_интервью с Майклом Джейкобсоном_
Вопросы задавала Екатерина Самигулина.
- Скажите, пожалуйста, опирались ли Вы на достижения русского и европейского авангарда 10-х-30-х гг. 20 века при разработке концепции асемического письма?
Майкл Джейкобсон: Дадаизм, сюрреализм, футуризм и супрематизм во многом повлияли на меня, но французский леттризм остаётся главным. Все эти течения положили начало моим персональным взглядам на развитие асемического письма, под которым я подразумеваю язык абстракции, который пошёл дальше простой передачи значения с помощью слов. Я ценю эти течения, потому что они преодолели барьеры между искусством, литературой и национализмом. Леттризм является наиболее прямым предшественником асемического письма, поскольку леттристы имели привычку изобретать новые символы и использовать ограничения письменных знаков в своих работах.
- Идеи каких деятелей авангарда Вы переосмысливали?
Майкл Джейкобсон: На сегодняшний день самые важные писатели и художники для моего личного творческого становления - это Брайон Гайсин, Мирта Дермисаче, Василий Кандинский, Джеймс Джойс, Марсель Дюшан, Макс Эрнст и Исидор Изу. Это одни из самых значимых людей 20-го века, к которым я постоянно обращаюсь за вдохновением. Всё, что я делаю в искусстве, - благодаря им; единственная же книга, к которой я возвращаюсь чаще всего, это «Максимилиана, или Противозаконная астрономическая практика: посвящение Доротее Таннинг» Макса Эрнста.
Заниматься асемическим письмом - значит уважать своих старших товарищей по искусству и расширять их творческие достижения, экспериментируя как со старыми, так и новыми письменными методами и технологиями. В онлайн-журнале об асемическом письме Тима Гейза и на странице асемического письма в Википедии можно найти список авторов и художников, которые создали то, что сейчас широко известно как асемическое письмо.
- Авангардисты понимали создаваемую ими новую поэзию как «первый истинный Интернационал», насколько такое понимание подходит, по Вашему мнению, к асемическому письму?
Майкл Джейкобсон: Я не совсем поэт, но для меня абстрактное искусство, математика и асемическое письмо - сегодня единственные по-настоящему интернациональные художественные формы. Я знаю, что есть эсперанто и конкретная поэзия, но асемическое письмо вне конкуренции. Асемическому письму можно учиться и обращаться к нему постоянно. С появлением компьютеров асемическое письмо приобрело новые краски и формы, которые были невозможны до этого. Для этого не нужно учить никакой язык, кроме собственного внутреннего языка автора. Асемическое письмо способно преодолевать политические границы со скоростью света. Даже если у вас нет ни ручки, ни бумаги, ни компьютера, писать по-асемически можно даже палкой на земле. Правда, в таком случае это нужно будет обязательно запечатлеть на камеру!
- Как Вы думаете, как изменилась визуальная культура в конце 20 века? Какие изменения происходят с ней сегодня?
Майкл Джейкобсон: С конца 20-го века начало ускоряться все. Асемическое письмо пережило большой скачок в развитии с появлением компьютеров, и сейчас как никогда ощущается перегрузка информацией. Когда появятся роботы, им будет проще с этим разобраться, но пока же у меня голова идет кругом от потенциальных идей. Я чувствую, что сейчас удивительное время для писателей. Асемическое письмо расширяет вселенную во всех направлениях, остается только наблюдать за этим процессом.
- Близка ли Вам идея «утилитарности» искусства в том смысле, в каком её понимали авангардисты (и, в частности, применение этой идеи к асемическому письму)? Какие стратегии можно использовать для противостояния институционализации и коммерциализации новой асемической культуры? Имеет ли асемическое письмо как явление, пока не вписанное в рамки институций, какой-либо протестный потенциал?
Майкл Джейкобсон: На мой взгляд, асемическое письмо является утилитарным, потому что оно интересует людей, соответственно, его главная польза - приносить удовольствие и давать интеллектуальные и творческие импульсы. Если язык на самом деле можно назвать вирусом, по словам Уильяма Бэрроуза, то асемическое письмо - это антивирус. Нам необходимо, чтобы жизнь текла размеренно, но иногда она превращается в хаос, и этот хаос находит свое отражение в асемическом письме. Первичная же его функция - письмо для жизни и жизнь для письма!
Асемическое письмо уже институционализировано, и в этом и есть его красота! Это всё равно, что современному художнику сегодня нарисовать картину в духе кубизма. Кубизм уже был придуман сотню лет назад, сегодня в нём нет ничего нового. На мой взгляд, в этом асемическое письмо схоже с кубизмом - это тоже давно существующая арт-форма, взять хотя бы работу Анри Мишо 1927-го года «Рассказ». Асемическое письмо может даже быть настолько же древним, как манускрипт Войнича или «сумасшедшая» абстрактная каллиграфия Чжан Сюя. Асемическое письмо только развивает эту традицию. И если кто-то вдруг разбогатеет благодаря асемическому письмо, я скажу лишь - не забывайте о бедных и о планете и пожертвуйте им часть своего богатства.
Хотя это, может, и не новое направление, я бы сказал, что художники, работающие с асемическим письмом, улучшили его и собрали воедино идеи, составляющие асемическое сознание. Поскольку для меня асемическое письмо - форма не новая, я воспринимаю его скорее как возвращение к основам - точке, линии, текстуре. Я наиболее горд по двум причинам: асемическое письмо ценится и создается людьми разных возрастов, и ещё оно интернационально. Я даже не знаю наверняка, насколько распространено это движение. Кажется, его масштаб постоянно меняется. А чтобы противостоять его коммерциализации, достаточно просто сказать людям правду: мы скучны.
Перевод с английского: Дарья Ефимова
- Скажите, пожалуйста, опирались ли Вы на достижения русского и европейского авангарда 10-х-30-х гг. 20 века при разработке концепции асемического письма?
Майкл Джейкобсон: Дадаизм, сюрреализм, футуризм и супрематизм во многом повлияли на меня, но французский леттризм остаётся главным. Все эти течения положили начало моим персональным взглядам на развитие асемического письма, под которым я подразумеваю язык абстракции, который пошёл дальше простой передачи значения с помощью слов. Я ценю эти течения, потому что они преодолели барьеры между искусством, литературой и национализмом. Леттризм является наиболее прямым предшественником асемического письма, поскольку леттристы имели привычку изобретать новые символы и использовать ограничения письменных знаков в своих работах.
- Идеи каких деятелей авангарда Вы переосмысливали?
Майкл Джейкобсон: На сегодняшний день самые важные писатели и художники для моего личного творческого становления - это Брайон Гайсин, Мирта Дермисаче, Василий Кандинский, Джеймс Джойс, Марсель Дюшан, Макс Эрнст и Исидор Изу. Это одни из самых значимых людей 20-го века, к которым я постоянно обращаюсь за вдохновением. Всё, что я делаю в искусстве, - благодаря им; единственная же книга, к которой я возвращаюсь чаще всего, это «Максимилиана, или Противозаконная астрономическая практика: посвящение Доротее Таннинг» Макса Эрнста.
Заниматься асемическим письмом - значит уважать своих старших товарищей по искусству и расширять их творческие достижения, экспериментируя как со старыми, так и новыми письменными методами и технологиями. В онлайн-журнале об асемическом письме Тима Гейза и на странице асемического письма в Википедии можно найти список авторов и художников, которые создали то, что сейчас широко известно как асемическое письмо.
- Авангардисты понимали создаваемую ими новую поэзию как «первый истинный Интернационал», насколько такое понимание подходит, по Вашему мнению, к асемическому письму?
Майкл Джейкобсон: Я не совсем поэт, но для меня абстрактное искусство, математика и асемическое письмо - сегодня единственные по-настоящему интернациональные художественные формы. Я знаю, что есть эсперанто и конкретная поэзия, но асемическое письмо вне конкуренции. Асемическому письму можно учиться и обращаться к нему постоянно. С появлением компьютеров асемическое письмо приобрело новые краски и формы, которые были невозможны до этого. Для этого не нужно учить никакой язык, кроме собственного внутреннего языка автора. Асемическое письмо способно преодолевать политические границы со скоростью света. Даже если у вас нет ни ручки, ни бумаги, ни компьютера, писать по-асемически можно даже палкой на земле. Правда, в таком случае это нужно будет обязательно запечатлеть на камеру!
- Как Вы думаете, как изменилась визуальная культура в конце 20 века? Какие изменения происходят с ней сегодня?
Майкл Джейкобсон: С конца 20-го века начало ускоряться все. Асемическое письмо пережило большой скачок в развитии с появлением компьютеров, и сейчас как никогда ощущается перегрузка информацией. Когда появятся роботы, им будет проще с этим разобраться, но пока же у меня голова идет кругом от потенциальных идей. Я чувствую, что сейчас удивительное время для писателей. Асемическое письмо расширяет вселенную во всех направлениях, остается только наблюдать за этим процессом.
- Близка ли Вам идея «утилитарности» искусства в том смысле, в каком её понимали авангардисты (и, в частности, применение этой идеи к асемическому письму)? Какие стратегии можно использовать для противостояния институционализации и коммерциализации новой асемической культуры? Имеет ли асемическое письмо как явление, пока не вписанное в рамки институций, какой-либо протестный потенциал?
Майкл Джейкобсон: На мой взгляд, асемическое письмо является утилитарным, потому что оно интересует людей, соответственно, его главная польза - приносить удовольствие и давать интеллектуальные и творческие импульсы. Если язык на самом деле можно назвать вирусом, по словам Уильяма Бэрроуза, то асемическое письмо - это антивирус. Нам необходимо, чтобы жизнь текла размеренно, но иногда она превращается в хаос, и этот хаос находит свое отражение в асемическом письме. Первичная же его функция - письмо для жизни и жизнь для письма!
Асемическое письмо уже институционализировано, и в этом и есть его красота! Это всё равно, что современному художнику сегодня нарисовать картину в духе кубизма. Кубизм уже был придуман сотню лет назад, сегодня в нём нет ничего нового. На мой взгляд, в этом асемическое письмо схоже с кубизмом - это тоже давно существующая арт-форма, взять хотя бы работу Анри Мишо 1927-го года «Рассказ». Асемическое письмо может даже быть настолько же древним, как манускрипт Войнича или «сумасшедшая» абстрактная каллиграфия Чжан Сюя. Асемическое письмо только развивает эту традицию. И если кто-то вдруг разбогатеет благодаря асемическому письмо, я скажу лишь - не забывайте о бедных и о планете и пожертвуйте им часть своего богатства.
Хотя это, может, и не новое направление, я бы сказал, что художники, работающие с асемическим письмом, улучшили его и собрали воедино идеи, составляющие асемическое сознание. Поскольку для меня асемическое письмо - форма не новая, я воспринимаю его скорее как возвращение к основам - точке, линии, текстуре. Я наиболее горд по двум причинам: асемическое письмо ценится и создается людьми разных возрастов, и ещё оно интернационально. Я даже не знаю наверняка, насколько распространено это движение. Кажется, его масштаб постоянно меняется. А чтобы противостоять его коммерциализации, достаточно просто сказать людям правду: мы скучны.
Перевод с английского: Дарья Ефимова