Суд над Борисом Мироновым. О МУРАВЬЯХ И НЕБОЖИТЕЛЯХ
В Российском государстве прозорливый и наученный горьким опытом народ наш никогда не питал иллюзий в отношении судей и составил об этом сословии весьма нелицеприятное мнение. Мало того, что стойко убеждение «Пошел в суд в кафтане, а вышел нагишом», так ещё и остерегают: «Не бойся суда, бойся судьи», дескать «Судья что плотник, что захочет, то и вырубит», прибавляя с тяжким вздохом при этом: «Судье полезно, что в карман полезло»… Короче, зарубил русский народ на носу со времен судьи Шемяки, что «Из суда, как из пруда, сух не выйдешь». Увы, но и Басманный суд образца 2016 года не является счастливым исключением из этого многовекового правила, в чем мы многократно могли убедиться при рассмотрении дела писателя Бориса Миронова.
Как вы помните, сторона обвинения, выложив все свои аргументы, доказательства и доводы, вызвала ими лишь оторопь и недоумение, ибо вменяемые подсудимому писателю Борису Миронову вольные мысли и слова в книге «Битва с игом иудейским» датированы 2007-м годом, многие и более ранними сроками, есть даже из 1993 года, так что все сроки давности по закону давно прошли. И, если следовать букве и духу Закона, судья Сафина обязана была так и поступить, выслушав прокурора Рыбака, погладить его по головке, мол, молодец, службу свою собачью несешь исправно, но дело закрыть за давностью лет и отпустить крамольного писателя с миром. Ан, нет!, видать водится в книгах Миронова нечто такое, что для наших властей с их подручными - фээсбэшными, прокурорскими, судейскими - срока давности не имеет. Судья Сафина, даже мимолётного взгляда не скосив ни на Конституцию, ни на Закон, ведёт процесс дальше, и теперь уже сторона защиты должна доказать своё право на конституционное право думать, писать и говорить.
Но как отстоять своё конституционное право, если на тебя натравливают пятерых экспертов - лингвистов и психологов, которые отрабатывая своё сытное теплое местечко в Министерстве юстиции, брызгая слюной, утверждают, что ты разжигаешь рознь, подрываешь основы и крушишь устои? Только с помощью других экспертов, которые могли бы им противостоять в строгом профессиональном научном споре. И у Миронова, представьте, такой эксперт есть, и никто иной, как его собственная супруга - доктор филологических наук Татьяна Миронова, многократно выступавшая в судах при разборе подобных споров.
Борис Миронов обратился к судье, припозднившейся к началу заседания да ещё и терпеливо дожидавшейся призадержавшейся где-то юной секретарши, из коих обычно начинают свое восшествие на судейский престол дамские полки судей в нашей стране. Стало за обычай, что малый гусенок какого-нибудь высокопоставленного гуся пригрет в Басманном гнезде, пока не высидит положенный срок и не оперится в крупную птицу хищной породы.
Подсудимый Борис Миронов обратился к судье: «Я хотел бы заявить ходатайство, Ваша честь. Оно Вам хорошо известно. Но сейчас, когда сторона защиты начинает излагать свои аргументы, я прошу вас отнестись к нему предельно внимательно. Я повторю здесь, возможно, банальные вещи, но они почему-то не находят понимания в Басманном суде, поэтому я вынужден их повторять».
И действительно, все мы, во главе с судьей Сафиной услышали уже неоднократно слышанное ходатайство о допуске в качестве защитника супруги подсудимого Татьяны Леонидовны Мироновой, ибо, цитирую ходатайство «одним из прав на защиту является право обвиняемого приглашать для участия в уголовном судопроизводстве близкого родственника. Порядок допуска к участию в уголовном судопроизводстве одного из близких родственников обвиняемого наряду с адвокатом регламентируется Уголовно-процессуальным кодексом. УПК обязывает судью обеспечить участие защитника по просьбе обвиняемого».
Судья Сафина внимала словам подсудимого с ликом Фемиды, наблюдавшей за муравьем, пытающимся взобраться на подножие ее престола. Весь вид ее говорил: «Не выйдет у вас ничего! Муравьи вы все, и ходатайства у вас муравьиные!». Ссылки обвиняемого писателя на Конституцию и ее статьи 45 и 46, которые гарантируют защиту прав и свобод человека и гражданина, в том числе и судебную, на неоднократные разъяснения Конституционного Суда, что суд обязан исполнять ходатайство подсудимого о привлечении в качестве защитника близкого родственника или иного лица помимо адвоката, всё это было для неё пустым звуком. Ну, и впрямь, скажите, какое отношение к Басманному суду и лично к судье Сафиной имеет статья 1 УПК, гласящая, что каждое судебное решение должно отвечать требованиям законности, справедливого разбирательства и защиты личности от незаконного и необоснованного ограничения его прав. Да никакого! Басманный суд и судья Сафина Уголовно-процессуальному закону ничего не должны! И потому судья Сафина, особо не заморачиваясь, раз за разом отказывает писателю в допуске защитника. Сначала по той причине, что у него уже есть защитник - профессиональный адвокат. Потом, что ходатайство подсудимого не мотивировано для каких целей понадобилась ему Татьяна Миронова в качестве защитника. Третий раз судья сложила оба довода вместе и отказала вновь по сразу двум надуманным причинам, причём именно по тем причинам, на которые, как значится в постановлениях Конституционного Суда, судье запрещено ссылаться. Но мы-то все, сидящие в судебном присутствии и наблюдающие за напёрсточным шаманством Басманного правосудия, прекрасно понимаем подоплёку отказов судьи: высокопрофессиональный филолог Татьяна Миронова - эксперт с многолетним стажем судебно-экспертной деятельности в пух и прах разнесёт аргументы заказных ФСБ экспертиз. И обвинение, которое без того на ладан дышит, тогда уж точно сдохнет. О его реанимации и хлопочет судья Сафина.
И толку, что Миронов бился как рыба об лед, добиваясь от судьи исполнения судом своей главнейшей функции - обеспечить защиту прав, что толку во всех его словах и законной просьбе: «В целях реализации моего конституционного права на судебную защиту прошу суд обеспечить допуск для участия в судебном заседании в качестве защитника моей супруги Мироновой Татьяны Леонидовны, доктора филологических наук? Муравьи вы все!
Судья сдернула с лица маску небожительницы и неожиданно накинулась на государственного обвинителя, лихорадочно искавшего что-то в собственном смартфоне: «Замечание государственному обвинителю. Уважаемый государственный обвинитель! В судебном заседании мы слушаем ходатайства. Все звонки и переписка, пожалуйста, за пределами судебного зала. Я смотрю, у вас там Уголовно-процессуальный кодекс. Им можете пользоваться, но не перепиской. Слушаем мнения сторон».
Прежде, чем познакомить читателя с мнением по поводу ходатайства государственного обвинителя, опишу его самого, поскольку это лицо в нашем повествовании новое. Так случилось, что известный нам прокуренок Рыбак, проходивший натаску в процессе под заботливым крылом судьи Сафиной, внезапно выпал из ее гнезда. Полагаем, что это случилось по воле его отца, судьи Московского городского суда, который, ознакомившись с нахлынувшей на сына «славой» прокуроров Третьего Рейха, судивших в 1933-м году Георгия Димитрова по той же статье «подрыв государственных устоев насильственным путём», решил, что в деле писателя Миронова большой карьеры не сделаешь, а вот позору не оберешься. И молодой Рыбак благополучно убыл из процесса, ведомый заботливой папашиной рукой. Сменивший Рыбака представитель славной прокурорской плеяды, вероятно, сирота, или, по крайней мере, не принадлежит к стадам чаек или лебедей, заполонивших судейско-прокурорские просторы нашей Родины. Обладает, что называется, приличным лицом, и потому ни одно сравнение с семействами крылатых хищников, глядя на него, просто не приходит на ум.
Новый прокурор, весь красный от возлагаемой на него ответственности, поднялся со своего места: «Ваша честь, позвольте мне познакомиться с нормативными актами». Судья объявила перерыв на десять минут, и прокурор выметнулся из зала.
«Звонить побежал», - уверенно бросил кто-то вслед ему. И не ошибся.
Прокурор Князев, и фамилия-то у него симпатичная, вернулся ровно через десять минут, уж, не знаем с кем советовался, но выдал нечто такое, что невозможно объять ни логикой, ни простым здравым смыслом: «В соответствии с частью второй статьи 49 у суда есть право по допуску одного из близких родственников в качестве защитника. Судом были рассмотрены аналогичные ходатайства. В связи с чем оснований для удовлетворения ходатайства не имеется».
Ах, какое разочарование! И лицо приличное, и фамилия симпатичная, а должность - поганая должность служки и сошки - обязывает. Обязывает ко лжи, к извращению законов, к попиранию их. Сначала, конечно, это трудно, даже больно, и подушка по ночам под головою вертится, и совесть, зараза, грызет. А потом - ничего! Входит в привычку. Ах, какое разочарование! Чуть не влюбилась…
Решение судьи Сафиной последовало незамедлительно, и оно не отличалось ни новизной, ни остроумием, по-прежнему сохраняя главный смысл подобных судебных решений: «Муравьи вы все!». Фемида изрекла: «Суд уже рассматривал аналогичное ходатайство. Это не обязанность, а право суда. Право на защиту не нарушено. У обвиняемого уже есть профессиональный защитник».
После давно навязшей в ушах судейской мантры никто из нас не испытал желания воскликнуть: «Ах, какое разочарование!». Очарование и судья Сафина - вещи несовместные.
Впрочем, нет, подсудимый Миронов, кажется, испытывал какие-то иллюзии, потому что его ответ дышал именно разочарованием: «В данном судебном заседании происходит растаптывание Конституции. Ведь я цитировал Постановления Конституционного Суда обязательные к исполнению во всех судах Российской Федерации. Ваша честь, я вынужден заявить о вашем отводе. Почему-то вы ставите себя выше Конституции».
Какой-то зритель шумным шепотом выдохнул, не в силах сдержать распирающее душу негодование: «Да!».
Судья чутко встрепенулась: «Судебный пристав! Обратите внимание на зрителей. Зритель комментирует происходящее в судебном заседании».
Миронов продолжал: «Не получив поддержки в суде в защите собственных интересов, я вынужден говорить банальные вещи. Конституция имеет высшую юридическую силу. Конституция, а не Басманный суд! Законы Российской Федерации не должны противоречить Конституции Российской Федерации. Органы государственной власти, в том числе суды, обязаны соблюдать Конституцию. Вы же с легкостью растаптываете Конституцию!».
Монументальность судьи Сафиной была слегка потревожена. Еще бы! Ей, высящейся под облаками, смеют напоминать о каком-то высшем Законе?! Не разумеющая Конституции и презирающая ее Фемида занесла над подсудимым свой карающий меч: «Подсудимый Миронов, я делаю Вам замечание!».
Вот и приехали! За требование соблюдать Конституцию Российской Федерации подсудимый в Басманном суде получает замечание!А, впрочем, чему удивляемся? Где в нашей стране Конституция - и где Басманный суд?
Отвод судьи подсудимый писатель оглашал долго. Ссылки на статьи Конституции, на Постановления Конституционного и Верховного Судов, на Уголовно-процессуальный кодекс не имели ровно никакого значения для сфинксом застывшей судьи, рассматривающей произносимое ходатайство как напрасную муравьиную суету.
В заключение Борис Миронов сказал: «Нарушение судом норм Уголовно-процессуального кодекса влечет за собой признание недопустимости судебных доказательств. Судья Сафина не только преступает, но и попирает закон. Судья Сафина не способна рассматривать данное дело и обеспечить мое право на защиту. У меня есть основания предполагать, что судья Сафина лично заинтересована в исходе уголовного дела».
«Обсуждаем отвод», - яростно заключила его речь судья, тяжело заворочавшись в кресле.
Адвокат Николай Курьянович высказался емко и кратко: «Мой подзащитный Миронов Борис Сергеевич всеобъемлюще и полно изложил нашу общую позицию. Хочу выразить свое удивление по поводу той настойчивости, с какой суд отклоняет доктора филологических наук Миронову Татьяну Леонидовну от ввода в уголовное дело. Суд не хочет докопаться до истины. Ведь не так часто встречается, чтобы специалист такого класса входил в дело защитником. И суд, видимо, боится нарушить какие-то свои планы и, следовательно, он заинтересован в определенном исходе процесса. Надеюсь, что суд найдет в себе мужество удовлетворить ходатайство об отводе судьи».
Надо ли говорить, что судья Басманного суда Сафина искомого мужества в себе не нашла. Отвод судьи был отклонен самой же судьей, и эта шизофреническая судебная коллизия повторяется на процессе по делу писателя Бориса Миронова с параноидальной регулярностью. Впрочем, как говорят у нас в России, у судей много затей. То ли еще будет, господа!
Таисия Трофимова
Как вы помните, сторона обвинения, выложив все свои аргументы, доказательства и доводы, вызвала ими лишь оторопь и недоумение, ибо вменяемые подсудимому писателю Борису Миронову вольные мысли и слова в книге «Битва с игом иудейским» датированы 2007-м годом, многие и более ранними сроками, есть даже из 1993 года, так что все сроки давности по закону давно прошли. И, если следовать букве и духу Закона, судья Сафина обязана была так и поступить, выслушав прокурора Рыбака, погладить его по головке, мол, молодец, службу свою собачью несешь исправно, но дело закрыть за давностью лет и отпустить крамольного писателя с миром. Ан, нет!, видать водится в книгах Миронова нечто такое, что для наших властей с их подручными - фээсбэшными, прокурорскими, судейскими - срока давности не имеет. Судья Сафина, даже мимолётного взгляда не скосив ни на Конституцию, ни на Закон, ведёт процесс дальше, и теперь уже сторона защиты должна доказать своё право на конституционное право думать, писать и говорить.
Но как отстоять своё конституционное право, если на тебя натравливают пятерых экспертов - лингвистов и психологов, которые отрабатывая своё сытное теплое местечко в Министерстве юстиции, брызгая слюной, утверждают, что ты разжигаешь рознь, подрываешь основы и крушишь устои? Только с помощью других экспертов, которые могли бы им противостоять в строгом профессиональном научном споре. И у Миронова, представьте, такой эксперт есть, и никто иной, как его собственная супруга - доктор филологических наук Татьяна Миронова, многократно выступавшая в судах при разборе подобных споров.
Борис Миронов обратился к судье, припозднившейся к началу заседания да ещё и терпеливо дожидавшейся призадержавшейся где-то юной секретарши, из коих обычно начинают свое восшествие на судейский престол дамские полки судей в нашей стране. Стало за обычай, что малый гусенок какого-нибудь высокопоставленного гуся пригрет в Басманном гнезде, пока не высидит положенный срок и не оперится в крупную птицу хищной породы.
Подсудимый Борис Миронов обратился к судье: «Я хотел бы заявить ходатайство, Ваша честь. Оно Вам хорошо известно. Но сейчас, когда сторона защиты начинает излагать свои аргументы, я прошу вас отнестись к нему предельно внимательно. Я повторю здесь, возможно, банальные вещи, но они почему-то не находят понимания в Басманном суде, поэтому я вынужден их повторять».
И действительно, все мы, во главе с судьей Сафиной услышали уже неоднократно слышанное ходатайство о допуске в качестве защитника супруги подсудимого Татьяны Леонидовны Мироновой, ибо, цитирую ходатайство «одним из прав на защиту является право обвиняемого приглашать для участия в уголовном судопроизводстве близкого родственника. Порядок допуска к участию в уголовном судопроизводстве одного из близких родственников обвиняемого наряду с адвокатом регламентируется Уголовно-процессуальным кодексом. УПК обязывает судью обеспечить участие защитника по просьбе обвиняемого».
Судья Сафина внимала словам подсудимого с ликом Фемиды, наблюдавшей за муравьем, пытающимся взобраться на подножие ее престола. Весь вид ее говорил: «Не выйдет у вас ничего! Муравьи вы все, и ходатайства у вас муравьиные!». Ссылки обвиняемого писателя на Конституцию и ее статьи 45 и 46, которые гарантируют защиту прав и свобод человека и гражданина, в том числе и судебную, на неоднократные разъяснения Конституционного Суда, что суд обязан исполнять ходатайство подсудимого о привлечении в качестве защитника близкого родственника или иного лица помимо адвоката, всё это было для неё пустым звуком. Ну, и впрямь, скажите, какое отношение к Басманному суду и лично к судье Сафиной имеет статья 1 УПК, гласящая, что каждое судебное решение должно отвечать требованиям законности, справедливого разбирательства и защиты личности от незаконного и необоснованного ограничения его прав. Да никакого! Басманный суд и судья Сафина Уголовно-процессуальному закону ничего не должны! И потому судья Сафина, особо не заморачиваясь, раз за разом отказывает писателю в допуске защитника. Сначала по той причине, что у него уже есть защитник - профессиональный адвокат. Потом, что ходатайство подсудимого не мотивировано для каких целей понадобилась ему Татьяна Миронова в качестве защитника. Третий раз судья сложила оба довода вместе и отказала вновь по сразу двум надуманным причинам, причём именно по тем причинам, на которые, как значится в постановлениях Конституционного Суда, судье запрещено ссылаться. Но мы-то все, сидящие в судебном присутствии и наблюдающие за напёрсточным шаманством Басманного правосудия, прекрасно понимаем подоплёку отказов судьи: высокопрофессиональный филолог Татьяна Миронова - эксперт с многолетним стажем судебно-экспертной деятельности в пух и прах разнесёт аргументы заказных ФСБ экспертиз. И обвинение, которое без того на ладан дышит, тогда уж точно сдохнет. О его реанимации и хлопочет судья Сафина.
И толку, что Миронов бился как рыба об лед, добиваясь от судьи исполнения судом своей главнейшей функции - обеспечить защиту прав, что толку во всех его словах и законной просьбе: «В целях реализации моего конституционного права на судебную защиту прошу суд обеспечить допуск для участия в судебном заседании в качестве защитника моей супруги Мироновой Татьяны Леонидовны, доктора филологических наук? Муравьи вы все!
Судья сдернула с лица маску небожительницы и неожиданно накинулась на государственного обвинителя, лихорадочно искавшего что-то в собственном смартфоне: «Замечание государственному обвинителю. Уважаемый государственный обвинитель! В судебном заседании мы слушаем ходатайства. Все звонки и переписка, пожалуйста, за пределами судебного зала. Я смотрю, у вас там Уголовно-процессуальный кодекс. Им можете пользоваться, но не перепиской. Слушаем мнения сторон».
Прежде, чем познакомить читателя с мнением по поводу ходатайства государственного обвинителя, опишу его самого, поскольку это лицо в нашем повествовании новое. Так случилось, что известный нам прокуренок Рыбак, проходивший натаску в процессе под заботливым крылом судьи Сафиной, внезапно выпал из ее гнезда. Полагаем, что это случилось по воле его отца, судьи Московского городского суда, который, ознакомившись с нахлынувшей на сына «славой» прокуроров Третьего Рейха, судивших в 1933-м году Георгия Димитрова по той же статье «подрыв государственных устоев насильственным путём», решил, что в деле писателя Миронова большой карьеры не сделаешь, а вот позору не оберешься. И молодой Рыбак благополучно убыл из процесса, ведомый заботливой папашиной рукой. Сменивший Рыбака представитель славной прокурорской плеяды, вероятно, сирота, или, по крайней мере, не принадлежит к стадам чаек или лебедей, заполонивших судейско-прокурорские просторы нашей Родины. Обладает, что называется, приличным лицом, и потому ни одно сравнение с семействами крылатых хищников, глядя на него, просто не приходит на ум.
Новый прокурор, весь красный от возлагаемой на него ответственности, поднялся со своего места: «Ваша честь, позвольте мне познакомиться с нормативными актами». Судья объявила перерыв на десять минут, и прокурор выметнулся из зала.
«Звонить побежал», - уверенно бросил кто-то вслед ему. И не ошибся.
Прокурор Князев, и фамилия-то у него симпатичная, вернулся ровно через десять минут, уж, не знаем с кем советовался, но выдал нечто такое, что невозможно объять ни логикой, ни простым здравым смыслом: «В соответствии с частью второй статьи 49 у суда есть право по допуску одного из близких родственников в качестве защитника. Судом были рассмотрены аналогичные ходатайства. В связи с чем оснований для удовлетворения ходатайства не имеется».
Ах, какое разочарование! И лицо приличное, и фамилия симпатичная, а должность - поганая должность служки и сошки - обязывает. Обязывает ко лжи, к извращению законов, к попиранию их. Сначала, конечно, это трудно, даже больно, и подушка по ночам под головою вертится, и совесть, зараза, грызет. А потом - ничего! Входит в привычку. Ах, какое разочарование! Чуть не влюбилась…
Решение судьи Сафиной последовало незамедлительно, и оно не отличалось ни новизной, ни остроумием, по-прежнему сохраняя главный смысл подобных судебных решений: «Муравьи вы все!». Фемида изрекла: «Суд уже рассматривал аналогичное ходатайство. Это не обязанность, а право суда. Право на защиту не нарушено. У обвиняемого уже есть профессиональный защитник».
После давно навязшей в ушах судейской мантры никто из нас не испытал желания воскликнуть: «Ах, какое разочарование!». Очарование и судья Сафина - вещи несовместные.
Впрочем, нет, подсудимый Миронов, кажется, испытывал какие-то иллюзии, потому что его ответ дышал именно разочарованием: «В данном судебном заседании происходит растаптывание Конституции. Ведь я цитировал Постановления Конституционного Суда обязательные к исполнению во всех судах Российской Федерации. Ваша честь, я вынужден заявить о вашем отводе. Почему-то вы ставите себя выше Конституции».
Какой-то зритель шумным шепотом выдохнул, не в силах сдержать распирающее душу негодование: «Да!».
Судья чутко встрепенулась: «Судебный пристав! Обратите внимание на зрителей. Зритель комментирует происходящее в судебном заседании».
Миронов продолжал: «Не получив поддержки в суде в защите собственных интересов, я вынужден говорить банальные вещи. Конституция имеет высшую юридическую силу. Конституция, а не Басманный суд! Законы Российской Федерации не должны противоречить Конституции Российской Федерации. Органы государственной власти, в том числе суды, обязаны соблюдать Конституцию. Вы же с легкостью растаптываете Конституцию!».
Монументальность судьи Сафиной была слегка потревожена. Еще бы! Ей, высящейся под облаками, смеют напоминать о каком-то высшем Законе?! Не разумеющая Конституции и презирающая ее Фемида занесла над подсудимым свой карающий меч: «Подсудимый Миронов, я делаю Вам замечание!».
Вот и приехали! За требование соблюдать Конституцию Российской Федерации подсудимый в Басманном суде получает замечание!А, впрочем, чему удивляемся? Где в нашей стране Конституция - и где Басманный суд?
Отвод судьи подсудимый писатель оглашал долго. Ссылки на статьи Конституции, на Постановления Конституционного и Верховного Судов, на Уголовно-процессуальный кодекс не имели ровно никакого значения для сфинксом застывшей судьи, рассматривающей произносимое ходатайство как напрасную муравьиную суету.
В заключение Борис Миронов сказал: «Нарушение судом норм Уголовно-процессуального кодекса влечет за собой признание недопустимости судебных доказательств. Судья Сафина не только преступает, но и попирает закон. Судья Сафина не способна рассматривать данное дело и обеспечить мое право на защиту. У меня есть основания предполагать, что судья Сафина лично заинтересована в исходе уголовного дела».
«Обсуждаем отвод», - яростно заключила его речь судья, тяжело заворочавшись в кресле.
Адвокат Николай Курьянович высказался емко и кратко: «Мой подзащитный Миронов Борис Сергеевич всеобъемлюще и полно изложил нашу общую позицию. Хочу выразить свое удивление по поводу той настойчивости, с какой суд отклоняет доктора филологических наук Миронову Татьяну Леонидовну от ввода в уголовное дело. Суд не хочет докопаться до истины. Ведь не так часто встречается, чтобы специалист такого класса входил в дело защитником. И суд, видимо, боится нарушить какие-то свои планы и, следовательно, он заинтересован в определенном исходе процесса. Надеюсь, что суд найдет в себе мужество удовлетворить ходатайство об отводе судьи».
Надо ли говорить, что судья Басманного суда Сафина искомого мужества в себе не нашла. Отвод судьи был отклонен самой же судьей, и эта шизофреническая судебная коллизия повторяется на процессе по делу писателя Бориса Миронова с параноидальной регулярностью. Впрочем, как говорят у нас в России, у судей много затей. То ли еще будет, господа!
Таисия Трофимова