Пушкин в реале
Пушкин стал для нас фигурой виртуальной. Согласен, звучит дико. Но по-другому тут не скажешь, если соотнести реального Пушкина с тем, каким он видится большинству.
В школьных и даже университетских программах Пушкин - эдакий полусвятой дух, который создавал гениальные произведения, прославлял свободу, дружил с декабристами, а погиб от пули Дантеса, чью руку направлял сама царь и вся придворная свора.
В импонирующей обывателю версии Пушкин, напротив, и стихи-то мог писать лишь после того, как за день успеет вступить в половую связь не меньше чем с тремя горничными и одной-двумя дамами поприличнее. И надо ж случиться, что и ему рога наставили, а погиб он, стреляясь с жёнкиным полюбовничком.
И оба этих виртуальных образа довольно далеки от истины.
Пушкина, каким он был в реале, довольно легко увидеть даже в его собственных письмах. И здесь он гораздо ближе ко многим из нас, чем принято думать. Хороший пост на эту тему "Только ли пуля Дантеса убила Пушкина?" уже написан, а я под ночь вряд ли сделаю путный пост на такую тему, поэтому просто процитирую:
Главное, заключается в том, что Пушкина убила не пуля Дантеса, а постоянная нехватка денег и невозможность спокойно заниматься творчеством.
Об этом писал ещё Александр Блок: «Его (то есть Пушкина) убило отсутствие воздуха»…
В конце 1834 года была напечатана пушкинская «История Пугачевского бунта». Тираж по тем временам огромен - 3 тысячи экземпляров… Но время шло, а книгу не покупали. Надежды Пушкина поправить свое тяжелое материальное положение рухнули. Пушкин был в полном отчаянии…
Осенью 1835 года Пушкин поехал в Михайловское, надеясь обрести творческое вдохновение. И вот что из этого вышло:
Октябрь 1835 года, из письма Плетневу.
«…Такой бесплодной осени отроду мне не выдавалось. Пишу, через пень колоду валяю. Для вдохновения нужно сердечное спокойствие, а я совсем неспокоен».
Из другого письма:
«Если я умру, моя жена окажется на улице, а дети в нищете».
Осень 1835 года, из письма Наталье Николаевне:
«Однако я все беспокоюсь и ничего не пишу, а время идет. Ты не можешь вообразить, как живо работает воображение, когда сидим одни между четырех стен, или ходим по лесам, когда никто не мешает нам думать, думать до того, что голова закружится. А о чем я думаю? Вот о чем: чем нам жить будет? Отец не оставит мне имения; он его уже вполовину промотал; ваше имение на волосок от погибели. Царь не позволяет мне ни записаться в помещики, ни в журналисты. Писать книги для денег, видит бог, не могу. У нас ни гроша верного дохода, а верного расхода 30 000. Все держится на мне да на тетке. Но ни я, ни тетка не вечны. Что из этого будет, бог знает».
Говоря в двух словах, надежда Александра Сергеевича снова обрести творческое вдохновение и «расписаться» не оправдалась. Пушкин вернулся в Петербург не отдохнувшим, а ещё более «добитым», чем до поездки в Михайловское… Дантеса на горизонте ещё не было…
Да, вскоре Дантес появится… Ну и что? Случилась бы трагедия, если бы дела Пушкина обстояли иначе? Возможно, что и нет. Ибо, находись Пушкин в более адекватном состоянии, он бы и реагировал на всё иначе. Тем более что жена была перед ним абсолютно чиста…
Наталью Николаевну порой обвиняют в том, что она не давала Пушкину уехать в имение и спокойно заниматься там творчеством. На самом же деле Пушкин просто не мог уехать из Петербурга - там была работа, возможность заработка, а семья Пушкиных отчаянно нуждалась в деньгах. Да и ехать было, по сути, некуда. Усадебные дома в Болдине и Михайловском находились в плачевном состоянии, не пригодном для проживания в холодное время. Тем более непригодном для проживания семьи с маленькими детьми. И уж нечего говорить о том, что это была глушь, оторванная от цивилизации и медицинского помощи…
Впрочем, Пушкин подумывал о том, чтобы перебраться на временное жительство в деревню. Наталья была готова ехать в любой момент. Но перед этим требовалось уладить дела, которые никак не улаживались…
К началу 1836 года жизнь окончательно загнала Пушкина в угол… Говорят, что из любой ситуации есть выход… К сожалению, не всегда и не для всех.
Примечание. Отрывки из писем Пушкина взяты из книги: Яков Гордин. Право на поединок.