Реализация имперской политики в Киргизской степи в 50 - начале 60-х годов XIX века
В. А. Волчек
(Кемерово)
На протяжении 300 лет Российское государство, в начале как Московское царство, затем как Российская империя, постоянно расширяло свои границы, включая в свой состав все новые территории с населяющими их народами. Уже к концу XIX столетия была в основном оформлена территория государства. Столь успешному его развитию способствовало во многом то, как правительство осуществляло проведение своей политики на национальных окраинах.
Примером этому могут служить меры II Сибирского Комитета, осуществлявшего властные полномочия на восточных окраинах Империи в 50 - начале 60-х годов, в том числе и в Киргизской степи, которая как раз в это время включалась в состав государства, составляла 1 миллион 50 тысяч квадратных верст с населением в 1854 году 450 тысяч человек.
Сразу же после создания Комитета, уже в ноябрьском заседании ему пришлось обсуждать вопрос об управлении местным населением.
На основании правил о службе по выборам области сибирских киргизов, старший султан (председатель окружного приказа) избирался на три года и утверждался, с одобрения военного губернатора, генерал-губернатором. Общие выборы производились в августе, в случае возникшей вакансии могли состояться в любое другое время.
В соответствии с правилами о службе (по выборам в Семипалатинском внутреннем округе сибирских киргизов), на должность старшего султана избирались одновременно двое, из них один утверждался в данной должности, а другой остается кандидатом. По мнению генерал-губернатора Западной Сибири, данную меру следовало бы распространить и на внешние округа Семипалатинской области и области сибирских киргизов с целью «устранения встречающихся там нередко затруднений в замещении старших султанов, во время их отсутствия, или болезни» [1] Данное предложение оказалось интересным и было одобрено министерствами финансов, юстиции, внутренних дел и Сибирским Комитетом.
На майском заседании 1853 г., в связи с избранием инородцами Индинского ведомства тринадцатилетнего Ерноя Хантакова на должность шуленги, у местного начальства возникло несколько вопросов: возрастной барьер для избрания в должности, порядок избрания и т.д.
Комитет, ознакомившись с делом, согласился с мнением министра юстиции и постановил: «...в должности замещаемые по выборам сибирскими инородцами Западной и Восточной Сибири дозволить избирать инородцев не моложе 21 года, имеющих собственное хозяйство и не только не опороченных судом и не оглашенных в дурном поведении, но и не состоящих под судом и следствием» [2]
Что же касается порядка избрания, то единого решения принято не было, так как у инородцев большую роль при избрании играл обычай. Сибирским генерал-губернаторам было поручено выяснить все обстоятельства предшествующие выработке общего положения, поскольку при недостаточной известности главных начал, которым сибирские инородцы следуют в замещении начальничьих должностей, не представляется возможности «…нужно, было чтобы местное сибирское начальство в точности исполнило возложенную на него учреждением 1822 г. обязанность: собирать точные и подробные сведения о различных степных обычаях и законах...»
В 1854 г. на рассмотрение Комитета было представлено дело «...по предметам относящимся до устройства Киргизской степи Сибирского ведомства». Генерал от инфантерии Г.Х. Гасфорд предлагал следующие меры:
1. киргизов, перешедших за линию Сибирского линейного войска (по правую сторону Иртыша) оставить на месте и ограничив их кочевья территорией между землями линейного войска и территорией горного ведомства, учредить для них особое управление (Внутренний Окружной приказ сибирских киргизов);
2. учитывая, что данные киргизы будут пользоваться казенными землями и находятся в более выгодных условиях для занятия скотоводством, обложить их более высоким размером ясака;
3. учреждаемый Внутренний Окружной приказ сибирских киргизов подчинить особому Военному губернатору и областному управлению, назвав Алатавскою областью (по главному снежному хребту, отделяющему от западных владений Китая);
4. в состав учреждаемой Алатавской области включить ряд округов: внутренние и внешние (Кокбектинский, Аягузский с Копальским военным поселением и города: Семипалатинск, УстьКаменогорск и Бухтарминское укрепление);
5. в рамках Алатавской области образовать Внутренний окружной приз (Семипалатинский) предоставив ему права земских и окружных судов Сибирских губерний;
6. для приема, хранения и отпуска денежных сумм учредить в г. Семипалатинске Окружное казначейство;
7. на остальной территории, занимаемой киргизами, вместо пяти округов учредить шесть и переименовать в область сибирских киргизов;
8. сохранить уже существующую модель управления, с переименованием отдельных структур: пограничного начальника сибирских киргизов в Военного губернатора сибирских киргизов; Пограничное управление сибирских киргизов в управление сибирскими киргизами с переводом в центр степи (Акмолу) для лучшего «направления и наставления умов киргизов, для ближайшего наблюдения за действиями Окружных приказов...» [3]
Исходя из вышеперечисленных предложений, Г.Х. Гасфордом был составлен проект положения об управлении Внутренним окружным приказом и Алатайскою областью. Как отмечал сам Г.Х. Гасфорд, его предложения были составлены с учетом существующих у киргизов правил и общих законов Российской Империи, так как, по его мнению, внутренние киргизы свыклись уже с жизнью и обычаями русских, а при том, занимаясь хлебопашеством и имея некоторые заведения, принадлежали более к числу оседлых, нежели кочевых инородцев.
Предложения, сделанные генерал-губернатором Г.Х. Гасфордом получили поддержку министров Финансов и Внутренних дел. Что касается Комитета, то в журнале заседаний записано: «Комитет, со своей стороны, не может не принять в полное уважение объяснений Генерал-губернатора Западной Сибири, что настоящий состав пограничного управления Сибирских Киргизов не соответствует обширности занимаемой сими Киргизами степи и что поэтому существенно необходимо управление это разделить на две части...Признавая предложения по сему предмету Генерал-губернатора в главных основаниях весьма основательными...Комитет полагает представленные...проекты утвердить, но со следующими изменениями...». [4] Суть изменений состояла в следующем:
1. образуемую на левом фланге Киргизской степи область предлагается назвать не Алатайскою, а Семипалатинскою;
2. вместо двух отдельных положений, из которых в одном определялся порядок управления областью вообще и Копальским военным округом, а в другом Семипалатинским округом внутренних киргизов...издать в виде одного общего положения с тем, чтобы для избежания повторений, все статьи относящиеся до внешних Киргизов, которые находились в своде Законов и распространялись по новому проекту на Киргизов внутренних, были исключены из проекта.
19 мая 1854 г. последовало высочайшее утверждение «Положения об управлении Семипалатинской области». Оно состояло из четырех глав: первая включала общие правила, вторая посвящалась проблемам общего управления областью, третья рассматривала принципы организации, управления и развития Семипалатинского внутреннего округа сибирских киргизов, четвертая включала принципы управления Копальским военным округом.
Что касается вопроса о последовательном управлении краем, то необходимо отметить, что в функции военного губернатора в отношении сибирских киргизов входили:
1. забота о просвещении, благосостоянии местного населения, о развитии хлебопашества, об улучшении скотоводства, о распространении домохозяйства;
2. осуществление землеустроительных работ, разрешение спорных вопросов: в случае споров за земли, пастбища и другие угодья, возникающие между киргизами разных родов и области, Военный Губернатор разбирал и решал их окончательно;
3. контроль за торговыми путями и караван-сараями;
4. контроль за их передвижением;
5. контроль за сбором ясака.
Во внутреннем киргизском округе, так же как и внешнем, учреждался Окружной приказ, состоящий из военного начальника, старшего султана (помощник военного начальника), трех российских и одного киргизского заседателя. Кочевья киргизов были разделены на волости, а волости на аулы. Аулы управлялись старшинами, а волости султанами или почетными киргизами. Аульные старшины и волостные управители избирались всенародно на неопределенный срок и утверждались в должностях: первые Приказом, а вторые военным губернатором. Старший султан и киргизский заседатель избирались на три года и утверждались с одобрения военного губернатора генерал-губернатором.
Однако уже на февральском заседании 1855 г. Комитет обсуждал вопрос об исправлении порядка избрания старшего султана. Вопрос был поднят генерал-губернатором Западной Сибири в связи с встречаемыми на практике затруднениями процедурного характера: по закону старший султан избирался одними султанами на три года, что в применении закона относительно выбора в старших султанов встречало на практике большие затруднения, так как число родовых султанов в некоторых округах Киргизской степи Сибирского ведомства иногда не превышало двух или трех человек, и что на практике в должности старших султанов, по существующему и соблюдаемому в то время порядку избирались и лица, имеющие офицерские чины, но не имевшие султанского происхождения. На основании данной записки министр внутренних дел вошел в переговоры с министром юстиции и главноуправляющим II Отделением Собственной ЕИВ Канцелярии, разработал предложение, а затем вышел с ним в Комитет и получил одобрение. Что касается предложений по поводу выхода из создавшейся ситуации, то было решено «...допустить в число избираемых из старших султанов лиц не только султанского происхождения, но и пожалованных офицерскими чинами, прослужившим при том не менее трех лет заседателями окружных приказов или волостными управителями» [5].
Самовольный переход киргизов на кочевья и крестьянские селения строжайше воспрещался. Переход из внутреннего округа во внешний (так же наоборот) разрешался только начальством. Киргизы, проникшие без узаконенных билетов (выдававшихся Окружным приказом или волостным управлением) должны были быть задержаны начальниками казенных станиц. Во время пребывания вне округа, киргизы внутреннего округа поступали в распоряжение местного начальства и за всякое правонарушение подвергались наказанию в соответствии с законом и лишались в дальнейшем права на переход. Внутренние киргизы могли отлучаться из своего кочевья по надобностям и торговым делам в казачьи станицы и крестьянские селения при условии: а) с ведома аульного старшины не более чем на 7 дней; б) с билетом от волостного управления на 1 месяц и не далее чем на 250 верст. Для отправления на работы в русские селения по найму срок не устанавливался. Необходимо было получить только разрешение общества и местного начальства.
Внутренние сибирские киргизы с принадлежавшего им скота платили ясак с 60 голов. В случае укрывательства, виновные подвергались: в первый раз двойному ясаку, во второй раз - тройному сбору ясака.
Для выдачи пособия киргизам в случае несчастного случая или стихийного бедствия учреждался вспомогательный капитал за счет сборов с выдаваемых билетов и штрафов. Выдача средств из вспомогательного каптала находилась под контролем областного правления, с тем, чтобы в кассе приказа всегда оставалось не менее пятой части на непредвиденный случай.
Несмотря на то, что основные принципы устройства кочевых инородцев были определены Уставом 1822 г., зачастую возникали споры по поводу земельных переделов. В связи с этим министр Государственных имуществ, после совещания с сибирским генерал-губернаторами предложил дополнения к существующему закону относительно правил разделения родов сибирских инородцев. Суть предложений, получивших одобрение Сибирского комитета состояла в следующем:
1. разделение инородческих родов допускается с разрешения главных управлений Сибири при условии письменного свидетельства об отказе отделяющихся от земли. При этом в письменном свидетельстве должно было быть указано, какие именно земли отходят к отделяющимся инородцам, а какие остаются в прежнем роде;
2. частные случаи перехода инородцев из одного рода в другой разрешались только казенными палатами, при этом переходящее семейство уплачивало все числящиеся за ним недоимки по податям и сборам.
На декабрьском заседании Сибирского комитета 1862 г. обсуждался вопрос об утверждении в виде опыта на трехлетний срок проекта положения об управлении Алатавским округом сибирских киргизов. Причина обсуждения данного вопроса заключалась в том, что хотя округ и был образован в 1856 г., но права и властные функции его начальника до сих пор не были определены. В связи с этим генерал Дюгамель разработал проект положения управления Алатавским округом, который и стал предметом обсуждения. Проект состоял из четырех глав: в перовой излагались обязанности начальника округа по военной части; во второй обязанности и права начальника округа и киргизов Большой степи; в третьей обязанности начальника округа по отношению к киргизам Большой и Дикокаменной орд и в четвертой - обязанности начальника округа по отношению к властям сопредельных государств. Что касается второй и третьей глав, которые нас интересуют в данном случае, то права и обязанности начальника округа сводились к следующему:
1. осуществление контроля за верностью и преданностью старших султанов в Большой орде. При этом, без необходимости, не вмешиваясь во внутренние родовые порядки и не нарушая патриархального образа управления родами и семействами;
2. пресечение возможных междоусобиц и поддержание, на сколько это от него зависит, мирные отношения между жителями округа.
Комитет, ознакомившись с данным проектом и заключениями министерств, решил «ввести положение в действие на три года, предоставив Командиру Отдельного Сибирского корпуса пред истечением сего срока войти, установленным порядком, с представлением о тех изменениях и дополнениях в положении и штате, кои, по указаниям опыта и местным обстоятельствам, окажутся необходимыми». [6]
До 1854 г. при судопроизводстве над сибирскими киргизами зачастую учитывались нормы традиционного права. В 1853 г. на заседании Сибирского комитета рассматривалось дело двухлетней давности о смягчении наказания сибирским киргизам Баганалинской волости. Суть дела состояла в том, что в 1851 г. Каракатальские киргизы угнали у Баганальских киргизов значительное количество скота. Последние, опираясь на традицию, отправились на баранту (угон скота), по пути же, настигнув караван следующий в Бухару, и опознав своих 10 лошадей и 5 верблюдов, и получив отказ добровольно вернуть опознанное, опираясь на древний киргизский обычай, отобрали свое имущество силой, взяв, кроме того, из каравана примерно 55 лошадей, 25 верблюдов и на две тыс. караванного имущества. Сенат признал действия Баганальских киргизов разбойным нападением, за которое по закону полагалось публичное наказание плетьми (от 60 до 70 ударов) и ссылка на каторжные работы сроком до 12 лет. Но, как записано в журнале, «...определив такое наказание означенным подсудимым согласно закону, Сенат не мог, однако же, не остановиться на следующих обстоятельствах, обращающих на себя особое внимание...». [7] Среди смягчающих обстоятельств отмечалось следующие:
1. преобладание в народных обычаев киргизов принципа кровной мести: «...в народных обычаях каждого кочевого племени вообще, а киргизов в особенности, - по заключению Сената, - первое место занимает закон мести за кровь и удовлетворение за обиды посредствам баранты... обстоятельства сопровождающие ограбление каравана киргизами, как-то вооружение их и нападение толпою, никак не могут быть вменены им в вину, как другим подданным Империи...»;
2. отсутствие жалоб со стороны караванщиков на побои и увечья.
Учитывая вышеотмеченное, Сенатом было вынесено решение, а Комитетом утверждено наказание в виде 80 ударов розгами.
В 1854 г. на заседании Сибирского Комитета рассматривался вопрос о распространении на сибирских киргизов общих законов империи. Вопрос был поднят Главным управлением Западной Сибири, встречающим затруднения в разрешении практических вопросов в отношении сибирских киргизов из-за действия в отношении их как законов Российской империи, так и норм традиционного права. Главное управление предлагало следующие меры:
а) любые должностные преступления рассматривать только по общим законам;
в) изготовление и перевод фальшивых ассигнаций должно преследоваться по общим законам;
в) скрытие преступления, подлежащего суду - по общим законам;
г) за преступления, не подлежащие суду по общим законам, киргизы первоначально подвергаются исправительным наказаниям, а при безуспешности, по приговорам обществ, высылаются из степи в Восточную Сибирь;
д) вменить в обязанность баев, при вынесении судебных решений по делам, присуждать виновных, не изъятых от наказаний телесных, к наказанию розгами от 10 до 60 ударов, а изъятых от этого наказания к аресту в особой камере, на время от 7 дней до 1 месяца»;
е) киргизов, пожалованных знаками отличия (в том числе и не султанского происхождения), приказных заседателей, волостных управителей, аульных управителей и старшин, а также старше семидесяти лет освободить от телесных наказаний;
ж) баев, аульных старшин утверждать по результатам выбора общества, пограничному начальнику;
з) дела о султанах, приговариваемых к лишению всех прав состояния, представлять на ревизию Сената;
и) обиды между киргизами разбирать по их обычаям, а обиды нанесенные киргизами лицам не принадлежащим к их племени, судить по общим законам.
На основании данных предложений Главноуправляющий второго отделения Собственной ЕИВ канцелярии граф Блудов составил и с одобрения министра юстиции представил в Комитет составленные в изменение и дополнение существующих законов о сибирских киргизах правила, получившие одобрение со стороны последнего. Суть данных дополнений и изменений сводилась к тому, что уголовными преступлениями в отношении к сибирским киргизам считались: измена, убийство, разбой, разжигание недовольства в отношении правительства, неповиновение властям, должностные преступления, фальшивомонетничество и подделка других ценных бумаг. За данные преступления, а также за преступления и проступки, совершенные киргизами не в местах кочевья, они приговариваются к наказаниям по общим законам Российской империи. Все прочие преступления и правонарушения передавались на рассмотрение Баев и решались на основании местных обычаев. В случае если конфликт происходил между киргизами и лицами не имеющим к ним отношения и не желающими подчиниться суду баев, при вынесении судебного решения необходимо было руководствоваться общими законами Империи.
При судопроизводстве по киргизским обычаям, за кражу, помимо денежного штрафа не освобожденные от телесных наказаний приговаривать к наказанию розгами от 10 до 60 ударов, освобожденные от телесных наказаний к содержанию под арестом на срок от 7 до 30 дней. Наказание розгами должно было производиться в волостном правлении, а приговоренные к аресту содержаться в особой камере при окружном приказе для содержания арестантов. Не удовлетворенные решением бая могли его опротестовать в течение месяца в окружном приказе.
От телесных наказаний освобождались: киргизские султаны, указные муллы лица пожалованные чинами и орденами, все старше семидесяти лет, больные неизлечимыми болезнями. Дела, возбужденные против султанов должны были представляться на ревизию правительствующего Сената.
Должностные преступления киргизов подлежали рассмотрению областного управления. Киргизы получали право на вынесение общественного приговора (не менее двух третей от киргизов данной волости) для удаления из своей среды «порочных». Приговор должен был быть составлен единогласно или по большинству голосов в присутствии волостного управителя, а в случае особенной важности и заседателя окружного приказа. Звание беев сохраняли все, кто им уже пользовался, в дальнейшем оно могло быть представлено только султанам, аульным старшинам (прослужившим не менее 6 лет), лицам всемилостивейше чем-либо.
Комитет, рассмотрев данные изменения, постановил привести вышеотмеченные правила в действие.
В мае 1858 г. на заседании Сибирского комитета слушался вопрос «О порядке суждения сибирских инородцев за нарушение таможенных правил». По закону, все бродячие и кочевые сибирские инородцы за незначительные преступления и проступки судились по обычаям, за более важные (волнения, убийства, разбой, фальшивомонетничество, хищение казенного и общественного имущества) подвергались наказаниям на основании общих законов Российской империи. Однако в числе преступлений, за которые инородцы подвергались действию общих законов отсутствовало упоминание о изготовлении фальшивых таможенных клейм и контрабанде. В связи с этим Сибирский комитет, ознакомившись с предложением министра финансов, постановил его утвердить. Суть предложения состояла в следующем: так как инородцы забайкальской области и сибирские киргизы уже вышли из «дикого состояния», могут нести полную ответственность за нарушение таможенных уставов и за производство контрабанды, подделку таможенных клейм, они судятся на основании ст. 1981 и след. Кн. 2. Т. XV свода законов уголовных и подвергаются взысканиям и наказаниям, определенным в Уложении 1845 г. Данное правило распространялось только на азиатскую торговлю.
На ноябрьском заседании 1864 г. слушался вопрос об осуществлении судопроизводства над сибирскими киргизами, обвиняемыми в ложных доносах, по общим законам Российской империи. Как показали результаты ревизии окружных приказов области сибирских киргизов, ложные доносы на должностных лиц, используемые как средство к низвержению должностных лиц, являлись типичным явлением. Главное начальство Западной Сибири, по этому поводу высказало свое мнение: «...ложные при следствии показания, несправедливые доносы, ябеда и клевета размножаются между киргизами, а безответственность за такие противозаконные деяния очевидно ведет безначалию, и что лишь страх наказания может обуздать пагубные их наклонности, признает необходимым судить киргизов за ложные доносы по общим законам Империи». [8] Высказанную позицию и разделенную общим собранием первых трех Департаментов, Департаментом Герольдии Правительствующего Сената, министерством Внутренних дел и министерством Юстиции Комитет постановил привести в действие.
Как видим, основной упор имперской политики был сделан на два обстоятельства, учитывая обычай местного населения, проводить приоритеты общероссийских законов.
[1] Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1265. Оп. 13. Д. 15. Л .341-342.
[2] Там же. Д. 12. Л.239 об - 240.
[3] Там же. Д. 13. Лл. 159-163 об.
[4] Там же. Лл. 152 об - 153.
[5] Там же. Д. 14. Лл. 14-14 об.
[6] Там же. Д. 21. Лл. 475-476.
[7] Там же. Д. 12. Лл. 373-373 об.
[8] Там же. Д. 17. Лл. 297 - 298.
(Кемерово)
На протяжении 300 лет Российское государство, в начале как Московское царство, затем как Российская империя, постоянно расширяло свои границы, включая в свой состав все новые территории с населяющими их народами. Уже к концу XIX столетия была в основном оформлена территория государства. Столь успешному его развитию способствовало во многом то, как правительство осуществляло проведение своей политики на национальных окраинах.
Примером этому могут служить меры II Сибирского Комитета, осуществлявшего властные полномочия на восточных окраинах Империи в 50 - начале 60-х годов, в том числе и в Киргизской степи, которая как раз в это время включалась в состав государства, составляла 1 миллион 50 тысяч квадратных верст с населением в 1854 году 450 тысяч человек.
Сразу же после создания Комитета, уже в ноябрьском заседании ему пришлось обсуждать вопрос об управлении местным населением.
На основании правил о службе по выборам области сибирских киргизов, старший султан (председатель окружного приказа) избирался на три года и утверждался, с одобрения военного губернатора, генерал-губернатором. Общие выборы производились в августе, в случае возникшей вакансии могли состояться в любое другое время.
В соответствии с правилами о службе (по выборам в Семипалатинском внутреннем округе сибирских киргизов), на должность старшего султана избирались одновременно двое, из них один утверждался в данной должности, а другой остается кандидатом. По мнению генерал-губернатора Западной Сибири, данную меру следовало бы распространить и на внешние округа Семипалатинской области и области сибирских киргизов с целью «устранения встречающихся там нередко затруднений в замещении старших султанов, во время их отсутствия, или болезни» [1] Данное предложение оказалось интересным и было одобрено министерствами финансов, юстиции, внутренних дел и Сибирским Комитетом.
На майском заседании 1853 г., в связи с избранием инородцами Индинского ведомства тринадцатилетнего Ерноя Хантакова на должность шуленги, у местного начальства возникло несколько вопросов: возрастной барьер для избрания в должности, порядок избрания и т.д.
Комитет, ознакомившись с делом, согласился с мнением министра юстиции и постановил: «...в должности замещаемые по выборам сибирскими инородцами Западной и Восточной Сибири дозволить избирать инородцев не моложе 21 года, имеющих собственное хозяйство и не только не опороченных судом и не оглашенных в дурном поведении, но и не состоящих под судом и следствием» [2]
Что же касается порядка избрания, то единого решения принято не было, так как у инородцев большую роль при избрании играл обычай. Сибирским генерал-губернаторам было поручено выяснить все обстоятельства предшествующие выработке общего положения, поскольку при недостаточной известности главных начал, которым сибирские инородцы следуют в замещении начальничьих должностей, не представляется возможности «…нужно, было чтобы местное сибирское начальство в точности исполнило возложенную на него учреждением 1822 г. обязанность: собирать точные и подробные сведения о различных степных обычаях и законах...»
В 1854 г. на рассмотрение Комитета было представлено дело «...по предметам относящимся до устройства Киргизской степи Сибирского ведомства». Генерал от инфантерии Г.Х. Гасфорд предлагал следующие меры:
1. киргизов, перешедших за линию Сибирского линейного войска (по правую сторону Иртыша) оставить на месте и ограничив их кочевья территорией между землями линейного войска и территорией горного ведомства, учредить для них особое управление (Внутренний Окружной приказ сибирских киргизов);
2. учитывая, что данные киргизы будут пользоваться казенными землями и находятся в более выгодных условиях для занятия скотоводством, обложить их более высоким размером ясака;
3. учреждаемый Внутренний Окружной приказ сибирских киргизов подчинить особому Военному губернатору и областному управлению, назвав Алатавскою областью (по главному снежному хребту, отделяющему от западных владений Китая);
4. в состав учреждаемой Алатавской области включить ряд округов: внутренние и внешние (Кокбектинский, Аягузский с Копальским военным поселением и города: Семипалатинск, УстьКаменогорск и Бухтарминское укрепление);
5. в рамках Алатавской области образовать Внутренний окружной приз (Семипалатинский) предоставив ему права земских и окружных судов Сибирских губерний;
6. для приема, хранения и отпуска денежных сумм учредить в г. Семипалатинске Окружное казначейство;
7. на остальной территории, занимаемой киргизами, вместо пяти округов учредить шесть и переименовать в область сибирских киргизов;
8. сохранить уже существующую модель управления, с переименованием отдельных структур: пограничного начальника сибирских киргизов в Военного губернатора сибирских киргизов; Пограничное управление сибирских киргизов в управление сибирскими киргизами с переводом в центр степи (Акмолу) для лучшего «направления и наставления умов киргизов, для ближайшего наблюдения за действиями Окружных приказов...» [3]
Исходя из вышеперечисленных предложений, Г.Х. Гасфордом был составлен проект положения об управлении Внутренним окружным приказом и Алатайскою областью. Как отмечал сам Г.Х. Гасфорд, его предложения были составлены с учетом существующих у киргизов правил и общих законов Российской Империи, так как, по его мнению, внутренние киргизы свыклись уже с жизнью и обычаями русских, а при том, занимаясь хлебопашеством и имея некоторые заведения, принадлежали более к числу оседлых, нежели кочевых инородцев.
Предложения, сделанные генерал-губернатором Г.Х. Гасфордом получили поддержку министров Финансов и Внутренних дел. Что касается Комитета, то в журнале заседаний записано: «Комитет, со своей стороны, не может не принять в полное уважение объяснений Генерал-губернатора Западной Сибири, что настоящий состав пограничного управления Сибирских Киргизов не соответствует обширности занимаемой сими Киргизами степи и что поэтому существенно необходимо управление это разделить на две части...Признавая предложения по сему предмету Генерал-губернатора в главных основаниях весьма основательными...Комитет полагает представленные...проекты утвердить, но со следующими изменениями...». [4] Суть изменений состояла в следующем:
1. образуемую на левом фланге Киргизской степи область предлагается назвать не Алатайскою, а Семипалатинскою;
2. вместо двух отдельных положений, из которых в одном определялся порядок управления областью вообще и Копальским военным округом, а в другом Семипалатинским округом внутренних киргизов...издать в виде одного общего положения с тем, чтобы для избежания повторений, все статьи относящиеся до внешних Киргизов, которые находились в своде Законов и распространялись по новому проекту на Киргизов внутренних, были исключены из проекта.
19 мая 1854 г. последовало высочайшее утверждение «Положения об управлении Семипалатинской области». Оно состояло из четырех глав: первая включала общие правила, вторая посвящалась проблемам общего управления областью, третья рассматривала принципы организации, управления и развития Семипалатинского внутреннего округа сибирских киргизов, четвертая включала принципы управления Копальским военным округом.
Что касается вопроса о последовательном управлении краем, то необходимо отметить, что в функции военного губернатора в отношении сибирских киргизов входили:
1. забота о просвещении, благосостоянии местного населения, о развитии хлебопашества, об улучшении скотоводства, о распространении домохозяйства;
2. осуществление землеустроительных работ, разрешение спорных вопросов: в случае споров за земли, пастбища и другие угодья, возникающие между киргизами разных родов и области, Военный Губернатор разбирал и решал их окончательно;
3. контроль за торговыми путями и караван-сараями;
4. контроль за их передвижением;
5. контроль за сбором ясака.
Во внутреннем киргизском округе, так же как и внешнем, учреждался Окружной приказ, состоящий из военного начальника, старшего султана (помощник военного начальника), трех российских и одного киргизского заседателя. Кочевья киргизов были разделены на волости, а волости на аулы. Аулы управлялись старшинами, а волости султанами или почетными киргизами. Аульные старшины и волостные управители избирались всенародно на неопределенный срок и утверждались в должностях: первые Приказом, а вторые военным губернатором. Старший султан и киргизский заседатель избирались на три года и утверждались с одобрения военного губернатора генерал-губернатором.
Однако уже на февральском заседании 1855 г. Комитет обсуждал вопрос об исправлении порядка избрания старшего султана. Вопрос был поднят генерал-губернатором Западной Сибири в связи с встречаемыми на практике затруднениями процедурного характера: по закону старший султан избирался одними султанами на три года, что в применении закона относительно выбора в старших султанов встречало на практике большие затруднения, так как число родовых султанов в некоторых округах Киргизской степи Сибирского ведомства иногда не превышало двух или трех человек, и что на практике в должности старших султанов, по существующему и соблюдаемому в то время порядку избирались и лица, имеющие офицерские чины, но не имевшие султанского происхождения. На основании данной записки министр внутренних дел вошел в переговоры с министром юстиции и главноуправляющим II Отделением Собственной ЕИВ Канцелярии, разработал предложение, а затем вышел с ним в Комитет и получил одобрение. Что касается предложений по поводу выхода из создавшейся ситуации, то было решено «...допустить в число избираемых из старших султанов лиц не только султанского происхождения, но и пожалованных офицерскими чинами, прослужившим при том не менее трех лет заседателями окружных приказов или волостными управителями» [5].
Самовольный переход киргизов на кочевья и крестьянские селения строжайше воспрещался. Переход из внутреннего округа во внешний (так же наоборот) разрешался только начальством. Киргизы, проникшие без узаконенных билетов (выдававшихся Окружным приказом или волостным управлением) должны были быть задержаны начальниками казенных станиц. Во время пребывания вне округа, киргизы внутреннего округа поступали в распоряжение местного начальства и за всякое правонарушение подвергались наказанию в соответствии с законом и лишались в дальнейшем права на переход. Внутренние киргизы могли отлучаться из своего кочевья по надобностям и торговым делам в казачьи станицы и крестьянские селения при условии: а) с ведома аульного старшины не более чем на 7 дней; б) с билетом от волостного управления на 1 месяц и не далее чем на 250 верст. Для отправления на работы в русские селения по найму срок не устанавливался. Необходимо было получить только разрешение общества и местного начальства.
Внутренние сибирские киргизы с принадлежавшего им скота платили ясак с 60 голов. В случае укрывательства, виновные подвергались: в первый раз двойному ясаку, во второй раз - тройному сбору ясака.
Для выдачи пособия киргизам в случае несчастного случая или стихийного бедствия учреждался вспомогательный капитал за счет сборов с выдаваемых билетов и штрафов. Выдача средств из вспомогательного каптала находилась под контролем областного правления, с тем, чтобы в кассе приказа всегда оставалось не менее пятой части на непредвиденный случай.
Несмотря на то, что основные принципы устройства кочевых инородцев были определены Уставом 1822 г., зачастую возникали споры по поводу земельных переделов. В связи с этим министр Государственных имуществ, после совещания с сибирским генерал-губернаторами предложил дополнения к существующему закону относительно правил разделения родов сибирских инородцев. Суть предложений, получивших одобрение Сибирского комитета состояла в следующем:
1. разделение инородческих родов допускается с разрешения главных управлений Сибири при условии письменного свидетельства об отказе отделяющихся от земли. При этом в письменном свидетельстве должно было быть указано, какие именно земли отходят к отделяющимся инородцам, а какие остаются в прежнем роде;
2. частные случаи перехода инородцев из одного рода в другой разрешались только казенными палатами, при этом переходящее семейство уплачивало все числящиеся за ним недоимки по податям и сборам.
На декабрьском заседании Сибирского комитета 1862 г. обсуждался вопрос об утверждении в виде опыта на трехлетний срок проекта положения об управлении Алатавским округом сибирских киргизов. Причина обсуждения данного вопроса заключалась в том, что хотя округ и был образован в 1856 г., но права и властные функции его начальника до сих пор не были определены. В связи с этим генерал Дюгамель разработал проект положения управления Алатавским округом, который и стал предметом обсуждения. Проект состоял из четырех глав: в перовой излагались обязанности начальника округа по военной части; во второй обязанности и права начальника округа и киргизов Большой степи; в третьей обязанности начальника округа по отношению к киргизам Большой и Дикокаменной орд и в четвертой - обязанности начальника округа по отношению к властям сопредельных государств. Что касается второй и третьей глав, которые нас интересуют в данном случае, то права и обязанности начальника округа сводились к следующему:
1. осуществление контроля за верностью и преданностью старших султанов в Большой орде. При этом, без необходимости, не вмешиваясь во внутренние родовые порядки и не нарушая патриархального образа управления родами и семействами;
2. пресечение возможных междоусобиц и поддержание, на сколько это от него зависит, мирные отношения между жителями округа.
Комитет, ознакомившись с данным проектом и заключениями министерств, решил «ввести положение в действие на три года, предоставив Командиру Отдельного Сибирского корпуса пред истечением сего срока войти, установленным порядком, с представлением о тех изменениях и дополнениях в положении и штате, кои, по указаниям опыта и местным обстоятельствам, окажутся необходимыми». [6]
До 1854 г. при судопроизводстве над сибирскими киргизами зачастую учитывались нормы традиционного права. В 1853 г. на заседании Сибирского комитета рассматривалось дело двухлетней давности о смягчении наказания сибирским киргизам Баганалинской волости. Суть дела состояла в том, что в 1851 г. Каракатальские киргизы угнали у Баганальских киргизов значительное количество скота. Последние, опираясь на традицию, отправились на баранту (угон скота), по пути же, настигнув караван следующий в Бухару, и опознав своих 10 лошадей и 5 верблюдов, и получив отказ добровольно вернуть опознанное, опираясь на древний киргизский обычай, отобрали свое имущество силой, взяв, кроме того, из каравана примерно 55 лошадей, 25 верблюдов и на две тыс. караванного имущества. Сенат признал действия Баганальских киргизов разбойным нападением, за которое по закону полагалось публичное наказание плетьми (от 60 до 70 ударов) и ссылка на каторжные работы сроком до 12 лет. Но, как записано в журнале, «...определив такое наказание означенным подсудимым согласно закону, Сенат не мог, однако же, не остановиться на следующих обстоятельствах, обращающих на себя особое внимание...». [7] Среди смягчающих обстоятельств отмечалось следующие:
1. преобладание в народных обычаев киргизов принципа кровной мести: «...в народных обычаях каждого кочевого племени вообще, а киргизов в особенности, - по заключению Сената, - первое место занимает закон мести за кровь и удовлетворение за обиды посредствам баранты... обстоятельства сопровождающие ограбление каравана киргизами, как-то вооружение их и нападение толпою, никак не могут быть вменены им в вину, как другим подданным Империи...»;
2. отсутствие жалоб со стороны караванщиков на побои и увечья.
Учитывая вышеотмеченное, Сенатом было вынесено решение, а Комитетом утверждено наказание в виде 80 ударов розгами.
В 1854 г. на заседании Сибирского Комитета рассматривался вопрос о распространении на сибирских киргизов общих законов империи. Вопрос был поднят Главным управлением Западной Сибири, встречающим затруднения в разрешении практических вопросов в отношении сибирских киргизов из-за действия в отношении их как законов Российской империи, так и норм традиционного права. Главное управление предлагало следующие меры:
а) любые должностные преступления рассматривать только по общим законам;
в) изготовление и перевод фальшивых ассигнаций должно преследоваться по общим законам;
в) скрытие преступления, подлежащего суду - по общим законам;
г) за преступления, не подлежащие суду по общим законам, киргизы первоначально подвергаются исправительным наказаниям, а при безуспешности, по приговорам обществ, высылаются из степи в Восточную Сибирь;
д) вменить в обязанность баев, при вынесении судебных решений по делам, присуждать виновных, не изъятых от наказаний телесных, к наказанию розгами от 10 до 60 ударов, а изъятых от этого наказания к аресту в особой камере, на время от 7 дней до 1 месяца»;
е) киргизов, пожалованных знаками отличия (в том числе и не султанского происхождения), приказных заседателей, волостных управителей, аульных управителей и старшин, а также старше семидесяти лет освободить от телесных наказаний;
ж) баев, аульных старшин утверждать по результатам выбора общества, пограничному начальнику;
з) дела о султанах, приговариваемых к лишению всех прав состояния, представлять на ревизию Сената;
и) обиды между киргизами разбирать по их обычаям, а обиды нанесенные киргизами лицам не принадлежащим к их племени, судить по общим законам.
На основании данных предложений Главноуправляющий второго отделения Собственной ЕИВ канцелярии граф Блудов составил и с одобрения министра юстиции представил в Комитет составленные в изменение и дополнение существующих законов о сибирских киргизах правила, получившие одобрение со стороны последнего. Суть данных дополнений и изменений сводилась к тому, что уголовными преступлениями в отношении к сибирским киргизам считались: измена, убийство, разбой, разжигание недовольства в отношении правительства, неповиновение властям, должностные преступления, фальшивомонетничество и подделка других ценных бумаг. За данные преступления, а также за преступления и проступки, совершенные киргизами не в местах кочевья, они приговариваются к наказаниям по общим законам Российской империи. Все прочие преступления и правонарушения передавались на рассмотрение Баев и решались на основании местных обычаев. В случае если конфликт происходил между киргизами и лицами не имеющим к ним отношения и не желающими подчиниться суду баев, при вынесении судебного решения необходимо было руководствоваться общими законами Империи.
При судопроизводстве по киргизским обычаям, за кражу, помимо денежного штрафа не освобожденные от телесных наказаний приговаривать к наказанию розгами от 10 до 60 ударов, освобожденные от телесных наказаний к содержанию под арестом на срок от 7 до 30 дней. Наказание розгами должно было производиться в волостном правлении, а приговоренные к аресту содержаться в особой камере при окружном приказе для содержания арестантов. Не удовлетворенные решением бая могли его опротестовать в течение месяца в окружном приказе.
От телесных наказаний освобождались: киргизские султаны, указные муллы лица пожалованные чинами и орденами, все старше семидесяти лет, больные неизлечимыми болезнями. Дела, возбужденные против султанов должны были представляться на ревизию правительствующего Сената.
Должностные преступления киргизов подлежали рассмотрению областного управления. Киргизы получали право на вынесение общественного приговора (не менее двух третей от киргизов данной волости) для удаления из своей среды «порочных». Приговор должен был быть составлен единогласно или по большинству голосов в присутствии волостного управителя, а в случае особенной важности и заседателя окружного приказа. Звание беев сохраняли все, кто им уже пользовался, в дальнейшем оно могло быть представлено только султанам, аульным старшинам (прослужившим не менее 6 лет), лицам всемилостивейше чем-либо.
Комитет, рассмотрев данные изменения, постановил привести вышеотмеченные правила в действие.
В мае 1858 г. на заседании Сибирского комитета слушался вопрос «О порядке суждения сибирских инородцев за нарушение таможенных правил». По закону, все бродячие и кочевые сибирские инородцы за незначительные преступления и проступки судились по обычаям, за более важные (волнения, убийства, разбой, фальшивомонетничество, хищение казенного и общественного имущества) подвергались наказаниям на основании общих законов Российской империи. Однако в числе преступлений, за которые инородцы подвергались действию общих законов отсутствовало упоминание о изготовлении фальшивых таможенных клейм и контрабанде. В связи с этим Сибирский комитет, ознакомившись с предложением министра финансов, постановил его утвердить. Суть предложения состояла в следующем: так как инородцы забайкальской области и сибирские киргизы уже вышли из «дикого состояния», могут нести полную ответственность за нарушение таможенных уставов и за производство контрабанды, подделку таможенных клейм, они судятся на основании ст. 1981 и след. Кн. 2. Т. XV свода законов уголовных и подвергаются взысканиям и наказаниям, определенным в Уложении 1845 г. Данное правило распространялось только на азиатскую торговлю.
На ноябрьском заседании 1864 г. слушался вопрос об осуществлении судопроизводства над сибирскими киргизами, обвиняемыми в ложных доносах, по общим законам Российской империи. Как показали результаты ревизии окружных приказов области сибирских киргизов, ложные доносы на должностных лиц, используемые как средство к низвержению должностных лиц, являлись типичным явлением. Главное начальство Западной Сибири, по этому поводу высказало свое мнение: «...ложные при следствии показания, несправедливые доносы, ябеда и клевета размножаются между киргизами, а безответственность за такие противозаконные деяния очевидно ведет безначалию, и что лишь страх наказания может обуздать пагубные их наклонности, признает необходимым судить киргизов за ложные доносы по общим законам Империи». [8] Высказанную позицию и разделенную общим собранием первых трех Департаментов, Департаментом Герольдии Правительствующего Сената, министерством Внутренних дел и министерством Юстиции Комитет постановил привести в действие.
Как видим, основной упор имперской политики был сделан на два обстоятельства, учитывая обычай местного населения, проводить приоритеты общероссийских законов.
[1] Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1265. Оп. 13. Д. 15. Л .341-342.
[2] Там же. Д. 12. Л.239 об - 240.
[3] Там же. Д. 13. Лл. 159-163 об.
[4] Там же. Лл. 152 об - 153.
[5] Там же. Д. 14. Лл. 14-14 об.
[6] Там же. Д. 21. Лл. 475-476.
[7] Там же. Д. 12. Лл. 373-373 об.
[8] Там же. Д. 17. Лл. 297 - 298.