(no subject)
* * *
Эмоционально пребываю в границах - мне тут по-другому и никак, даже если б и захотела самовыражаться, то возможности для этого минимизированы - печь топить, дрова возить, снег таять и прочая, - уединенная несоприкасаемость с кирилловским человечеством и болючее до сих пор ребро распускаться не позволяют.
Всю неделю вспоминаю маму, мама пристально и очень прозорливо отслеживала политику. Когда было оглашено признание Донбасса, я вздохнула котам: "жаль, что мама не дожила". Позже затревожилась: "быть может, и хорошо, что не дожила" - остро болеющая за отечество и человечество мама не выдержала бы напряжения.
Рассказывала про Карибский кризис: "Все ждали бомб, Татьяна. Смотрели в окна и ждали".
Мам, мне тебя не хватает каждый день.
* * *
Прохор, совершенно не интересующийся политикой, вдруг выпал в уныние. Социофоб и мизантроп, сущность нелюдимая и категорически не доверяющее homo как виду в целом и никому хуманов в частности, вдруг приклеился. Оптимально коту на ручки раз в сутки - "на ручки" тут метафора, ибо ни Прохор ни Сима наручек не переносят. Раз в сутки, но чтоб при этом на суверенном коте никакого имущества не трогали, и всякий раз эта неэвклидова дипломатическая задача решается с китайскими церемониями.
Прохор крайне сдержан и несентиментален в проявлении чувств, ему близость нужна строго дозированная, лучше всего когда я излучаю нежность за его спиной. Уважающему себя коту допустимо позволить себе прилечь щекой на человекову руку. Прочее лишнее.
Это у других кусь и лизь, у нас всё сурово.
- Не суетись, партнёр, - говорит кот.
Возражаю:
- Я ж тебе котомать. Мне положено нежничать и рассказывать лапам сказки.
- Быстро-быстро твои сказки. Ухо чеши. Ухо можешь долго. Второе тоже чеши. Все чеши. Это у тебя два, а у меня ухо везде. Везде чеши. Пятки не дам. Ладно, растопорщи эту. Колючку убери. Поскреби между пальцами. Нет, передние нельзя. Пузо гладь, но не трогай.
- Ага. Взболтать, но не смешивать.
- Хватит, - Прохор вытек из рук на окно и взглядом мною открыл форточку на волю. Выполнил свои обязанности на субботнике взаимности, и опять я коту партнёр.
Доверяет всей расслабленной спиной, и это не просто поза, это очень сложносочиненное предложение. Лицом к лицу - никогда. Не против, чтобы свободной ладонью - в первую он уже сложил щеку с усами - прибрала задние лапы в икебану и грела в горсти его пятки, шаставшие по шершавым снегам. Общаемся одним на две тушки сном, разговор получается долгий: кот запрыгивает на бедро поверх одеяла и, распускаясь в протяжную дрему, примагничивается. Нужно сменить позу - терплю до последнего подвывающего сустава, долго в жопу кота извиняюсь, убеждая таки спуститься, сам уходит неохотно, тянет за собой угретый сон, приходится снимать шесть кило с ноющего ребра и перемещать на холодное место - кот обижается, со скорбным лицом ждёт, пока громоздкое и позорно неуклюжее существо закончит гнездиться, и примагничивается вновь.
Магнитные качества котов идут вразрез с механикой - сегодня Прохор не пожелал отпадать даже когда я приняла отчётливо вертикальное положение. Сейчас впитался в локоть, объединив все свои сакральные пятки с голой моей кожей - тонкая речь единения и просьба оставаться рядом. Общупывание с пристрастием всего комплекса потенциально уязвимых на коте точек никаких проблем не выявило, аппетит полноценный - здоров. Просто печален.
Эмоционально пребываю в границах - мне тут по-другому и никак, даже если б и захотела самовыражаться, то возможности для этого минимизированы - печь топить, дрова возить, снег таять и прочая, - уединенная несоприкасаемость с кирилловским человечеством и болючее до сих пор ребро распускаться не позволяют.
Всю неделю вспоминаю маму, мама пристально и очень прозорливо отслеживала политику. Когда было оглашено признание Донбасса, я вздохнула котам: "жаль, что мама не дожила". Позже затревожилась: "быть может, и хорошо, что не дожила" - остро болеющая за отечество и человечество мама не выдержала бы напряжения.
Рассказывала про Карибский кризис: "Все ждали бомб, Татьяна. Смотрели в окна и ждали".
Мам, мне тебя не хватает каждый день.
* * *
Прохор, совершенно не интересующийся политикой, вдруг выпал в уныние. Социофоб и мизантроп, сущность нелюдимая и категорически не доверяющее homo как виду в целом и никому хуманов в частности, вдруг приклеился. Оптимально коту на ручки раз в сутки - "на ручки" тут метафора, ибо ни Прохор ни Сима наручек не переносят. Раз в сутки, но чтоб при этом на суверенном коте никакого имущества не трогали, и всякий раз эта неэвклидова дипломатическая задача решается с китайскими церемониями.
Прохор крайне сдержан и несентиментален в проявлении чувств, ему близость нужна строго дозированная, лучше всего когда я излучаю нежность за его спиной. Уважающему себя коту допустимо позволить себе прилечь щекой на человекову руку. Прочее лишнее.
Это у других кусь и лизь, у нас всё сурово.
- Не суетись, партнёр, - говорит кот.
Возражаю:
- Я ж тебе котомать. Мне положено нежничать и рассказывать лапам сказки.
- Быстро-быстро твои сказки. Ухо чеши. Ухо можешь долго. Второе тоже чеши. Все чеши. Это у тебя два, а у меня ухо везде. Везде чеши. Пятки не дам. Ладно, растопорщи эту. Колючку убери. Поскреби между пальцами. Нет, передние нельзя. Пузо гладь, но не трогай.
- Ага. Взболтать, но не смешивать.
- Хватит, - Прохор вытек из рук на окно и взглядом мною открыл форточку на волю. Выполнил свои обязанности на субботнике взаимности, и опять я коту партнёр.
Доверяет всей расслабленной спиной, и это не просто поза, это очень сложносочиненное предложение. Лицом к лицу - никогда. Не против, чтобы свободной ладонью - в первую он уже сложил щеку с усами - прибрала задние лапы в икебану и грела в горсти его пятки, шаставшие по шершавым снегам. Общаемся одним на две тушки сном, разговор получается долгий: кот запрыгивает на бедро поверх одеяла и, распускаясь в протяжную дрему, примагничивается. Нужно сменить позу - терплю до последнего подвывающего сустава, долго в жопу кота извиняюсь, убеждая таки спуститься, сам уходит неохотно, тянет за собой угретый сон, приходится снимать шесть кило с ноющего ребра и перемещать на холодное место - кот обижается, со скорбным лицом ждёт, пока громоздкое и позорно неуклюжее существо закончит гнездиться, и примагничивается вновь.
Магнитные качества котов идут вразрез с механикой - сегодня Прохор не пожелал отпадать даже когда я приняла отчётливо вертикальное положение. Сейчас впитался в локоть, объединив все свои сакральные пятки с голой моей кожей - тонкая речь единения и просьба оставаться рядом. Общупывание с пристрастием всего комплекса потенциально уязвимых на коте точек никаких проблем не выявило, аппетит полноценный - здоров. Просто печален.