Александр Лурия - звезда советской психологии
Корреспондент Фрейда и Бехтерева. Один из "праотцов" детектора лжи. Исполнитель первого в мире межкультурального психологического исследования. Создатель самостоятельной науки - нейропсихологии. "Бетховен в психологии". "Самый талантливый из психологов, с которым меня свела судьба". "Наиболее значительный психолог своего времени". Все это об одном человеке, к рассказу о котором приступаю с трепетом. Не хочется возводить его на пьедестал, хочется донести обаяние и идеи этого удивительного человека.
Стремительное начало.
Александр Романович Лурия (1902-1977) родился в Казани в семье врача. Революцию встретил пятнадцатилетним, и в 1918 году поступил в Казанский университет, где, по его словам, царил невероятный хаос. В те годы было легко ниспровергать старое и создавать новое; Лурия, "начал с прочного, длительного и безоговорочного отвращения к психологии" и решил, что может создать другую психологию, лучше. Поэтому он завершил в 1922 году свое образование написанием книги "Основы реальной психологии".
В это же время Лурия познакомился с психоанализом, создал психоаналитический кружок и написал об этом Фрейду. Последовал ответ, начинавшийся со слов "Дорогой господин президент", и Казанская психоаналитическая ассоциация получила международное признание. Поехал в Петроград, познакомился с Бехтеревым, уроженцем Казани, уговорил его стать одним из редакторов журнала, который начал издавать. Одновременно написал книгу «Психоанализ в свете основных тенденций современной психологии» (да-да, в те годы не мелочились с темами своих работ)
Уже в 1923 году Лурия был приглашен на работу в Москву, где начал работать в Институте психологии; одновременно он стал ученым секретарем московского психоаналитического общества и заведующим кафедрой психологии в Академии коммунистического воспитания. Ему был 21 год!
А в 1924 году произошло событие, про которое он потом писал так: "Всю свою жизнь я делю на два периода: маленький, несущественный, до, и большой, существенный после". Это событие - встреча с другим выдающимся психологом, Львом Выготским.
Выготский - отдельная интереснейшая история, но мы не будем на нее отвлекаться. Достаточно сказать, что послушав доклад никому не известного преподавателя педагогического техникума из Гомеля, Лурия, который был моложе, но гораздо более маститым, приложил все усилия, чтобы перевести его в Москву. Формально Выготский поступил в аспирантуру к Лурии (и первое время жил в подвале Института психологии), фактически же Лурия безоговорочно признал себя учеником своего "аспиранта".
Отдавая должное гению Выготского, замечу, что первую работу, которая принесла Лурии мировое признание, он начал еще до знакомства с ним. К этой работе мы и переходим.
Между Юнгом и детектором лжи.
Карл Юнг, как известно, изобрел ассоциативный эксперимент, в основе которого лежало простейшее задание: отвечать на заданное слово первым, пришедшим человеку в голову. Лурия дополнил это задание: одновременно со словесным ответом, предлагалось выполнить движение: нажать на резиновую грушу или специальный ключ. Время и интенсивность нажатия фиксировались приборами.
Оказалось, что объединение словесной и двигательной реакции дает обширную информацию для изучения стресса, конфликта и сильных эмоций. К примеру, по двигательной реакции можно отследить первый пришедший в голову ответ, даже если он не был произнесен, можно оценить уровень возбуждения, который вызывает слово, и многое другое.
Лурия с коллегами пытались поставить методику на службу правосудия и с ее помощью выявить преступника из нескольких подозреваемых. Человек подозревался в том, что украл вентилятор, сломав решетку с помощью инструментов. Вот протокол исследования: слова, ему данные, длительность паузы и ответы. Думаю, все понятно и без комментариев.
Праздник (2 сек.) идет
Звонить (2 сек.) телефон
Земля (1,5 сек.) черная
Вентилятор (5 сек.) не знаю
Ломать (25 сек.) ломать? чего ломать-то?
Рыба (3 сек.) живет
Пьяный (3,5 сек.) бежит
Инструмент (20 сек.) инструмент не знаю как уже это сказать инструмент стоит.
Другой цикл исследований с помощью этой методики (она называлась "сопряженная моторная методика") был проведен на студентах перед экзаменами. Было убедительно показано, что уровень эмоционального напряжения перед экзаменом был почти таким же, как у преступников и не только пагубно отражался на здоровье, но и блокировал мыслительные процессы. То есть, ожидать от студентов, что на экзамене они раскроют свой потенциал и продемонстрируют знания, было бы наивно. Даже несколько недель спустя приборы показывали эмоциональную бурю, когда студенты слышали слово "экзамен", а среди словесных ответов встречались "Как экзамен - так не могу"...
Помню, когда мы проходили статью "Экзамен и психика", написанную по результатам этого исследования, у меня был один вопрос: почему же до сих по не запрещены экзамены?? Хотя бы на факультете психологии.
Увы, с тех пор прошло почти сто лет. С тех пор придумали ЕГЭ и ОГЭ...
А Александр Лурия по результатам исследований написал книгу "Природа человеческих конфликтов", которая вышла в 1932 году в США, а на русском языке... только в 2002 году. Американцы использовали данные из книги при создании и совершенствовании детекторов лжи.
А Лурия вместе с Выготским обратился совсем к другой линии исследований.
Культура и мышление: "У узбеков нет иллюзий"
В 1930-1931 годах Лурия провел две экспедиции в Узбекистан, где сравнивал особенности мышления разных групп населения: от неграмотных крестьян, почти не соприкасающихся с новой властью и культурой, до колхозных активистов и студенток. Один из важнейших результатов заключался в том, что многие психологические закономерности, установленные к тому времени, которые считались универсальными, на "патриархальных" узбеках не работали.
К примеру, выяснилось, что неграмотные узбеки не могут "видеть" трехмерный объект в двумерной картинке и что у них отсутствуют обычные для нас зрительные иллюзии. Им не кажется, как нам, что верхняя стрелка длиннее нижней.
Крестьяне категорически отказывались делить предметы на группы так, как мы (что к тому времени считалось универсальным законом восприятия). К примеру, не считали похожими окружность и недорисованную окружность: первая была для них тарелкой, а вторая - браслетом.
Или вот еще характерный диалог:
Рахмату, неграмотному крестьянину тридцати одного года из отдаленного района, показали рисунок молотка, пилы, полена и топора. «Какие предметы похожи? И что лишнее?» - спросили его. «Они все похожи, - сказал он. - Я думаю, что все они нужны. Смотрите, если Вам нужно разрубить что-нибудь, Вам нужен топор. Так что все они нужны».
Мы попытались объяснить задачу, говоря: «Послушай, вот трое взрослых и один ребенок. Конечно, ребенок не принадлежит к этой группе».
Рахмат отвечал: «Нет, мальчик должен остаться с другими!» «Видишь ли, все трое работают, и если им придется бегать за разными вещами, они никогда не закончат работу, а мальчик может бегать за них. Мальчик научится, и это будет лучше - они смогут вместе хорошо работать».
Мы вернулись к первоначальной группе предметов, включающей молоток, пилу, полено и топор.
«Один человек выбрал три предмета - молоток, пилу и топор и сказал, что они схожи».
«Пила, молоток и топор все должны работать вместе, но полено тоже должно быть вместе с ними!»
«Как ты думаешь, почему он выбрал эти три вещи, а не полено?»
«Может быть у него много дров, но если он останется без дров, он ничего не сможет делать».
Иными словами, у узбекских крестьян происходила замена теоретическую задачи практической: вместо попыток подобрать «сходные предметы» они принимались отбирать предметы, «подходящие для определенной цели». Кстати, подобный тип мышления встречается у детей на определенной стадии развития. К примеру, если ребенку показать картинки с булкой, кастрюлей, стаканом и бутылкой, то он скажет, что лишняя кастрюля: "из бутылки я налью сок и буду запивать булку, а кастрюля здесь не нужна".
У тех, кто кончил хотя бы краткосрочные курсы, уже отмечалась возможность использования абстрактных понятий (например, "орудия") и обобщения по абстрактному признаку.
Думаю, понятно, что сам способ исследования существенно отличался от стандартных психологических экспериментов. И кстати, чтобы его провести, Лурия выучил узбекский язык.
Как правило, эксперименты начинались с долгих разговоров в спокойной атмосфере чайной, или на полевых станах, или на горных пастбищах вокруг вечернего костра. Эти разговоры часто велись с группами людей. Даже когда беседы проводились с одним человеком, вокруг экспериментатора собиралась группа из двух или трех человек, которые внимательно прислушивались к беседе, иногда вставляя свои замечания или комментируя ответы испытуемого. Часто беседа принимала форму свободного обмена мнениями, и тогда проблема могла решаться одновременно двумя или тремя испытуемыми, причем каждый из них предлагал свой ответ. Только постепенно экспериментаторы начинали вводить специально подготовленные задания, похожие на «загадки», знакомые местным жителям и поэтому кажущиеся естественным продолжением беседы.
Вдохновленный результатами, Лурия послал Выготскому в Москву телеграмму: "У узбеков нет иллюзий". Ее неправильно поняли "в верхах", эксперименты признали идеологически неверными и прекратили. И сколько ни объясняли Выготский и Лурия, что, наоборот, они продемонстрировали, как хорошо влияет образование и культура, которые несет в массы советская власть, на мышление, это не помогло. Опубликованы результаты были лишь в 1974 году, а многие данные так и остались необработанными...
В начале 30-х годов Лурия увлекся исследованиями мозговых механизмов психических процессов, и это стало главным делом его жизни. Но об этом я уже рассказывала, правда совсем немного. Вообще когда начинаю рассказывать о работах Лурии, задача дать хотя бы беглое описание оказывается весьма сложной: Лурия оставил свой след в самых разных и иногда совершенно неожиданных сферах психологии.
Поэтому я ставлю точку с запятой, надеюсь, что не точку, и в завершении скажу несколько слов "от первого лица".
О Лурии личное
Я не застала Лурию-лектора, и навсегда благодарна тем, что 1 сентября на первом курсе поставил третьей парой лекцию "не по расписанию" под названием "Умение работать с книгой и лекцией", которую провел Александр Романович.
Перед огромной аудиторией - немолодой человек с молодым голосом и походкой. "Устали? Замучились? Ничего, все получится". Он рассказывал нам о работе памяти, о том, как важно вычленять главное. По его завету я долгое время оставляла широченные поля в конспектах - для дополнительных заметок. Уже сама став преподавателем, повторяла услышанное от него "непедагогичное": пишите шпаргалки! Шпаргалка - лучший способ структурировать материал и разобраться в нем. Если вы напишете хорошую шпаргалку, можете смело оставить ее дома: вы запомнили все, что в ней есть. Он пускал по рядам свои шпаргалки, написанные для мединститута: хорошо за 30 он вновь стал студентом и учился без скидок на неюную память (а сколько зубрежки в меде...) и работу. Это были шедевры каллиграфии и четкости, с малюсенькими цветными рисунками работы сердца.
Много позже, уже в эпоху интернета, я поняла то, о чем не догадывалась раньше (ах, как я была нелюбопытна в молодости): я могу считать себя ученицей Александра Романовича "второго поколения". Мой руководитель был его учеником. Поэтому, надеюсь, в небольшой степени могу и к себе отнести слова психолога А.Г.Асмолова, сказанные о Лурии, которыми закончу:
Мы всегда будем благодарны нашим учителям за открывающие жизненную перспективу, уроки полетов в бескрайнем звездном небе психологии.
