Керамика Иерусалима.
Остапа несло. Дело как будто налаживалось.... Сегодня мы поговорим о керамике Иерусалима.
Вся керамика, которую Вы сможете найти, потрогать и купить на рынке Старого Города, представлена двумя видами техник - армянской (первоначально используемой турецкими армянами) и персидской.
Вот так выглядит персидская керамика (рыбы). Подобную можно встретить и в Иране, и на персидских рынках Абу-Даби и других арабских и не только государств.
Мы же поговорим об армянской. Замечательное и яркое искусство создания изразцов, ваз, посуды, украшенных орнаментальными или символическими рисунками, появилось в 15-м веке в армянских общинах, живших в Турции, в городах Кютахья и Изник. В 1919 году английские власти пригласили в Иерусалим известного мастера Давида Оганесяна, чтобы он помог реставрировать облицовку стен "Мечети Омара". Вместе с Оганесяном прибыли в Иерусалим гончар Ншан Бальян и художник Мкртич Каракашян. Им принадлежит честь основания в Иерусалиме школы армянской керамики, хотя вскоре пути этих мастеров разошлись, и все они работали в собственных мастерских, отличавшихся стилистически одна от другой. Их ученики продолжили дело Оганесяна, Каракашяна и Бальяна и весьма преуспели в нем. Если на родине этого искусства, в Кютахье и в Изнике, как говорят, им занимаются ныне исключительно турки (армян там года с 1915-го больше нет - по известным причинам), то в Иерусалиме традиционная керамика осталась армянской. Коммерциализация не обошла, разумеется, и этот вид искусства. Сегодня в магазинах армянской керамики значительная часть изделий представляет собой сувениры, предназначенные для туристов, художественная ценность этой продукции не велика. Да и изготавливается армянская керамика не всегда в иерусалимских мастерских и не обязательно армянскими руками. Например, хебронские керамические мастерские или евреями, выходцами из Турции, которые создают армянскую керамику вдали от Иерусалима, в небольшом городке в Самарии.
Статья Нурит КЕНААН-КЕДАР:
Давид Оганесян, Ншан Бальян с женой Такуи, Мкртич Каракашян с женой Ифкерис и шестеро других армянских мастеров керамики из Кютахьи появились в Иерусалиме в 1919 году. С конца эпохи Средневековья турецкий город Кютахья был центром производства уникальной керамики, с XVIII века армянские мастера находились в авангарде этого производства. Уже с XIV века, главным образом начиная с XVI и XVII веков, можно выделить большие группы армянских мастеров, создававших керамические плитки для украшения стен в церквях и мечетях и разнообразные керамические изделия. Многочисленные образцы керамики из Кютахьи можно найти среди керамических плиток, расписанных армянскими художниками и присланных в подарок Церкви Гроба Господня и собору Св. Иакова в Иерусалиме. Расписанные, в основном, в голубых, зеленых и желтых тонах, эти плитки все еще украшают стены собора Св. Иакова. Для них характерен тщательно и искусно выполненный рисунок, на некоторых изображены многофигурные композиции. (Примечание syuzani - изразцы многих турецких мечетей и израильских мечетей, построенных в Османский период, дело рук именно турецких армян.)
Искусство Кютахьи время от времени упоминается в работах по традиционной керамике, самое тщательное исследование армянских расписных плиток в церквях Иерусалима принадлежит Джону Карсуэллу. Исследователи искусства керамики в Изнике, Кютахье и других центрах ее производства в Турции занимались, в основном, описанием, каталогизацией и датировкой произведений XVI-XIX веков. Мало внимания уделялось социальным и концептуальным исследованиям. Продукция XIX века считалась менее ценной в художественном отношении, подражающей древним образцам. XX век оценивался как время массового производства. По этой причине армянская керамика Иерусалима оказалась за рамками научных исследований. Никогда не изучался ее вклад как в само искусство керамики, так и в жизнь города. Ученые избегали упоминать группы армянских художников XX века из Кютахьи по политическим мотивам.
После провозглашения Республики Турция производством керамики в Кютахье занимались турецкие ремесленники, обычно имитируя керамику Изника. Как отмечает в своей книге Карсуэлл: «Когда армянский элемент среди гончаров был удален в результате этнической напряженности в ходе образования республики, мастерские стали чисто турецкими, на этой основе развилась современная индустрия». (Отметим непревзойденную «аккуратность» г-на Карсуэлла в выражениях. Историк искусств надеется обойтись без политики, соблюсти нейтралитет).
Армянские художники продолжали древние традиции своих предков из Кютахьи и относились к узкой группе семей. Жизнь и творчество этих семей в трех поколениях могут пролить свет на неизученные аспекты истории кютахийской керамики. Более того, в данном случае речь идет об образе жизни и работы, редко встречающемся в XX веке, о мировосприятии жителей Старого Города и его уникальной среде.
В 1986 году музей Гаарец в Тель-Авиве организовал выставку «Армянская керамика Иерусалима», положив начало изучению Иерусалимской школы армянской керамики. В каталоге выставки ее куратор Яель Оленик проследила историю этой школы с самого начала. Она представила работы по крайней мере двух поколений армянских художников-керамистов с 1922 года. Были выставлены орудия труда, проведен обзор формальной традиции и возможных ее источников для этих мастерских. Оленик заложила первоначальную основу для будущих исследований. В то же время, как и многие другие ученые, она возводила традицию к исламским росписям Изника и Кютахьи, не углубляясь в отличия практики местных иерусалимских мастерских.
В январе 2000 года музей Эрец Исраэль в Тель-Авиве провел новую выставку «Райские птицы», посвященную творчеству Мари Бальян. Организаторы выставки попытались поместить творчество художницы в рамки традиций армянской керамики в Иерусалиме, насчитывающей три поколения мастеров. Автор статьи была куратором экспозиции и каталога.
За исключением двух упомянутых каталогов, никто из ученых не подверг глубокому изучению армянскую керамику Иерусалима, не провел сравнительное исследование, несмотря на то что артефакты производились в больших количествах, дарились почетным гостям города, украшают резиденцию президента Израиля.
Моя цель - представить работу армянской школы керамики как художественную форму со своей хронологией и стадиями развития.
В XIX и особенно в XX веке расписные керамические плитки и глазурованная керамика из Изника и Кютахьи, а также из Персии и Средней Азии совершенно по-разному оценивались на Западе и на Востоке. На Западе эти предметы ценились как чудесные ручные работы, достойные хранения и коллекционирования. В собраниях ведущих европейских музеев такая керамика выставлялась как продукт традиционного коллективного художественного творчества, отличающийся особой красотой и очарованием. Даже если упоминались имена создателей, их керамика оценивалась как традиционная продукция, основанная на стереотипных образцах. На Востоке художники-керамисты считали себя творцами, а не ремесленниками, хотя и не формулировали концептуальную теорию своего творчества. Основатель иерусалимской школы Давид Оганесян (1884-1963) неоднократно выражал свое художественное самосознание в интервью для газет и в других документах.
Я утверждаю, что иерусалимская керамика обладает собственной художественной выразительностью и занимает свое уникальное место в истории производства глазурованной посуды, что мы должны признать уникальную роль художника в такого рода мастерских. Здесь можно провести различие между ремесленником, который механически воспроизводит унаследованные формы и образцы, и художником, который развивает традиционные изобразительные схемы, вырабатывая собственный визуальный язык, динамический и разнообразный.
Армянская керамика - это художественная форма, где методы замысла и исполнения передавались устно от отца к сыну, от мастера - к ученику. Они никогда не записывались и не были задокументированы. Эта семейная продукция использует сюжеты и композиции, проверенные временем. Образ жизни художника, порядок работы в студии и процесс производства изделий образуют автономную культуру.
Три семьи армянских мастеров керамики во главе с художником Давидом Оганесяном и его партнерами - гончаром Ншаном Бальяном (1882-1964) и художником Мкртичем Каракашяном (1895-1963) были приглашены на Святую Землю новосозданным обществом «Про-Иерусалим» для обновления плиток купола Мечети Скалы в Иерусалиме. Кроме беспокойства по поводу разрушения плиток, украшающих мечеть XVI века, это приглашение отражало намерения новых британских властей в подмандатной Палестине. Их обозначил секретарь общества «Про-Иерусалим» архитектор Чарльз Эшби: возродить традиционное ремесленное производство керамики, изделий из стекла, узорчатых тканей, приближая тем самым Иерусалим к облику города Средиземноморья, воплощая западное представление об Иерусалиме как о «городе Востока».
Чарльз Эшби, активный участник британского движения «Искусства и ремесла», представил после своего прибытия в город романтическую концепцию Востока и художественную традицию, сформировавшуюся в Англии в начале XIX века. Три года его работы архитектором и секретарем общества «Про-Иерусалим» (1919-1922) стали для города критически важными. Архитектурная концепция Эшби заключалась в стремлении создать Иерусалим в качестве города многоуровневых образов, укорененного как в христианстве, так и в романтических представлениях о Востоке.
Давид Оганесян, самый опытный и зрелый из армянских художников, еще в Кютахье славился своими изделиями и получал заказы на реставрационные работы в мечетях и отделку частных особняков. Благодаря своему мастерству ему довелось побывать во многих столицах Европы и Ближнего Востока, по семейным рассказам он занимался реставрацией расписных плиток даже в священных городах Аравии - Мекке и Медине. Среди поклонников его таланта был известный британский дипломат - сэр Марк Сайкс, заказавший плитки для своего поместья в Англии. Дружба с послом повлияла на прибытие Оганесяна в Иерусалим.
Работа в Кютахье прервалась с началом Первой мировой войны. Несмотря на старания губернатора защитить своего протеже, Оганесян с женой Викторией и тремя детьми, как и прочие армяне, был отправлен под конвоем на депортацию и смерть в пустыни Сирии. Только его богатство и связи помогли семье выжить. Они нашли убежище в Алеппо до конца войны, именно здесь Давид случайно встретил своего старого друга - сэра Марка Сайкса. Тот представил Оганесяна британским официальным лицам, которые позже стали заказчиками и покровителями армянского художника в Иерусалиме.
В Иерусалиме Оганесян и его ученики нашли новую реальность, интегрированную в древнюю армянскую общину, и стали производить керамику для христианских, мусульманских и иудейских заказчиков. Новая реальность, необходимая для того чтобы стать частью жизни города, и новые источники вдохновения привели этих мастеров к созданию искусства, отличного в некоторых ключевых аспектах от древней традиции.
Вскоре работы по реставрации Мечети Скалы были остановлены из-за прекращения финансирования. Оганесян открыл мастерскую на Виа Долороса. В 1922 году Каракашян и Бальян покинули мастерскую Оганесяна и основали свою собственную по улице Наблус, 14.
Подобно младшим коллегам, Давид Оганесян со всей ясностью оценивал себя как художника и вдобавок как основоположника искусства керамики в Иерусалиме (см. алтарную надпись на Армянском кладбище на горе Сион). Работы Давида Оганесяна, остававшегося в Иерусалиме до 1948 года, были тесно связаны с традициями Изника и Кютахьи, с образцами из султанского дворца. В своем творчестве Оганесян изображает деревья (главным образом кипарисы) и цветы, основываясь на образцах росписи гарема в стамбульском дворце Топкапы. Для его насыщенных оттенков цвета, окруженных контурами, характерно соотношение ярко-голубого на белом фоне, вариантов красного и черного. Я уверена, что Оганесян сознавал символическое христианское значение зданий, которые он украшал в Иерусалиме. Стены и купол над фонтаном в музее Рокфеллера полностью покрыты узором из сияющих звезд в технике мастеров XV века в Тавризе, повторенной в XVI веке при украшении Мечети Скалы. У Оганесяна мы видим возврат к древней христианской символике, где купол представляет собой райский свод, а воды фонтана - Иисуса Христа как источник жизни. Те же самые созвездия видны на потолках древних христианских склепов и часовен для крещения. Образы кипарисов по обе стороны от фонтана в больнице Св. Иоанна встроены в два триптиха и таким образом помещены в рамки нового символизма древа жизни. Таким образом, Оганесян трансформировал традиционный изобразительный язык в универсальную христианскую форму, подходящую для иерусалимских сооружений. В церкви Св. Андрея, построенной в 1927-1930 годах в память о шотландских солдатах, погибших в боях с турками за Палестину, он оформил фонтан в стиле мусульманской молитвенной ниши - михраба. В 1930-х годах он создал две из шести мозаичных панелей, украшающие могилы патриархов в крытой галерее Армянского кладбища на горе Сион, возле церкви Спасителя. Армянские хачкары, безусловно, послужили главным источником вдохновения для композиции рисунка.
В своей мастерской Оганесян не только определял роспись каждой плитки и каждого предмета посуды, но контролировал все стадии производства. Он нанимал армянских сирот из Турции и обучал их мастерству со специализацией на разных этапах работы. Некоторые из них оставались в мастерской вплоть до ее закрытия в 1948 году. В интервью, опубликованном в 1944 году в Palestine Post, журналист так описывал работу мастерской: «Оганесян - художник старого образца, знаток великой традиции, донесенной до наших дней. Ни одна чаша, ваза или плитка не выйдет за ворота, пока не будет полностью изготовлена вручную, пока краски росписи не будут смешаны и покрыты глазурью у него на глазах». Когда закончилось импортное сырье, Оганесян посвятил много времени исследованиям и выработке новых формул для красок и глазури.
Оганесян первым из армянских художников адаптировал мотивы армянской мозаики VI века с птицами и виноградными лозами, обнаруженной в Иерусалиме в 1894 году. Его комментарии к каталогу продукции мастерской демонстрируют намерение сохранить восточную традицию росписи керамики, какой она была со времен древней Персии до византийской эпохи.
Давид Оганесян покинул Иерусалим в 1848 году и через четыре года умер в Бейруте. Хотя никто из детей не пошел по его стопам, мастерские его учеников в Иерусалиме продолжили движение по избранному им пути.
PS Найдите несколько отличий в технике и манере, кроме влияния ислама на картинку. Стамбульская керамика.
PPS Где покупать армянскую керамику? Рынок в Иерусалиме завален всяческой керамикой. Можно полазить по сувенирным магазинчикам в армянском квартале, но мастерская братьев Каракасян одна из лучших - даром что заткнута в малозаметную щель на туристической улице Виа-Долороза (это христианский квартал). Владелец-армянин - он же главный мастер - принципиально не торгуется: считает, что качество говорит само за себя. Специализируется на керамических копиях армянских икон - чудесных, как детский рисунок. Иона улыбается во весь рот из пасти какого-то надувного с виду кита, а жертвенный агнец повисает перед Авраамом, зацепившись рогом за пальмовую ветку, как елочная игрушка.
Вся керамика, которую Вы сможете найти, потрогать и купить на рынке Старого Города, представлена двумя видами техник - армянской (первоначально используемой турецкими армянами) и персидской.
Вот так выглядит персидская керамика (рыбы). Подобную можно встретить и в Иране, и на персидских рынках Абу-Даби и других арабских и не только государств.
Мы же поговорим об армянской. Замечательное и яркое искусство создания изразцов, ваз, посуды, украшенных орнаментальными или символическими рисунками, появилось в 15-м веке в армянских общинах, живших в Турции, в городах Кютахья и Изник. В 1919 году английские власти пригласили в Иерусалим известного мастера Давида Оганесяна, чтобы он помог реставрировать облицовку стен "Мечети Омара". Вместе с Оганесяном прибыли в Иерусалим гончар Ншан Бальян и художник Мкртич Каракашян. Им принадлежит честь основания в Иерусалиме школы армянской керамики, хотя вскоре пути этих мастеров разошлись, и все они работали в собственных мастерских, отличавшихся стилистически одна от другой. Их ученики продолжили дело Оганесяна, Каракашяна и Бальяна и весьма преуспели в нем. Если на родине этого искусства, в Кютахье и в Изнике, как говорят, им занимаются ныне исключительно турки (армян там года с 1915-го больше нет - по известным причинам), то в Иерусалиме традиционная керамика осталась армянской. Коммерциализация не обошла, разумеется, и этот вид искусства. Сегодня в магазинах армянской керамики значительная часть изделий представляет собой сувениры, предназначенные для туристов, художественная ценность этой продукции не велика. Да и изготавливается армянская керамика не всегда в иерусалимских мастерских и не обязательно армянскими руками. Например, хебронские керамические мастерские или евреями, выходцами из Турции, которые создают армянскую керамику вдали от Иерусалима, в небольшом городке в Самарии.
Статья Нурит КЕНААН-КЕДАР:
Давид Оганесян, Ншан Бальян с женой Такуи, Мкртич Каракашян с женой Ифкерис и шестеро других армянских мастеров керамики из Кютахьи появились в Иерусалиме в 1919 году. С конца эпохи Средневековья турецкий город Кютахья был центром производства уникальной керамики, с XVIII века армянские мастера находились в авангарде этого производства. Уже с XIV века, главным образом начиная с XVI и XVII веков, можно выделить большие группы армянских мастеров, создававших керамические плитки для украшения стен в церквях и мечетях и разнообразные керамические изделия. Многочисленные образцы керамики из Кютахьи можно найти среди керамических плиток, расписанных армянскими художниками и присланных в подарок Церкви Гроба Господня и собору Св. Иакова в Иерусалиме. Расписанные, в основном, в голубых, зеленых и желтых тонах, эти плитки все еще украшают стены собора Св. Иакова. Для них характерен тщательно и искусно выполненный рисунок, на некоторых изображены многофигурные композиции. (Примечание syuzani - изразцы многих турецких мечетей и израильских мечетей, построенных в Османский период, дело рук именно турецких армян.)
Искусство Кютахьи время от времени упоминается в работах по традиционной керамике, самое тщательное исследование армянских расписных плиток в церквях Иерусалима принадлежит Джону Карсуэллу. Исследователи искусства керамики в Изнике, Кютахье и других центрах ее производства в Турции занимались, в основном, описанием, каталогизацией и датировкой произведений XVI-XIX веков. Мало внимания уделялось социальным и концептуальным исследованиям. Продукция XIX века считалась менее ценной в художественном отношении, подражающей древним образцам. XX век оценивался как время массового производства. По этой причине армянская керамика Иерусалима оказалась за рамками научных исследований. Никогда не изучался ее вклад как в само искусство керамики, так и в жизнь города. Ученые избегали упоминать группы армянских художников XX века из Кютахьи по политическим мотивам.
После провозглашения Республики Турция производством керамики в Кютахье занимались турецкие ремесленники, обычно имитируя керамику Изника. Как отмечает в своей книге Карсуэлл: «Когда армянский элемент среди гончаров был удален в результате этнической напряженности в ходе образования республики, мастерские стали чисто турецкими, на этой основе развилась современная индустрия». (Отметим непревзойденную «аккуратность» г-на Карсуэлла в выражениях. Историк искусств надеется обойтись без политики, соблюсти нейтралитет).
Армянские художники продолжали древние традиции своих предков из Кютахьи и относились к узкой группе семей. Жизнь и творчество этих семей в трех поколениях могут пролить свет на неизученные аспекты истории кютахийской керамики. Более того, в данном случае речь идет об образе жизни и работы, редко встречающемся в XX веке, о мировосприятии жителей Старого Города и его уникальной среде.
В 1986 году музей Гаарец в Тель-Авиве организовал выставку «Армянская керамика Иерусалима», положив начало изучению Иерусалимской школы армянской керамики. В каталоге выставки ее куратор Яель Оленик проследила историю этой школы с самого начала. Она представила работы по крайней мере двух поколений армянских художников-керамистов с 1922 года. Были выставлены орудия труда, проведен обзор формальной традиции и возможных ее источников для этих мастерских. Оленик заложила первоначальную основу для будущих исследований. В то же время, как и многие другие ученые, она возводила традицию к исламским росписям Изника и Кютахьи, не углубляясь в отличия практики местных иерусалимских мастерских.
В январе 2000 года музей Эрец Исраэль в Тель-Авиве провел новую выставку «Райские птицы», посвященную творчеству Мари Бальян. Организаторы выставки попытались поместить творчество художницы в рамки традиций армянской керамики в Иерусалиме, насчитывающей три поколения мастеров. Автор статьи была куратором экспозиции и каталога.
За исключением двух упомянутых каталогов, никто из ученых не подверг глубокому изучению армянскую керамику Иерусалима, не провел сравнительное исследование, несмотря на то что артефакты производились в больших количествах, дарились почетным гостям города, украшают резиденцию президента Израиля.
Моя цель - представить работу армянской школы керамики как художественную форму со своей хронологией и стадиями развития.
В XIX и особенно в XX веке расписные керамические плитки и глазурованная керамика из Изника и Кютахьи, а также из Персии и Средней Азии совершенно по-разному оценивались на Западе и на Востоке. На Западе эти предметы ценились как чудесные ручные работы, достойные хранения и коллекционирования. В собраниях ведущих европейских музеев такая керамика выставлялась как продукт традиционного коллективного художественного творчества, отличающийся особой красотой и очарованием. Даже если упоминались имена создателей, их керамика оценивалась как традиционная продукция, основанная на стереотипных образцах. На Востоке художники-керамисты считали себя творцами, а не ремесленниками, хотя и не формулировали концептуальную теорию своего творчества. Основатель иерусалимской школы Давид Оганесян (1884-1963) неоднократно выражал свое художественное самосознание в интервью для газет и в других документах.
Я утверждаю, что иерусалимская керамика обладает собственной художественной выразительностью и занимает свое уникальное место в истории производства глазурованной посуды, что мы должны признать уникальную роль художника в такого рода мастерских. Здесь можно провести различие между ремесленником, который механически воспроизводит унаследованные формы и образцы, и художником, который развивает традиционные изобразительные схемы, вырабатывая собственный визуальный язык, динамический и разнообразный.
Армянская керамика - это художественная форма, где методы замысла и исполнения передавались устно от отца к сыну, от мастера - к ученику. Они никогда не записывались и не были задокументированы. Эта семейная продукция использует сюжеты и композиции, проверенные временем. Образ жизни художника, порядок работы в студии и процесс производства изделий образуют автономную культуру.
Три семьи армянских мастеров керамики во главе с художником Давидом Оганесяном и его партнерами - гончаром Ншаном Бальяном (1882-1964) и художником Мкртичем Каракашяном (1895-1963) были приглашены на Святую Землю новосозданным обществом «Про-Иерусалим» для обновления плиток купола Мечети Скалы в Иерусалиме. Кроме беспокойства по поводу разрушения плиток, украшающих мечеть XVI века, это приглашение отражало намерения новых британских властей в подмандатной Палестине. Их обозначил секретарь общества «Про-Иерусалим» архитектор Чарльз Эшби: возродить традиционное ремесленное производство керамики, изделий из стекла, узорчатых тканей, приближая тем самым Иерусалим к облику города Средиземноморья, воплощая западное представление об Иерусалиме как о «городе Востока».
Чарльз Эшби, активный участник британского движения «Искусства и ремесла», представил после своего прибытия в город романтическую концепцию Востока и художественную традицию, сформировавшуюся в Англии в начале XIX века. Три года его работы архитектором и секретарем общества «Про-Иерусалим» (1919-1922) стали для города критически важными. Архитектурная концепция Эшби заключалась в стремлении создать Иерусалим в качестве города многоуровневых образов, укорененного как в христианстве, так и в романтических представлениях о Востоке.
Давид Оганесян, самый опытный и зрелый из армянских художников, еще в Кютахье славился своими изделиями и получал заказы на реставрационные работы в мечетях и отделку частных особняков. Благодаря своему мастерству ему довелось побывать во многих столицах Европы и Ближнего Востока, по семейным рассказам он занимался реставрацией расписных плиток даже в священных городах Аравии - Мекке и Медине. Среди поклонников его таланта был известный британский дипломат - сэр Марк Сайкс, заказавший плитки для своего поместья в Англии. Дружба с послом повлияла на прибытие Оганесяна в Иерусалим.
Работа в Кютахье прервалась с началом Первой мировой войны. Несмотря на старания губернатора защитить своего протеже, Оганесян с женой Викторией и тремя детьми, как и прочие армяне, был отправлен под конвоем на депортацию и смерть в пустыни Сирии. Только его богатство и связи помогли семье выжить. Они нашли убежище в Алеппо до конца войны, именно здесь Давид случайно встретил своего старого друга - сэра Марка Сайкса. Тот представил Оганесяна британским официальным лицам, которые позже стали заказчиками и покровителями армянского художника в Иерусалиме.
В Иерусалиме Оганесян и его ученики нашли новую реальность, интегрированную в древнюю армянскую общину, и стали производить керамику для христианских, мусульманских и иудейских заказчиков. Новая реальность, необходимая для того чтобы стать частью жизни города, и новые источники вдохновения привели этих мастеров к созданию искусства, отличного в некоторых ключевых аспектах от древней традиции.
Вскоре работы по реставрации Мечети Скалы были остановлены из-за прекращения финансирования. Оганесян открыл мастерскую на Виа Долороса. В 1922 году Каракашян и Бальян покинули мастерскую Оганесяна и основали свою собственную по улице Наблус, 14.
Подобно младшим коллегам, Давид Оганесян со всей ясностью оценивал себя как художника и вдобавок как основоположника искусства керамики в Иерусалиме (см. алтарную надпись на Армянском кладбище на горе Сион). Работы Давида Оганесяна, остававшегося в Иерусалиме до 1948 года, были тесно связаны с традициями Изника и Кютахьи, с образцами из султанского дворца. В своем творчестве Оганесян изображает деревья (главным образом кипарисы) и цветы, основываясь на образцах росписи гарема в стамбульском дворце Топкапы. Для его насыщенных оттенков цвета, окруженных контурами, характерно соотношение ярко-голубого на белом фоне, вариантов красного и черного. Я уверена, что Оганесян сознавал символическое христианское значение зданий, которые он украшал в Иерусалиме. Стены и купол над фонтаном в музее Рокфеллера полностью покрыты узором из сияющих звезд в технике мастеров XV века в Тавризе, повторенной в XVI веке при украшении Мечети Скалы. У Оганесяна мы видим возврат к древней христианской символике, где купол представляет собой райский свод, а воды фонтана - Иисуса Христа как источник жизни. Те же самые созвездия видны на потолках древних христианских склепов и часовен для крещения. Образы кипарисов по обе стороны от фонтана в больнице Св. Иоанна встроены в два триптиха и таким образом помещены в рамки нового символизма древа жизни. Таким образом, Оганесян трансформировал традиционный изобразительный язык в универсальную христианскую форму, подходящую для иерусалимских сооружений. В церкви Св. Андрея, построенной в 1927-1930 годах в память о шотландских солдатах, погибших в боях с турками за Палестину, он оформил фонтан в стиле мусульманской молитвенной ниши - михраба. В 1930-х годах он создал две из шести мозаичных панелей, украшающие могилы патриархов в крытой галерее Армянского кладбища на горе Сион, возле церкви Спасителя. Армянские хачкары, безусловно, послужили главным источником вдохновения для композиции рисунка.
В своей мастерской Оганесян не только определял роспись каждой плитки и каждого предмета посуды, но контролировал все стадии производства. Он нанимал армянских сирот из Турции и обучал их мастерству со специализацией на разных этапах работы. Некоторые из них оставались в мастерской вплоть до ее закрытия в 1948 году. В интервью, опубликованном в 1944 году в Palestine Post, журналист так описывал работу мастерской: «Оганесян - художник старого образца, знаток великой традиции, донесенной до наших дней. Ни одна чаша, ваза или плитка не выйдет за ворота, пока не будет полностью изготовлена вручную, пока краски росписи не будут смешаны и покрыты глазурью у него на глазах». Когда закончилось импортное сырье, Оганесян посвятил много времени исследованиям и выработке новых формул для красок и глазури.
Оганесян первым из армянских художников адаптировал мотивы армянской мозаики VI века с птицами и виноградными лозами, обнаруженной в Иерусалиме в 1894 году. Его комментарии к каталогу продукции мастерской демонстрируют намерение сохранить восточную традицию росписи керамики, какой она была со времен древней Персии до византийской эпохи.
Давид Оганесян покинул Иерусалим в 1848 году и через четыре года умер в Бейруте. Хотя никто из детей не пошел по его стопам, мастерские его учеников в Иерусалиме продолжили движение по избранному им пути.
PS Найдите несколько отличий в технике и манере, кроме влияния ислама на картинку. Стамбульская керамика.
PPS Где покупать армянскую керамику? Рынок в Иерусалиме завален всяческой керамикой. Можно полазить по сувенирным магазинчикам в армянском квартале, но мастерская братьев Каракасян одна из лучших - даром что заткнута в малозаметную щель на туристической улице Виа-Долороза (это христианский квартал). Владелец-армянин - он же главный мастер - принципиально не торгуется: считает, что качество говорит само за себя. Специализируется на керамических копиях армянских икон - чудесных, как детский рисунок. Иона улыбается во весь рот из пасти какого-то надувного с виду кита, а жертвенный агнец повисает перед Авраамом, зацепившись рогом за пальмовую ветку, как елочная игрушка.