Слово «женщина» «стирается» в пользу терминов новой этики
«Престижный Университет Хопкинса вычеркнул женщин из нового инклюзивного словаря, описав лесбиянок как «немужчин, которых привлекают немужчины»: В англоязычном мире идет активное переписывание не только истории, но и языка. Слово «женщина» постепенно изгоняется из разных сфер, а там, где оно остается, его постепенно заменяют, на «рожавшие люди». Университет известен достижениями в области образования и научных исследований, особенно в области медицины.
«Университет Джона Хопкинса исключил слово «женщины» из определения «лесбиянок» в свежем справочнике по лингвистике. Новое определение «лесбиянки» описывает ее как «не-мужчину, которого привлекают не-мужчины». Многие феминистки были в ярости, что слово «женщина» уничтожено, хотя «коллег-геев» по-прежнему называют «мужчинами». Критики утверждают, что слово «женщины» «стирается» в пользу таких терминов новой этики, как «рожающие люди». Сторонники говорят, что спорные термины включают трансгендерных мужчин и небинарных людей, но критики говорят, что они эффективно уничтожают другое исторически угнетенное меньшинство - женщин - за счет крошечного меньшинства».
***
«Как поколение Z изменило свои взгляды на гендер»: Исследование в США выявило, что 51% тех, кто родился в 1995-2012 годах убеждены, что существует более двух полов. Оказалось, что в США уже сейчас больше молодых трансгендеров, чем жителей Бостона.
«Когда в 2015 и 2016 годах я беседовала с подростками для своей книги, большинство из них скептически относились к трансгендерной идентичности. В ходе опроса 2019 года 2/3 американских молодых людей заявили, что за последние пять лет они стали все больше поддерживать права трансгендеров. Для поколения Z (тех, кто родился в 1995-2012 годах) вся концепция пола более изменчива. Люди могут быть не только трансгендерами, но и не быть ни мужчинами, ни женщинами (их часто называют небинарными). Представители поколения Z говорят на целом языке гендера. Именно поэтому представители поколения Z считают важным указывать свои местоимения.
С 2020 года поколение Z является единственным поколением США, большинство представителей которого верят, что существует более двух полов (51%). В то время как только 1 из 1000 бумеров сообщает о своей трансгендерности, 23 из 1000 молодых людей поколения Z (2,30%) идентифицируют себя как транс - в 20 раз больше. По этим оценкам, в США сейчас больше молодых трансгендеров, чем жителей Бостона.
Менее 1% бумеров идентифицируют себя как небинарных людей, в то время как среди молодых людей поколения Z таких более 3%. При 39 млн молодых людей в возрасте от 18 до 26 лет в США, около 2 млн идентифицируют себя как транс или небинарные - больше, чем население Финикса, пятого по величине города в стране».
igor-bredman: Почему Twitter не взлетел? Он был несвоевременный. Бумеры еще читали. Иксы читали уже только потому, что каждый хотел быть особенным, ярким, креативным, плюс желание превзойти бумеров. Они создали Livejournal. Миллениалы же росли в гипертексте, поэтому начались скачки с интересного на интересное, нить понимания запутывалась, объем теста снижался, фокус внимания расплывался. Текст эволюционировал в шестисекундные видео.
Я долго думал, а что же будет дальше. И вот наконец-то на сцену выходят подрастающие хоумлендеры, выросшие на Свинке Пеппе (тринадцать секунд - смена картинки) с единственной суперспособностью возможности удержки внимания только на тексте до двадцати слов, причем важно, чтобы эти слова уже входили в словарный запас. Каков итог? Победят твиты. Они уже неявно присутствовали в виде комментариев, новостей, подписей, цитат, клеверов, мемов. В идеале пять или семь слов, а потом... следующий. Теперь снова интересно, а что же будет дальше, ведь уже нет твердой уверенности в том, что следующее молчаливое поколение alpha будет уметь читать.
Юваль Ной Харари, старший советник ВЭФ, призвал к тому, чтобы религиозные писания были переписаны искусственным интеллектом, чтобы создать глобализированную и более инклюзивную "Новую Библию".
Кажется, мы можем догадаться, кто скрывается за псевдонимом "искусственный интеллект".
love_cards: Читаю книгу Збигнева Войцеховского под названием «Диана была такой». Естественно нахожу там угарное:
"Прежде чем предложить свое понимание этих слов королевы-матери, хотелось бы загадать вам одну загадку. Английскую, детскую. Она как ничто лучше продемонстрирует мышление жителей Туманного Альбиона и их отношение к кое-чему. Итак, детская безобидная книжка с рисунками. На страничке загадка: «Какая птица не может летать?» Славянский образ мышления тут же потребует поисков в памяти названий нелетающих птиц: страус, киви, пингвин? Немножко странная загадка, не правда ли: у нее множество ответов. Наверное, так англичане развивают эрудицию своих маленьких граждан. С кучей найденных нами названий нелетающих птиц перевернем страницу - там должна быть нарисована отгадка. Переворачиваем. И что мы видим?
В небольшом подобии гробика лежит ласточка. И ответ: «Мертвая».
Вот такое оно, английское мышление: не может летать мертвая птичка. Правильно? Совершенно. Вас это обескураживает? Ну, что поделать…
Такие они, англичане, - ответ всегда гораздо проще, чем мы ожидали его увидеть."
М.В. Корогодина. Исповедные тексты с начала XVI века указывают не просто на финансовую независимость русских женщин, но на возможность женщине самой держать прибыльное дело. Женщины могли самостоятельно давать деньги в рост, держать корчму или иное доходное заведение. Часто жены вели хозяйство мужей, занимались землей и крестьянами, торговали, платили налоги, писали по инстанциям или ходатайствовали перед знакомыми. Об этом свидетельствует огромная переписка, сохранившаяся с XVII века в фондах учреждений и в личных фондах. Мнение жены могло иметь решающее значение в делах мужа; здесь женщины выступают в новой роли - в роли советчиц. Очень ярко подобная ситуация описывается в "Повести о Петре и Февронии", где Феврония наделена большей мудростью, чем муж, и ее знания и мудрый совет выручают Петра из беды: "Вижу тя, девице, мудру сущу", - говорит Февронии слуга князя.
Н. Пушкарева. По мнению англичанки К. Вильмот, «русские матроны» пользовались в то время «огромной независимостью», независимостью и от сыновей, и от мужей. С изумлением писала она о том, как какая-то помещица уехала одна, без мужа, устраивать «свои дела в ее поместье» - ситуация, невозможная в туманном Альбионе.
Торжества и увеселения (А.Т. Болотов), случались во время частых наездов гостей. Поводом для гостеванья были и церковные праздники, и, часто, именины одного из членов семьи. Тогда за столом в честь именинницы зачитывали поздравления от тех, кто не смог прибыть лично. Иногда же в гости приезжали вовсе без повода - родные, знакомые, соседи; иные из них оставались в доме подолгу - «и всем было место». «Родители мои давали обеды по два раза в неделю, - писала в своих воспоминаниях гр. Эделинг. - Я принимала гостей». Е.П. Янькова вспоминала, что собирались за столом и обедали «человек по 30 и более», причем приезжали они «со своими людьми, тройками и четвернями», которых кормили в людской."
russhatter: Я так понимаю, что вообще понятие "феминизм" связано с тем, что кое-какая часть западной цивилизации - уроды. Причём я бы так не сказал за всю эту цивилизацию. Но это уродство русским не свойственно. Много чего есть, но этого нет.
Ну да: в начале XIX века, можно сказать, что феминистский контекст был применим и актуален: в стране было штучное число образованных женщин при куче (мелкой в долевом отношении, но заметной всё же) очень хреново образованных мужчин. Но как только проблемы образования стали решать - взрывной волной пошло именно женское образование, а мужское так, спокойненько за ним подтянулось. (Собственно, Пушкин, а с ним и вся русская литература взлетела из-за взрывного роста числа читательниц - со всеми вытекающими отсюда последствиями).
К тому же есть ещё контакт России со странами Востока. В рамках которого независимость русских женщин оказывает уже несколько веков потрясающее воздействие на наших контактёров. Там, в адаптации женщин Востока, задачи специфически есть - но ведь и они актуальны <оттого, что> встроены в общий цивилизационный контекст: русских не устраивает, когда рядом с ними появляются мужики, рассматривающие женщин как скотину.
В общем, не надо мне говорить, что феминизм - хорошая штука. В России две главные беды - сами знаете - дураки и дороги. Выделять дур в качестве особенной третьей - неконструктивно.
Феминизм, как явление "западной цивилизации" - это противостояние определённой силе и воле. Как нормальный русский, я к этой силе и воле не могу относиться терпимо, для меня это гадость и дрянь, и я до определённой степени сочувствую идеям феминизмам, части их идей, и солидарен сути феминизма, как противостоянию уродам. Выделение слов "до определённой степени" существенно. Потому, что кроме сути в феминизме есть много такого, что мне никак не близко, и что считать здоровым я тоже никак не могу.
az118: "Серебряные коньки". Удивительно атмосферный фильм-сон об удивительной атмосфере высших кругов Российской империи пика Серебренного века Русского Возрождения 1899-1903 гг, переданная снежной атмосферой зимнего Петербурга с новогодними костюмированными балами (в фильме картина такого бала на Новый 1900 год списана с реального бала на Новый 1904 год), эмансипированными барышнями-аристократками (дочерьми консервативных отцов), взыскивающими плодов просвещения и прогресса в науках и технологиях, романтическими и отчаянными бедными экспроприаторами, обитающих в вмерзшим в лед Финского залива старинном фрегате и читающих "Капитал" Маркса, богатых экспроприаторов, тратящих капиталы на модернизацию империи, плоды техн.прогресса и спиритуалистические сеансы, охраняющих их охранителей, осваивающих новейшие методы борьбы с беспорядками и бандитами, и счастливым концом соединения богатой аристократки Алисы фон Шлезенберг, добившейся с помощью самого Д.И.Менделеева права женщине учиться и преподавать в отечественных университетах, и бедного разносчика-бандита на коньках Матвея, ставшего счастливым мужем Алисы, родившей маленького Петра, которому на Новый 1904 год было уже три годика и он с мамой и папой учится кататься на коньках на льду Финского залива... а через несколько недель Япония нападет на Порт-Артур...
ТГ Гегельнегоголь. «Что делать?» - форменная Библия либерализма. Которую (по крайней мере, до начала нулевых, сейчас не знаю) должен был изучить каждый советский, а потом и российский школьник в 10-м классе. В чём либерализм? Во-первых: либертарианское устройство общества и экономики. Швейная мастерская Веры Павловны (идеал для Чернышевского), как известно, функционировала по принципу «каждый работает на себя». Специально приведённые экономические рассчёты Кирсанова, второго мужа главной героини (не будем сейчас углубляться в их несостоятельность) ясно свидетельствуют: это, по сути, объединение равноправных частных производителей. Да, не без уравниловки, но она у Чернышевского добровольная и автоматическая (как «невидимая рука рынка» у Адама Смита). Начальство - номинально, ни во что (опять же сознательно) не вмешивается. Во-вторых, радикальный, просто радикальнейший феминизм. Вера Павловна как-то ставит вопрос не о равноправии даже, а о превосходстве женского пола над мужским. Лопухов, первый муж, охотно соглашается и даже приводит «медицинские» аргументы. Всё современное «Me too» - инфантильные девочки-подростки по сравнению с радикальными феминистками из «Что делать?» В-третьих, пропаганда эвтаназии. Кирсанов не задумываясь дал бы яда Кате Полозовой, если та попросила бы. В-четвёртых, либеральное отношение к наркотикам. Лопухов принимает морфий и с улыбкой подсчитывает, сколько чашек кофеина потребуется, чтоб нивелировать одну дозу опиата. В-пятых, разрушение «традиционной» семьи: сама завязка романа - уход Веры Павловны из своей мерзкой семейки. Ну а потом, как идеал: семьи Кирсановых и Бьюмонтов живут в смежных квартирах, одной семьёй. О свингерстве в романе ни слова, но так времена-то какие: 1863 год! Про цензуру уж и не говорим. В-шестых: борьба за права темнокожих США. Лопухов, уехав в Америку, немедля присоединяется к аболиционистам. «Black lives matter!» за 150 лет до «Black lives matter!» Можно продолжать и далее, но зачем? «Что делать?» = Библия современного либерализма. Даже если сам либерализм об этом не знает.
А в чём парадокс? - В том, что Чернышевский антилиберал. Откроем его «Очерки гоголевского периода русской литературы» и прочтём о французских либералах: «Кстати, припомним, что такое был знаменитый тогда «либерализм», за который особенно прославлялись эти знаменитости. События обнаружили пустоту и решительную бесполезность этого либерализма, хлопотавшего только об отвлеченных правах, а не о благе народа, самое понятие о котором оставалось ему чуждо… У лучших проповедников его это было легкомысленное заблуждение относительно истинных потребностей нации; другие пользовались этим так называемым либерализмом, как приманкою для привлечения нации на свою удочку, - а для чего нужно было им привлечь нацию, оказалось потом, когда они успели захватить власть: они искали власти для того, чтобы набить себе карманы».
yuritikhonravov: Самый сильный пункт Марксовой критики капитализма - это отчуждение. В частности, при капитализме человек не может заниматься тем, что ему нравится - он вынужден заниматься тем, что лучше всего продаётся. Он вообще должен думать исключительно о продажах, он обязан коммерциализировать всё - не только продукты своего труда, но и самый свой труд и самого себя как рабочую силу. Отсюда его отчуждение не только от процесса и результата труда, но также от других людей, которые выступают как покупатели либо как конкуренты, и от своей родовой сущности, поскольку он вынужден коммерциализировать и её, включая свой образ, своё тело, свою сексуальность, свои семейные и дружеские отношения, свои мысли и проч.
Соответственно, коммунизм призван стать освобождением от этого бремени. Для этого упраздняется частная собственность, которая воплощает в себе главное начало обособления и взаимного отчуждения. Но и коллективная собственность порождает отчуждение, причём, возможно, ещё большее. Если при частной собственности человек по крайней не отчуждён от принадлежащих ему вещей, то при коллективной собственности, даже если она всеобщая, человек отчуждён от всего мира, от любых решений насчёт каких бы то ни было вещей, от самого процесса принятия решений, и он даже сам не принадлежит себе - им распоряжаются какие-то люди, которые вызвались выражать волю коллектива.
langobard: Из всех описаний прелестей социализма, которыми переполнен роман "Что делать?" - самым известным стал "алюминиевый сон" Веры Палны - лично на меня самое большое впечатление произвело рассуждение о зонтах. Я прям взбешен тем, что оно не очень раскручено. Это в описании "швейной коммуны - 2", устроенной Верой Палной (как я понимаю, по заветам Фурье - до Маркса герои Чернышевского, как известно, не дозрели, хотя Ленин и объявил Чернышевского ближе всех в России подошедшим к марксизму). "Швейная коммуна - 1" это у Палны при первом муже, а "швейная коммуна - 2" - при втором.
(цит.) "... Если не иметь дождевого зонтика, это значит много терять от порчи платья дождем. Теперь, слушай слова, сказанные мне Верой Павловною. Простой холщевый зонтик стоит, положим, 2 рубля. В мастерской живет 25 швей. На зонтик для каждой вышло бы 50 р., та, которая не имела бы зонтика, терпела бы потери в платье больше, чем на 2 руб. Но они живут вместе; каждая выходит из дому только, когда ей удобно; поэтому не бывает того, чтобы в дурную погоду многие выходили из дому. Они нашли, что 5 дождевых зонтиков совершенно довольно. Эти зонтики шелковые, хорошие; они стоят по 5 руб. Всего расхода на дождевые зонтики -- 25 руб., или у каждой швеи -- по 1 руб. Ты видишь, что каждая из них пользуется хорошею вещью вместо дрянной и все-таки имеет вдвое меньше расхода на эту вещь. Так с множеством мелочей, которые вместе составляют большую важность...".
Прекрасный кейс для обсуждения "блеска и нищеты" левой политической идеи.
С одной стороны, "блеск" - ослепление и очарование тем, как в принципе легко можно было бы устроить жизнь удобную и счастливую. Ведь легко понять (если объяснят), как жизнь может быть устроена РАЗУМНО. В самом деле, все устроено так идиотски - 25 швей тратятся на 25 зонтиков, а ведь все двадцать пять разом под дождь не пойдут. И как проста и разумна модель того, как "должно быть". Надо только проявить волю и реализовать ее.
Разумеется, всякие мелочи типа того, что каждой швее может захотеться иметь свой зонтик, причем, чтобы ее зонт отличался от других, равно как и то, что вдруг им всей толпой захочется побродить под дождем или вдруг возникнет не блажь, а необходимость выйти под дождь не пяти девушкам, а шести или, не дай бог, десяти (а зонтиков только пять!), отбрасываются как нелепые предрассудки или нереалистические допущения.
Ну и "нищета" этого всего, известная из практики. Если попробовать устроить жизнь РАЗУМНО, то, во-первых, потребуется слишком много насилия, чтобы потом можно было получать удовольствие от этой разумной жизни, но, во-вторых, и это главное - жизнь от ее приведения в соответствии с разумностью (для верности математическим обоснованной) станет во сто крат неразумнее (попрет всякое кафкианство и т.д.).
Это же главная загадка человеческой природы. Человеку даден разум. Но он не может жить разумно, слишком много всего неразумного кипит в нем. А если он попробует жить разумно - дабы избегнуть неразумия и связанных с ним страданий - то неразумия и страданий станет еще больше. Что этим хотели сказать природа или Бог? Не знаю. Всю жизнь про это думаю, но ничего не придумал.
qoqa_gosha: Иррациональность рациональна. Существование в непредсказуемо меняющихся условиях требует некоторого количества рандомных мутаций и жесткой конкуренции для выбора пригодных к тиражированию.
az118: Коммунизм - это
1) бесклассовое общество, т.е. глобальное общество всеобщего без особенного (без сословий, у которых свои особенные задачи в бытии социального организма с соотв. обязанностями и правами), ибо особенное есть результат необходимого якобы только на ранней стадии развития разделения труда, отчуждающего человека от его природы, из массы единичного - отдельных индивидов-человеков,
2) которые есть высшая ценность и потому все для них и на благо них - от каждого по способностям, каждому по потребностям, -
3) занимающихся исключительно творческим трудом в царстве свободы, где нет собственности из царства необходимости и потому нет эксплуатации человека человеком, ибо все необходимое производится автоматически под творческим человеческим контролем,
4) тем самым восходя к новым вершинам прогресса научного, технического и социального и якобы к полноте всеобщего счастья.
т.е. это человеко-божие, каковое есть дьявольщина, ибо человеки там должны стать как боги без Отца Небесного, что есть конечная стадия любого протестантизма, но особенно англосаксонского, на котором и стоит капитализм, ведущий к тотальной безотцовщине.
а Православие - это Бого-человечность, т.е. здесь человек - сын Божий, чтящий своего Отца Небесного в семье Церкви и Царства, во главе которого Государь-батюшка - земной отец народа и Государыня-матушка - земной образ Царицы Небесной - Богородицы, и брат Божий - брат Бога-Сына, служащий своим небесным Родителям, не забывая о земных...
но!
еще Платон учил:
правители государства не должны иметь собственности, ибо собственность порабощает собственника.
и был прав.
но у него правители - это философы (вариант - жрецы).
а должны быть бедные всадники Христовы во главе с Императором-Священником,
ибо
Non nobis Domine, non nobis, sed nomini tuo da gloriam.
Главное в идее коммунизма - ее абсолютная утопичность, проистекающая из неустранимых противоречий, во-1, между желанным и возможным, во-2, между желанным и необходимым, и в-3, между необходимым и возможным.
что видно в самом определении коммунизма (XXII съезд КПСС):
Коммунизм - это
1) бесклассовый общественный строй
2) с единой общенародной собственностью на средства производства,
3) полным социальным равенством всех членов общества,
4) где вместе с всесторонним развитием людей вырастут и производительные силы на основе постоянно развивающейся науки и техники,
5) все источники общественного богатства польются полным потоком
6) и осуществится великий принцип «от каждого - по способностям, каждому - по потребностям».
Коммунизм - это:
7) высокоорганизованное общество свободных и сознательных тружеников,
8) в котором утвердится общественное самоуправление,
9) труд на благо общества станет для всех первой жизненной потребностью, осознанной
10) необходимостью, способности каждого будут применяться с наибольшей пользой для народа
здесь одно противоречит другому, поскольку "бесклассовое" означает массовое (всеобщее) и неорганизованное, состоящее из отдельных равных индивидов (единичное) без функционально-социальной специализации и соотв. устойчивых самовоспроизводящихся соц.групп (без особенного), в больших и сложных организмах необходимо образующих явную или скрытую соц.иерархию.
более-менее такой поход реалистичен только для небольших соседских общин или кружков интеллигентов, где все знают всех лично и нет сложной многогранной постоянной деятельности больших масштабов, требующей действительной организации в пространстве-времени особыми органами с специфическими обязанностями и обеспечивающими их правами, что отрицает реальное равенство.
и фантом "общественной собственности" из той же оперы, ибо собственность есть отношение между людьми по поводу вещей, предполагающее права пользования (кто и как может пользоваться вещью), распоряжения (распределения прав пользования) и владения (распределения прав распоряжения). понятно, что общественным может быть только право пользования общественными ресурсами, и то не всеми, а право владения средствами производства должно быть у короны, т.е. государства, у которого корпорации и частные лица арендуют их с правами распоряжения и пользования в тех или иных объемах.
и т.д.
langobard: Много лет литературой развлечения для меня были всяческие деревенские саги литературы социалистического реализма - про дореволюционную жизнь, революцию, гражданскую войну и начальные этапы строительства социализма.
Прочитав массу такой литературы, могу сказать следующее.
1. "Тихий Дон" я в этом ряду вообще не рассматриваю, это мегашедевр мировой литературы, главный русский роман XX века (Пастернак и Солженицыным со своими "главными книгами" пусть идут лесом в сравнении с Шолоховым (комментрии про то, что писал не Шолохов, считайте, что я уже прочитал)). 2. "Вечный зёв" не случайно так популярен, он действительно выделяется на общем фоне. 3. Ещё хорошая книга - "Даурия" Константина Седых (только она, продолжения - шлак). 4. Всё остальное имеет смысл читать либо под наркотой, либо под пытками. На всякий замечу, что я обошелся без того и другого, но думаю, что других таких уже не сыщется.
Так вот в этой литературе есть бродячий микросюжет. Какой-нибудь трудяга-крестьянин спрашивает большевистского героя: "Слушай, вот я вкалываю как черт знает кто, а Ваньша-сосед только бухает, как же мы равными будем в этом вашем коммунизме? В чем тогда будет справедливость и вообще кто при таком равенстве с Ваньшей-бездельником захочет работать?"
И большевик вообще ничего убедительного или просто сильного демагогически (в стиле "срезал") ему не отвечает. Это удивительно, ибо читатель невольно ожидает, что у симпатического героя найдется мощный ответ на этот совершенно естественный вопрос. Но тот в ответ начинает нести про недозрелость, всяческое "тёмный ты, Петрович, ничего не понимаешь" и чуть ли не взросло-педагогическое - вырастешь, сам поймешь (а пока сдай весь хлеб, вали в колхоз без вопросов, тебя, контра, может к стенке? и т.д.).
Как говорил герой Глузского героине Чуриковой в гениальном "В огне брода нет": "Марксизм тебе нужен, Танька, марксизм!" Вот и весь ответ.
Это всегда меня поражало. Великая советская литература, возглавляемая мудрой партией и правительством, так и не сподобилась найти яркого, цитатного ответа на этот вопрос. Чтобы прямо во всех школьных сочинениях этот ответ цитировался как отче наш. Пусть так. Не нашли ответа. Тогда вроде бы логично было избегать таких неоднозначных и все-таки не завершенных логически сцен в романах? Но такие сцены были практически во всех романах про революцию и социалистическое строительство.
Андрей Парибок. Просвещение споткнулось о сущий пустяк. его девиз - "имей мужество пользоваться собственным умом". А собственного ума - способности спонтанно мыслить не о выживании - нет более чем у 80% популяции. Уильям Джемс считал что у 96%.
ТГ Cogito ergo sum. Давеча на семинаре Института Царьграда обсуждался либерализм, была предпринята работа над его философской деконструкцией. Обсуждение строилось вокруг тезиса о том, что одна из основ либерализма - это отрыв индивидуума от родового начала.
Развивая сказанное, можно добавить, что с точки зрения отношения человека к Богу этому подходу соответствует «освобождение» индивидуума от Первообраза, от того, что он - образ и подобие Божие. Как следствие обожение - главная задача человека - теряет свою основу, а в либеральном подходе к богословию трактуется преимущественно с точки зрения индивидуальных потребностей и желаний, в конечном итоге - вплоть до греховных.
Другими словами, либеральное богословие в вопросах нравственного учения вместо богословия личности и образа опирается на богословии индивидуума, где «богом» становится именно индивидуум. Вместо того, чтобы «вытягивать» человека к Богу, такое богословие обожествляет свойства человека, причём порой без разбора.
Ранее упоминалось, что связь либерализма с идеей независимости индивидуума от вида приводит к постулированию «свободы от праведности», - используем здесь ироничное выражение апостола Павла (Рим. 6, 20).
Между тем либерализм - как на то указывает его название - претендует на монополию в определении того, что такое свобода.
Что характерно, создавая, вопреки Второй заповеди, кумира из свободы индивидуума, либерализм превращается в очень жёсткую квази-религию, со своими догматами (толерантность, пацифизм, rules-based international order) и обрядами (BLM-коленопреклонением, радужные флаги). В итоге свобода разрушается, то есть либерализм - это религия разрушения, процитируем К.Леонтьева: «если бы идею личной свободы довести до всех крайних выводов, то она могла бы, через посредство крайней анархии, довести до крайне деспотического коммунизма, до юридического постоянного насилия всех над каждым или, с другой стороны, до личного рабства. Дайте право людям везде продавать или отдавать себя в вечный пожизненный наем из-за спокойствия, пропитания, за долги и т. п., и вы увидите, сколько и в наше время нашлось бы крепостных рабов или полурабов, по воле».
Если же говорить о подлинной свободе, то в эсхатологическом устремлении, то есть в устремлении каждого к Божию Царству, свобода - это свобода в Духе Святом: «Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода» (2 Кор. 3, 17). Именно поэтому привязанность к земному, если она превышает устремление к Богу, становится препятствием на пути к Царству: «трудно богатому войти в Царство Небесное» (Мф. 19, 23).
При этом христианин отнюдь не призван освободиться от любви к тем, кто находится рядом с ним. Более того, именно в любви обретается свобода.
«К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу» (Гал. 5, 13).
Как странно. Казалось бы, служить друг другу - это не-свобода. Это подчинение себя нуждам другого. Однако именно эгоизм, а не служение друг другу, замыкает человека в клетке собственных страстей.
Следует отличать любовь от той «филантропии», когда благотворительность воспринимается не как служение друг другу, а как подаяние. Отнюдь не утверждаю, что все именуемые филантропами, да и просто люди, перечисляющие сколько-то денежных единиц в благотворительные фонды, откупаются от служения друг другу («филантропия» тут скорее технический термин, а потому в кавычках), но такое всё же не редкость.
Более того, искреннее служение другу другу - дело весьма доброе. Но недостаточное. Ценность, но не самоценность. А если становится самоценностью, то вновь с легкостью приводит к либерализму с его идеей самостоятельной ценности индивидуума, как это часто встречается у очень активных участников социального делания.
Служение друг другу является ценностью, когда результатом этого служения является не просто «преодоление беды» или «улучшение условий существования», но созидание ради высшего.
Подлинная свобода в том, чтобы быть вместе и помогать друг другу, в том числе и в быту (или, сегодня, в окопах), вместе устремляясь к Богу.
«К свободе призваны вы… любовью служите друг другу» получает своё наполнение только при осознании, что свобода там - где Дух Господень.
Александр Бовдунов. Владыка Савва противопоставляет, то, что в современном мире называют "филантропией" - благотворительность как "подаяние" - подлинной любви и служению друг другу .
Скажу, лишь, в защиту термина "филантропия", человеколюбие. Поскольку это термин православной церковной традиции - на литургии мы постоянно называем Бога "человеколюбцем" (φιλάνθρωπος Θεὸς) и говорим о "человеколюбии" Бога.
В византийской традиции - "филантропия" имела и политико-социальное значение. Это то, в чем любой человек и прежде всего - стоящий на самом верху социальной иерархии - должен был подражать Богу.
В эллинистической традиции монарх должен был подражать богу, но здесь на первое место выходили мощь, сила, власть, великолепие. Византийский император также подражал Богу, но Богу добровольно пошедшему на Крест ради людей. Поэтому он должен был быть также императором милостивым и человеколюбивым. Общество ждало от него именно такого поведения, воспринимая иное как неправильное.
Филантропия как общественная ценность требовала от богатых и знатных и от самой власти с одной стороны создания благотворительных учреждений. А с другой - смягчения законодательства, уважения человеческого достоинства: "Сюда входили меры по избежанию смертной казни, насколько это возможно без угрозы для общественного благополучия, меры по улучшению правового положения женщин (например, в вопросах опеки над детьми, наследования и владения имуществом), меры по защите бедных крестьян от посягательств богатых землевладельцев, меры по признанию рабов людьми, а не просто собственностью (например, путем предоставления им права жениться и пользоваться юридическими преимуществами законного брака".
"Человеколюбие" - традиционная ценность православного общества, находящая своё объяснение в теоцентрической картине мира (надо любить других людей, потому что ты тем самым подражаешь Богу). В этом отличие "человеколюбия" от западноевропейского "гуманизма" - антропоцентричного и в конечной степени - безбожного.
Никита Сюндюков. В развитие мысли владыки Саввы (к слову, нечто похожее пару лет назад думалось вот здесь):
Один из семинаров в «Сириусе» я посвятил трансформациям представлений о человеке на протяжении веков, что менялось, а что сохранялось. Конечном, с акцентом на христианской антропологии.
Начал с Сократа, продолжил Августином, но в конце совершенно неожиданно для студентов вышел на киберфеминизм. Вот как это было.
Поворотным моментом стал номинализм. Универсалии, прежде считавшиеся «мыслями» Бога, превратились в продукт человеческого произвола. Тут важно, что номиналисты не столько хотели вынести Бога за скобки, сколько апофатически подчеркнуть неадекватность его мышления мышлению человеческому. Раз такая неадекватность действительно присутствует, то у нас нет никакой надежды на получение доступа к божественному образу мыслей; следовательно, все универсалии, коими мы орудуем, есть произведение нашего собственного ума. (На самом деле разделение там тоньше: тождество по бытию, но различие по форме, интересующихся отсылаю к статье Олега Давыдова.
Далее мы перешли к Мирандоле. О его «Речи о достоинстве человека» я писал здесь неоднократно. Поэтому подчеркну лишь общую мысль: человек есть творение безсущностное, то есть у человека нет единой, раз и навсегда данной природы. Это уже очень близко киберфеминисткам и трансгуманистам. Человек буквально обладает нулевой субстанцией, что и обуславливает его свободу. Свобода же позволяет человеку творить из себя все, что угодно: и ангела, и зверя. В ничтойности - причина и величия, и низости человека; ничтойность позволяет человеку самостоятельно творить себя и окружающий мир.
Здесь один шаг до 1) табулы расы, либеральном представлении о человеке как о «чистом листе», и 2) вытекающей из табулы расы идее произвольного конструирования как человеческой природы, так и общественной ситуации, в пределах которой эта природа складывается.
Наконец, Гегель. Антропологию Гегеля мы взяли в следующем смысле: «человек - это Бог, существующий в конечной форме». То есть человеку в принципе даны все те же возможности, что и Богу, но за одним малым исключением: Бог творит в вечности, человек - во времени; мышление и воля Бога составляют одно, у человека же они отделены друг от друга. Ни у одного человека в истории не хватит сил, чтобы свести мышление и волю в абсолютное единство, но этих сил хватает у человечества, и потому хотя у отдельных людей нет надежд на схватывание истины в ее предельной форме, таковые надежды есть у человечества.
Хоп - и мы, минуя несколько этапов, прискакали к «Манифесту киборга» Харуэй. Последнее, что отделяет человека от полной эмансипации, под коей и стала пониматься «истина» в новейшее время - это его пол. Или, если взять ещё шире - телесность и биология; покуда человек скован проклятием пола, покуда он вынужден размножаться, он не будет полностью свободен. Следовательно, человеку необходимо освободиться и от этой последней из великих детерминант, от этого осколка великого нарратива: перенести свое сознание в новый носитель, или, что ещё лучше - в виртуальное пространство.
Здесь вы могли бы уже немного запутаться и задать мне резонный вопрос: как все это связано с христианством? Возвращаю вас к посту владыки Саввы: либерализм освобождает человека от Первообраза. Но чтобы сам этот жест мог быть осуществлен, прежде человек должен был быть соотнесен с Первообразом, и тем самым - обрести самую радикальную свободу, какую только можно помыслить: от идолов, от государства, от трансцендентного и безразличного Бога.
И тут мы приходим к самому интересному, то, ради чего этот пост и писался. Ныне все, кому не лень, повторяют, что мы наблюдаем столкновение двух цивилизаций, христианской и сатанинской. Этот в целом верный тезис нуждается в серьезной корректировке: да, мы наблюдаем столкновение двух цивилизаций, но вся трагедия состоит в том, что обе эти цивилизации - христианские. Ну или постхристианские, памятуя наш советский опыт.
Соответственно, здесь не дьявол с Богом борется, но одна версия христианства - с другой. И этот факт нуждается в самом серьёзном осмыслении.
«Университет Джона Хопкинса исключил слово «женщины» из определения «лесбиянок» в свежем справочнике по лингвистике. Новое определение «лесбиянки» описывает ее как «не-мужчину, которого привлекают не-мужчины». Многие феминистки были в ярости, что слово «женщина» уничтожено, хотя «коллег-геев» по-прежнему называют «мужчинами». Критики утверждают, что слово «женщины» «стирается» в пользу таких терминов новой этики, как «рожающие люди». Сторонники говорят, что спорные термины включают трансгендерных мужчин и небинарных людей, но критики говорят, что они эффективно уничтожают другое исторически угнетенное меньшинство - женщин - за счет крошечного меньшинства».
***
«Как поколение Z изменило свои взгляды на гендер»: Исследование в США выявило, что 51% тех, кто родился в 1995-2012 годах убеждены, что существует более двух полов. Оказалось, что в США уже сейчас больше молодых трансгендеров, чем жителей Бостона.
«Когда в 2015 и 2016 годах я беседовала с подростками для своей книги, большинство из них скептически относились к трансгендерной идентичности. В ходе опроса 2019 года 2/3 американских молодых людей заявили, что за последние пять лет они стали все больше поддерживать права трансгендеров. Для поколения Z (тех, кто родился в 1995-2012 годах) вся концепция пола более изменчива. Люди могут быть не только трансгендерами, но и не быть ни мужчинами, ни женщинами (их часто называют небинарными). Представители поколения Z говорят на целом языке гендера. Именно поэтому представители поколения Z считают важным указывать свои местоимения.
С 2020 года поколение Z является единственным поколением США, большинство представителей которого верят, что существует более двух полов (51%). В то время как только 1 из 1000 бумеров сообщает о своей трансгендерности, 23 из 1000 молодых людей поколения Z (2,30%) идентифицируют себя как транс - в 20 раз больше. По этим оценкам, в США сейчас больше молодых трансгендеров, чем жителей Бостона.
Менее 1% бумеров идентифицируют себя как небинарных людей, в то время как среди молодых людей поколения Z таких более 3%. При 39 млн молодых людей в возрасте от 18 до 26 лет в США, около 2 млн идентифицируют себя как транс или небинарные - больше, чем население Финикса, пятого по величине города в стране».
igor-bredman: Почему Twitter не взлетел? Он был несвоевременный. Бумеры еще читали. Иксы читали уже только потому, что каждый хотел быть особенным, ярким, креативным, плюс желание превзойти бумеров. Они создали Livejournal. Миллениалы же росли в гипертексте, поэтому начались скачки с интересного на интересное, нить понимания запутывалась, объем теста снижался, фокус внимания расплывался. Текст эволюционировал в шестисекундные видео.
Я долго думал, а что же будет дальше. И вот наконец-то на сцену выходят подрастающие хоумлендеры, выросшие на Свинке Пеппе (тринадцать секунд - смена картинки) с единственной суперспособностью возможности удержки внимания только на тексте до двадцати слов, причем важно, чтобы эти слова уже входили в словарный запас. Каков итог? Победят твиты. Они уже неявно присутствовали в виде комментариев, новостей, подписей, цитат, клеверов, мемов. В идеале пять или семь слов, а потом... следующий. Теперь снова интересно, а что же будет дальше, ведь уже нет твердой уверенности в том, что следующее молчаливое поколение alpha будет уметь читать.
Юваль Ной Харари, старший советник ВЭФ, призвал к тому, чтобы религиозные писания были переписаны искусственным интеллектом, чтобы создать глобализированную и более инклюзивную "Новую Библию".
Кажется, мы можем догадаться, кто скрывается за псевдонимом "искусственный интеллект".
love_cards: Читаю книгу Збигнева Войцеховского под названием «Диана была такой». Естественно нахожу там угарное:
"Прежде чем предложить свое понимание этих слов королевы-матери, хотелось бы загадать вам одну загадку. Английскую, детскую. Она как ничто лучше продемонстрирует мышление жителей Туманного Альбиона и их отношение к кое-чему. Итак, детская безобидная книжка с рисунками. На страничке загадка: «Какая птица не может летать?» Славянский образ мышления тут же потребует поисков в памяти названий нелетающих птиц: страус, киви, пингвин? Немножко странная загадка, не правда ли: у нее множество ответов. Наверное, так англичане развивают эрудицию своих маленьких граждан. С кучей найденных нами названий нелетающих птиц перевернем страницу - там должна быть нарисована отгадка. Переворачиваем. И что мы видим?
В небольшом подобии гробика лежит ласточка. И ответ: «Мертвая».
Вот такое оно, английское мышление: не может летать мертвая птичка. Правильно? Совершенно. Вас это обескураживает? Ну, что поделать…
Такие они, англичане, - ответ всегда гораздо проще, чем мы ожидали его увидеть."
М.В. Корогодина. Исповедные тексты с начала XVI века указывают не просто на финансовую независимость русских женщин, но на возможность женщине самой держать прибыльное дело. Женщины могли самостоятельно давать деньги в рост, держать корчму или иное доходное заведение. Часто жены вели хозяйство мужей, занимались землей и крестьянами, торговали, платили налоги, писали по инстанциям или ходатайствовали перед знакомыми. Об этом свидетельствует огромная переписка, сохранившаяся с XVII века в фондах учреждений и в личных фондах. Мнение жены могло иметь решающее значение в делах мужа; здесь женщины выступают в новой роли - в роли советчиц. Очень ярко подобная ситуация описывается в "Повести о Петре и Февронии", где Феврония наделена большей мудростью, чем муж, и ее знания и мудрый совет выручают Петра из беды: "Вижу тя, девице, мудру сущу", - говорит Февронии слуга князя.
Н. Пушкарева. По мнению англичанки К. Вильмот, «русские матроны» пользовались в то время «огромной независимостью», независимостью и от сыновей, и от мужей. С изумлением писала она о том, как какая-то помещица уехала одна, без мужа, устраивать «свои дела в ее поместье» - ситуация, невозможная в туманном Альбионе.
Торжества и увеселения (А.Т. Болотов), случались во время частых наездов гостей. Поводом для гостеванья были и церковные праздники, и, часто, именины одного из членов семьи. Тогда за столом в честь именинницы зачитывали поздравления от тех, кто не смог прибыть лично. Иногда же в гости приезжали вовсе без повода - родные, знакомые, соседи; иные из них оставались в доме подолгу - «и всем было место». «Родители мои давали обеды по два раза в неделю, - писала в своих воспоминаниях гр. Эделинг. - Я принимала гостей». Е.П. Янькова вспоминала, что собирались за столом и обедали «человек по 30 и более», причем приезжали они «со своими людьми, тройками и четвернями», которых кормили в людской."
russhatter: Я так понимаю, что вообще понятие "феминизм" связано с тем, что кое-какая часть западной цивилизации - уроды. Причём я бы так не сказал за всю эту цивилизацию. Но это уродство русским не свойственно. Много чего есть, но этого нет.
Ну да: в начале XIX века, можно сказать, что феминистский контекст был применим и актуален: в стране было штучное число образованных женщин при куче (мелкой в долевом отношении, но заметной всё же) очень хреново образованных мужчин. Но как только проблемы образования стали решать - взрывной волной пошло именно женское образование, а мужское так, спокойненько за ним подтянулось. (Собственно, Пушкин, а с ним и вся русская литература взлетела из-за взрывного роста числа читательниц - со всеми вытекающими отсюда последствиями).
К тому же есть ещё контакт России со странами Востока. В рамках которого независимость русских женщин оказывает уже несколько веков потрясающее воздействие на наших контактёров. Там, в адаптации женщин Востока, задачи специфически есть - но ведь и они актуальны <оттого, что> встроены в общий цивилизационный контекст: русских не устраивает, когда рядом с ними появляются мужики, рассматривающие женщин как скотину.
В общем, не надо мне говорить, что феминизм - хорошая штука. В России две главные беды - сами знаете - дураки и дороги. Выделять дур в качестве особенной третьей - неконструктивно.
Феминизм, как явление "западной цивилизации" - это противостояние определённой силе и воле. Как нормальный русский, я к этой силе и воле не могу относиться терпимо, для меня это гадость и дрянь, и я до определённой степени сочувствую идеям феминизмам, части их идей, и солидарен сути феминизма, как противостоянию уродам. Выделение слов "до определённой степени" существенно. Потому, что кроме сути в феминизме есть много такого, что мне никак не близко, и что считать здоровым я тоже никак не могу.
az118: "Серебряные коньки". Удивительно атмосферный фильм-сон об удивительной атмосфере высших кругов Российской империи пика Серебренного века Русского Возрождения 1899-1903 гг, переданная снежной атмосферой зимнего Петербурга с новогодними костюмированными балами (в фильме картина такого бала на Новый 1900 год списана с реального бала на Новый 1904 год), эмансипированными барышнями-аристократками (дочерьми консервативных отцов), взыскивающими плодов просвещения и прогресса в науках и технологиях, романтическими и отчаянными бедными экспроприаторами, обитающих в вмерзшим в лед Финского залива старинном фрегате и читающих "Капитал" Маркса, богатых экспроприаторов, тратящих капиталы на модернизацию империи, плоды техн.прогресса и спиритуалистические сеансы, охраняющих их охранителей, осваивающих новейшие методы борьбы с беспорядками и бандитами, и счастливым концом соединения богатой аристократки Алисы фон Шлезенберг, добившейся с помощью самого Д.И.Менделеева права женщине учиться и преподавать в отечественных университетах, и бедного разносчика-бандита на коньках Матвея, ставшего счастливым мужем Алисы, родившей маленького Петра, которому на Новый 1904 год было уже три годика и он с мамой и папой учится кататься на коньках на льду Финского залива... а через несколько недель Япония нападет на Порт-Артур...
ТГ Гегельнегоголь. «Что делать?» - форменная Библия либерализма. Которую (по крайней мере, до начала нулевых, сейчас не знаю) должен был изучить каждый советский, а потом и российский школьник в 10-м классе. В чём либерализм? Во-первых: либертарианское устройство общества и экономики. Швейная мастерская Веры Павловны (идеал для Чернышевского), как известно, функционировала по принципу «каждый работает на себя». Специально приведённые экономические рассчёты Кирсанова, второго мужа главной героини (не будем сейчас углубляться в их несостоятельность) ясно свидетельствуют: это, по сути, объединение равноправных частных производителей. Да, не без уравниловки, но она у Чернышевского добровольная и автоматическая (как «невидимая рука рынка» у Адама Смита). Начальство - номинально, ни во что (опять же сознательно) не вмешивается. Во-вторых, радикальный, просто радикальнейший феминизм. Вера Павловна как-то ставит вопрос не о равноправии даже, а о превосходстве женского пола над мужским. Лопухов, первый муж, охотно соглашается и даже приводит «медицинские» аргументы. Всё современное «Me too» - инфантильные девочки-подростки по сравнению с радикальными феминистками из «Что делать?» В-третьих, пропаганда эвтаназии. Кирсанов не задумываясь дал бы яда Кате Полозовой, если та попросила бы. В-четвёртых, либеральное отношение к наркотикам. Лопухов принимает морфий и с улыбкой подсчитывает, сколько чашек кофеина потребуется, чтоб нивелировать одну дозу опиата. В-пятых, разрушение «традиционной» семьи: сама завязка романа - уход Веры Павловны из своей мерзкой семейки. Ну а потом, как идеал: семьи Кирсановых и Бьюмонтов живут в смежных квартирах, одной семьёй. О свингерстве в романе ни слова, но так времена-то какие: 1863 год! Про цензуру уж и не говорим. В-шестых: борьба за права темнокожих США. Лопухов, уехав в Америку, немедля присоединяется к аболиционистам. «Black lives matter!» за 150 лет до «Black lives matter!» Можно продолжать и далее, но зачем? «Что делать?» = Библия современного либерализма. Даже если сам либерализм об этом не знает.
А в чём парадокс? - В том, что Чернышевский антилиберал. Откроем его «Очерки гоголевского периода русской литературы» и прочтём о французских либералах: «Кстати, припомним, что такое был знаменитый тогда «либерализм», за который особенно прославлялись эти знаменитости. События обнаружили пустоту и решительную бесполезность этого либерализма, хлопотавшего только об отвлеченных правах, а не о благе народа, самое понятие о котором оставалось ему чуждо… У лучших проповедников его это было легкомысленное заблуждение относительно истинных потребностей нации; другие пользовались этим так называемым либерализмом, как приманкою для привлечения нации на свою удочку, - а для чего нужно было им привлечь нацию, оказалось потом, когда они успели захватить власть: они искали власти для того, чтобы набить себе карманы».
yuritikhonravov: Самый сильный пункт Марксовой критики капитализма - это отчуждение. В частности, при капитализме человек не может заниматься тем, что ему нравится - он вынужден заниматься тем, что лучше всего продаётся. Он вообще должен думать исключительно о продажах, он обязан коммерциализировать всё - не только продукты своего труда, но и самый свой труд и самого себя как рабочую силу. Отсюда его отчуждение не только от процесса и результата труда, но также от других людей, которые выступают как покупатели либо как конкуренты, и от своей родовой сущности, поскольку он вынужден коммерциализировать и её, включая свой образ, своё тело, свою сексуальность, свои семейные и дружеские отношения, свои мысли и проч.
Соответственно, коммунизм призван стать освобождением от этого бремени. Для этого упраздняется частная собственность, которая воплощает в себе главное начало обособления и взаимного отчуждения. Но и коллективная собственность порождает отчуждение, причём, возможно, ещё большее. Если при частной собственности человек по крайней не отчуждён от принадлежащих ему вещей, то при коллективной собственности, даже если она всеобщая, человек отчуждён от всего мира, от любых решений насчёт каких бы то ни было вещей, от самого процесса принятия решений, и он даже сам не принадлежит себе - им распоряжаются какие-то люди, которые вызвались выражать волю коллектива.
langobard: Из всех описаний прелестей социализма, которыми переполнен роман "Что делать?" - самым известным стал "алюминиевый сон" Веры Палны - лично на меня самое большое впечатление произвело рассуждение о зонтах. Я прям взбешен тем, что оно не очень раскручено. Это в описании "швейной коммуны - 2", устроенной Верой Палной (как я понимаю, по заветам Фурье - до Маркса герои Чернышевского, как известно, не дозрели, хотя Ленин и объявил Чернышевского ближе всех в России подошедшим к марксизму). "Швейная коммуна - 1" это у Палны при первом муже, а "швейная коммуна - 2" - при втором.
(цит.) "... Если не иметь дождевого зонтика, это значит много терять от порчи платья дождем. Теперь, слушай слова, сказанные мне Верой Павловною. Простой холщевый зонтик стоит, положим, 2 рубля. В мастерской живет 25 швей. На зонтик для каждой вышло бы 50 р., та, которая не имела бы зонтика, терпела бы потери в платье больше, чем на 2 руб. Но они живут вместе; каждая выходит из дому только, когда ей удобно; поэтому не бывает того, чтобы в дурную погоду многие выходили из дому. Они нашли, что 5 дождевых зонтиков совершенно довольно. Эти зонтики шелковые, хорошие; они стоят по 5 руб. Всего расхода на дождевые зонтики -- 25 руб., или у каждой швеи -- по 1 руб. Ты видишь, что каждая из них пользуется хорошею вещью вместо дрянной и все-таки имеет вдвое меньше расхода на эту вещь. Так с множеством мелочей, которые вместе составляют большую важность...".
Прекрасный кейс для обсуждения "блеска и нищеты" левой политической идеи.
С одной стороны, "блеск" - ослепление и очарование тем, как в принципе легко можно было бы устроить жизнь удобную и счастливую. Ведь легко понять (если объяснят), как жизнь может быть устроена РАЗУМНО. В самом деле, все устроено так идиотски - 25 швей тратятся на 25 зонтиков, а ведь все двадцать пять разом под дождь не пойдут. И как проста и разумна модель того, как "должно быть". Надо только проявить волю и реализовать ее.
Разумеется, всякие мелочи типа того, что каждой швее может захотеться иметь свой зонтик, причем, чтобы ее зонт отличался от других, равно как и то, что вдруг им всей толпой захочется побродить под дождем или вдруг возникнет не блажь, а необходимость выйти под дождь не пяти девушкам, а шести или, не дай бог, десяти (а зонтиков только пять!), отбрасываются как нелепые предрассудки или нереалистические допущения.
Ну и "нищета" этого всего, известная из практики. Если попробовать устроить жизнь РАЗУМНО, то, во-первых, потребуется слишком много насилия, чтобы потом можно было получать удовольствие от этой разумной жизни, но, во-вторых, и это главное - жизнь от ее приведения в соответствии с разумностью (для верности математическим обоснованной) станет во сто крат неразумнее (попрет всякое кафкианство и т.д.).
Это же главная загадка человеческой природы. Человеку даден разум. Но он не может жить разумно, слишком много всего неразумного кипит в нем. А если он попробует жить разумно - дабы избегнуть неразумия и связанных с ним страданий - то неразумия и страданий станет еще больше. Что этим хотели сказать природа или Бог? Не знаю. Всю жизнь про это думаю, но ничего не придумал.
qoqa_gosha: Иррациональность рациональна. Существование в непредсказуемо меняющихся условиях требует некоторого количества рандомных мутаций и жесткой конкуренции для выбора пригодных к тиражированию.
az118: Коммунизм - это
1) бесклассовое общество, т.е. глобальное общество всеобщего без особенного (без сословий, у которых свои особенные задачи в бытии социального организма с соотв. обязанностями и правами), ибо особенное есть результат необходимого якобы только на ранней стадии развития разделения труда, отчуждающего человека от его природы, из массы единичного - отдельных индивидов-человеков,
2) которые есть высшая ценность и потому все для них и на благо них - от каждого по способностям, каждому по потребностям, -
3) занимающихся исключительно творческим трудом в царстве свободы, где нет собственности из царства необходимости и потому нет эксплуатации человека человеком, ибо все необходимое производится автоматически под творческим человеческим контролем,
4) тем самым восходя к новым вершинам прогресса научного, технического и социального и якобы к полноте всеобщего счастья.
т.е. это человеко-божие, каковое есть дьявольщина, ибо человеки там должны стать как боги без Отца Небесного, что есть конечная стадия любого протестантизма, но особенно англосаксонского, на котором и стоит капитализм, ведущий к тотальной безотцовщине.
а Православие - это Бого-человечность, т.е. здесь человек - сын Божий, чтящий своего Отца Небесного в семье Церкви и Царства, во главе которого Государь-батюшка - земной отец народа и Государыня-матушка - земной образ Царицы Небесной - Богородицы, и брат Божий - брат Бога-Сына, служащий своим небесным Родителям, не забывая о земных...
но!
еще Платон учил:
правители государства не должны иметь собственности, ибо собственность порабощает собственника.
и был прав.
но у него правители - это философы (вариант - жрецы).
а должны быть бедные всадники Христовы во главе с Императором-Священником,
ибо
Non nobis Domine, non nobis, sed nomini tuo da gloriam.
Главное в идее коммунизма - ее абсолютная утопичность, проистекающая из неустранимых противоречий, во-1, между желанным и возможным, во-2, между желанным и необходимым, и в-3, между необходимым и возможным.
что видно в самом определении коммунизма (XXII съезд КПСС):
Коммунизм - это
1) бесклассовый общественный строй
2) с единой общенародной собственностью на средства производства,
3) полным социальным равенством всех членов общества,
4) где вместе с всесторонним развитием людей вырастут и производительные силы на основе постоянно развивающейся науки и техники,
5) все источники общественного богатства польются полным потоком
6) и осуществится великий принцип «от каждого - по способностям, каждому - по потребностям».
Коммунизм - это:
7) высокоорганизованное общество свободных и сознательных тружеников,
8) в котором утвердится общественное самоуправление,
9) труд на благо общества станет для всех первой жизненной потребностью, осознанной
10) необходимостью, способности каждого будут применяться с наибольшей пользой для народа
здесь одно противоречит другому, поскольку "бесклассовое" означает массовое (всеобщее) и неорганизованное, состоящее из отдельных равных индивидов (единичное) без функционально-социальной специализации и соотв. устойчивых самовоспроизводящихся соц.групп (без особенного), в больших и сложных организмах необходимо образующих явную или скрытую соц.иерархию.
более-менее такой поход реалистичен только для небольших соседских общин или кружков интеллигентов, где все знают всех лично и нет сложной многогранной постоянной деятельности больших масштабов, требующей действительной организации в пространстве-времени особыми органами с специфическими обязанностями и обеспечивающими их правами, что отрицает реальное равенство.
и фантом "общественной собственности" из той же оперы, ибо собственность есть отношение между людьми по поводу вещей, предполагающее права пользования (кто и как может пользоваться вещью), распоряжения (распределения прав пользования) и владения (распределения прав распоряжения). понятно, что общественным может быть только право пользования общественными ресурсами, и то не всеми, а право владения средствами производства должно быть у короны, т.е. государства, у которого корпорации и частные лица арендуют их с правами распоряжения и пользования в тех или иных объемах.
и т.д.
langobard: Много лет литературой развлечения для меня были всяческие деревенские саги литературы социалистического реализма - про дореволюционную жизнь, революцию, гражданскую войну и начальные этапы строительства социализма.
Прочитав массу такой литературы, могу сказать следующее.
1. "Тихий Дон" я в этом ряду вообще не рассматриваю, это мегашедевр мировой литературы, главный русский роман XX века (Пастернак и Солженицыным со своими "главными книгами" пусть идут лесом в сравнении с Шолоховым (комментрии про то, что писал не Шолохов, считайте, что я уже прочитал)). 2. "Вечный зёв" не случайно так популярен, он действительно выделяется на общем фоне. 3. Ещё хорошая книга - "Даурия" Константина Седых (только она, продолжения - шлак). 4. Всё остальное имеет смысл читать либо под наркотой, либо под пытками. На всякий замечу, что я обошелся без того и другого, но думаю, что других таких уже не сыщется.
Так вот в этой литературе есть бродячий микросюжет. Какой-нибудь трудяга-крестьянин спрашивает большевистского героя: "Слушай, вот я вкалываю как черт знает кто, а Ваньша-сосед только бухает, как же мы равными будем в этом вашем коммунизме? В чем тогда будет справедливость и вообще кто при таком равенстве с Ваньшей-бездельником захочет работать?"
И большевик вообще ничего убедительного или просто сильного демагогически (в стиле "срезал") ему не отвечает. Это удивительно, ибо читатель невольно ожидает, что у симпатического героя найдется мощный ответ на этот совершенно естественный вопрос. Но тот в ответ начинает нести про недозрелость, всяческое "тёмный ты, Петрович, ничего не понимаешь" и чуть ли не взросло-педагогическое - вырастешь, сам поймешь (а пока сдай весь хлеб, вали в колхоз без вопросов, тебя, контра, может к стенке? и т.д.).
Как говорил герой Глузского героине Чуриковой в гениальном "В огне брода нет": "Марксизм тебе нужен, Танька, марксизм!" Вот и весь ответ.
Это всегда меня поражало. Великая советская литература, возглавляемая мудрой партией и правительством, так и не сподобилась найти яркого, цитатного ответа на этот вопрос. Чтобы прямо во всех школьных сочинениях этот ответ цитировался как отче наш. Пусть так. Не нашли ответа. Тогда вроде бы логично было избегать таких неоднозначных и все-таки не завершенных логически сцен в романах? Но такие сцены были практически во всех романах про революцию и социалистическое строительство.
Андрей Парибок. Просвещение споткнулось о сущий пустяк. его девиз - "имей мужество пользоваться собственным умом". А собственного ума - способности спонтанно мыслить не о выживании - нет более чем у 80% популяции. Уильям Джемс считал что у 96%.
ТГ Cogito ergo sum. Давеча на семинаре Института Царьграда обсуждался либерализм, была предпринята работа над его философской деконструкцией. Обсуждение строилось вокруг тезиса о том, что одна из основ либерализма - это отрыв индивидуума от родового начала.
Развивая сказанное, можно добавить, что с точки зрения отношения человека к Богу этому подходу соответствует «освобождение» индивидуума от Первообраза, от того, что он - образ и подобие Божие. Как следствие обожение - главная задача человека - теряет свою основу, а в либеральном подходе к богословию трактуется преимущественно с точки зрения индивидуальных потребностей и желаний, в конечном итоге - вплоть до греховных.
Другими словами, либеральное богословие в вопросах нравственного учения вместо богословия личности и образа опирается на богословии индивидуума, где «богом» становится именно индивидуум. Вместо того, чтобы «вытягивать» человека к Богу, такое богословие обожествляет свойства человека, причём порой без разбора.
Ранее упоминалось, что связь либерализма с идеей независимости индивидуума от вида приводит к постулированию «свободы от праведности», - используем здесь ироничное выражение апостола Павла (Рим. 6, 20).
Между тем либерализм - как на то указывает его название - претендует на монополию в определении того, что такое свобода.
Что характерно, создавая, вопреки Второй заповеди, кумира из свободы индивидуума, либерализм превращается в очень жёсткую квази-религию, со своими догматами (толерантность, пацифизм, rules-based international order) и обрядами (BLM-коленопреклонением, радужные флаги). В итоге свобода разрушается, то есть либерализм - это религия разрушения, процитируем К.Леонтьева: «если бы идею личной свободы довести до всех крайних выводов, то она могла бы, через посредство крайней анархии, довести до крайне деспотического коммунизма, до юридического постоянного насилия всех над каждым или, с другой стороны, до личного рабства. Дайте право людям везде продавать или отдавать себя в вечный пожизненный наем из-за спокойствия, пропитания, за долги и т. п., и вы увидите, сколько и в наше время нашлось бы крепостных рабов или полурабов, по воле».
Если же говорить о подлинной свободе, то в эсхатологическом устремлении, то есть в устремлении каждого к Божию Царству, свобода - это свобода в Духе Святом: «Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода» (2 Кор. 3, 17). Именно поэтому привязанность к земному, если она превышает устремление к Богу, становится препятствием на пути к Царству: «трудно богатому войти в Царство Небесное» (Мф. 19, 23).
При этом христианин отнюдь не призван освободиться от любви к тем, кто находится рядом с ним. Более того, именно в любви обретается свобода.
«К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу» (Гал. 5, 13).
Как странно. Казалось бы, служить друг другу - это не-свобода. Это подчинение себя нуждам другого. Однако именно эгоизм, а не служение друг другу, замыкает человека в клетке собственных страстей.
Следует отличать любовь от той «филантропии», когда благотворительность воспринимается не как служение друг другу, а как подаяние. Отнюдь не утверждаю, что все именуемые филантропами, да и просто люди, перечисляющие сколько-то денежных единиц в благотворительные фонды, откупаются от служения друг другу («филантропия» тут скорее технический термин, а потому в кавычках), но такое всё же не редкость.
Более того, искреннее служение другу другу - дело весьма доброе. Но недостаточное. Ценность, но не самоценность. А если становится самоценностью, то вновь с легкостью приводит к либерализму с его идеей самостоятельной ценности индивидуума, как это часто встречается у очень активных участников социального делания.
Служение друг другу является ценностью, когда результатом этого служения является не просто «преодоление беды» или «улучшение условий существования», но созидание ради высшего.
Подлинная свобода в том, чтобы быть вместе и помогать друг другу, в том числе и в быту (или, сегодня, в окопах), вместе устремляясь к Богу.
«К свободе призваны вы… любовью служите друг другу» получает своё наполнение только при осознании, что свобода там - где Дух Господень.
Александр Бовдунов. Владыка Савва противопоставляет, то, что в современном мире называют "филантропией" - благотворительность как "подаяние" - подлинной любви и служению друг другу .
Скажу, лишь, в защиту термина "филантропия", человеколюбие. Поскольку это термин православной церковной традиции - на литургии мы постоянно называем Бога "человеколюбцем" (φιλάνθρωπος Θεὸς) и говорим о "человеколюбии" Бога.
В византийской традиции - "филантропия" имела и политико-социальное значение. Это то, в чем любой человек и прежде всего - стоящий на самом верху социальной иерархии - должен был подражать Богу.
В эллинистической традиции монарх должен был подражать богу, но здесь на первое место выходили мощь, сила, власть, великолепие. Византийский император также подражал Богу, но Богу добровольно пошедшему на Крест ради людей. Поэтому он должен был быть также императором милостивым и человеколюбивым. Общество ждало от него именно такого поведения, воспринимая иное как неправильное.
Филантропия как общественная ценность требовала от богатых и знатных и от самой власти с одной стороны создания благотворительных учреждений. А с другой - смягчения законодательства, уважения человеческого достоинства: "Сюда входили меры по избежанию смертной казни, насколько это возможно без угрозы для общественного благополучия, меры по улучшению правового положения женщин (например, в вопросах опеки над детьми, наследования и владения имуществом), меры по защите бедных крестьян от посягательств богатых землевладельцев, меры по признанию рабов людьми, а не просто собственностью (например, путем предоставления им права жениться и пользоваться юридическими преимуществами законного брака".
"Человеколюбие" - традиционная ценность православного общества, находящая своё объяснение в теоцентрической картине мира (надо любить других людей, потому что ты тем самым подражаешь Богу). В этом отличие "человеколюбия" от западноевропейского "гуманизма" - антропоцентричного и в конечной степени - безбожного.
Никита Сюндюков. В развитие мысли владыки Саввы (к слову, нечто похожее пару лет назад думалось вот здесь):
Один из семинаров в «Сириусе» я посвятил трансформациям представлений о человеке на протяжении веков, что менялось, а что сохранялось. Конечном, с акцентом на христианской антропологии.
Начал с Сократа, продолжил Августином, но в конце совершенно неожиданно для студентов вышел на киберфеминизм. Вот как это было.
Поворотным моментом стал номинализм. Универсалии, прежде считавшиеся «мыслями» Бога, превратились в продукт человеческого произвола. Тут важно, что номиналисты не столько хотели вынести Бога за скобки, сколько апофатически подчеркнуть неадекватность его мышления мышлению человеческому. Раз такая неадекватность действительно присутствует, то у нас нет никакой надежды на получение доступа к божественному образу мыслей; следовательно, все универсалии, коими мы орудуем, есть произведение нашего собственного ума. (На самом деле разделение там тоньше: тождество по бытию, но различие по форме, интересующихся отсылаю к статье Олега Давыдова.
Далее мы перешли к Мирандоле. О его «Речи о достоинстве человека» я писал здесь неоднократно. Поэтому подчеркну лишь общую мысль: человек есть творение безсущностное, то есть у человека нет единой, раз и навсегда данной природы. Это уже очень близко киберфеминисткам и трансгуманистам. Человек буквально обладает нулевой субстанцией, что и обуславливает его свободу. Свобода же позволяет человеку творить из себя все, что угодно: и ангела, и зверя. В ничтойности - причина и величия, и низости человека; ничтойность позволяет человеку самостоятельно творить себя и окружающий мир.
Здесь один шаг до 1) табулы расы, либеральном представлении о человеке как о «чистом листе», и 2) вытекающей из табулы расы идее произвольного конструирования как человеческой природы, так и общественной ситуации, в пределах которой эта природа складывается.
Наконец, Гегель. Антропологию Гегеля мы взяли в следующем смысле: «человек - это Бог, существующий в конечной форме». То есть человеку в принципе даны все те же возможности, что и Богу, но за одним малым исключением: Бог творит в вечности, человек - во времени; мышление и воля Бога составляют одно, у человека же они отделены друг от друга. Ни у одного человека в истории не хватит сил, чтобы свести мышление и волю в абсолютное единство, но этих сил хватает у человечества, и потому хотя у отдельных людей нет надежд на схватывание истины в ее предельной форме, таковые надежды есть у человечества.
Хоп - и мы, минуя несколько этапов, прискакали к «Манифесту киборга» Харуэй. Последнее, что отделяет человека от полной эмансипации, под коей и стала пониматься «истина» в новейшее время - это его пол. Или, если взять ещё шире - телесность и биология; покуда человек скован проклятием пола, покуда он вынужден размножаться, он не будет полностью свободен. Следовательно, человеку необходимо освободиться и от этой последней из великих детерминант, от этого осколка великого нарратива: перенести свое сознание в новый носитель, или, что ещё лучше - в виртуальное пространство.
Здесь вы могли бы уже немного запутаться и задать мне резонный вопрос: как все это связано с христианством? Возвращаю вас к посту владыки Саввы: либерализм освобождает человека от Первообраза. Но чтобы сам этот жест мог быть осуществлен, прежде человек должен был быть соотнесен с Первообразом, и тем самым - обрести самую радикальную свободу, какую только можно помыслить: от идолов, от государства, от трансцендентного и безразличного Бога.
И тут мы приходим к самому интересному, то, ради чего этот пост и писался. Ныне все, кому не лень, повторяют, что мы наблюдаем столкновение двух цивилизаций, христианской и сатанинской. Этот в целом верный тезис нуждается в серьезной корректировке: да, мы наблюдаем столкновение двух цивилизаций, но вся трагедия состоит в том, что обе эти цивилизации - христианские. Ну или постхристианские, памятуя наш советский опыт.
Соответственно, здесь не дьявол с Богом борется, но одна версия христианства - с другой. И этот факт нуждается в самом серьёзном осмыслении.