Малый драматический театр, Ленинград 13мая 1980 - "Дом" в постановке Льва Додина
Ф.Абрамов «Дом» Постановка Л.Додина. Художник Э.Кочергин.
Исп.: Н.Лавров, Т.Шестакова (актриса т-ра комедии), Филимонова, Иванов, Бехтерев, Шуров, Быкова, Никулина и др.
Не знаю даже отчего, но шла я в этот театр, совершенно незнакомый для меня, с расположением к нему, почему-то уверенная, что здесь мне будет интересно. Был первый просмотр, даже репетиция, как сказал Лев Додин.
Несмотря на огромную задержку начала (на 45 минут) все были настроены доброжелательно, с интересом. И я, как давно уже не было, равнодушной не была. Прежде всего дело в том, что Абрамов- писатель настоящий. Потом, где-то со второй сцены я открыла для себя, что это продолжение «Братьев и сестер». И не только как продолжение истории семьи Пряслиных, но и как продолжение того, студенческого спектакля. Я услышала у некоторых героев, особенно у Лизы и Анфисы, совершенно отчетливо те же интонации речи. Особенно в Лизе чувствуется эта преемственность, не в интонации, не в речи, а во всем ее характере. Вообще работа Татьяны Шестаковой представляется мне самой интересной в спектакле. Я совершенно уверена, что актриса долго ждала такой роли и не могла ее пропустить. Она играет с какой-то отчаянной самоотдачей, с восторгом погружаясь во всю трудную самоотверженную жизнь Лизки. Да и сама Лизка- она же постоянно жизнь свою, себя кому-то отдает. Она вся в этом, потому и необходима так своим братьям.
Многое еще не выстроено в спектакле, весь он и отдельные сцены (с Евдокией-великомученицей и похороны) чрезвычайно затянуты. Что уж говорить, жизнь пекашинская показана Абрамовым во всей ее неприглядности и красоте. Дом- вся страна, твой дом, где ты живешь, дом в душе. Последнее - главное. Дом в душе. У кого его нет, нет родины, нет опоры, нет счастья. Все это в спектакле читается. Льву Додину, по всей вероятности, из романа не хотелось терять ничего. И от этого он несколько разбух. Худсовет спектакль не принял, и решающее значение в этом «непринятии» сыграла сцена с бутылками. В спектакле подряд идут две такие сцены- колхозники утром собираются на работу: не спеша, еле-еле, к 8-ми вместо 7, что дадут, какую работу, им до лампочки. И потом - один раз в году, т.н. посудный день - все как один бросаются сдавать посуду, тащат ее в мешках, сумках, сетках, ящиках, рюкзаках, подвозят аж на тракторе. И это все правда. Такое противопоставление рождается от действительности. И в романе все так. Сцена впечатляющая и в чем-то страшная. Надеюсь, что спектакль все же примут, но чем-то в нем придется пожертвовать. Возможно, именно этой «посудной» сценой.
Меня потянуло прочесть Абрамова. С героями его трилогии я познакомилась лишь на театральной сцене. Теперь необходимо обратиться к первоисточнику.
Исп.: Н.Лавров, Т.Шестакова (актриса т-ра комедии), Филимонова, Иванов, Бехтерев, Шуров, Быкова, Никулина и др.
Не знаю даже отчего, но шла я в этот театр, совершенно незнакомый для меня, с расположением к нему, почему-то уверенная, что здесь мне будет интересно. Был первый просмотр, даже репетиция, как сказал Лев Додин.
Несмотря на огромную задержку начала (на 45 минут) все были настроены доброжелательно, с интересом. И я, как давно уже не было, равнодушной не была. Прежде всего дело в том, что Абрамов- писатель настоящий. Потом, где-то со второй сцены я открыла для себя, что это продолжение «Братьев и сестер». И не только как продолжение истории семьи Пряслиных, но и как продолжение того, студенческого спектакля. Я услышала у некоторых героев, особенно у Лизы и Анфисы, совершенно отчетливо те же интонации речи. Особенно в Лизе чувствуется эта преемственность, не в интонации, не в речи, а во всем ее характере. Вообще работа Татьяны Шестаковой представляется мне самой интересной в спектакле. Я совершенно уверена, что актриса долго ждала такой роли и не могла ее пропустить. Она играет с какой-то отчаянной самоотдачей, с восторгом погружаясь во всю трудную самоотверженную жизнь Лизки. Да и сама Лизка- она же постоянно жизнь свою, себя кому-то отдает. Она вся в этом, потому и необходима так своим братьям.
Многое еще не выстроено в спектакле, весь он и отдельные сцены (с Евдокией-великомученицей и похороны) чрезвычайно затянуты. Что уж говорить, жизнь пекашинская показана Абрамовым во всей ее неприглядности и красоте. Дом- вся страна, твой дом, где ты живешь, дом в душе. Последнее - главное. Дом в душе. У кого его нет, нет родины, нет опоры, нет счастья. Все это в спектакле читается. Льву Додину, по всей вероятности, из романа не хотелось терять ничего. И от этого он несколько разбух. Худсовет спектакль не принял, и решающее значение в этом «непринятии» сыграла сцена с бутылками. В спектакле подряд идут две такие сцены- колхозники утром собираются на работу: не спеша, еле-еле, к 8-ми вместо 7, что дадут, какую работу, им до лампочки. И потом - один раз в году, т.н. посудный день - все как один бросаются сдавать посуду, тащат ее в мешках, сумках, сетках, ящиках, рюкзаках, подвозят аж на тракторе. И это все правда. Такое противопоставление рождается от действительности. И в романе все так. Сцена впечатляющая и в чем-то страшная. Надеюсь, что спектакль все же примут, но чем-то в нем придется пожертвовать. Возможно, именно этой «посудной» сценой.
Меня потянуло прочесть Абрамова. С героями его трилогии я познакомилась лишь на театральной сцене. Теперь необходимо обратиться к первоисточнику.