(no subject)
Из Нихона я отъехала 8-го марта, счастливо избежав таким образом поздравлений с одноименным праздником. В Нихоне пробыла восемь дней. Сдавала на базу рокуё, отгибала чакры, отмокала в онсэне, как обезьяна, и все такое. Не говоря уж про сон! по восемь часов без перерыва! на жесткой кровати! Не говоря про еду со вкусом еды! Про свежий морской воздух и зеленые деревья! Про шопинг с красивыми витринами! Только одно разочарование принес мне Нихон: онсэнные весы показали без всякой жалости, что домашние весы легко и изящно отнимали от моего веса от 4 до 6 кг, то есть, пациент не только не похудел, но и поправился сверх дозволенного. Теперь и мы про Тефаль часто вспоминаем, помимо того, что он, сцуко, о нас всегда думает - кабы не этот сволочной прибор, я бы аккуратнее налегала на местные килобулки, полагая себя истощенной болезнию. А в остальном Нихон прекрасен, как всегда - он вообще особенно прекрасен, когда ему ничего не должен и приехал попрощаться. А уж прощаться Нихон умеет, как никто.
Что сказать, други. Я даже не буду извиняться за пафос, потому что мне очень важно было там побывать - завершить цикл, поцеловать Нихон в Кансай и увидеть людей, с которыми почему-то всегда целительно потрещать, несмотря на весь их молчаливый высокий контекст. Канда-сэнсэй, который чинил мне скелет и в какой-то степени душу, собирается драпать в Новую Зеландию, вот напасть для города Кобе! Тай-сэнсэй, человек-костер, который учил меня своей хитрой йоге "ничего не бояться", стал успокоенный и светлый - у него в один месяц и год с моим Лариончиком родилась девочка-горошинка, он тихо и радостно поглощен отцовством и перестал брать воскресные классы. Суэмаса-сэнсэй, которой после семи лет на Тайване и мужа-гайдзина сам черт не брат (только благодаря ей я даже после годового перерыва оказалась в состоянии решать умеренно-сложные задачи на японском языке, хотя японский мой, конечно, все так же далек от совершенства), продолжает строить своего непутевого канадского мужа и в стописятпервый раз собирается на Бали. С этими тремя мы никогда не были запанибрата, но почему-то отпустило меня только тогда, когда я с ними повидалась. Впрочем, и с остальными увидеться было очень, очень душеполезно. А еще, а еще я съездила в Фусими Инари (с туристической визой все можно, даже в Кремль)! И у меня только один вопрос к себе, дуре: чего я там раньше никогда не бывала?
Хорошо, что съездила, чо. Круг замкнулся, жизнь, похоже, наконец-то снялась с ручника, и можно катиться дальше, не срывая колодки и без запаха паленой резины. Теперь при воспоминании о кобской тротуарной плиточке мне уже не прилетает, как бывало, невыносимый пинок в сердце; напротив, я имею приятную ностальгию и улыбку в воображаемую бороду. Нихон переместился в шкафчик прошлого. Спасибо, милый Нихон. お世話になりました。
Что сказать, други. Я даже не буду извиняться за пафос, потому что мне очень важно было там побывать - завершить цикл, поцеловать Нихон в Кансай и увидеть людей, с которыми почему-то всегда целительно потрещать, несмотря на весь их молчаливый высокий контекст. Канда-сэнсэй, который чинил мне скелет и в какой-то степени душу, собирается драпать в Новую Зеландию, вот напасть для города Кобе! Тай-сэнсэй, человек-костер, который учил меня своей хитрой йоге "ничего не бояться", стал успокоенный и светлый - у него в один месяц и год с моим Лариончиком родилась девочка-горошинка, он тихо и радостно поглощен отцовством и перестал брать воскресные классы. Суэмаса-сэнсэй, которой после семи лет на Тайване и мужа-гайдзина сам черт не брат (только благодаря ей я даже после годового перерыва оказалась в состоянии решать умеренно-сложные задачи на японском языке, хотя японский мой, конечно, все так же далек от совершенства), продолжает строить своего непутевого канадского мужа и в стописятпервый раз собирается на Бали. С этими тремя мы никогда не были запанибрата, но почему-то отпустило меня только тогда, когда я с ними повидалась. Впрочем, и с остальными увидеться было очень, очень душеполезно. А еще, а еще я съездила в Фусими Инари (с туристической визой все можно, даже в Кремль)! И у меня только один вопрос к себе, дуре: чего я там раньше никогда не бывала?
Хорошо, что съездила, чо. Круг замкнулся, жизнь, похоже, наконец-то снялась с ручника, и можно катиться дальше, не срывая колодки и без запаха паленой резины. Теперь при воспоминании о кобской тротуарной плиточке мне уже не прилетает, как бывало, невыносимый пинок в сердце; напротив, я имею приятную ностальгию и улыбку в воображаемую бороду. Нихон переместился в шкафчик прошлого. Спасибо, милый Нихон. お世話になりました。