Про гвоздь и Фатум
Всё началось с обитой дермонтином двери, из недр которой торчал увенчанный резною шляпкою гвоздь, державшийся в ней, что называется, «на соплях». Гвоздь был совсем небольшой. Можно сказать, что и сам он, подобно своей шляпке, был декоративный. Впрочем, чему и удивляться, ведь его немудрящим призваньем в этом мире было крепить к двери обивку, оформленную под дерево. Справлялся с этим своим призваньем он из рук вон плохо, ибо торчал, держась еле как.
И перед той дверью, что с дермонтином и гвоздем, стоял я. Вообще сказать, я часто там стоял, порою даже не по одному разу в день. И никого это не смущало, даже меня. И ничего удивительного в этом тоже не было, поскольку за той дверью жил мой школьный приятель. В те годы очень мы были с ним дружны. Вот потому я там и стоял. И на кнопку звонка давил тоже я. А вот на моё «дзинь-дзинь!!!», ответить должен был уже он. Но он - не отвечал. В тот день из-за той двери не отвечал вообще никто. Наверное, там попросту никого не было, а потому дверь, несмотря на мои разливистые трели, оставалась неподвижна и безмолвна.
Явился же я пред дермонтиновую дверь без предупреждения. Просто взял - и пришёл. И звонил я в дверь, и стучал в неё, но мне так никто и не открыл. Дверь, словно Большой барьерный риф, преграждала мне путь, не впуская меня туда, но при этом, никого не выпускала и оттуда.
И было лето, и было жарко, и были каникулы, и было мне скучно. Оттого и пришёл. Просто так. Пришел, а там - никого. Это выходит что, - никто меня не ждёт, это выходит, что я - не Пуп Земли? Ну, не обидно ли? Именно что.
А взгляд мой, что характерно, уверенно так упирался в декоративную шляпку гвоздя, что наполовину торчал из дермонтиной двери, что вела в квартиру, в которой жил мой школьный приятель, которого в тот день не было дома, и который, вообще-то, не обязан был там находиться, ведь я пришёл туда не зван.
И что в этом случае сделали бы вы? Вот! Именно это сделал и я, именно так декоративный гвоздь был мною разжалован за халатное исполнение им своего призвания, перекочевав из его двери в мой карман. И не сказать, чтоб тот гвоздь был мне нужен, так... просто обидно мне стало: я - вот он, а его, приятеля, видишь ли, дома нет! Ну и вытащил я его из двери. И в карман положил, - не бросать же… а ну как явится приятель, да вернёт его на прежнее место, зря что ли я его вытаскивал? Вот, это про гвоздь.
А дальше всё как по маслу, - побрел, куда глаза глядят. Или куда ноги несут. Ногам, а также глазам, было вообще-то всё равно, так я вскоре оказался во дворе. Там всё было привычно, там всё было знакомо, а потому донельзя обыденно. И никого вокруг. Двор вымер, словно не существовал вовсе, ибо лето, ибо жара, ибо каникулы, все по Сочам-огородам, один я тут хожу, груши околачиваю.
И что в этом случае сделали бы вы? Вот! Именно это сделал и я, решив найти разжалованному гвоздю достойное применение. Точнее не так: как его использовать я решил ещё тогда, когда тырил его из двери, перемещая в карман.
Применение его планировалось мною двоякое: первое - при его помощи было выцарапано сакраментальное слово из 3-х букв, применительно к одному местному хулигану, с которым здорово я тогда неладил, а когда гордое: "ПОША - Х...", красовалось на заборе, пришёл черед вспомнить о втором (оно-же главное) его применении...
При этом была у меня уверенность, нет, - убежденность, что всё будет именно так, как задумано. Мыслишка была дурная, не лучше первой, да. Ну так что с того: раз решил - надобно воплощать.
И вот положив его к асфальту задом, ко мне передом, то есть острием вверх, я взял, да и наступил на него со всей дури!
Я ведь чего думал: всё будет, как в кино. Ну, то есть, вот я наступаю на тот гвоздь, тем самым вымещая на него всю злобу, а он, - ну не посмеет же он меня тронуть, раз уж виноват, - непременно меж пальцев ноги у меня выйдет, вреда мне никакого не причинив.
И что в этом случае сделали бы вы? Вот! Именно это сделал и я: со всей дури р-раз, и….
Это уже потом, много позже, прочёл я в Писании, как Спаситель был искушаем дьяволом в пустыне, на что в итоге лукавый получил ответ мудрый: «Сказано и другое: не искушай Господа Бога твоего» (Матф., 4:7). Тогда я этого не знал и ни о чем подобном вообще не думал. Но меж тем убежден был, что всенепременно минует меня чаша сея, и пройдет острие, яко нож сквозь масло, вреда мне немало не причинив.
И что гвоздь? А гвоздь убежденности моей отнюдь не разделял, надо полагать не согласен он был, что обязанности свои в креплении обивки исполнял плохо, за что и мстил. И кому? Мне!
Ох и больно-ж было. А кровищи-то, кровищи! Аккурат в подушечку большого пальца вошел. Зараза. Комплиментарную часть, провозглашаемую мною в его честь, я уж пожалуй, опущу. Невместно как-то.
А гвоздь... не иначе - Кровавое_Орудие_Фатума. Так я понимаю.
И перед той дверью, что с дермонтином и гвоздем, стоял я. Вообще сказать, я часто там стоял, порою даже не по одному разу в день. И никого это не смущало, даже меня. И ничего удивительного в этом тоже не было, поскольку за той дверью жил мой школьный приятель. В те годы очень мы были с ним дружны. Вот потому я там и стоял. И на кнопку звонка давил тоже я. А вот на моё «дзинь-дзинь!!!», ответить должен был уже он. Но он - не отвечал. В тот день из-за той двери не отвечал вообще никто. Наверное, там попросту никого не было, а потому дверь, несмотря на мои разливистые трели, оставалась неподвижна и безмолвна.
Явился же я пред дермонтиновую дверь без предупреждения. Просто взял - и пришёл. И звонил я в дверь, и стучал в неё, но мне так никто и не открыл. Дверь, словно Большой барьерный риф, преграждала мне путь, не впуская меня туда, но при этом, никого не выпускала и оттуда.
И было лето, и было жарко, и были каникулы, и было мне скучно. Оттого и пришёл. Просто так. Пришел, а там - никого. Это выходит что, - никто меня не ждёт, это выходит, что я - не Пуп Земли? Ну, не обидно ли? Именно что.
А взгляд мой, что характерно, уверенно так упирался в декоративную шляпку гвоздя, что наполовину торчал из дермонтиной двери, что вела в квартиру, в которой жил мой школьный приятель, которого в тот день не было дома, и который, вообще-то, не обязан был там находиться, ведь я пришёл туда не зван.
И что в этом случае сделали бы вы? Вот! Именно это сделал и я, именно так декоративный гвоздь был мною разжалован за халатное исполнение им своего призвания, перекочевав из его двери в мой карман. И не сказать, чтоб тот гвоздь был мне нужен, так... просто обидно мне стало: я - вот он, а его, приятеля, видишь ли, дома нет! Ну и вытащил я его из двери. И в карман положил, - не бросать же… а ну как явится приятель, да вернёт его на прежнее место, зря что ли я его вытаскивал? Вот, это про гвоздь.
А дальше всё как по маслу, - побрел, куда глаза глядят. Или куда ноги несут. Ногам, а также глазам, было вообще-то всё равно, так я вскоре оказался во дворе. Там всё было привычно, там всё было знакомо, а потому донельзя обыденно. И никого вокруг. Двор вымер, словно не существовал вовсе, ибо лето, ибо жара, ибо каникулы, все по Сочам-огородам, один я тут хожу, груши околачиваю.
И что в этом случае сделали бы вы? Вот! Именно это сделал и я, решив найти разжалованному гвоздю достойное применение. Точнее не так: как его использовать я решил ещё тогда, когда тырил его из двери, перемещая в карман.
Применение его планировалось мною двоякое: первое - при его помощи было выцарапано сакраментальное слово из 3-х букв, применительно к одному местному хулигану, с которым здорово я тогда неладил, а когда гордое: "ПОША - Х...", красовалось на заборе, пришёл черед вспомнить о втором (оно-же главное) его применении...
При этом была у меня уверенность, нет, - убежденность, что всё будет именно так, как задумано. Мыслишка была дурная, не лучше первой, да. Ну так что с того: раз решил - надобно воплощать.
И вот положив его к асфальту задом, ко мне передом, то есть острием вверх, я взял, да и наступил на него со всей дури!
Я ведь чего думал: всё будет, как в кино. Ну, то есть, вот я наступаю на тот гвоздь, тем самым вымещая на него всю злобу, а он, - ну не посмеет же он меня тронуть, раз уж виноват, - непременно меж пальцев ноги у меня выйдет, вреда мне никакого не причинив.
И что в этом случае сделали бы вы? Вот! Именно это сделал и я: со всей дури р-раз, и….
Это уже потом, много позже, прочёл я в Писании, как Спаситель был искушаем дьяволом в пустыне, на что в итоге лукавый получил ответ мудрый: «Сказано и другое: не искушай Господа Бога твоего» (Матф., 4:7). Тогда я этого не знал и ни о чем подобном вообще не думал. Но меж тем убежден был, что всенепременно минует меня чаша сея, и пройдет острие, яко нож сквозь масло, вреда мне немало не причинив.
И что гвоздь? А гвоздь убежденности моей отнюдь не разделял, надо полагать не согласен он был, что обязанности свои в креплении обивки исполнял плохо, за что и мстил. И кому? Мне!
Ох и больно-ж было. А кровищи-то, кровищи! Аккурат в подушечку большого пальца вошел. Зараза. Комплиментарную часть, провозглашаемую мною в его честь, я уж пожалуй, опущу. Невместно как-то.
А гвоздь... не иначе - Кровавое_Орудие_Фатума. Так я понимаю.