Украина должна принять непростые решения
"Госсекретарь США Энтони Блинкен на пресс-конференции в Брюсселе подчеркнул важность принятия Украиной решений по усилению мобилизации, назвав их непростыми, но необходимыми для противостояния России. Напомним, в конце ноября США призвали Украину снизить мобилизационный возраст до 18 лет."
И почему такие друзья Украины не мобилизуют собственных солдат, если им так важно противостоять России. А не мобилизуют по очень простой причине, что украинцы сами признали себе неполноценными по сравнению с европейцами. Признали свой низкий статус, а потому и принимают такие требования в качестве нормы. "Мы дадим вам столько, сколько посчитаем нужным, а взамен потребуем жизни десятков и сотен тысяч украинцев."
Вот здесь задал вопрос, почему в России за 30 лет не выросло прозападное большинство, да вот именно по этой причине, из-за социального расизма Запада. Они в силу глубокой душевной болезни считают себя высшими созданиями, которые должны повелевать низшими.
Касательно ордынства, которое там предъявили, встретил хорошую заметку об Андрее Рублёве.
Кирилл Мазаев. "В "Троице" Рублёва впечатляет исторический контекст, в котором творил художник. Очень суровое, жестокое время. Признаюсь, не вдавался в изучение как такового жития Андрея Рублёва. Однако уповаю на достаточную достоверность фильма Тарковского, который я смотрел и в котором дан портрет времени, с братоубийственными походами, изощрёнными казнями, разграблением храмов. Рублёв живёт непосредственно в этом всём, он не на отшибе в тихом монастыре пишет фрески. Он видит, как людям выкалывают глаза и тому подобное.
И вот там Рублёв пишет "Троицу", воздушную, полную Любви и абсолютного Совершенства, кроткие Лики всеблагого триединого Творца, обнимающие весь мир Любовью.
Какая загадка! Откуда в нём такая реальность, такие образы? Казалось бы, пиши и пиши Страшный суд. Но нет - " Троица "!
Да и Страшный суд: кто был в Успенском соборе во Владимире, где сохранились фрески Рублёва, знает, что Страшный суд написан им как радость и лёгкость. Премудрость Рублёва в том, что он понимает, что Страшный суд это переход к новой реальности из ветхой реальности, это благое событие.
Так в страшное время, полное испытаний, рождалось прекрасное, в противовес эпохе гуманизма и комфорта, породившей нигилизм."
***
"Пока мы идём по капиталистическому пути, победа над Западом невозможна.
Как идеология, так и её практическая реализация, должны осуществляться на трёх уровнях: душа (нравственный аспект, религия), дух (умственный аспект, обоснование идеи), тело (экономический аспект). Причём все они находятся в диалектической связи и либо - в гармонии, либо - в дисгармонии.
Поэтому до той поры, пока телесный/экономический пласт не соответствует душевному и духовному, стройного движения не получится. Тело будет тащить в другую сторону.
Капитализм абсолютно не соответствует традиционным ценностям. Он будет ткать полотно общественного бытия, оказывающего максимальное сопротивление нравственности и всем рациональным конструкциям, формулирующим смыслы, отличные от безграничного стяжательства.
Капитализм абсолютный уравнитель, он универсализирует и стирает границы в плохом смысле этого слова: он делает неразличимыми врагов, превращая их в конкурентов и даже, ситуативно, в партнёров. Конкуренты отличаются от врагов тем, что общее дело делают. Про партнёров пояснять излишне.
Сражаться с атлантистами под знаменем Капитала = играть по их правилам в их игру на их поле."
***
jim_garrison: В связи с попыткой переворота - назовем ситуацию так для простоты - люди вспоминают, что ВСЕ президенты Южной Кореи ака Республика Корея кончили плохо, кого расстреляли, кого посадили и т.д.
Вопрос заключается в том, как при таких условиях может существовать стабильная политическая система.
Более-менее логичное объяснение - неполный суверенитет. Часть суверенитета РК передана США и они выступают в качестве гаранта стабильности и политической системы и существования в РК либеральной демократии. Не зря ж в публикации Асмолова от начала октября, ровно за два месяца до попытки переворота, приводятся слова одного из местных авторов, который в качестве довода о невозможности переворота приводит довод "попирания демократии не допустят США".
В этом смысле существование в качестве условно провинции Империи выгодно. Скажем, вряд ли в Германии существуют или существовали достаточные собственные предпосылки для существования в режиме демократической правовой республики. Даже знаменитого Аденауэра пришлось в свое время резко поправлять на предмет демократических основ.
Проблема заключается в том, что у Империи могут быть свои приоритеты и тогда процветание с демократией могут оказаться в списке приоритетов далеко не на первом месте. А на первом месте может оказаться ликвидация даже потенциальной угрозы от страны, как в случае еще ельцинской России, необходимость противостояния врагу Империи, как в случае Украины и Грузии.
Когда в 1967 году в Греции произошел военный переворот, за месяц до назначенных национальных выборов, на которых, по данным опросов общественного мнения, левые силы во главе с Андреасом Папандреу должны были одержать убедительную победу? посол США в Греции в то время осудил его и пожаловался по этому поводу шефу отделения ЦРУ в Афинах Джеку Маури, что это представляет собой "насилие над демократией". Ответ Маури был таков: "Как можно изнасиловать шлюху?"
Ну, и кто помнит, демократизация в той же Южной Корее всерьез пошла, при окончании Холодной войны, а до того там вполне себе диктатурили.
Там же, где в ходе Холодной войны была демократия, развертывались "страховочные" структуры, позже ставшие известными как Stay-behind (официальной идеей было развертывание партизанской войны на случай советской оккупации) и Gladio (название сети в Италии). Знаменитое deep state, калька с турецкого derin devlet, пошло от название соответствующих структур в Турции, когда раз за разом при каких-то проблемах из глубины поднималась сила, наводила порядок, а потом вновь уходила в глубину.
Вообще, для судеб либеральной демократии важно то, как будет развиваться ситуация в странах, в которых она укоренилась самостоятельно (Англия, Франция), ну, и США как центра Империи.
thor_2006: Никак нельзя не обойтись без поиска корней и нитей, т.е. поговорим немного об истоках Ливонской войны.
Чтобы не докапываться до мышей (зачеркнуто) до самых-самых основ (от Адама), остановимся волевым решением на конце XV в. Почему именно это время - а потому, что именно сейчас, переварив Новгород и Тверь и установив, гм, протекторат над Псковом, Иван III всерьез призадумался над тем, как ему обустроить Северо-Запад и ту систему отношений между главными акторами той игры, которая складывалась на протяжении предыдущих веков. Согласимся с тем, что Русское государство времен Ивана - не совсем одно и то же с теми политическими субъектами, которые действовали здесь, в Прибалтике, в предыдущие столетия. Ни Ганза, ни Ливонская «конфедерация», ни даже Дания (и немного потом - Швеция), тем более Псков и Новгород, который считал себя Великий (простим мужам новгородским эту чванство, которое, как оказалось, ничем, кроме как гонора и амбиций, не было подкреплено - ни количеством дивизий, ни размерами золотого запасу) - все они, безусловно, уступал Москве и в политическом, и в иных весах. И когда русский медведь заявил о своих правах и претензиях (свое отражение они нашли в конкретных шагах - попытки пересмотра новгородско-ганзейской «старины» с последовавшим после этого из-за позиции непонятливых ганзейцев закрытием Немецкого подворья в Новгороде, постройка Ивангорода, активизация политики иными средствами в Карелии и южной Финляндии и пр.), то в этом затхлом медвежьем (каламбурчик!) углу Европы произошло этакое маленькое политическое землетрясение.
Ливонские ландсгерры могучим задним умом вдруг осознали, что теперь им придется иметь дело не со Псковом и не с Новгородом, которые не только жили как собака с кошкой, но даже соединенными усилиями не представляли для «конфедерации» сколько-нибудь серьезной. Падение Новгорода не могло не привести ливонских ландсгерров и орденских гебитигеров в ужас - мощь Московита проявилась во всей своей красе, и с этим надо было что-то делать. Перебрав в голове все возможные варианты, «лутчие» люди Ливонии не пали духом и пришли к выводу - внезапно объявившаяся Rushe Gefahr есть отличный raison d'etre. Под нее можно сделать неплохой гешефт, выпросив грошей у Империи (ливонцы кстати вспомнили о том, что они есть часть СРИГН), а в случае необходимости - и войско. А чтобы память об «Враге на Востоке» не остывала - мы начнем соответствующую пропагандистскую кампанию (для начала среди интеллектуалов и книжников) - вот и начало той самой русофобии, кстати (да, чтобы два раза не вставать - кампанию эту поддержали в Польше и лично Сигизмунд I , который Старый, папенька нашего Жигимонтовича, с которым мы будем иметь дело в следующем сезоне нашей оперы) А чтобы медведь - этот новый турок и наследственный враг всего христианства не слишком усилился, - мы вспомним и снова пустим в ходе старый добрый режим санкций и ограничений на торговлю с этими схизматиками (введенный еще в XIII в., потом он неоднократно пересматривался и то усиливался, то ослаблялся, но никогда полностью не переставал существовать). Под санкции попадали не только поставки оружия и военных материалов всякого рода, но и товаров и материалов двойного (как их назвали сегодня) назначения). А тут еще надо добавить перестройку всей системы торговли в регионе, смена набора основных товаров и правил игры (что сильно ударяло и по новгородцам, и по ганзейцам, которые пытались всеми силами сохранить свою монополию и «старину»), чтобы представить себе, насколько тугой узелок противоречий завязывался в итоге.
Что нас может спасти - спасти нас может кража, в смысле, радикальная перестройка всей политической системы Ливонии как «конфедерации». Условия для этого как будто сложились к началу XVI в., и был человек, который мог быть осуществить эти преобразования - В. фон Плеттенберг, орденский ландмейстер. Но если у Вилли Гогенцоллерна в Пруссии это получилось благодаря Реформации, то у Плеттенберга не вышло из-за отсутствия этой самой Реформации, а после смерти Плеттенберга фигуры такого масштаба среди ливонских ландсгерров не нашлось и преобразование не состоялось. Ливонцы решили, что на их век хватит, и предались всяким удовольствиям и излишествам нехорошим по принципу Après nous le déluge.
И почему такие друзья Украины не мобилизуют собственных солдат, если им так важно противостоять России. А не мобилизуют по очень простой причине, что украинцы сами признали себе неполноценными по сравнению с европейцами. Признали свой низкий статус, а потому и принимают такие требования в качестве нормы. "Мы дадим вам столько, сколько посчитаем нужным, а взамен потребуем жизни десятков и сотен тысяч украинцев."
Вот здесь задал вопрос, почему в России за 30 лет не выросло прозападное большинство, да вот именно по этой причине, из-за социального расизма Запада. Они в силу глубокой душевной болезни считают себя высшими созданиями, которые должны повелевать низшими.
Касательно ордынства, которое там предъявили, встретил хорошую заметку об Андрее Рублёве.
Кирилл Мазаев. "В "Троице" Рублёва впечатляет исторический контекст, в котором творил художник. Очень суровое, жестокое время. Признаюсь, не вдавался в изучение как такового жития Андрея Рублёва. Однако уповаю на достаточную достоверность фильма Тарковского, который я смотрел и в котором дан портрет времени, с братоубийственными походами, изощрёнными казнями, разграблением храмов. Рублёв живёт непосредственно в этом всём, он не на отшибе в тихом монастыре пишет фрески. Он видит, как людям выкалывают глаза и тому подобное.
И вот там Рублёв пишет "Троицу", воздушную, полную Любви и абсолютного Совершенства, кроткие Лики всеблагого триединого Творца, обнимающие весь мир Любовью.
Какая загадка! Откуда в нём такая реальность, такие образы? Казалось бы, пиши и пиши Страшный суд. Но нет - " Троица "!
Да и Страшный суд: кто был в Успенском соборе во Владимире, где сохранились фрески Рублёва, знает, что Страшный суд написан им как радость и лёгкость. Премудрость Рублёва в том, что он понимает, что Страшный суд это переход к новой реальности из ветхой реальности, это благое событие.
Так в страшное время, полное испытаний, рождалось прекрасное, в противовес эпохе гуманизма и комфорта, породившей нигилизм."
***
"Пока мы идём по капиталистическому пути, победа над Западом невозможна.
Как идеология, так и её практическая реализация, должны осуществляться на трёх уровнях: душа (нравственный аспект, религия), дух (умственный аспект, обоснование идеи), тело (экономический аспект). Причём все они находятся в диалектической связи и либо - в гармонии, либо - в дисгармонии.
Поэтому до той поры, пока телесный/экономический пласт не соответствует душевному и духовному, стройного движения не получится. Тело будет тащить в другую сторону.
Капитализм абсолютно не соответствует традиционным ценностям. Он будет ткать полотно общественного бытия, оказывающего максимальное сопротивление нравственности и всем рациональным конструкциям, формулирующим смыслы, отличные от безграничного стяжательства.
Капитализм абсолютный уравнитель, он универсализирует и стирает границы в плохом смысле этого слова: он делает неразличимыми врагов, превращая их в конкурентов и даже, ситуативно, в партнёров. Конкуренты отличаются от врагов тем, что общее дело делают. Про партнёров пояснять излишне.
Сражаться с атлантистами под знаменем Капитала = играть по их правилам в их игру на их поле."
***
jim_garrison: В связи с попыткой переворота - назовем ситуацию так для простоты - люди вспоминают, что ВСЕ президенты Южной Кореи ака Республика Корея кончили плохо, кого расстреляли, кого посадили и т.д.
Вопрос заключается в том, как при таких условиях может существовать стабильная политическая система.
Более-менее логичное объяснение - неполный суверенитет. Часть суверенитета РК передана США и они выступают в качестве гаранта стабильности и политической системы и существования в РК либеральной демократии. Не зря ж в публикации Асмолова от начала октября, ровно за два месяца до попытки переворота, приводятся слова одного из местных авторов, который в качестве довода о невозможности переворота приводит довод "попирания демократии не допустят США".
В этом смысле существование в качестве условно провинции Империи выгодно. Скажем, вряд ли в Германии существуют или существовали достаточные собственные предпосылки для существования в режиме демократической правовой республики. Даже знаменитого Аденауэра пришлось в свое время резко поправлять на предмет демократических основ.
Проблема заключается в том, что у Империи могут быть свои приоритеты и тогда процветание с демократией могут оказаться в списке приоритетов далеко не на первом месте. А на первом месте может оказаться ликвидация даже потенциальной угрозы от страны, как в случае еще ельцинской России, необходимость противостояния врагу Империи, как в случае Украины и Грузии.
Когда в 1967 году в Греции произошел военный переворот, за месяц до назначенных национальных выборов, на которых, по данным опросов общественного мнения, левые силы во главе с Андреасом Папандреу должны были одержать убедительную победу? посол США в Греции в то время осудил его и пожаловался по этому поводу шефу отделения ЦРУ в Афинах Джеку Маури, что это представляет собой "насилие над демократией". Ответ Маури был таков: "Как можно изнасиловать шлюху?"
Ну, и кто помнит, демократизация в той же Южной Корее всерьез пошла, при окончании Холодной войны, а до того там вполне себе диктатурили.
Там же, где в ходе Холодной войны была демократия, развертывались "страховочные" структуры, позже ставшие известными как Stay-behind (официальной идеей было развертывание партизанской войны на случай советской оккупации) и Gladio (название сети в Италии). Знаменитое deep state, калька с турецкого derin devlet, пошло от название соответствующих структур в Турции, когда раз за разом при каких-то проблемах из глубины поднималась сила, наводила порядок, а потом вновь уходила в глубину.
Вообще, для судеб либеральной демократии важно то, как будет развиваться ситуация в странах, в которых она укоренилась самостоятельно (Англия, Франция), ну, и США как центра Империи.
thor_2006: Никак нельзя не обойтись без поиска корней и нитей, т.е. поговорим немного об истоках Ливонской войны.
Чтобы не докапываться до мышей (зачеркнуто) до самых-самых основ (от Адама), остановимся волевым решением на конце XV в. Почему именно это время - а потому, что именно сейчас, переварив Новгород и Тверь и установив, гм, протекторат над Псковом, Иван III всерьез призадумался над тем, как ему обустроить Северо-Запад и ту систему отношений между главными акторами той игры, которая складывалась на протяжении предыдущих веков. Согласимся с тем, что Русское государство времен Ивана - не совсем одно и то же с теми политическими субъектами, которые действовали здесь, в Прибалтике, в предыдущие столетия. Ни Ганза, ни Ливонская «конфедерация», ни даже Дания (и немного потом - Швеция), тем более Псков и Новгород, который считал себя Великий (простим мужам новгородским эту чванство, которое, как оказалось, ничем, кроме как гонора и амбиций, не было подкреплено - ни количеством дивизий, ни размерами золотого запасу) - все они, безусловно, уступал Москве и в политическом, и в иных весах. И когда русский медведь заявил о своих правах и претензиях (свое отражение они нашли в конкретных шагах - попытки пересмотра новгородско-ганзейской «старины» с последовавшим после этого из-за позиции непонятливых ганзейцев закрытием Немецкого подворья в Новгороде, постройка Ивангорода, активизация политики иными средствами в Карелии и южной Финляндии и пр.), то в этом затхлом медвежьем (каламбурчик!) углу Европы произошло этакое маленькое политическое землетрясение.
Ливонские ландсгерры могучим задним умом вдруг осознали, что теперь им придется иметь дело не со Псковом и не с Новгородом, которые не только жили как собака с кошкой, но даже соединенными усилиями не представляли для «конфедерации» сколько-нибудь серьезной. Падение Новгорода не могло не привести ливонских ландсгерров и орденских гебитигеров в ужас - мощь Московита проявилась во всей своей красе, и с этим надо было что-то делать. Перебрав в голове все возможные варианты, «лутчие» люди Ливонии не пали духом и пришли к выводу - внезапно объявившаяся Rushe Gefahr есть отличный raison d'etre. Под нее можно сделать неплохой гешефт, выпросив грошей у Империи (ливонцы кстати вспомнили о том, что они есть часть СРИГН), а в случае необходимости - и войско. А чтобы память об «Враге на Востоке» не остывала - мы начнем соответствующую пропагандистскую кампанию (для начала среди интеллектуалов и книжников) - вот и начало той самой русофобии, кстати (да, чтобы два раза не вставать - кампанию эту поддержали в Польше и лично Сигизмунд I , который Старый, папенька нашего Жигимонтовича, с которым мы будем иметь дело в следующем сезоне нашей оперы) А чтобы медведь - этот новый турок и наследственный враг всего христианства не слишком усилился, - мы вспомним и снова пустим в ходе старый добрый режим санкций и ограничений на торговлю с этими схизматиками (введенный еще в XIII в., потом он неоднократно пересматривался и то усиливался, то ослаблялся, но никогда полностью не переставал существовать). Под санкции попадали не только поставки оружия и военных материалов всякого рода, но и товаров и материалов двойного (как их назвали сегодня) назначения). А тут еще надо добавить перестройку всей системы торговли в регионе, смена набора основных товаров и правил игры (что сильно ударяло и по новгородцам, и по ганзейцам, которые пытались всеми силами сохранить свою монополию и «старину»), чтобы представить себе, насколько тугой узелок противоречий завязывался в итоге.
Что нас может спасти - спасти нас может кража, в смысле, радикальная перестройка всей политической системы Ливонии как «конфедерации». Условия для этого как будто сложились к началу XVI в., и был человек, который мог быть осуществить эти преобразования - В. фон Плеттенберг, орденский ландмейстер. Но если у Вилли Гогенцоллерна в Пруссии это получилось благодаря Реформации, то у Плеттенберга не вышло из-за отсутствия этой самой Реформации, а после смерти Плеттенберга фигуры такого масштаба среди ливонских ландсгерров не нашлось и преобразование не состоялось. Ливонцы решили, что на их век хватит, и предались всяким удовольствиям и излишествам нехорошим по принципу Après nous le déluge.