друг у друга:
- Ты знаешь, что это?
- Не-а! А ты?
- И я нет... А вот давай у Гришки спросим, он умный, может, знает?
- Гришк, а что это, знаешь?
- О, дураки, не знаете! это что-то куда-то ползеть!
Анекдотец номер два.
Про мыло.
Шли как-то Ванька с Гришкой и нашли кусок мыла (серого, не фабричного).
- Гришк, а ты знаешь, что это такое?
- О, дурак, не знаешь, это же халва!
Стали они есть «халву». Ванька ел-ел, а потом и говорит:
- Гришк, ну ты доёндывай, а я пойду поблюю...
Номер три.
Про сапог.
Шли как-то Ванька, Колька и Гришка по дороге и нашли сапог (намёк на «лапотную Россию» и «сапожно-культурную» Украину).
Увидели его Ванька с Колькой и спрашивают друг у друга:
- Ты знаешь, что это?
- Не-а! А ты?
- И я нет... А вот давай у Гришки спросим, он умный, может, знает?
- Гришк, а что это, знаешь?
- О, дураки, не знаете! это же чахол от топора!
...Кстати о мыле (намёк на более устроенный быт и «окультуренность» украинцев).
Из серии уже реальных бабушкиных рассказов. Кто-то из бабушкиных подруг во время войны приютил на ночь беженцев. Покормили, баньку истопили и даже яйцо дали голову помыть. Помывшийся вернул целое яйцо, которым он, как галькой, просто тёр голову в бане:
- Спасибо, хозяечка, так хорошо помылись!
Та же бабушка моя, когда надо было одним словом определить разор, безвкусицу, неопрятность, расхлябанность и бесхозяйственность, говорила, презрительно махнув рукой: «кацапщина!» (Жалею теперь, что по малолетству не спросила её ни разу, кем она себя считает, представительницей какой нации? Впрочем, и без расспросов твёрдо знаю ответ: русской, конечно! Не знаю только, кто такие тогда кацапы?)
Вот ещё одна баечка, которую бабушка рассказывала.
Называлась она
Курский соловей.
Встретились как-то курянин и запорожец. Курянин и спрашивает:
- (нейтрально) У вас какой соловейчик?
- (тоненьким голоском) У нас ма-а-аленький, как воробейчик...
- (низким контральто) О, а у нас-то соловьишша: сам чёрнишшай, нос у него длиннишшай, как сяде на дерево, как запоеть (глубоким басом): «Кар-р-р-ррр!».
Завершить же этот лоскуток о нациях и их самоопределении я хочу одной фразой, которую услышала лет двадцать назад от случайного прохожего в украинском городе.
Рассказывая собеседнику о каком-то своём промахе, он на хорошем русском языке сказал:
- Да понадеялся на украинское «авось»...
За что дай бог ему здоровья ещё на долгие и долгие годы, ибо он мимолётно преподал нам всем мудрый урок: ассимилировать, делая своим, всё лучшее, наработанное человеческой культурой и цивилизацией, оставаясь в пределах своей нации, ибо, как сказал другой великий поэт, на сей раз русский:
- И чужому навчайтэсь, и свого нэ цурайтэсь*...
* Примечание для совсем уж безнадёжных «кацапов»: строки из стихотворения великого украинского поэта Т. Г. Шевченко «І мертвим, і живим, і ненародженим землякам моїм в Украйні і не в Украйні дружнєє посланіє».
** Примечание к примечанию: однажды где-то на форуме (какой-то неведомой мне игры «Новая эра») встретила я такой диалог (орфографию сохраняю авторскую).
Первый (в ответ на предложение высказаться по поводу произведения писателя М. Яцкива «Гермес Праксителя»):
- А я украинский ненаю.
Второй, сочувственно:
- Москаль чи шо ?? албанский хоть знаеш?
© Тамара Борисова
Если вы видите эту запись не на страницах моего журнала http://tamara-borisova.livejournal.com и без указания моего авторства - значит, текст уворован ботами или плагиаторами (что, в принципе, одно и то же).
Возможно, это происходило по какому-то моему недомыслию, «социумному недоразвитию» - а может, по причине большого увлечения гуманистической русской литературой.
Или потому, что реальная среда, в которой я росла, была однородной: русской, с редчайшими украинскими контактами (причём не живыми, а книжными, и вот почему сейчас я намного лучше многих «этнических украинцев» знаю украинский письменный язык - его я выучила в школе, а потом читая книги: я знаю письменную идеальную «латынь», совершенно не владея устной речью - мучительно калькирую, подбирая слова, с ударениями проблема и т.п. И оттого, что с живой речью не сталкивалась, не страдаю разного рода диалектизмами, искажёнными синтаксическими и лексическими конструкциями, успешно редакторствуя при необходимости).
Но речь не об этом, а о том, как уже спустя много времени и не только повзрослев, а и «земную жизнь пройдя до половины», я наконец задним числом осознала ту давнишнюю свою, детскую правоту - правоту неразличения людей по одному какому-то признаку...
Осознала, как всегда, через юмор, через божественные дары обыденной жизни - обычные «лоскутки» из яркого одеяла быта-бытия-существования...
Я всегда помнила множество смешных и поучительных бабушкиных словечек, рассказиков, притч, воспоминаний, даже порой «скетчей», извлекая их при случае «для расцвечивания разговора», но только теперь, «на письме», они стали складываться для меня в некую «картину мира» - цельное представление о жизни моих родителей, бабушек и дедушек, жизни моего рода, на-рода (то есть окружающих меня и нас людей) и в итоге жизни языка...
Так вот, о национальном самоопределении.
Предки моей мамы (и её родителей - бабушки Маруси и дедушки Павлика: Марии Ивановны и Павла Ивановича Жмаевых, - и их родителей и дедушек с бабушками: Жмаевых, Поповых, Киреевых, Михеевых, Васильевых, Вихляевых, Сорокиных - и далее в неизвестность) в результате каких-то религиозных причин (а может, и просто «по плану расселения») при царице Екатерине были сосланы из Тамбовской губернии в таврийские степи. (А папины - Борисовы - из «орловских», приехавших в голодные - уже советские - годы на Донбасс, да так там и осевших).
И они жили там двести лет среди татар, болгар, украинцев, немцев и греков, одновременно осознавая и храня свою «русскость» (преимущественно в языке, всячески герметизируемом, но и практически не заключая смешанных браков) - и приспосабливаясь к «ландшафту» (если вспомнить теорию этногенеза), перенимая у других наций быт и способы хозяйствования.
У болгар они учились огородничеству, у украинцев - кухне и крепкому быту, у немцев - добропорядочности и обстоятельности... (К слову, а не из похвальбы: я такой умею сварить борщ, что гости готовы есть его трижды в день... И, конечно же, бабушка, мама, сестра - все мастерицы варить борщи, печь блинчики и готовить прочие вкусности).
Но самым смешным оказалось ментально-национальное «самоопределение».
Нет, они, конечно же, оставались русскими (когда мы сняли на лето комнату в одном из приморско-приазовских сёл, бабушка как-то спросила у моей мамы, почему одна из квартиранток «перекривляет» хозяйку? Мама удивилась: а как она перекривляет? Бабушка: ну, она всё время называет её «Иванивна», тогда как надо же - Ивановна? То есть при том, что умела карикатурно изобразить чью-то речь - болгарки, встреченной в магазине или больнице - «доктор, я приегала на тебе», а доктор якобы ответил: «нет, ты приехала на телеге», - или украинки, - бабушка моя, родившись и всю жизнь прожив на Украине, украинского языка не знала), но вот анекдоты и некоторые речевые конструкции выдавали в них нечто странное...
Язык всегда выдаёт не только «авансценическую» информацию, но и глубоко спрятанное «закулисье» народа ли, отдельного ли человека... Нужно только уметь смотреть, слушать, видеть и «реконструировать».
Именно «реконструкция» неких «анекдотцев», сохранённых в памяти золотой моей бабушки, бывшей не няней Ариной Родионовной, но самим Пушкиным по чрезвычайной своей лингвистической и человеческой одарённости, показала, что национальное самоопределение - не такая уж и простая штука.
Об одном прошу читателей: наслаждаясь нижеследующими текстами, не забывайте спрашивать себя: это кто же здесь авторы анекдотцев, высмеивающих неотёсанных «кацапов», и на каком это языке они сочинены? (Подсказка: авторы - представители русской диаспоры, две сотни лет прожившей «в степях Украины»).
Анекдотец номер один из серии об умных хохлах и глупых кацапах («необоснованно» репрезентирующих себя в качестве умников).
Про букашку.
Идут как-то Ванька, Колька и Гришка по дороге (все они, естественно, кацапы, только первые два простодушные дураки, а третий - дурак «с претензией»). (Вторые скобки: все имена произносятся как Ванькя, Колькя и Гришкя, транскрипция других слов в необходимых случаях сохранена).
Вдруг Ванька с Колькой увидели букашку, ползущую по дороге. Спрашивают друг у друга:
- Ты знаешь, что это?
- Не-а! А ты?
- И я нет... А вот давай у Гришки спросим, он умный, может, знает?
- Гришк, а что это, знаешь?
- О, дураки, не знаете! это что-то куда-то ползеть!
Анекдотец номер два.
Про мыло.
Шли как-то Ванька с Гришкой и нашли кусок мыла (серого, не фабричного).
- Гришк, а ты знаешь, что это такое?
- О, дурак, не знаешь, это же халва!
Стали они есть «халву». Ванька ел-ел, а потом и говорит:
- Гришк, ну ты доёндывай, а я пойду поблюю...
Номер три.
Про сапог.
Шли как-то Ванька, Колька и Гришка по дороге и нашли сапог (намёк на «лапотную Россию» и «сапожно-культурную» Украину).
Увидели его Ванька с Колькой и спрашивают друг у друга:
- Ты знаешь, что это?
- Не-а! А ты?
- И я нет... А вот давай у Гришки спросим, он умный, может, знает?
- Гришк, а что это, знаешь?
- О, дураки, не знаете! это же чахол от топора!
...Кстати о мыле (намёк на более устроенный быт и «окультуренность» украинцев).
Из серии уже реальных бабушкиных рассказов. Кто-то из бабушкиных подруг во время войны приютил на ночь беженцев. Покормили, баньку истопили и даже яйцо дали голову помыть. Помывшийся вернул целое яйцо, которым он, как галькой, просто тёр голову в бане:
- Спасибо, хозяечка, так хорошо помылись!
Та же бабушка моя, когда надо было одним словом определить разор, безвкусицу, неопрятность, расхлябанность и бесхозяйственность, говорила, презрительно махнув рукой: «кацапщина!» (Жалею теперь, что по малолетству не спросила её ни разу, кем она себя считает, представительницей какой нации? Впрочем, и без расспросов твёрдо знаю ответ: русской, конечно! Не знаю только, кто такие тогда кацапы?)
Вот ещё одна баечка, которую бабушка рассказывала.
Называлась она
Курский соловей.
Встретились как-то курянин и запорожец. Курянин и спрашивает:
- (нейтрально) У вас какой соловейчик?
- (тоненьким голоском) У нас ма-а-аленький, как воробейчик...
- (низким контральто) О, а у нас-то соловьишша: сам чёрнишшай, нос у него длиннишшай, как сяде на дерево, как запоеть (глубоким басом): «Кар-р-р-ррр!».
Завершить же этот лоскуток о нациях и их самоопределении я хочу одной фразой, которую услышала лет двадцать назад от случайного прохожего в украинском городе.
Рассказывая собеседнику о каком-то своём промахе, он на хорошем русском языке сказал:
- Да понадеялся на украинское «авось»...
За что дай бог ему здоровья ещё на долгие и долгие годы, ибо он мимолётно преподал нам всем мудрый урок: ассимилировать, делая своим, всё лучшее, наработанное человеческой культурой и цивилизацией, оставаясь в пределах своей нации, ибо, как сказал другой великий поэт, на сей раз русский:
- И чужому навчайтэсь, и свого нэ цурайтэсь*...
* Примечание для совсем уж безнадёжных «кацапов»: строки из стихотворения великого украинского поэта Т. Г. Шевченко «І мертвим, і живим, і ненародженим землякам моїм в Украйні і не в Украйні дружнєє посланіє».
** Примечание к примечанию: однажды где-то на форуме (какой-то неведомой мне игры «Новая эра») встретила я такой диалог (орфографию сохраняю авторскую).
Первый (в ответ на предложение высказаться по поводу произведения писателя М. Яцкива «Гермес Праксителя»):
- А я украинский ненаю.
Второй, сочувственно:
- Москаль чи шо ?? албанский хоть знаеш?
© Тамара Борисова
Если вы видите эту запись не на страницах моего журнала http://tamara-borisova.livejournal.com и без указания моего авторства - значит, текст уворован ботами или плагиаторами (что, в принципе, одно и то же).