Литургия
Из-за коронавируса стало невозможно работать: все научные издания пишут только про него, другие новости иссякли. Правда, вчера-сегодня в Nature был локальный раковый бум в честь дня рака, который прошел 4 февраля. Наш автор написала большую обзорную статью о проекте «Полногеномный анализ злокачественных опухолей» (Pan-Cancer Analysis of Whole Genomes, PCAWG): https://pcr.news/stati/genom-zlokachestvennoy-opukholi-vzglyad-v-glubinu/, цифры там впечатляющие. Вот она, эпоха больших данных и больших возможностей молекулярной биологии. Сейчас должен быть пик спроса на биоинформатиков. Чтоб два раза не вставать: побеседовали с дивной, я бы даже сказала, космической женщиной из НИЦЭМ им. Гамалеи: https://pcr.news/spetsproekty/zavlaby/svetlana-ermolaeva-esli-my-ne-dvinemsya-v-kosmos-nam-zdes-dolgo-ne-protyanut/
Лиза сначала заболела, а потом их класс закрыли на карантин. В понедельник с Лизой таки сидела бабушка Л., и она, к счастью, не заразилась. Гриша, что удивительно, тоже не заболел, хотя он обычно в первых рядах по простудным. По крайней мере, когда Лиза ходила в садик, они с Гришей сваливались с соплями и температурой вдвоем. В общем, Гриша героически отсидел карантин, а во вторник они дошли до доктора - я-то хотела просто маякнуть, что ребенок болеет, а не просто так школу прогуливает, и вообще-то накануне на градуснике было 37,4, а врач сказала: ну и что. И выписала Лизу. Я аж охренела. Вторничную музыкалку прогуляли моим волевым решением.
На работе ходят слухи, что редакции скоро придется переехать с прожекторного завода в главный офис, под нос отделу кадров и прочей бухгалтерии. Это нежелательно по ряду причин, но я вдруг поймала себя на непатриотичном желании все-таки переехать поскорее, потому что офис находится на Парке Культуры, а значит, мне не нужно будет ездить на работу с двумя пересадками.
Сегодня с работы вышла, как обычно, около половины шестого. Что-то было не так. Не сразу дошло: освещение. Я вышла, а на улице еще не до конца стемнело. Москва выходит из фазы вечной ночи. Так и до весны недалеко.
Мне снятся сны о прошлом. Недавно приснилась музыкалка, проснулась с комком в горле. Мне музыкалка нравилась, многое мне дала. Накануне делала с Лизой сольфеджио, шло очень туго. Я распереживалась, что тратим время впустую и что у меня этого самого времени и ресурса нет, чтобы Лизу везде пинать, а сама она не пинается. На днях еще приснился кошмар о том, что лето прошло и уже 31 августа, а у меня ничего интересного и не произошло. Никуда не съездила отдохнуть. Непонятно, чем занималась. Работала без продыху, наверное. Короче, во сне моем был глубокий вечер 31 августа, но тепло и деревья зеленые, и я этом вечером, почти в ночи, тащу Лизу в парк, чтобы хотя бы погулять этим летом один раз. Проснулась и обрадовалась даже, что февраль.
Вчера пришла на хор. Второй раз в сезоне. Хор учит «Литургию Св. Иоанна Златоуста» Рахманинова. На этой репетиции два номера разобрали, в том числе Символ веры. Осознала в полной мере, что Символ веры - самая моя нелюбимая часть любой литургии. Самый прикольный вариант из тех, что исполнял хор, принадлежит перу Стравинского. Остальное ужасно. У Рахманинова местами просто музыка портится: вот все нормально, нормально, и вдруг. «Литургия» - это не выдержанное и зрелое «Всенощное бдение», это творческие искания, большой и сложный концерт. Я вообще-то под нее росла. Под пластинку с рублевской Троицей на обложке. Потом, в студенчестве, у меня появился CD с такой же обложкой. Кажется, мне друг подарил. Та самая запись, только в цифре. Мурашками отзывается каждый музыкальный переход, который волновал меня в детстве, а порой и слеза наворачивается. Это если слушать. Изнутри совсем по-другому воспринимается.
Сегодня в салоне мастер рассказывала, как праздновала свое тридцатилетие. Очень масштабно. Ее Татьяна зовут, мне почему-то вспомнилась песня «Крематория»: а у Тани на флэту был старинный патефон. Потом я вспомнила, что та Таня умерла, уууу, жаль что она умерла. Нехорошо. Мастер очень классная, здоровья ей.