" Ведь каждый сам создает себе нрав, положение же человека определяет случай.
Макробий Амвросий - "Сатурналии"
7) Намерен ли ты задуматься над тем, что те, кого ты подчиняешь себе по своему праву, возникли из тех же самых семян, наслаждаются под тем же самым небом, точно так же живут, точно так же умирают? Да, они - рабы, но притом люди. Да, они - рабы, но притом рабы, как и мы, если поразмышлять над тем, что столько же удачи отпущено одним, [сколько и] другим. Ты можешь считать его свободным таким же образом, каким образом он [может считать] тебя рабом. Разве ты не знаешь, что какое-то время была в рабстве Гекуба, какое-то - Крез, какое-то - мать Дария, Диоген, даже сам Платон?
8) Наконец, почему мы так страшимся слова "рабство"? Да, [некто] - раб, но [раб] по необходимости, и может быть [человеком] со свободной душой. Да, раб, [но] это [имя] оскорбит в том случае, если бы ты назвал им того, кто таковым не является. [Но кто не раб]? Один является рабом похоти, другой - жадности, третий - честолюбия; все вместе - [рабы] надежды, все - [рабы] страха. И определенно нет более мерзкого рабства, чем своеволие.
13) Не может ведь любовь смешиваться со страхом. Отчего, ты думаешь, появилась эта очень нехорошая поговорка, в которой утверждается, что столько у нас врагов, сколько рабов? Они не являются [нашими] врагами, но мы делаем [их] таковыми, когда крайне высокомерны, злоречивы, жестоки к ним, и [нередко] от забавы мы переходим к ругани, так как [то], что не отвечает [нашему] желанию, возбуждает гнев и бешенство.
15) Таким образом, бывает, что те [рабы] оговаривают господина, кому не позволяли говорить при нем. А те [рабы], у которых не только в присутствии господ, но [даже] с [ними] самими бывают беседы, чей рот не зашивали, готовы за господина подставить шею и принять на свою голову грозящую опасность. На пирах они говорили, но при пытках молчали.
16) Ты хочешь, чтобы мы рассмотрели добродетели, обнаруживаемые в груди раба? Первым тебе [на ум] пришел бы [случай с] Урбином. Когда он, приговоренный к казни, спрятался у реатинца, а тайник был выдан, один из рабов, надев его красивое кольцо и одежду, лег вместо господина в спальне, в которую бросились преследователи, и подставил шею вошедшим воинам, и принял удар под видом Урбина. Впоследствии оправданный Урбин соорудил ему памятник с высеченной надписью, которая рассказывала о такой великой заслуге.
28) Как [не сказать о том], что у одного раба были, я знаю, две добродетели, которые и среди благородных считаются единственно славными: опыт в осуществлении власти и величие души, признающей ничтожество власти?
29) Итак, правителем регийцев был Анаксилай Мессенский, который основал Мессану в Сицилии. Умирая, он решился поручить [своих] малых детей рабу Микифу. Тот свято осуществлял опеку и так мягко употреблял власть, что регийцы не считали недостойным быть под управлением раба. Затем, когда дети Анаксилая вошли в возраст, он передал [им] и имущество, и власть. Сам [же], взяв немного прогонных [денег], уехал в Олимпию, где состарился в глубоком спокойствии.
30) Немалому [числу людей] известно, что оказавшиеся в рабстве служили также и на [пользу] общества. Во время Пунической войны, когда не могли набрать [войско], рабы, обещавшие, что они будут воевать вместо господ, были приняты в число граждан и названы добровольцами, так как они по собственному почину пожелали этого.
33) Но я не думаю, чтобы это, [о чем я говорю], касалось только нашего государства. Борисфениты смогли сдержать врага, когда [на них] напал Зопирион, освободив рабов, предоставив гражданство чужеземцам и сделав новые записи [долгов].
41) Впрочем, природа раба пригодна и к философствованию. Федон из Сократовой когорты - настолько [близкий] товарищ и Сократа, и Платона, что Платон назвал его именем ту [известную] божественную книгу о бессмертии души, - был рабом по облику, но с природой свободного [человека]. Говорят, что сократик Кебет освободил его по увещеванию Сократа и помог в изучении философии. Впоследствии он стал известным философом, и его весьма изящные речи о Сократе читаются [всеми].
29} и раб Зенона Стоика, который звался Персеем, и [раб] Эпикура, имя коему было Мюс, прожили свой век не безвестными философами. Киник же Диоген [сам] пошел продаваться в рабство, [а это] возможно благодаря свободе.
43) Когда Ксениад Коринфский захотел его купить и осведомился, какую науку он знает, Диоген сказал: "Я знаю, [как] повелевать свободными людьми". Тогда Ксениад, удивленный его ответом, купил [его], и [тут же] отпустил [на свободу], и, вручая ему своих сыновей, сказал: "Прими моих свободных {30} [людей], которыми ты можешь повелевать". /{30 В оригинале игра слов: «liberi» означает и «дети» и «свободные».}/
7) Намерен ли ты задуматься над тем, что те, кого ты подчиняешь себе по своему праву, возникли из тех же самых семян, наслаждаются под тем же самым небом, точно так же живут, точно так же умирают? Да, они - рабы, но притом люди. Да, они - рабы, но притом рабы, как и мы, если поразмышлять над тем, что столько же удачи отпущено одним, [сколько и] другим. Ты можешь считать его свободным таким же образом, каким образом он [может считать] тебя рабом. Разве ты не знаешь, что какое-то время была в рабстве Гекуба, какое-то - Крез, какое-то - мать Дария, Диоген, даже сам Платон?
8) Наконец, почему мы так страшимся слова "рабство"? Да, [некто] - раб, но [раб] по необходимости, и может быть [человеком] со свободной душой. Да, раб, [но] это [имя] оскорбит в том случае, если бы ты назвал им того, кто таковым не является. [Но кто не раб]? Один является рабом похоти, другой - жадности, третий - честолюбия; все вместе - [рабы] надежды, все - [рабы] страха. И определенно нет более мерзкого рабства, чем своеволие.
13) Не может ведь любовь смешиваться со страхом. Отчего, ты думаешь, появилась эта очень нехорошая поговорка, в которой утверждается, что столько у нас врагов, сколько рабов? Они не являются [нашими] врагами, но мы делаем [их] таковыми, когда крайне высокомерны, злоречивы, жестоки к ним, и [нередко] от забавы мы переходим к ругани, так как [то], что не отвечает [нашему] желанию, возбуждает гнев и бешенство.
15) Таким образом, бывает, что те [рабы] оговаривают господина, кому не позволяли говорить при нем. А те [рабы], у которых не только в присутствии господ, но [даже] с [ними] самими бывают беседы, чей рот не зашивали, готовы за господина подставить шею и принять на свою голову грозящую опасность. На пирах они говорили, но при пытках молчали.
16) Ты хочешь, чтобы мы рассмотрели добродетели, обнаруживаемые в груди раба? Первым тебе [на ум] пришел бы [случай с] Урбином. Когда он, приговоренный к казни, спрятался у реатинца, а тайник был выдан, один из рабов, надев его красивое кольцо и одежду, лег вместо господина в спальне, в которую бросились преследователи, и подставил шею вошедшим воинам, и принял удар под видом Урбина. Впоследствии оправданный Урбин соорудил ему памятник с высеченной надписью, которая рассказывала о такой великой заслуге.
28) Как [не сказать о том], что у одного раба были, я знаю, две добродетели, которые и среди благородных считаются единственно славными: опыт в осуществлении власти и величие души, признающей ничтожество власти?
29) Итак, правителем регийцев был Анаксилай Мессенский, который основал Мессану в Сицилии. Умирая, он решился поручить [своих] малых детей рабу Микифу. Тот свято осуществлял опеку и так мягко употреблял власть, что регийцы не считали недостойным быть под управлением раба. Затем, когда дети Анаксилая вошли в возраст, он передал [им] и имущество, и власть. Сам [же], взяв немного прогонных [денег], уехал в Олимпию, где состарился в глубоком спокойствии.
30) Немалому [числу людей] известно, что оказавшиеся в рабстве служили также и на [пользу] общества. Во время Пунической войны, когда не могли набрать [войско], рабы, обещавшие, что они будут воевать вместо господ, были приняты в число граждан и названы добровольцами, так как они по собственному почину пожелали этого.
33) Но я не думаю, чтобы это, [о чем я говорю], касалось только нашего государства. Борисфениты смогли сдержать врага, когда [на них] напал Зопирион, освободив рабов, предоставив гражданство чужеземцам и сделав новые записи [долгов].
41) Впрочем, природа раба пригодна и к философствованию. Федон из Сократовой когорты - настолько [близкий] товарищ и Сократа, и Платона, что Платон назвал его именем ту [известную] божественную книгу о бессмертии души, - был рабом по облику, но с природой свободного [человека]. Говорят, что сократик Кебет освободил его по увещеванию Сократа и помог в изучении философии. Впоследствии он стал известным философом, и его весьма изящные речи о Сократе читаются [всеми].
29} и раб Зенона Стоика, который звался Персеем, и [раб] Эпикура, имя коему было Мюс, прожили свой век не безвестными философами. Киник же Диоген [сам] пошел продаваться в рабство, [а это] возможно благодаря свободе.
43) Когда Ксениад Коринфский захотел его купить и осведомился, какую науку он знает, Диоген сказал: "Я знаю, [как] повелевать свободными людьми". Тогда Ксениад, удивленный его ответом, купил [его], и [тут же] отпустил [на свободу], и, вручая ему своих сыновей, сказал: "Прими моих свободных {30} [людей], которыми ты можешь повелевать". /{30 В оригинале игра слов: «liberi» означает и «дети» и «свободные».}/