Давайте просто играть
Позднесоветские поколения выросли в мире, где Запад и СССР шли к конвергенции, с верой, что противоречия могут исчезнуть, что планета станет безопасной.
Мир как гигантская игровая площадка с путешествиями и другими удовольствиями. Причём многие не расстались с этой иллюзией и в 1991-м, когда стало ясно, что произошла не конвергенция, а Запад просто обманул советские элиты. И 30 лет продолжался цирк, в котором Россия в одностороннем порядке должна была подстраиваться под "мир, основанный на правилах". А когда она эти правила нарушила, то возникла яростная реакция не только со стороны Запада, но и тех, кто хотел просто играть. Исчезновение России для них это такая ерунда по сравнению с возможностью жить без всякой ответственности, что можно наблюдать даже случаи психоза. Сегодня как раз встретил такой. Любые мерзости Запада или Украины - это мелочь по сравнению с необходимостью возвращаться в реальность, где не только никакого коммунизма не наступило, но даже обманываться Фукуямой больше не дают.
Nicolás Gómez Dávila. Мудрость нашего века сводится к тому, чтобы смотреть на мир разочарованным и порочным взглядом испорченного подростка.
kodt_rsdn: Беда демократии в двух вещах: лицемерии и абсолютизации.
Лицемерие - это то, что сделал Карл Поппер, комментируя как раз право на свободу слова.
Не дословно, но суть такая: "Гитлеру свободу не дадим, потому что если мы дадим ему свободу, он отнимет свободу у нас".
Пусть хорошие люди соберутся и убьют плохих.
Поэтому злые, варварские-но-верные языки говорят, что демократия - это не власть народа, а власть демократов.
Абсолютизация - это "демократия на экспорт" и/или "так не доставайся же ты никому".
На экспорт выдаётся некоторая идеальная модель, и от end user'ов начинают требовать соблюдения end user license agreement, совершенно без оглядки на "зачем" и "что получится".
Получаются эксцессы. Потому что в идеальной модели достаточно дырок.
Сменяемость власти как ключевой показатель качества - приводит к резко уменьшенному горизонту планирования, например.
Выбор большинства - ахаха, Карл Поппер уже прощёлкал клювом, именно большинство с удовольствием выбрало иcлaмиcтoв в том же Египте.
Поэтому бросаются в другую крайность: "если идеальная модель несовершенна и лицемерна, то неидеальные тем более несовершенны, и нафиг они вообще нужны".
mike_anderson: Собственно, "за что мы не любим Запад". Для меня сейчас самый правильный ответ - за лицемерие как добродетель. Русское лицемерие - это всегда либо глупость, либо гротеск. Либо Вася слишком глуп, чтобы не понимать, что вся его неискренность видна, как на ладони. Либо Вася, как модно сейчас говорить, так троллит. Западный же человек вполне в своем лицемерии искренен. Здесь он за все хорошее вообще, а здесь он за все хорошее для себя - и никакого противоречия тут нет. Более того, если он за все хорошее вообще, то все хорошее для себя - это частности, либо неинтересные, либо неважные для Общего дела.
unilevel: Не люблю гражданское общество в любых его проявлениях. Это либеральная фишка, если кто не забыл. По отдельности - разумные люди. В гражданском обществе срывает крышу. Любая бюрократия лучше. Гражданское общество: прогрессизм, культура отмены, оголтелость, кастрюли, прыжки. Не будьте как гражданское общество. Достаточно быть просто гражданами.
Michael Dorfman. Все эти woke, помноженный на американский экцептионализм, милитаризм и корпоративную алчность - это и есть революция. Ведь революция - это тоже процесс, а не событие. Или акселлерация процесса.
pirat_ponevole: Те, кто призывает культуру отмены (из желания спрятаться от чего-то неудобного), призывают и троглодитов. Когда слабость - это сила, то человек просто разучается противостоять чему-то тёмному в себе. Тень по Юнгу нарастает, но никто её не видит, потому что административно или медийно её не отменить.
Андрей Парибок. Известное (кое-кому) высказывание Фройда, мол "нам всем недостает не ума, а характера" философски надо трактовать и углублять так, что расхожее представление об уме как чём-то отдельном от воли неправильно и нереалистично. Однако оно, как можно показать, производно и выводимо из схемы рациональности БЗ. Скажем, в Индии (ЮА) понятие buddhi объемлет и "ум", и "волю". Так что необходимо выйти за пределы рамок ментальности БЗ.
Ольга Канунникова. Русская пословица: силен черт, а воли нет.
Жозеф де Местр. «С XVIII веком нельзя вступать в сделки: лучше быть якобинцем, чем фейяном и лучше разделить его печальную славу разрушителя, чем стать во весь рост между двумя вражескими лагерями и служить и той, и другой мишенью для пуль и издевательств».
Шарль Пеги. Весьма серьезно недооценивать (не осознавать) его вирус, всю его опасность [современного мира]. Это значит недооценивать всю его немощь и все его несчастье. Во-первых, современный мир в гораздо меньшей мере образование искусственное. Он в гораздо большей степени, чем принято думать, естественная болезнь. Во-вторых, эта естественная болезнь значительно серьезнее, значительно глубже, значительно более универсальна.
Никому нет от него пользы, но все страдают от него. Он касается всех. Сами его приверженцы страдают от него. Те, кто хвалятся им, кто кичится им, кто радуется ему, - все страдают от него. Те, кто любят его больше всего, любят свою болезнь. Даже те, кто думают, что от него не страдают, на самом деле страдают. Те, кто прикидываются счастливыми, тоже несчастны, несчастнее других, несчастнее нас. В современном мире все страдают от современного зла . Те, кто прикидываются, что он им выгоден, тоже несчастны, несчастнее нас. В современном мире несчастны все.
Сразу же после нас начинается мир, который мы назвали и не перестанем называть современным миром. Мир умников. Мир интеллектуалов, передовых, тех, кто знает, тех, кого не обойдешь, тех, кого не обманешь. Мир тех, кого нечему учить. Мир умников. Мир тех, кто не дурак, не тупица. Как мы. То есть: мир тех, кто не верит ни во что, даже в атеизм, кто ничему себя не посвящает, ничему собой не жертвует. В точности: мир тех, у кого нет мистики. И кто этим хвастает. […]
То же самое неверие, одно неверие касается идолов и Бога, касается и ложных богов, и истинного Бога, античных богов, нового Бога, древних богов и Бога христиан. Одна и та же бесплодность иссушает град и христианство. Град политический и град христианский. Град людской и град Божий. Это и есть современная бесплодность. Так что пусть никто не радуется, глядя на несчастье, постигшее врага, противника, соседа. Потому что то же самое несчастье, та же самая бесплодность постигает и его. Как я уже много раз писал в этих тетрадях, с тех пор как меня не читали, спор идет не между Республикой и Монархией, между Республикой и Королевством, особенно если рассматривать их как политические формы, как две политические формы; это спор не только, не собственно между старым французским режимом и новым французским режимом, современный мир противостоит не только французскому старому режиму, он противостоит, противоречит всем старым культурам, всем старым режимам, всем старым градам, всему, что есть культура, всему, что есть град. Это и вправду первый раз в мировой истории, когда целый мир живет и процветает, как будто бы процветает против всякой культуры.
Спор идет не между героями и святыми; борьба идет против интеллектуалов, против тех, кто одинаково презирает героев и святых.
Спор идет вовсе не между этими двумя родами величия. Борьба идет против тех, кто ненавидит само величие, кто одинаково ненавидит оба рода величия, кто стал официальными представителями мелочности, низости, подлости.
Vae tepidis; горе теплохладным. Стыд стыдливым. Горе и стыд тому, кто стыдится. Речь здесь пока не идет о том, верят люди или не верят. И каковы пространства, покрываемые и не покрываемые верой. Речь идет о выяснении того, каков глубинный источник неверия, какова глубина этой недостачи, откуда проистекает неверие. И нет источника столь постыдного, как стыд. И страх. А из всех страхов самый постыдный, бесспорно, - это страх смешного, страх быть смешным, показаться смешным, страх сойти за дурака. Можно верить или не верить (по крайней мере здесь мы полагаем так). Но стыд тому, кто отказывается от своего Бога, чтобы не вызвать улыбки у умных людей. Стыд тому, кто отказывается от своей веры, чтобы не выглядеть смешным, чтобы не давать повод для улыбок, чтобы не сойти за дурака. Речь идет о человеке, который не озабочен выяснением того, верит он или не верит. Речь идет о человеке, у которого только одна забота, одна мысль: как бы не вызвать улыбку у Анатоля Франса. Речь идет о человеке, который продаст своего Бога, чтобы не быть смешным. Речь идет о человеке напуганном, о человеке, который боится, о несчастном, который всей кожей боится бояться, бояться выглядеть, бояться показаться глупцом (из-за того, что говорит), бояться вызвать улыбку у одного из авгуров Интеллектуальной Партии. Речь идет о несчастном напуганном человеке, который озирается по сторонам, дрожа бросает взгляды вокруг, чтобы удостовериться, что никто из почтенной публики не улыбнулся над ним, над его верой, над его Богом. Это человек, который на всякий случай бросает взгляды вокруг. На общество. Взгляды сообщника. Это человек дрожащий. Это человек, который заранее извиняется за своего Бога в гостиных.
konevin: А пока таки да, кругом наука облегчила жизнь и наполнила её мишурой и гаджетами и даже создала Коллайдер где тем не менее безуспешно ищут План, медицина избавила от боли и породила невиданные нарушения тела и души, комфорт породил Химеры ...как будто Кто то тут же парирует и отвечает на нарушения Плана и даже лишает остатков разума. То есть почти все наши персонажи в зале по факту сломанные дети без детства, души их не развиты, да и не даны им опять же по плану-логично, что если все будут одинаковыми в этом смысле, то все разойдутся из театра и магия Плана превратится в часовой механизм.
sh-e-k: Вот всё-таки чем чаще сталкиваешься с умными людьми тем больше уверенности, что самое худшее в человеке это его ум. И самое коварное. Как только человек почувствовал свой ум, так всё - попался, будет поклонятся уму до самой могилы.
«И также они гораздо более лживы, чем другие люди, и в них не обретается никакой почти правды; вначале, правда, они льстивы, а под конец жалят, как скорпион. Они коварны и обманщики и, если могут, обходят всех хитростью... Все зло, какое они хотят сделать другим людям, они удивительным образом скрывают, чтобы те не могли позаботиться о себе или найти средство против их хитростей.»
russhatter: Мы империя. Настоящая, без шуток. Только это домик для всех, ... совместимых, или совмещаемых, русские - они за периметр отвечают. Империя, которая не добивается от своих подданных национального единообразия. Вообще не парится, вовсе. (Что-то смутно подобное когда-то было у испанцев, но давно всё вышло.)
А вот соотношение русских с понятием "нация" - это сложно и плохо получается. При том, что русские являются общностью, формирующей свою империю, под стереотипы, конструкты, соотносящиеся с термином "нация", "национальность", они плохо состыкуются. Потому что в основе генезиса русских лежит очень нетривиальное решение/подход к проблеме национальности. Этот подход начинается с христианского "несть ни эллина ни иудея", а вот дальше идёт самостоятельно, по своей траектории. Он глубок и нетривиален, и в нём всё достаточно хорошо согласовано.
Но сбоку, снаружи, например с Вашей позиции - да, это выглядит, как эклектика. Вот только хорошие у неё, у этой эклектики, практические результаты. Слишком хорошие и эффективные для самопала и хаоса.
Можно, желательно просто понять, что нынешнее состояние России достаточно здоровое, штатное. Она в таком формате родилась, Россия, и в таком живёт. Чинить её не надо, а ломать себя выше какого-то уровня она сама не позволяет. Всегда что-то да болит. Эксцессы всякие - это норма, если ситуация под общим контролем. Игра идёт в долгую, всё у нас получится, надо только подождать-потерпеть, да, долго, век-другой... Не переводятся на Руси её спасители, вечно у них ни хрена не получается, это у себя дома... "Россия для русских" - бред воспалённого воображения, не имеющий ничего общего с практикой, и никогда не имевший. Когда-то ж надо всё-таки начинать рефлексировать? - всё-ж-таки века проходят? - ... нет.
az118: Совок - это постсталинский СССР и постсоветское время ностальгии по нему, а также весь по сути неотроцкистский запад после распада СССР.
А сталинский СССР представлял советского человека титаном, мобилизованным преобразовать весь мир на принципах высокого модерна и соц.справедливости - хозяином Вселенной...
В этом был героизм и ловушка для героев.
Ибо сам модерн был великой эпохой героизма и непрерывного самоотрицания во имя химеры свободы.
posadnik: Дело не в том, что люди портятся и портят себе вкусы - а все в том же конкретном косяке западного мира, который подцепили и мы - ориентация на _молодежный_ рынок. Где правит бал ориентация не на самый качественный продукт, а на самый модный. С огромными манипуляциями на бушующем гормоне аудитории.
А заодно - то что эта ориентация была насквозь коммерческая. Намного более, чем раньше. И стояла на чисто западной идее выкручивания добавленной стоимости до максимума - клиент, сиди, мы за тебя и ложку возьмем, и жевать будем, ты только плати.
То что продукт коммерческий - то цепляет от публику крючочками недозволенными - да, я про sex, drugs & violence, то что и составляет фетиш подростка в гормональном взрыве. Не звать его куда-то дальше корыта с хрючевом, а вместо этого воспевать потаканием своим - низменным, блямлякля, - желаниям. Потрахаться, когда только открыл для себя отношения с другим полом, подраться когда гормон зовет самоутвердиться, и закумариться, чтобы выглядеть взрослым (а на самом деле - чтобы не думать о сложном, которого типовой тинейджер просто боится).
bbzhukov. К слову сказать, и сама латиноамериканская евгеника была своего рода гибридом - да еще каким! Если европейское и североамериканское евгеническое движение апеллировали к теории Дарвина и классической генетике, то латиноамериканские евгенисты даже в 1920-х - 1930-х годах придерживались неоламаркистских представлений о наследственности, предполагавших наследование приобретенных признаков. В соответствии с этим их практическая программа делала упор не на отсев «неполноценных» и стимулирование усиленного размножения «лучших», а на массовое оздоровление населения, т. е. на лечение и профилактику наиболее распространенных и социально значимых болезней (прежде всего туберкулеза и сифилиса). Такое направление деятельности евгенистов заметно помогло становлению общественного здравоохранения в странах Латинской Америки. А вот идея принудительной стерилизации в этом регионе как-то не пошла: соответствующие законы были приняты только в Пуэрто-Рико (под явным влиянием США) и в мексиканском штате Веракрус.
vitus_wagner: C США все гораздо интереснее. У них есть массовая культура в экспортном исполнении, а есть - для внутреннего потребления.
В той версии которая для внутреннего употребления существенно большую роль играет протестантинзм.
И в этой культуре есть сюжет про Покахонтас в диснеевской версии которого есть песня
"Can you sing with all the voices of the mountain
Can you paint with all the colors of the wind"
То есть вообще-то не так уж проста эта американская культура, а то бы не дала миру пароход и самолет.
Просто то что они на экспорт поставляют, это далеко не все то, на чем они растят своих детей.
Уровень сложности протестантизма как раз подходит к тем трудозатратам, которые готовы потратить на понимание Бога обычные люди, озабоченные в первую очередь бытовыми проблемами.
markshat: Есть вещи утилитарные, которые не требуют сложных объяснений. Если вы проснулись утром и у вас накануне кончились сигареты, а вы заядлый курильщик, вам не надо объяснять, зачем идти в магазин. Но мы не знаем, зачем нам вообще дана жизнь. И никакие объяснения с начала времен не дали нам удовлетворительного результата. Это противоположный от утилитаризма полюс - полюс необъяснимого. В быту человек неизбежно сползает в утилитаризм. Очень много очевидных простых забот. И все было бы ничего, если б человек сумел удовлетвориться этими заботами, оставаться целиком и полностью в области их притяжения. Если бы даже вопреки собственному желанию периодически не впадал в ступор из-за обыденности происходящего. И от отчаянье не рушил свою и чужие жизни. Но грандиозность процессов, происходящих вокруг него и в нем самом, сметают его незначительность и осмысленность бытовых утилитарных усилий. И рано или поздно он не в состоянии с этим смириться и этому противостоять. Потому что на главный вопрос, зачем вообще жизнь и он сам, он не может получить ясного ответа. Единственное, чем ему предлагают удовлетвориться, это эрзацы, которые он сам себе изобретает и которые, если не самообманываться, никого не могут обмануть. Поэзия из области неутилитарного. Для чего она, точно так же невозможно определить, как и для чего жизнь. Поэтому нет смысла говорить, для чего поэзия. О поэзии можно говорить только о чем она. И вот испытание временем выдерживает такая поэзия, которая умеет говорить о неутилитарном. Т.е. о том, что в нашей жизни не подверженно утилизации - ясному и понятному определению. В этом и разница поэзии и пропаганды. Пропаганда тоже может быть креативной. Но она всегда для чего-то, для какой-то цели. А поэзии всегда о том, цель чего никогда не очевидна. Это не значит, что ее нет. Но это не нами намечаемая цель. Она не контролируется нами и потому никогда не определима для нас. Это цель, которая находится не в нашем ведении. Та самая цель, которая привела нас в этот мир, и которую мы не можем разгадать, а только чисто интуитивно переживать. Что же касается выживания, быть поэтом и бедствовать, или преуспеть, но поэтом не быть, то попробуй не быть поэтом, если это сильнее тебя.
Мир как гигантская игровая площадка с путешествиями и другими удовольствиями. Причём многие не расстались с этой иллюзией и в 1991-м, когда стало ясно, что произошла не конвергенция, а Запад просто обманул советские элиты. И 30 лет продолжался цирк, в котором Россия в одностороннем порядке должна была подстраиваться под "мир, основанный на правилах". А когда она эти правила нарушила, то возникла яростная реакция не только со стороны Запада, но и тех, кто хотел просто играть. Исчезновение России для них это такая ерунда по сравнению с возможностью жить без всякой ответственности, что можно наблюдать даже случаи психоза. Сегодня как раз встретил такой. Любые мерзости Запада или Украины - это мелочь по сравнению с необходимостью возвращаться в реальность, где не только никакого коммунизма не наступило, но даже обманываться Фукуямой больше не дают.
Nicolás Gómez Dávila. Мудрость нашего века сводится к тому, чтобы смотреть на мир разочарованным и порочным взглядом испорченного подростка.
kodt_rsdn: Беда демократии в двух вещах: лицемерии и абсолютизации.
Лицемерие - это то, что сделал Карл Поппер, комментируя как раз право на свободу слова.
Не дословно, но суть такая: "Гитлеру свободу не дадим, потому что если мы дадим ему свободу, он отнимет свободу у нас".
Пусть хорошие люди соберутся и убьют плохих.
Поэтому злые, варварские-но-верные языки говорят, что демократия - это не власть народа, а власть демократов.
Абсолютизация - это "демократия на экспорт" и/или "так не доставайся же ты никому".
На экспорт выдаётся некоторая идеальная модель, и от end user'ов начинают требовать соблюдения end user license agreement, совершенно без оглядки на "зачем" и "что получится".
Получаются эксцессы. Потому что в идеальной модели достаточно дырок.
Сменяемость власти как ключевой показатель качества - приводит к резко уменьшенному горизонту планирования, например.
Выбор большинства - ахаха, Карл Поппер уже прощёлкал клювом, именно большинство с удовольствием выбрало иcлaмиcтoв в том же Египте.
Поэтому бросаются в другую крайность: "если идеальная модель несовершенна и лицемерна, то неидеальные тем более несовершенны, и нафиг они вообще нужны".
mike_anderson: Собственно, "за что мы не любим Запад". Для меня сейчас самый правильный ответ - за лицемерие как добродетель. Русское лицемерие - это всегда либо глупость, либо гротеск. Либо Вася слишком глуп, чтобы не понимать, что вся его неискренность видна, как на ладони. Либо Вася, как модно сейчас говорить, так троллит. Западный же человек вполне в своем лицемерии искренен. Здесь он за все хорошее вообще, а здесь он за все хорошее для себя - и никакого противоречия тут нет. Более того, если он за все хорошее вообще, то все хорошее для себя - это частности, либо неинтересные, либо неважные для Общего дела.
unilevel: Не люблю гражданское общество в любых его проявлениях. Это либеральная фишка, если кто не забыл. По отдельности - разумные люди. В гражданском обществе срывает крышу. Любая бюрократия лучше. Гражданское общество: прогрессизм, культура отмены, оголтелость, кастрюли, прыжки. Не будьте как гражданское общество. Достаточно быть просто гражданами.
Michael Dorfman. Все эти woke, помноженный на американский экцептионализм, милитаризм и корпоративную алчность - это и есть революция. Ведь революция - это тоже процесс, а не событие. Или акселлерация процесса.
pirat_ponevole: Те, кто призывает культуру отмены (из желания спрятаться от чего-то неудобного), призывают и троглодитов. Когда слабость - это сила, то человек просто разучается противостоять чему-то тёмному в себе. Тень по Юнгу нарастает, но никто её не видит, потому что административно или медийно её не отменить.
Андрей Парибок. Известное (кое-кому) высказывание Фройда, мол "нам всем недостает не ума, а характера" философски надо трактовать и углублять так, что расхожее представление об уме как чём-то отдельном от воли неправильно и нереалистично. Однако оно, как можно показать, производно и выводимо из схемы рациональности БЗ. Скажем, в Индии (ЮА) понятие buddhi объемлет и "ум", и "волю". Так что необходимо выйти за пределы рамок ментальности БЗ.
Ольга Канунникова. Русская пословица: силен черт, а воли нет.
Жозеф де Местр. «С XVIII веком нельзя вступать в сделки: лучше быть якобинцем, чем фейяном и лучше разделить его печальную славу разрушителя, чем стать во весь рост между двумя вражескими лагерями и служить и той, и другой мишенью для пуль и издевательств».
Шарль Пеги. Весьма серьезно недооценивать (не осознавать) его вирус, всю его опасность [современного мира]. Это значит недооценивать всю его немощь и все его несчастье. Во-первых, современный мир в гораздо меньшей мере образование искусственное. Он в гораздо большей степени, чем принято думать, естественная болезнь. Во-вторых, эта естественная болезнь значительно серьезнее, значительно глубже, значительно более универсальна.
Никому нет от него пользы, но все страдают от него. Он касается всех. Сами его приверженцы страдают от него. Те, кто хвалятся им, кто кичится им, кто радуется ему, - все страдают от него. Те, кто любят его больше всего, любят свою болезнь. Даже те, кто думают, что от него не страдают, на самом деле страдают. Те, кто прикидываются счастливыми, тоже несчастны, несчастнее других, несчастнее нас. В современном мире все страдают от современного зла . Те, кто прикидываются, что он им выгоден, тоже несчастны, несчастнее нас. В современном мире несчастны все.
Сразу же после нас начинается мир, который мы назвали и не перестанем называть современным миром. Мир умников. Мир интеллектуалов, передовых, тех, кто знает, тех, кого не обойдешь, тех, кого не обманешь. Мир тех, кого нечему учить. Мир умников. Мир тех, кто не дурак, не тупица. Как мы. То есть: мир тех, кто не верит ни во что, даже в атеизм, кто ничему себя не посвящает, ничему собой не жертвует. В точности: мир тех, у кого нет мистики. И кто этим хвастает. […]
То же самое неверие, одно неверие касается идолов и Бога, касается и ложных богов, и истинного Бога, античных богов, нового Бога, древних богов и Бога христиан. Одна и та же бесплодность иссушает град и христианство. Град политический и град христианский. Град людской и град Божий. Это и есть современная бесплодность. Так что пусть никто не радуется, глядя на несчастье, постигшее врага, противника, соседа. Потому что то же самое несчастье, та же самая бесплодность постигает и его. Как я уже много раз писал в этих тетрадях, с тех пор как меня не читали, спор идет не между Республикой и Монархией, между Республикой и Королевством, особенно если рассматривать их как политические формы, как две политические формы; это спор не только, не собственно между старым французским режимом и новым французским режимом, современный мир противостоит не только французскому старому режиму, он противостоит, противоречит всем старым культурам, всем старым режимам, всем старым градам, всему, что есть культура, всему, что есть град. Это и вправду первый раз в мировой истории, когда целый мир живет и процветает, как будто бы процветает против всякой культуры.
Спор идет не между героями и святыми; борьба идет против интеллектуалов, против тех, кто одинаково презирает героев и святых.
Спор идет вовсе не между этими двумя родами величия. Борьба идет против тех, кто ненавидит само величие, кто одинаково ненавидит оба рода величия, кто стал официальными представителями мелочности, низости, подлости.
Vae tepidis; горе теплохладным. Стыд стыдливым. Горе и стыд тому, кто стыдится. Речь здесь пока не идет о том, верят люди или не верят. И каковы пространства, покрываемые и не покрываемые верой. Речь идет о выяснении того, каков глубинный источник неверия, какова глубина этой недостачи, откуда проистекает неверие. И нет источника столь постыдного, как стыд. И страх. А из всех страхов самый постыдный, бесспорно, - это страх смешного, страх быть смешным, показаться смешным, страх сойти за дурака. Можно верить или не верить (по крайней мере здесь мы полагаем так). Но стыд тому, кто отказывается от своего Бога, чтобы не вызвать улыбки у умных людей. Стыд тому, кто отказывается от своей веры, чтобы не выглядеть смешным, чтобы не давать повод для улыбок, чтобы не сойти за дурака. Речь идет о человеке, который не озабочен выяснением того, верит он или не верит. Речь идет о человеке, у которого только одна забота, одна мысль: как бы не вызвать улыбку у Анатоля Франса. Речь идет о человеке, который продаст своего Бога, чтобы не быть смешным. Речь идет о человеке напуганном, о человеке, который боится, о несчастном, который всей кожей боится бояться, бояться выглядеть, бояться показаться глупцом (из-за того, что говорит), бояться вызвать улыбку у одного из авгуров Интеллектуальной Партии. Речь идет о несчастном напуганном человеке, который озирается по сторонам, дрожа бросает взгляды вокруг, чтобы удостовериться, что никто из почтенной публики не улыбнулся над ним, над его верой, над его Богом. Это человек, который на всякий случай бросает взгляды вокруг. На общество. Взгляды сообщника. Это человек дрожащий. Это человек, который заранее извиняется за своего Бога в гостиных.
konevin: А пока таки да, кругом наука облегчила жизнь и наполнила её мишурой и гаджетами и даже создала Коллайдер где тем не менее безуспешно ищут План, медицина избавила от боли и породила невиданные нарушения тела и души, комфорт породил Химеры ...как будто Кто то тут же парирует и отвечает на нарушения Плана и даже лишает остатков разума. То есть почти все наши персонажи в зале по факту сломанные дети без детства, души их не развиты, да и не даны им опять же по плану-логично, что если все будут одинаковыми в этом смысле, то все разойдутся из театра и магия Плана превратится в часовой механизм.
sh-e-k: Вот всё-таки чем чаще сталкиваешься с умными людьми тем больше уверенности, что самое худшее в человеке это его ум. И самое коварное. Как только человек почувствовал свой ум, так всё - попался, будет поклонятся уму до самой могилы.
«И также они гораздо более лживы, чем другие люди, и в них не обретается никакой почти правды; вначале, правда, они льстивы, а под конец жалят, как скорпион. Они коварны и обманщики и, если могут, обходят всех хитростью... Все зло, какое они хотят сделать другим людям, они удивительным образом скрывают, чтобы те не могли позаботиться о себе или найти средство против их хитростей.»
russhatter: Мы империя. Настоящая, без шуток. Только это домик для всех, ... совместимых, или совмещаемых, русские - они за периметр отвечают. Империя, которая не добивается от своих подданных национального единообразия. Вообще не парится, вовсе. (Что-то смутно подобное когда-то было у испанцев, но давно всё вышло.)
А вот соотношение русских с понятием "нация" - это сложно и плохо получается. При том, что русские являются общностью, формирующей свою империю, под стереотипы, конструкты, соотносящиеся с термином "нация", "национальность", они плохо состыкуются. Потому что в основе генезиса русских лежит очень нетривиальное решение/подход к проблеме национальности. Этот подход начинается с христианского "несть ни эллина ни иудея", а вот дальше идёт самостоятельно, по своей траектории. Он глубок и нетривиален, и в нём всё достаточно хорошо согласовано.
Но сбоку, снаружи, например с Вашей позиции - да, это выглядит, как эклектика. Вот только хорошие у неё, у этой эклектики, практические результаты. Слишком хорошие и эффективные для самопала и хаоса.
Можно, желательно просто понять, что нынешнее состояние России достаточно здоровое, штатное. Она в таком формате родилась, Россия, и в таком живёт. Чинить её не надо, а ломать себя выше какого-то уровня она сама не позволяет. Всегда что-то да болит. Эксцессы всякие - это норма, если ситуация под общим контролем. Игра идёт в долгую, всё у нас получится, надо только подождать-потерпеть, да, долго, век-другой... Не переводятся на Руси её спасители, вечно у них ни хрена не получается, это у себя дома... "Россия для русских" - бред воспалённого воображения, не имеющий ничего общего с практикой, и никогда не имевший. Когда-то ж надо всё-таки начинать рефлексировать? - всё-ж-таки века проходят? - ... нет.
az118: Совок - это постсталинский СССР и постсоветское время ностальгии по нему, а также весь по сути неотроцкистский запад после распада СССР.
А сталинский СССР представлял советского человека титаном, мобилизованным преобразовать весь мир на принципах высокого модерна и соц.справедливости - хозяином Вселенной...
В этом был героизм и ловушка для героев.
Ибо сам модерн был великой эпохой героизма и непрерывного самоотрицания во имя химеры свободы.
posadnik: Дело не в том, что люди портятся и портят себе вкусы - а все в том же конкретном косяке западного мира, который подцепили и мы - ориентация на _молодежный_ рынок. Где правит бал ориентация не на самый качественный продукт, а на самый модный. С огромными манипуляциями на бушующем гормоне аудитории.
А заодно - то что эта ориентация была насквозь коммерческая. Намного более, чем раньше. И стояла на чисто западной идее выкручивания добавленной стоимости до максимума - клиент, сиди, мы за тебя и ложку возьмем, и жевать будем, ты только плати.
То что продукт коммерческий - то цепляет от публику крючочками недозволенными - да, я про sex, drugs & violence, то что и составляет фетиш подростка в гормональном взрыве. Не звать его куда-то дальше корыта с хрючевом, а вместо этого воспевать потаканием своим - низменным, блямлякля, - желаниям. Потрахаться, когда только открыл для себя отношения с другим полом, подраться когда гормон зовет самоутвердиться, и закумариться, чтобы выглядеть взрослым (а на самом деле - чтобы не думать о сложном, которого типовой тинейджер просто боится).
bbzhukov. К слову сказать, и сама латиноамериканская евгеника была своего рода гибридом - да еще каким! Если европейское и североамериканское евгеническое движение апеллировали к теории Дарвина и классической генетике, то латиноамериканские евгенисты даже в 1920-х - 1930-х годах придерживались неоламаркистских представлений о наследственности, предполагавших наследование приобретенных признаков. В соответствии с этим их практическая программа делала упор не на отсев «неполноценных» и стимулирование усиленного размножения «лучших», а на массовое оздоровление населения, т. е. на лечение и профилактику наиболее распространенных и социально значимых болезней (прежде всего туберкулеза и сифилиса). Такое направление деятельности евгенистов заметно помогло становлению общественного здравоохранения в странах Латинской Америки. А вот идея принудительной стерилизации в этом регионе как-то не пошла: соответствующие законы были приняты только в Пуэрто-Рико (под явным влиянием США) и в мексиканском штате Веракрус.
vitus_wagner: C США все гораздо интереснее. У них есть массовая культура в экспортном исполнении, а есть - для внутреннего потребления.
В той версии которая для внутреннего употребления существенно большую роль играет протестантинзм.
И в этой культуре есть сюжет про Покахонтас в диснеевской версии которого есть песня
"Can you sing with all the voices of the mountain
Can you paint with all the colors of the wind"
То есть вообще-то не так уж проста эта американская культура, а то бы не дала миру пароход и самолет.
Просто то что они на экспорт поставляют, это далеко не все то, на чем они растят своих детей.
Уровень сложности протестантизма как раз подходит к тем трудозатратам, которые готовы потратить на понимание Бога обычные люди, озабоченные в первую очередь бытовыми проблемами.
markshat: Есть вещи утилитарные, которые не требуют сложных объяснений. Если вы проснулись утром и у вас накануне кончились сигареты, а вы заядлый курильщик, вам не надо объяснять, зачем идти в магазин. Но мы не знаем, зачем нам вообще дана жизнь. И никакие объяснения с начала времен не дали нам удовлетворительного результата. Это противоположный от утилитаризма полюс - полюс необъяснимого. В быту человек неизбежно сползает в утилитаризм. Очень много очевидных простых забот. И все было бы ничего, если б человек сумел удовлетвориться этими заботами, оставаться целиком и полностью в области их притяжения. Если бы даже вопреки собственному желанию периодически не впадал в ступор из-за обыденности происходящего. И от отчаянье не рушил свою и чужие жизни. Но грандиозность процессов, происходящих вокруг него и в нем самом, сметают его незначительность и осмысленность бытовых утилитарных усилий. И рано или поздно он не в состоянии с этим смириться и этому противостоять. Потому что на главный вопрос, зачем вообще жизнь и он сам, он не может получить ясного ответа. Единственное, чем ему предлагают удовлетвориться, это эрзацы, которые он сам себе изобретает и которые, если не самообманываться, никого не могут обмануть. Поэзия из области неутилитарного. Для чего она, точно так же невозможно определить, как и для чего жизнь. Поэтому нет смысла говорить, для чего поэзия. О поэзии можно говорить только о чем она. И вот испытание временем выдерживает такая поэзия, которая умеет говорить о неутилитарном. Т.е. о том, что в нашей жизни не подверженно утилизации - ясному и понятному определению. В этом и разница поэзии и пропаганды. Пропаганда тоже может быть креативной. Но она всегда для чего-то, для какой-то цели. А поэзии всегда о том, цель чего никогда не очевидна. Это не значит, что ее нет. Но это не нами намечаемая цель. Она не контролируется нами и потому никогда не определима для нас. Это цель, которая находится не в нашем ведении. Та самая цель, которая привела нас в этот мир, и которую мы не можем разгадать, а только чисто интуитивно переживать. Что же касается выживания, быть поэтом и бедствовать, или преуспеть, но поэтом не быть, то попробуй не быть поэтом, если это сильнее тебя.