Эпилог
"Первое - то выбор наш, рабы мы во втором"
Гете
Никогда не подводил итоги за год. У Земли свой график движения, у меня - свой. Но и при таком раскладе жизненные вехи сохраняют календарное выражение - ведь у любого события есть дата. Исследуя их в привязке к движению планеты, мы открываем определенные закономерности, как Эркуль Пуаро открывал собравшимися у камина персонажам имя убийцы, вызывая у нас чувство причнно-следственного удовлетворения. Одно неприметное событие, на которое никто не обратил внимание, вдруг превращает пеструю мозаику фактов в монументальное полотно.
Таким событием в уходящем году стала цитата Вальтера Ойкена в статье Голдшмидта и Райхендшвандтнера "Социально-рыночная экономика: анализ ордолиберализма Мишелем Фуко":
"Экономическая теория не имеет твердого основания, все время пытается догнать события и все время переходит от одного кризиса к другому."
В моей жизни вдруг выкристаллизовался смысл всемирно-исторического масштаба. Роберт Скотт испытал жестокое разочарование, увидев на Южном полюсе норвежский флаг Рауля Амундсена. Я же испытал радость и гордость, узнав, что немецкий экономист Вальтер Ойкен опередил меня на 50 лет. Значит мои чувства меня не подвели, значит я двигался в правильном направлении.
"Когда-то в университете я спросил у преподавателя истории экономических учений, почему те обычно разрабатываются post factum, а применение затрудняют новые условия, проявившиеся уже после ее возникновения. В тот раз я не получил ответ и поэтому подумал, что, наверное, вопрос был не слишком умным."
"Эффект Гринспена"
Вот цитата из статьи "Любовь и смерть": "... я решил не разменивать свой рубль на гривенники, а написать вместо десяти водевилей один серьезный роман." Теперь у романа есть завязка и развязка. Череда событий между ними приобрела структуру и смысл. Хотя смысл появился уже в 2009 году, после того, как я пролистал "Основные принципы экономической политики" Вальтера Ойкена: " Если Вальтер Ойкен - экономист, друживший с философом Эдмундом Гуссерлем, я - экономист, начитавшийся работ Эдмунда Гуссерля." Цитата Ойкена, найденная мной в октябре 2014 года, доказывает, что первые шаги были сделаны еще во времена, когда имена Гуссерля и Ойкена мне ничего не говорили. Цель всегда была передо мной: не осознанная, не озвученная, но ведущая меня по жизненному пути. Из сегодняшнего дня это видно кристально ясно. И мне кажется очень важным разобраться в этом феномене. Не для себя, а для тех, кто в данный момент находится на распутье. Потому что иногда сделанный нами выбор кажется проявлением лени и малодушия.
В 2012 году я рассказал о том, как в 92-м отказался от гранта на учебу в Штатах. Сейчас вижу, что приукрасил события. Нет, с высоты сегодняшнего опыта мой поступок выглядит именно так, как описан. Но тогда я к нему относился скептичней, учитывая, что некоторые из моих однокурсников продолжили учебу в Штатах и Германии. Читая биографии великих людей, мы с самого начала знаем, как сложится судьба главного героя. Альберт Эйнштейн после окончания университета жил в большой нужде. Причиной стала его привычка препираться с университетской профессурой. Не будь он таким упертым, промолчи лишний раз - остался бы работать в университете. В результате даже работа в патентном бюро для него оказалась подарком судьбы. Сегодня мы читаем об этом периоде жизни великого физика, не задумываясь о тяготах, которые ему приходилось переносить без каких-либо перспектив на дивиденды в будущем. Мало того, в супер-популярнейшем сериале "Теория большого взрыва" регулярно высмеивают манию величия Шелдона Купера. Но ведь именно стремление совершить открытие является двигателем научного прогресса. Плох тот Шелдон Купер, который не мечтает стать Эйнштейном. Какой смысл заниматься наукой за довольно скромное вознаграждение, если можно заняться бизнесом и заработать кучу денег? В 92-м казалось, что именно так я и поступил: пожертвовал наукой ради бизнеса. Но тогда можно сказать, что Эйнштейн пожертвовал наукой ради карьеры в патентном бюро.
Уже через год мне пришлось делать более драматичный выбор: продолжить изучение философии в отпуске за свой счет или вернуться на работу, навсегда отказавшись от попыток заняться наукой. Выглядит не так драматично, если не учитывать одно обстоятельство: ценой вопроса была не только упущенная выгода и карьера. Представьте Роберта Скотта, осознавшего на половине своего пути к Южному полюсу, что у его группы не хватит сил вернуться назад. Идти вперед почти на верную смерть или навсегда отказаться от мечты покорить Южный полюс. Правда, в моем случае есть один нюанс - мне было нечего предъявить в качестве цели. Вот почему такой восторг вызвала найденная в октябре 2014 года цитата Вальтера Ойкена. Есть еще одна общая черта у покорителей Антарктиды и тех, кто занимается наукой - мир абстракций также необъятен и безлюден как Антарктида. В обоих случаях необходимо рассчитывать силы на дорогу назад. И если неудача полярника все равно остается подвигом, неудача ученого остается ничем. Мало того, можно оказаться не ученым, а простым клерком патентного бюро. Возможно через 150 лет твои выводы найдут научное подтверждение и в твою честь назовут города и университеты. Но чтобы верить в это, нужно быть как минимум священником.
31 декабря 1993 года я последний раз принял решение, определившее мою дальнейшую судьбу. Все последующие решения уже ничего не могли изменить. Мало кто задумывался о том, что судьба человека находиться в руках 17-летнего подростка, выбирающего вуз для дальнейшего обучения. Тогда я принял первое судьбоносное решение. Вторым было принятое в октябре 1992 года, третьим - 31 декабря 1993 года.
И о заголовке. В 2007 году, беседуя с приятелем-философом, я сказал, что у меня такое ощущение, словно проживаю эпилог своей жизни, когда все события можно уложить в несколько предложений. За пару месяцев до этого разговора я начал читать сборник работ Эдмунда Гуссерля.
31.12.14г.-24.01.15г.
Гете
Никогда не подводил итоги за год. У Земли свой график движения, у меня - свой. Но и при таком раскладе жизненные вехи сохраняют календарное выражение - ведь у любого события есть дата. Исследуя их в привязке к движению планеты, мы открываем определенные закономерности, как Эркуль Пуаро открывал собравшимися у камина персонажам имя убийцы, вызывая у нас чувство причнно-следственного удовлетворения. Одно неприметное событие, на которое никто не обратил внимание, вдруг превращает пеструю мозаику фактов в монументальное полотно.
Таким событием в уходящем году стала цитата Вальтера Ойкена в статье Голдшмидта и Райхендшвандтнера "Социально-рыночная экономика: анализ ордолиберализма Мишелем Фуко":
"Экономическая теория не имеет твердого основания, все время пытается догнать события и все время переходит от одного кризиса к другому."
В моей жизни вдруг выкристаллизовался смысл всемирно-исторического масштаба. Роберт Скотт испытал жестокое разочарование, увидев на Южном полюсе норвежский флаг Рауля Амундсена. Я же испытал радость и гордость, узнав, что немецкий экономист Вальтер Ойкен опередил меня на 50 лет. Значит мои чувства меня не подвели, значит я двигался в правильном направлении.
"Когда-то в университете я спросил у преподавателя истории экономических учений, почему те обычно разрабатываются post factum, а применение затрудняют новые условия, проявившиеся уже после ее возникновения. В тот раз я не получил ответ и поэтому подумал, что, наверное, вопрос был не слишком умным."
"Эффект Гринспена"
Вот цитата из статьи "Любовь и смерть": "... я решил не разменивать свой рубль на гривенники, а написать вместо десяти водевилей один серьезный роман." Теперь у романа есть завязка и развязка. Череда событий между ними приобрела структуру и смысл. Хотя смысл появился уже в 2009 году, после того, как я пролистал "Основные принципы экономической политики" Вальтера Ойкена: " Если Вальтер Ойкен - экономист, друживший с философом Эдмундом Гуссерлем, я - экономист, начитавшийся работ Эдмунда Гуссерля." Цитата Ойкена, найденная мной в октябре 2014 года, доказывает, что первые шаги были сделаны еще во времена, когда имена Гуссерля и Ойкена мне ничего не говорили. Цель всегда была передо мной: не осознанная, не озвученная, но ведущая меня по жизненному пути. Из сегодняшнего дня это видно кристально ясно. И мне кажется очень важным разобраться в этом феномене. Не для себя, а для тех, кто в данный момент находится на распутье. Потому что иногда сделанный нами выбор кажется проявлением лени и малодушия.
В 2012 году я рассказал о том, как в 92-м отказался от гранта на учебу в Штатах. Сейчас вижу, что приукрасил события. Нет, с высоты сегодняшнего опыта мой поступок выглядит именно так, как описан. Но тогда я к нему относился скептичней, учитывая, что некоторые из моих однокурсников продолжили учебу в Штатах и Германии. Читая биографии великих людей, мы с самого начала знаем, как сложится судьба главного героя. Альберт Эйнштейн после окончания университета жил в большой нужде. Причиной стала его привычка препираться с университетской профессурой. Не будь он таким упертым, промолчи лишний раз - остался бы работать в университете. В результате даже работа в патентном бюро для него оказалась подарком судьбы. Сегодня мы читаем об этом периоде жизни великого физика, не задумываясь о тяготах, которые ему приходилось переносить без каких-либо перспектив на дивиденды в будущем. Мало того, в супер-популярнейшем сериале "Теория большого взрыва" регулярно высмеивают манию величия Шелдона Купера. Но ведь именно стремление совершить открытие является двигателем научного прогресса. Плох тот Шелдон Купер, который не мечтает стать Эйнштейном. Какой смысл заниматься наукой за довольно скромное вознаграждение, если можно заняться бизнесом и заработать кучу денег? В 92-м казалось, что именно так я и поступил: пожертвовал наукой ради бизнеса. Но тогда можно сказать, что Эйнштейн пожертвовал наукой ради карьеры в патентном бюро.
Уже через год мне пришлось делать более драматичный выбор: продолжить изучение философии в отпуске за свой счет или вернуться на работу, навсегда отказавшись от попыток заняться наукой. Выглядит не так драматично, если не учитывать одно обстоятельство: ценой вопроса была не только упущенная выгода и карьера. Представьте Роберта Скотта, осознавшего на половине своего пути к Южному полюсу, что у его группы не хватит сил вернуться назад. Идти вперед почти на верную смерть или навсегда отказаться от мечты покорить Южный полюс. Правда, в моем случае есть один нюанс - мне было нечего предъявить в качестве цели. Вот почему такой восторг вызвала найденная в октябре 2014 года цитата Вальтера Ойкена. Есть еще одна общая черта у покорителей Антарктиды и тех, кто занимается наукой - мир абстракций также необъятен и безлюден как Антарктида. В обоих случаях необходимо рассчитывать силы на дорогу назад. И если неудача полярника все равно остается подвигом, неудача ученого остается ничем. Мало того, можно оказаться не ученым, а простым клерком патентного бюро. Возможно через 150 лет твои выводы найдут научное подтверждение и в твою честь назовут города и университеты. Но чтобы верить в это, нужно быть как минимум священником.
31 декабря 1993 года я последний раз принял решение, определившее мою дальнейшую судьбу. Все последующие решения уже ничего не могли изменить. Мало кто задумывался о том, что судьба человека находиться в руках 17-летнего подростка, выбирающего вуз для дальнейшего обучения. Тогда я принял первое судьбоносное решение. Вторым было принятое в октябре 1992 года, третьим - 31 декабря 1993 года.
И о заголовке. В 2007 году, беседуя с приятелем-философом, я сказал, что у меня такое ощущение, словно проживаю эпилог своей жизни, когда все события можно уложить в несколько предложений. За пару месяцев до этого разговора я начал читать сборник работ Эдмунда Гуссерля.
31.12.14г.-24.01.15г.