Дядя Игорь
Присел я по на скамейку, что у пруда, пока домой шёл, время уже позднее, ни на что серьёзного уже меня сегодня не хватит, подумал, и решил, что раз такие дела -- посижу. Посмотрю на небо, на уток, комаров покормплю. Медитация, виды, монолог с собой, все дела.
Но мимо шёл пьяный дядя Игорь. Ровно настолько пьяный, когда душа жаждет диалога и добавить. А тут я. Сижу, улыбаюсь. Ну как можно мимо пройти?
Ну и началось...
Дядя Игорь, большой дипломат, начал с фразы "Вот я вижу, ты умный!". Подсел, надо сказать, спросив разрешения, но явно для галочки, потому что садиться начал, не дождавшись ответа. Но вот незадача, диалога-то он жаждал куда в большей мере, чем был способен на его поддержание. Потому что, если отбросить мат, междометия и имена собственные, то способен он был ровно на одно слово из четырёх, остальные слова заменялись жестами. И дело даже не в том, что он был пьяный. Думаю, что трезвому дяде Игорю понадобилось бы куда больше жестов, чтобы общаться. Потому что даже про устройство автоматической коробки передач, он, будучи всю жизнь дальнобойщиком (во всяком случае я сделал такой вывод из набора слов "межгород, грузовик, вся жизнь"), рассказать не смог. Хорошо, что я знаком с устройством оной, потому что в ином случае по мычанию, фразам "блять, там же диски, нахуй", и размахиванию руками я вряд ли бы что-то понял об инженерной стороне вопроса. А рассказывал он это, точнее пересказывал, жалуясь на молодёжь вообще и племянника "физик-шмизик-пидарас-блять" в частности. Судя по трем рассказанным из их общей жизни эпизодам, племянник тоже не очень высокого мнения о мыслительных и коммуникативных способностях дяди Игоря, и не особо это скрывает. Впрочем, я его не виню. Мне сей персонаж, показавшийся с непривычки колоритным, наскучил секунд за сорок примерно. А когда он вошёл в раж, начал вертеть у меня перед носом руками, хлопать по спине и хватить за руку, я пришёл к выводу, что, не смотря на поменявшиеся взгляды на мир в целом и многие его частности, я по-прежнему не люблю пролетариат. Тем более -- пролетариат пьяный.
Поэтому, пришлось сказать сему почтенном мужу ментальной скорби, что я не в настроении беседовать (что, впрочем, не помешало ему продолжить повествование о взаимоотношениях с племянником, электрофикации дачи, новом переходе через дорогу и рецептах борьбы с пробками), после чего дважды отказаться от предложения пойти вот сейчас "за сигаретами, пивом, и куда-нибудь потом" и помахать ему в след ручкой.
Но страшно, в общем-то, не это. Это, скорее, забавный эпизод, показавший мне, что даже пьяные дальнобойщики за пятьдесят -- объекты, с которыми вполне успешно можно коммуницировать с помощью слов, а не стрельбы над шапкой из двух стволов с последующим прицеливанием в голову, особенно, если ты не напряжен, и что один из старых детских и юношеских страхов если и не разбит наголову, то определённо отступает. Нет. Дело не в этом.
Вся печаль в том, что у этого дяди Игоря точно такое же право избирательного голоса. Без коэффициентов и поправок на кругозор, IQ, академические знания и опыт.
Такие дела.
Но мимо шёл пьяный дядя Игорь. Ровно настолько пьяный, когда душа жаждет диалога и добавить. А тут я. Сижу, улыбаюсь. Ну как можно мимо пройти?
Ну и началось...
Дядя Игорь, большой дипломат, начал с фразы "Вот я вижу, ты умный!". Подсел, надо сказать, спросив разрешения, но явно для галочки, потому что садиться начал, не дождавшись ответа. Но вот незадача, диалога-то он жаждал куда в большей мере, чем был способен на его поддержание. Потому что, если отбросить мат, междометия и имена собственные, то способен он был ровно на одно слово из четырёх, остальные слова заменялись жестами. И дело даже не в том, что он был пьяный. Думаю, что трезвому дяде Игорю понадобилось бы куда больше жестов, чтобы общаться. Потому что даже про устройство автоматической коробки передач, он, будучи всю жизнь дальнобойщиком (во всяком случае я сделал такой вывод из набора слов "межгород, грузовик, вся жизнь"), рассказать не смог. Хорошо, что я знаком с устройством оной, потому что в ином случае по мычанию, фразам "блять, там же диски, нахуй", и размахиванию руками я вряд ли бы что-то понял об инженерной стороне вопроса. А рассказывал он это, точнее пересказывал, жалуясь на молодёжь вообще и племянника "физик-шмизик-пидарас-блять" в частности. Судя по трем рассказанным из их общей жизни эпизодам, племянник тоже не очень высокого мнения о мыслительных и коммуникативных способностях дяди Игоря, и не особо это скрывает. Впрочем, я его не виню. Мне сей персонаж, показавшийся с непривычки колоритным, наскучил секунд за сорок примерно. А когда он вошёл в раж, начал вертеть у меня перед носом руками, хлопать по спине и хватить за руку, я пришёл к выводу, что, не смотря на поменявшиеся взгляды на мир в целом и многие его частности, я по-прежнему не люблю пролетариат. Тем более -- пролетариат пьяный.
Поэтому, пришлось сказать сему почтенном мужу ментальной скорби, что я не в настроении беседовать (что, впрочем, не помешало ему продолжить повествование о взаимоотношениях с племянником, электрофикации дачи, новом переходе через дорогу и рецептах борьбы с пробками), после чего дважды отказаться от предложения пойти вот сейчас "за сигаретами, пивом, и куда-нибудь потом" и помахать ему в след ручкой.
Но страшно, в общем-то, не это. Это, скорее, забавный эпизод, показавший мне, что даже пьяные дальнобойщики за пятьдесят -- объекты, с которыми вполне успешно можно коммуницировать с помощью слов, а не стрельбы над шапкой из двух стволов с последующим прицеливанием в голову, особенно, если ты не напряжен, и что один из старых детских и юношеских страхов если и не разбит наголову, то определённо отступает. Нет. Дело не в этом.
Вся печаль в том, что у этого дяди Игоря точно такое же право избирательного голоса. Без коэффициентов и поправок на кругозор, IQ, академические знания и опыт.
Такие дела.