Дурмстранг-3. Предыстория.
«Я думала, когда все закончится, то буду долго смотреть в небо, слушать его гул, и чувствовать, как все снова успокаивается. Но правда в том, что я стою на солнце, щурюсь, и ощущаю вот что - ничего. Глаза б мои вас всех не видели.
[1968-1987 гг.]
Вражда двух родов, Каройи и Радзивилл, длилась с 15 столетия, без границ, конца и края, зато с основательно подзабытыми истоками. К нашему времени поводов накопилось столько, что сам факт фамильной распри приобрел ощутимый статус самоценности, и, что скрывать, горделивый оттенок самоопределения. «Мы - Каройи, бывший королевский род, потомственные темные маги, проклятые с давних времен, и с давних же времен ненавидящие Радзивиллов». Аксиома верности семье и слову.
Нельзя не заметить, что жить в рамках четко очерченной парадигмы очень комфортно. Мне потребовалось около года, чтобы отбросить предубеждение, и, честно говоря, если бы не старания Яноша Радзивилла, я продолжала бы вполне уютно чувствовать себя внутри упомянутой аксиомы. Янош… странно все это было, странно и захватывающе. Мягкость и забота в сочетании с гибкостью ума и опасным флером некоторой беспринципности - когда тебе 18, это ощущается так, будто ты только что приручила дракона. Смесь торжества, очарованности, нежности. И немного страха.
К тому времени, как было объявлено о помолвке (бог ты мой, после ряда грандиозных семейных скандалов казалось, что мы победили весь мир) - к тому времени Янош уже прошел выпускные экзамены в Дурмстранге. Весной 1968 года ему следовало определиться с местом прохождения практики. Я настаивала на том, чтобы свести его с пражскими мастерами големов, нашей дальней родней, которые обычным порядком крайне неохотно набирали новых учеников. Так и было уговорено, после некоторой неприятной конфронтации с его родителями. Будущее выглядело устойчивым, достойным и очень правильным. Что еще могло ожидать впереди, как ни блестящая партия, изменяющая историю семей, совместные научные проекты, высокое положение, только укрепляющееся со временем, и, конечно, головокружительная любовь. Ничего иного никто не ждал от меня, ничего иного я не ждала от жизни».
В начале лета пришло сообщение, что в Праге происходят какие-то маггловские беспорядки. В комнату зашел Иштван, старщий брат Златанны, неся под мышкой пражскую газету.
- Ты уже читала новости? Мне что-то неспокойно. Давно получала письма от Яноша?
- Вот только не надо делать вид, будто маггловские события могут иметь к нам отношение, - слегка дернула та плечом. - По всей видимости, он просто занят научной работой, как и должно. Не о чем беспокоиться.
- Златанна, ты ведь знаешь, что все еще ведется охота на бывших сослуживцев отца и деда. Мракоборцы, особенно из НИИ ЧАВО, не останутся в стороне, и под шумок могут проверить и наших родичей, в том числе тех, у кого сейчас обучается Янош.
- Иштван, ты неисправимый параноик, - девушка неохотно оторвалась от горы конспектов и обошла стол, чтобы легкомысленно чмокнуть брата в нос. - Вся история с Аненэрбе давно уже закрыта. А Радзивиллы так и вовсе, если мне не изменяет память, не привлекались по этому вопросу. Прекращай эту недостойную панику, и лучше помоги мне с расчетами, что-то тут не клеится.
Так шло долгое лето 68 года: мало писем, много надежд и мечтаний. Ровно до 23 августа, когда все это кончилось, и началась совсем другая история. Янош погиб в тех маггловских беспорядках. Вот так просто - маг-традиционалист погибает среди распри магглов из соцлагеря. Дом наводнили мракоборцы, начались допросы. «Знали ли вы, что в эти даты в городе планировалась встреча членов Аненэрбе? Применяли ли вы какие-то магические методы убеждения, чтобы заставить его проходить практику именно в Праге? Отвечайте! Согласны ли вы пройти допрос с применением веритасерума? Отвечайте!»
Ненавидящие взгляды членов семейства Радзивилл, лишившихся старшего наследника. Вопросы, постоянные вопросы. Суд, постановляющий закрыть дело за отсутствием доказательной базы. И глухая тишина после.
______________________
Через 2 недели после закрытия дела. Дурмстранг, библиотека.
С начала семестра Златанну редко видели в чьей-либо компании. Никакая дисциплина не помогала сдержать волну перешептываний в комнатах Ветвей. Ее можно было только переждать, сосредоточив все внимание на учебе, чем студентка Каройи и занималась практически все время бодрствования. Устроившись возле окна, она обложилась пыльными томами и азартно шуршала страницами, делая массу выписок и пометок.
- Златанна? - ломкий юношеский тенор вырвал ее из обдумывания некоторой гипотезы. - Златанна, можно с тобой поговорить?
Болеслав Радзивилл, младший брат Яноша, неловко мялся возле входной двери. Год назад, когда было объявлено о помолвке, их представили друг другу. Точнее, Болек, вылетевший из-за угла и наткнувшийся на своего брата и Златанну, радостно заорал:
- Эгегей, братюня! А кто это с тобой? Новую пассию завел, что ли? Познакомь!
Левая бровь девушки, строго воспитанной в традиционной манере общения, неудержимо поползла вверх. Янош попытался сгладить момент:
- Болек, угомонись. Это Златанна Каройи, моя невеста. Златанна, этот обормот - мой брат, Болеслав. Надеюсь, - Янош сделал страшные глаза брату, - вы подружитесь.
- Да не вопрос, братюнь, будет как сестра! Да ведь, Златка?
Златанна изобразила вежливое лицо и промурлыкала:
- Очень приятно, Болеслав. Да, если у тебя есть проблемы с выговариванием отдельных слогов, всегда буду рада помочь тебе с этим.
Вообще-то, Болек, в своем всегдашнем энтузиазме и неуклюжей стеснительности, маскируемой напускной бравадой юного социалиста, казался Златанне очень славным, хотя временами невыносимо шумным и надоедливым. Но все общение сошло на нет, как только были предъявлены обвинения. И вот, изволите ли видеть, после нескольких месяцев игнорирования - припожаловал.
- Чего бы ты ни хотел, ответ - нет, - послышалось из-за книг.
Болеслав подошел поближе.
- Скажи мне только одно. Ты его вообще любила?
Златанна встала из-за стола и неприятно сощурилась.
- Тебе-то какое дело до того? Тебя это разве касается?
- Да, касается, - Болеслав угрюмо рассматривал пол у себя под ногами. - Мне нужно услышать ответ.
- «Нужно», значит, - студентка принялась собирать книги и записи. - Необходимость - это отличный, сильный аргумент. Но вот что я тебе скажу, дружочек… - Она резко повернулась и ловким движением бросила в парня перчатку. - Чтоб тебе глухим ходить, Болеслав, чертов ты хандрыга, и ничьих ответов не слыхать!
Оглохший из-за сглаза Болеслав видел, как Златанна добавляет еще что-то непонятное, недобро скривив губы, и выскальзывает за дверь. Видел и чувствовал злость вперемешку с отчаянием.
_____________________
Июнь 1972 года. Замок Карей, Венгрия.
- Ну что ж, братец, еще раз поздравляю тебя с пополнением. Как Доротея, уже пришла в себя? Я хотела бы прибыть раньше, но, сам понимаешь, големы без присмотра так и норовят разбежаться по лаборатории.
- Спасибо, сестричка. Мы все равно рады тебя видеть. Доротея пока не принимает, ей надо еще немного отдохнуть. Думаю, вы сможете повидаться через пару дней.
- Хорошо. Как назвали новую ведьму в нашем семействе?
- Агнес, - в голосе Иштвана послышался оттенок отцовской гордости, - Она красавица. Хотя, конечно, я рассчитывал на сына.
- Ох, Иштван, да оставь ты свой великодержавный и мужской шовинизм! А то можно подумать, вы с Доротеей не будете пытаться еще.
Иштван посерьезнел, встал с кресла и отошел к камину, плеснуть себе еще коньяку.
- Послушай, Златанна. Это важная тема, и здесь неуместны твои шуточки. Скажи, ты сама собираешься что-либо делать с этим вопросом?
- Хммм, - ведьма склонила голову набок, пронзительно глядя на брата. - А если я скажу, что нет?
- Прошло три года, и тебе бы пора…
- Нет, Иштван. Это тебе бы пора принять тот факт, что эта тема вне поля обсуждения. У нас есть кому продолжать род, и есть кому заниматься наукой. Этот порядок более чем приемлем. И мы не будем больше поднимать эту тему, - на последних словах в мягком голосе Златанны отчетливо звякнул металл.
- Упрямая поганка, - буркнул мужчина, отхлебывая коньяк, - Характер! Вся в маму.
- Кстати, о маме…
____________________
Апрель 1974 года, Закарпатье.
- Как отреагировали в Шабаше на твой отъезд?
- Положительно, конечно. Полевые исследования с группой коллег для сбора редких трав и разработки новых тинктур, - Златанна хитро улыбнулась.
- Умница. Такими темпами, ты имеешь все шансы войти в совет Шабаша в самом скором времени.
- Навряд ли раньше, чем я стану ультимной волшебницей. Но да, цель поставлена.
- Кстати, в этот раз нам придется сократить время пребывания. Один из мракоборцев, Клаус Хайнрих, рвется выслужиться, по всей видимости, и ошивается в близлежащих деревнях почем зря. Придется быть осторожнее.
- У него есть что-то, кроме подозрений?
- Нет. Но этот паскудный Пересмешник, как его кличут, очень резвый малый. Нельзя допустить даже малейшего шанса на то, чтобы оставить какой-то след или связь.
- Хорошо. Ставим кольца, и начинаем.
_______________________
Осень 1975 года. Замок Карей, Венгрия.
Ссора шла уже битых сорок минут. В слабо освещенной гостиной по стенам метались три тени. Иоанна Страда, сестра деда Иштвана и Златанны, ожесточенно спорила с Эржбетой Каройи, матерью упомянутых, а также с любимой внучкой.
- Ольшанским сообщили? Они приедут? В конце концов, Доротея их дочь и сестра, и ей нужна помощь ворлоков.
- Да. Но предварительные выводы неутешительны, как они предполагают. Скорее всего, эфириал ушел, а вылечить безумие никому из нас по силам. Пригласили колдомедиков, но и они тоже написали, что шансов очень мало.
- Бабушка Иоанна, скажи, ну какого дьявола ты дала ей этот трактат? Ты же знаешь, что проклятие так не снимается! Ни ритуалы, ни тем более заключение контрактов - это не выход.
- А что нам еще оставалось делать? Ты ведь отказалась помогать!
- Не пытайся выставить меня виноватой! Я говорила вам всем, еще после рождения Агнес, что у нас только один надежный путь - влить кровь первой жены обратно в семью. Надо было просто подождать, пока девочки подрастают, и найти следы той линии. Проклятие наложено еще в 15 веке, громоотвод на него найти практически невозможно. Нужно было просто подождать! Неужели не хватило опытов мамы по излечению Иштвана?
- Златанна, они пытались зачать последние два года, - почтенная мать семейства, Эржбета, пригвоздила взглядом дочь. - И ты знаешь, что у них ничего не получалось. Есть ли наследник побочной ветви, или нет, это неизвестно, а род не должен угаснуть! Я все сделала правильно!
- Кроме того, что забыла закрыть дверь на Коллопортус, и девочкам удалось просочиться к тебе во время выполнения ритуала, - Златанна закатила глаза. - Я надеюсь, они никогда не узнают, что нарушили ход твоего ритуала и стали причиной бесплодия отца. Не говоря уже о том маленьком миленьком землетрясении. Да там всех могло угробить! Хоть кто-то здесь может думать не только о чести семьи, но и долге перед нею?
- Не хами, Златанна! - старшие ведьмы синхронно рыкнули на младшую. В воздухе пахнуло озоном и огнем.
- Можно было хотя бы проверить тот трактат и просчитать ритуал излечения тщательнее? А, впрочем, риторический вопрос, не отвечайте. Зато теперь, когда Доротея обезумела после своего эксперимента, у нас не осталось запасных вариантов. Все, нет пути, - Златанна раздраженно прошлась по комнате. - Вы сказали девочкам?
- Нет, конечно!
- Почему?! Сумасшествие вроде как не заразно, так что вам помешало объяснить ситуацию двум перепуганным детям?
- Мы сказали им, что мама просто приболела. Не надо их пугать сейчас.
Младшая ведьма мастерски исполнила фамильную статусную чару отторжения излишней информации.
- Тогда так. Я пойду к ним, все равно от меня в вопросах планарного призыва и колдомедицины толку чуть. Нужно, чтобы кто-то поговорил с детьми.
- Златанна, не смей!
- Не переживай, мама. Я ничего не скажу им сейчас. Но если Доротею не излечат, а ты говоришь, что шансов на это практически нет, нам _придется_ рассказать. Обо всем, кроме того, как проклятие сработало на них.
- Ты же знаешь, что с нами бывает, когда мы желаем совершить благо. Подумай об этом!
Златанна остановилась уже на выходе, и, не поворачиваясь, ответила ровным тоном:
- На мне оно тоже сработало. Поздно волноваться.
Племянницы нашлись в зимнем саду. Всхлипывания и неразборчивый шепот доносились из-под длинной скатерти, прикрывающей стол. Златанна откинула полог, опустилась на колени и влезла в темное детское укрытие. Каталина, старшая из девочек, обнимала рыдающую трехлетнюю сестру, и сама не могла сдержать плача. При виде тетки обе уткнулись ей в подол и завыли еще горше. Златанна сгребла обеих племянниц в охапку, поочередно целуя в макушки и шепча что-то утешительное. Постепенно слезы стали высыхать. Каталина, шмыгая носом, и размазывая остатки влаги по щекам, спросила:
- Тетушка, что… что с мамой? Она поправится? - младшая, Агнес, услышав это, тут же вскинула испуганные глаза и тревожно икнула.
- Девоньки, ваша мама заболела. Не стану вам врать - скорее всего, это надолго, и мы не знаем, излечится ли она.
- Это мы виноваты… - прошептала Каталина, снова опуская голову.
- Нет-нет, девоньки, Каталинка, Агнешка, - Златанна покрепче обняла обеих племянниц. - Вы ни в чем не виноваты. Ваша мама очень любила вашего папу, и хотела ему помочь. То, что произошло - несчастливое стечение обстоятельств. Нам всем нужно с этим справиться. Конечно, будет тяжело. Но мы есть друг у друга, мы будем вместе. Я буду рядом.
- А кто станет читать нам сказку на ночь? - Агнес снова захлюпала носом. - Я боюсь без сказки.
- Я буду приходить каждую ночь и читать сказки, обещаю. И не уйду, пока вы не заснете. Пойдем-ка, попробуем.
Уже вылезая из-под стола, Агнес спросила тетю:
- Но ведь ты не живешь с нами? Как ты сможешь читать нам сказки, если ты приезжаешь несколько раз в году?
- Ничего, - ответила та, беря племянниц за ручки. - Где бы я ни была, каждую ночь я буду возвращаться.
________________________
Закарпатье. Тремя месяцами позже.
- Последний эксперимент тоже провалился. Материал придется уничтожить, он все равно нежизнеспособен. Возможно, вам надо попробовать другие гальдрставы, чтобы иммунизировать клетки от отторжения проклятой материи, а мне - подумать еще над тинктурами, - Златанна расслабленно потянулась. - Эй, руки! - она со смехом оттолкнула мужчину, встала и начала одеваться.
- Ты что, снова в лабораторию?
- Нет. Мне нужно прочитать племянницам сказку на ночь. Поэтому приказ об утилизации отдашь сам.
- Тебе кто-нибудь говорил, что ты на редкость двулична? - партнер приподнялся на локте, с интересом созерцая, как шелк юбки возвращается на законное место. - Делать то, что мы делаем, а после - идти читать детям сказку на ночь, м?
- Не городи ерунды, - Златанна методично расправляла ворот мантии перед зеркалом. - Одно с другим совсем не связано, разве что по признаку относительной близости биологического возраста. Я не злая, и не добрая. Я то, что я есть.
- И что же это?
- Используй логику, мой милый. Если бы вселенная хотела видеть меня другой, она и сделала бы по-другому. Все, у меня мало времени. Будешь уходить, закрой дверь. И не трогай мои инструменты, тебе не понравится.
- Ты тоже считала, что тебе не понравится, - лежащий на кровати попытался ухватить уходящую женщину за край мантии. - Возвращайся, как закончишь. Я подожду.
- Нет. Мы закончили с этим. Не стоит примешивать маловажное к реальному делу. Не забудь закрыть дверь.
_________________________
28 февраля 1981 года. Комната с горгульей.
- Здравствуй, Альфред. Хорошо выглядишь.
- Не льсти мне, дорогая, рядом с тобой это все не имеет никакого значения, - мужчина галантно поклонился. - Располагайся. Вина?
- Не откажусь. И, раз уж мы покончили с любезностями, давай перейдем к делам. Ты писал, что тебе нужна моя помощь. Помимо того, что это, разумеется, до крайности тешит мое тщеславие, хотелось бы прояснить вопросы с деталями.
- Например? Тебя что-то беспокоит? - Альфред сделал очень участливое лицо.
- Например, почему я? Из тех нюансов, что ты обрисовал в письме, можно скорее сделать вывод, что тебе нужен ворлок, ритуалист, артефактолог - в общем, кто угодно, но не малефик и зельевар.
- Скажем, мне просто нравятся брюнетки, - мужчина откинулся в кресле, довольно ухмыляясь.
- Альфред, не нужно испытывать мое терпение и соревноваться в части неприятных улыбок.
- Прежде всего, не нужно скромничать. Ты как раз тот человек, который обладает необходимыми навыками в том вопросе, которого я вынужден опасаться. И, помимо прочего, мы оба знаем, что ты не откажешь мне в помощи. Хотя бы из-за Пересмешника. Ему осталось еще шесть лет в тюрьме за то убийство двух магов без веских доказательств их неправомерной деятельности. А ведь он целил в тебя.
- И ты говорил, что за тот случай я ничего не буду тебе должна, - женщина саркастически изогнула краешек губ.
- Златанна, обстоятельства изменились. Если бы не это, поверь, я не стал бы поднимать эту тему. Ты поможешь, или придется переводить разговор в другую плоскость?
- Ох, да всем известно, что в другой плоскости ты сам участвовал больше, чем многие. Давай-ка оставим взаимные угрозы, и обсудим животрепещущие детали. В частности, меня интересует, кто будет вторым, и к чему нам придется быть готовыми…
______________________
Весна 1985 года. Дурмстранг.
- Тетушка! Можно к тебе?
- Конечно, проходите, девоньки. Как ваша учеба?
- Все хорошо, тетушка, - младшие Каройи все реже, чем в раннем детстве, говорили хором, но иногда еще случалось.
- Я хочу обсудить с вами кое-что. Не как ваша Наставница, а как ваша тетя. Это касается внутренних дел семьи, и нельзя, чтобы эта информация вышла за ее пределы. В частности, будет лучше, если ваши отец и бабушка тоже не узнают об этом разговоре.
- Но почему? - на этот раз вопрос задала одна Каталина.
- Потому что они считают, что вам лучше пока этого не знать. Я же полагаю, что сейчас самое время. Вы достаточно взрослые, чтобы услышать меня и понять. Не нужно изображать вежливое внимание, лучше скажите сразу, что вы уже знаете о нашем родовом проклятии.
Девочки синхронно округлили глаза и попытались принять вид совершеннейшей невинности. Хватило их менее, чем на три минуты.
- Мы читали летописи, - осторожно начала старшая, - И выяснили, что одного из первых глав рода Каройи, Габора, прокляла его первая жена. Так, чтобы все потомки умирали, не доживая до совершеннолетия. Но потом есть упоминания, что где-то в конце 15 - начале 16 века проклятие удалось снять.
- Ммммм, хорошо. Но не совсем так. Действительно, Габор Каройи был женат на сильной ведьме. Поскольку наследников мужского пола у них не было, он заточил ее монастырь, предварительно запечатав магические способности. Видимо, запечатывал долго, потому что за это время он успел жениться вновь, выдать дочь от первого брака с глаз долой в обедневший род, а также получить-таки то проклятие. Суть его состояла в том, что за несчастную судьбу первой супруги будут дети и внуки соперницы умирать до совершеннолетия, а те, что не умрут, обречены будут ломать судьбы близких людей. Около 1580-го года Матиашу Каройи, казалось бы, удалось снять проклятие. Дети перестали умирать. Но, как обычно, был нюанс, - Златанна сделала паузу, собираясь с мыслью. - Дело в том, девоньки, что, то ли наш предок был бракоделом, то ли та Каройи в 15 веке отличалась завидной гениальностью, но проклятие не было уничтожено. Оно просто перешло в скрытую форму. И вот это уже напрямую касается нас с вами, а также всех прочих женщин рода.
Агнесс не вытерпела напряжения:
- Судя по тому, что ты, тетя, жива-здорова, дело в чем-то другом?
- Да, ты права, - рассеянно кивнула Златанна. - У той ведьмы явно было отличное чувство юмора. В одном источнике излагается версия, что ее преемница до того была ее же лучшей подругой. И когда первая жена слегла в горячке после многочисленных попыток магически повлиять на ситуацию с отсутствующим наследником, подруга ухаживала за ней терпеливо и долго. Попутно, разумеется, влюбившись в Габора. Поэтому скрытое проклятие формулируется практически по-фаустовски. Каждая женщина крови Каройи, рано или поздно, желая блага, совершит выбор, приводящий к великому злу и несчастьям для ее близких, вплоть до смерти. Самим же им суждена долгая жизнь, полная вины и сожалений. И так будет, пока в род не вернется кровь первой жены, - нараспев закончила Златанна.
В комнате воцарилась тишина. Первой ее нарушила Каталина:
- Скажи, тетя… а не сработало ли это проклятие уже на нас с Агнес? Я помню тот случай в детстве, когда мы забрались в комнату бабушки Эржбеты. Как все волновались, дом едва устоял, а потом вы все долго ругались. И потом, безумие мамы…
Тетя пристально посмотрела на племянницу.
- Кажется, ты выросла раньше, чем я была бы к тому готова. Видишь ли, ужас проклятия даже не в самой его сути. А в том, что никто из нас не знает, что было лишь ошибкой выбора, а что - последствием той злой воли. Но, раз уж ты спрашиваешь, отвечу. Безумие вашей матери было вызвано не вашим появлением в комнате бабушки. Вы зашли туда случайно, без твердого намерения, а это прямо противоречит озвученным условиям. Так что, девоньки, как ни горько это говорить, у вас все еще впереди. Я говорю вам это не затем, чтобы напугать, а чтобы показать огромную ценность слов и поступков. Не зря мы все традиционно обучаемся на ветви Иконы. Но, прежде чем у вас будет шанс также воплотить проклятие в жизнь, мы должны снять его. Где-то должны быть потомки крови старшей дочери Габора. И, когда мы их найдем, кому-то вас придется заняться воссоединением семьи.
__________________________
Весна 1986 - весна 1987 года. Дурмстранг.
«Кажется, именно тогда я познакомилась с кузиной Дагмарой Ольшанской. Забавно, в общем-то, оказалось делить комнату со своей бывшей студенткой, ныне - секретарем ректора. Поначалу мы довольно настороженно отнеслись друг ко другу. Дагмара, высокая красивая девушка, была… скажем, странноватой. Когда я впервые услышала, как она напевает ночью песенку с неразборчивыми словами о безумии, вскочила с кровати, одновременно выхватывая палочку и принимая боевую стойку. Любого выпускника Иконы проще всего напугать лишением разума - а я отлично помнила, как жутко выглядела и вела себя ее родственница Доротея, все еще сумасшедшая жена моего брата.
Но все обошлось. Со временем стало понятно, что Дагмара практически утратила способность использовать заклинательные песни - по всей вероятности, после гибели своего брата. Во всяком случае, я никогда не видела, чтобы при пении она плела нити.
Впрочем, это были не все странности кузины. К примеру, она никогда не касалась железных предметов. Когда я спросила, из-за того ли это, о чем я думаю, она довольно охотно рассказала о своей матери. Каким-то чудом старому Ягайло удалось заполучить в жену чистокровную фейри. Что еще более удивительно, ей удалось уйти от него живой и здоровой, через 12 лет после рождения дочери.
О чем Дагмара не любила говорить категорически, так это о своем отце и своем муже. Я не допытывалась. К чему, когда у меня тоже были свои секреты. Я прекрасно знала, что Дагмара слышала, как я иногда в ее отсутствие хожу по комнате и разговариваю - пару раз она даже заставала меня в полном одиночестве. Или не заставала вовсе. Эту тему мы поднимали только раз, и она достойно приняла мой отказ объясняться. В конце концов, разве мы не славная парочка кузин - одна поет о безумии, вторая разговаривает с пустотой. Через некоторое время мы почувствовали себя свободнее друг с другом, много шутили, смеялись и временами самозабвенно сплетничали за бокалом-другим красного. Особенно жаркие споры выходили из-за ее сомнительной связи с Ивором Страда, моим троюродным племянником. Никогда я не понимала, в чем ее привязанность к 18-летнему мальчику. Но, в конце концов, приняв, что все мои аргументы влетают Дагмаре в одно ухо и свободно вылетают в другое, плюнула, и решила не портить дружбу нравоучениями. Мы договорились, что я знать ничего об этом не знаю, и знать не хочу. Не самое лучшее решение, но не использовать же империус на влюбленную полуфейри. Других методов остановить этот бардак я, видит бог, просто не находила.
Так шли дни. Реже всего в наших беседах поднималась тема того, из-за чего мы обе оказались здесь. Того, чем нас обеих просили заняться. Но все изменилось весной 1987 года».
[1968-1987 гг.]
Вражда двух родов, Каройи и Радзивилл, длилась с 15 столетия, без границ, конца и края, зато с основательно подзабытыми истоками. К нашему времени поводов накопилось столько, что сам факт фамильной распри приобрел ощутимый статус самоценности, и, что скрывать, горделивый оттенок самоопределения. «Мы - Каройи, бывший королевский род, потомственные темные маги, проклятые с давних времен, и с давних же времен ненавидящие Радзивиллов». Аксиома верности семье и слову.
Нельзя не заметить, что жить в рамках четко очерченной парадигмы очень комфортно. Мне потребовалось около года, чтобы отбросить предубеждение, и, честно говоря, если бы не старания Яноша Радзивилла, я продолжала бы вполне уютно чувствовать себя внутри упомянутой аксиомы. Янош… странно все это было, странно и захватывающе. Мягкость и забота в сочетании с гибкостью ума и опасным флером некоторой беспринципности - когда тебе 18, это ощущается так, будто ты только что приручила дракона. Смесь торжества, очарованности, нежности. И немного страха.
К тому времени, как было объявлено о помолвке (бог ты мой, после ряда грандиозных семейных скандалов казалось, что мы победили весь мир) - к тому времени Янош уже прошел выпускные экзамены в Дурмстранге. Весной 1968 года ему следовало определиться с местом прохождения практики. Я настаивала на том, чтобы свести его с пражскими мастерами големов, нашей дальней родней, которые обычным порядком крайне неохотно набирали новых учеников. Так и было уговорено, после некоторой неприятной конфронтации с его родителями. Будущее выглядело устойчивым, достойным и очень правильным. Что еще могло ожидать впереди, как ни блестящая партия, изменяющая историю семей, совместные научные проекты, высокое положение, только укрепляющееся со временем, и, конечно, головокружительная любовь. Ничего иного никто не ждал от меня, ничего иного я не ждала от жизни».
В начале лета пришло сообщение, что в Праге происходят какие-то маггловские беспорядки. В комнату зашел Иштван, старщий брат Златанны, неся под мышкой пражскую газету.
- Ты уже читала новости? Мне что-то неспокойно. Давно получала письма от Яноша?
- Вот только не надо делать вид, будто маггловские события могут иметь к нам отношение, - слегка дернула та плечом. - По всей видимости, он просто занят научной работой, как и должно. Не о чем беспокоиться.
- Златанна, ты ведь знаешь, что все еще ведется охота на бывших сослуживцев отца и деда. Мракоборцы, особенно из НИИ ЧАВО, не останутся в стороне, и под шумок могут проверить и наших родичей, в том числе тех, у кого сейчас обучается Янош.
- Иштван, ты неисправимый параноик, - девушка неохотно оторвалась от горы конспектов и обошла стол, чтобы легкомысленно чмокнуть брата в нос. - Вся история с Аненэрбе давно уже закрыта. А Радзивиллы так и вовсе, если мне не изменяет память, не привлекались по этому вопросу. Прекращай эту недостойную панику, и лучше помоги мне с расчетами, что-то тут не клеится.
Так шло долгое лето 68 года: мало писем, много надежд и мечтаний. Ровно до 23 августа, когда все это кончилось, и началась совсем другая история. Янош погиб в тех маггловских беспорядках. Вот так просто - маг-традиционалист погибает среди распри магглов из соцлагеря. Дом наводнили мракоборцы, начались допросы. «Знали ли вы, что в эти даты в городе планировалась встреча членов Аненэрбе? Применяли ли вы какие-то магические методы убеждения, чтобы заставить его проходить практику именно в Праге? Отвечайте! Согласны ли вы пройти допрос с применением веритасерума? Отвечайте!»
Ненавидящие взгляды членов семейства Радзивилл, лишившихся старшего наследника. Вопросы, постоянные вопросы. Суд, постановляющий закрыть дело за отсутствием доказательной базы. И глухая тишина после.
______________________
Через 2 недели после закрытия дела. Дурмстранг, библиотека.
С начала семестра Златанну редко видели в чьей-либо компании. Никакая дисциплина не помогала сдержать волну перешептываний в комнатах Ветвей. Ее можно было только переждать, сосредоточив все внимание на учебе, чем студентка Каройи и занималась практически все время бодрствования. Устроившись возле окна, она обложилась пыльными томами и азартно шуршала страницами, делая массу выписок и пометок.
- Златанна? - ломкий юношеский тенор вырвал ее из обдумывания некоторой гипотезы. - Златанна, можно с тобой поговорить?
Болеслав Радзивилл, младший брат Яноша, неловко мялся возле входной двери. Год назад, когда было объявлено о помолвке, их представили друг другу. Точнее, Болек, вылетевший из-за угла и наткнувшийся на своего брата и Златанну, радостно заорал:
- Эгегей, братюня! А кто это с тобой? Новую пассию завел, что ли? Познакомь!
Левая бровь девушки, строго воспитанной в традиционной манере общения, неудержимо поползла вверх. Янош попытался сгладить момент:
- Болек, угомонись. Это Златанна Каройи, моя невеста. Златанна, этот обормот - мой брат, Болеслав. Надеюсь, - Янош сделал страшные глаза брату, - вы подружитесь.
- Да не вопрос, братюнь, будет как сестра! Да ведь, Златка?
Златанна изобразила вежливое лицо и промурлыкала:
- Очень приятно, Болеслав. Да, если у тебя есть проблемы с выговариванием отдельных слогов, всегда буду рада помочь тебе с этим.
Вообще-то, Болек, в своем всегдашнем энтузиазме и неуклюжей стеснительности, маскируемой напускной бравадой юного социалиста, казался Златанне очень славным, хотя временами невыносимо шумным и надоедливым. Но все общение сошло на нет, как только были предъявлены обвинения. И вот, изволите ли видеть, после нескольких месяцев игнорирования - припожаловал.
- Чего бы ты ни хотел, ответ - нет, - послышалось из-за книг.
Болеслав подошел поближе.
- Скажи мне только одно. Ты его вообще любила?
Златанна встала из-за стола и неприятно сощурилась.
- Тебе-то какое дело до того? Тебя это разве касается?
- Да, касается, - Болеслав угрюмо рассматривал пол у себя под ногами. - Мне нужно услышать ответ.
- «Нужно», значит, - студентка принялась собирать книги и записи. - Необходимость - это отличный, сильный аргумент. Но вот что я тебе скажу, дружочек… - Она резко повернулась и ловким движением бросила в парня перчатку. - Чтоб тебе глухим ходить, Болеслав, чертов ты хандрыга, и ничьих ответов не слыхать!
Оглохший из-за сглаза Болеслав видел, как Златанна добавляет еще что-то непонятное, недобро скривив губы, и выскальзывает за дверь. Видел и чувствовал злость вперемешку с отчаянием.
_____________________
Июнь 1972 года. Замок Карей, Венгрия.
- Ну что ж, братец, еще раз поздравляю тебя с пополнением. Как Доротея, уже пришла в себя? Я хотела бы прибыть раньше, но, сам понимаешь, големы без присмотра так и норовят разбежаться по лаборатории.
- Спасибо, сестричка. Мы все равно рады тебя видеть. Доротея пока не принимает, ей надо еще немного отдохнуть. Думаю, вы сможете повидаться через пару дней.
- Хорошо. Как назвали новую ведьму в нашем семействе?
- Агнес, - в голосе Иштвана послышался оттенок отцовской гордости, - Она красавица. Хотя, конечно, я рассчитывал на сына.
- Ох, Иштван, да оставь ты свой великодержавный и мужской шовинизм! А то можно подумать, вы с Доротеей не будете пытаться еще.
Иштван посерьезнел, встал с кресла и отошел к камину, плеснуть себе еще коньяку.
- Послушай, Златанна. Это важная тема, и здесь неуместны твои шуточки. Скажи, ты сама собираешься что-либо делать с этим вопросом?
- Хммм, - ведьма склонила голову набок, пронзительно глядя на брата. - А если я скажу, что нет?
- Прошло три года, и тебе бы пора…
- Нет, Иштван. Это тебе бы пора принять тот факт, что эта тема вне поля обсуждения. У нас есть кому продолжать род, и есть кому заниматься наукой. Этот порядок более чем приемлем. И мы не будем больше поднимать эту тему, - на последних словах в мягком голосе Златанны отчетливо звякнул металл.
- Упрямая поганка, - буркнул мужчина, отхлебывая коньяк, - Характер! Вся в маму.
- Кстати, о маме…
____________________
Апрель 1974 года, Закарпатье.
- Как отреагировали в Шабаше на твой отъезд?
- Положительно, конечно. Полевые исследования с группой коллег для сбора редких трав и разработки новых тинктур, - Златанна хитро улыбнулась.
- Умница. Такими темпами, ты имеешь все шансы войти в совет Шабаша в самом скором времени.
- Навряд ли раньше, чем я стану ультимной волшебницей. Но да, цель поставлена.
- Кстати, в этот раз нам придется сократить время пребывания. Один из мракоборцев, Клаус Хайнрих, рвется выслужиться, по всей видимости, и ошивается в близлежащих деревнях почем зря. Придется быть осторожнее.
- У него есть что-то, кроме подозрений?
- Нет. Но этот паскудный Пересмешник, как его кличут, очень резвый малый. Нельзя допустить даже малейшего шанса на то, чтобы оставить какой-то след или связь.
- Хорошо. Ставим кольца, и начинаем.
_______________________
Осень 1975 года. Замок Карей, Венгрия.
Ссора шла уже битых сорок минут. В слабо освещенной гостиной по стенам метались три тени. Иоанна Страда, сестра деда Иштвана и Златанны, ожесточенно спорила с Эржбетой Каройи, матерью упомянутых, а также с любимой внучкой.
- Ольшанским сообщили? Они приедут? В конце концов, Доротея их дочь и сестра, и ей нужна помощь ворлоков.
- Да. Но предварительные выводы неутешительны, как они предполагают. Скорее всего, эфириал ушел, а вылечить безумие никому из нас по силам. Пригласили колдомедиков, но и они тоже написали, что шансов очень мало.
- Бабушка Иоанна, скажи, ну какого дьявола ты дала ей этот трактат? Ты же знаешь, что проклятие так не снимается! Ни ритуалы, ни тем более заключение контрактов - это не выход.
- А что нам еще оставалось делать? Ты ведь отказалась помогать!
- Не пытайся выставить меня виноватой! Я говорила вам всем, еще после рождения Агнес, что у нас только один надежный путь - влить кровь первой жены обратно в семью. Надо было просто подождать, пока девочки подрастают, и найти следы той линии. Проклятие наложено еще в 15 веке, громоотвод на него найти практически невозможно. Нужно было просто подождать! Неужели не хватило опытов мамы по излечению Иштвана?
- Златанна, они пытались зачать последние два года, - почтенная мать семейства, Эржбета, пригвоздила взглядом дочь. - И ты знаешь, что у них ничего не получалось. Есть ли наследник побочной ветви, или нет, это неизвестно, а род не должен угаснуть! Я все сделала правильно!
- Кроме того, что забыла закрыть дверь на Коллопортус, и девочкам удалось просочиться к тебе во время выполнения ритуала, - Златанна закатила глаза. - Я надеюсь, они никогда не узнают, что нарушили ход твоего ритуала и стали причиной бесплодия отца. Не говоря уже о том маленьком миленьком землетрясении. Да там всех могло угробить! Хоть кто-то здесь может думать не только о чести семьи, но и долге перед нею?
- Не хами, Златанна! - старшие ведьмы синхронно рыкнули на младшую. В воздухе пахнуло озоном и огнем.
- Можно было хотя бы проверить тот трактат и просчитать ритуал излечения тщательнее? А, впрочем, риторический вопрос, не отвечайте. Зато теперь, когда Доротея обезумела после своего эксперимента, у нас не осталось запасных вариантов. Все, нет пути, - Златанна раздраженно прошлась по комнате. - Вы сказали девочкам?
- Нет, конечно!
- Почему?! Сумасшествие вроде как не заразно, так что вам помешало объяснить ситуацию двум перепуганным детям?
- Мы сказали им, что мама просто приболела. Не надо их пугать сейчас.
Младшая ведьма мастерски исполнила фамильную статусную чару отторжения излишней информации.
- Тогда так. Я пойду к ним, все равно от меня в вопросах планарного призыва и колдомедицины толку чуть. Нужно, чтобы кто-то поговорил с детьми.
- Златанна, не смей!
- Не переживай, мама. Я ничего не скажу им сейчас. Но если Доротею не излечат, а ты говоришь, что шансов на это практически нет, нам _придется_ рассказать. Обо всем, кроме того, как проклятие сработало на них.
- Ты же знаешь, что с нами бывает, когда мы желаем совершить благо. Подумай об этом!
Златанна остановилась уже на выходе, и, не поворачиваясь, ответила ровным тоном:
- На мне оно тоже сработало. Поздно волноваться.
Племянницы нашлись в зимнем саду. Всхлипывания и неразборчивый шепот доносились из-под длинной скатерти, прикрывающей стол. Златанна откинула полог, опустилась на колени и влезла в темное детское укрытие. Каталина, старшая из девочек, обнимала рыдающую трехлетнюю сестру, и сама не могла сдержать плача. При виде тетки обе уткнулись ей в подол и завыли еще горше. Златанна сгребла обеих племянниц в охапку, поочередно целуя в макушки и шепча что-то утешительное. Постепенно слезы стали высыхать. Каталина, шмыгая носом, и размазывая остатки влаги по щекам, спросила:
- Тетушка, что… что с мамой? Она поправится? - младшая, Агнес, услышав это, тут же вскинула испуганные глаза и тревожно икнула.
- Девоньки, ваша мама заболела. Не стану вам врать - скорее всего, это надолго, и мы не знаем, излечится ли она.
- Это мы виноваты… - прошептала Каталина, снова опуская голову.
- Нет-нет, девоньки, Каталинка, Агнешка, - Златанна покрепче обняла обеих племянниц. - Вы ни в чем не виноваты. Ваша мама очень любила вашего папу, и хотела ему помочь. То, что произошло - несчастливое стечение обстоятельств. Нам всем нужно с этим справиться. Конечно, будет тяжело. Но мы есть друг у друга, мы будем вместе. Я буду рядом.
- А кто станет читать нам сказку на ночь? - Агнес снова захлюпала носом. - Я боюсь без сказки.
- Я буду приходить каждую ночь и читать сказки, обещаю. И не уйду, пока вы не заснете. Пойдем-ка, попробуем.
Уже вылезая из-под стола, Агнес спросила тетю:
- Но ведь ты не живешь с нами? Как ты сможешь читать нам сказки, если ты приезжаешь несколько раз в году?
- Ничего, - ответила та, беря племянниц за ручки. - Где бы я ни была, каждую ночь я буду возвращаться.
________________________
Закарпатье. Тремя месяцами позже.
- Последний эксперимент тоже провалился. Материал придется уничтожить, он все равно нежизнеспособен. Возможно, вам надо попробовать другие гальдрставы, чтобы иммунизировать клетки от отторжения проклятой материи, а мне - подумать еще над тинктурами, - Златанна расслабленно потянулась. - Эй, руки! - она со смехом оттолкнула мужчину, встала и начала одеваться.
- Ты что, снова в лабораторию?
- Нет. Мне нужно прочитать племянницам сказку на ночь. Поэтому приказ об утилизации отдашь сам.
- Тебе кто-нибудь говорил, что ты на редкость двулична? - партнер приподнялся на локте, с интересом созерцая, как шелк юбки возвращается на законное место. - Делать то, что мы делаем, а после - идти читать детям сказку на ночь, м?
- Не городи ерунды, - Златанна методично расправляла ворот мантии перед зеркалом. - Одно с другим совсем не связано, разве что по признаку относительной близости биологического возраста. Я не злая, и не добрая. Я то, что я есть.
- И что же это?
- Используй логику, мой милый. Если бы вселенная хотела видеть меня другой, она и сделала бы по-другому. Все, у меня мало времени. Будешь уходить, закрой дверь. И не трогай мои инструменты, тебе не понравится.
- Ты тоже считала, что тебе не понравится, - лежащий на кровати попытался ухватить уходящую женщину за край мантии. - Возвращайся, как закончишь. Я подожду.
- Нет. Мы закончили с этим. Не стоит примешивать маловажное к реальному делу. Не забудь закрыть дверь.
_________________________
28 февраля 1981 года. Комната с горгульей.
- Здравствуй, Альфред. Хорошо выглядишь.
- Не льсти мне, дорогая, рядом с тобой это все не имеет никакого значения, - мужчина галантно поклонился. - Располагайся. Вина?
- Не откажусь. И, раз уж мы покончили с любезностями, давай перейдем к делам. Ты писал, что тебе нужна моя помощь. Помимо того, что это, разумеется, до крайности тешит мое тщеславие, хотелось бы прояснить вопросы с деталями.
- Например? Тебя что-то беспокоит? - Альфред сделал очень участливое лицо.
- Например, почему я? Из тех нюансов, что ты обрисовал в письме, можно скорее сделать вывод, что тебе нужен ворлок, ритуалист, артефактолог - в общем, кто угодно, но не малефик и зельевар.
- Скажем, мне просто нравятся брюнетки, - мужчина откинулся в кресле, довольно ухмыляясь.
- Альфред, не нужно испытывать мое терпение и соревноваться в части неприятных улыбок.
- Прежде всего, не нужно скромничать. Ты как раз тот человек, который обладает необходимыми навыками в том вопросе, которого я вынужден опасаться. И, помимо прочего, мы оба знаем, что ты не откажешь мне в помощи. Хотя бы из-за Пересмешника. Ему осталось еще шесть лет в тюрьме за то убийство двух магов без веских доказательств их неправомерной деятельности. А ведь он целил в тебя.
- И ты говорил, что за тот случай я ничего не буду тебе должна, - женщина саркастически изогнула краешек губ.
- Златанна, обстоятельства изменились. Если бы не это, поверь, я не стал бы поднимать эту тему. Ты поможешь, или придется переводить разговор в другую плоскость?
- Ох, да всем известно, что в другой плоскости ты сам участвовал больше, чем многие. Давай-ка оставим взаимные угрозы, и обсудим животрепещущие детали. В частности, меня интересует, кто будет вторым, и к чему нам придется быть готовыми…
______________________
Весна 1985 года. Дурмстранг.
- Тетушка! Можно к тебе?
- Конечно, проходите, девоньки. Как ваша учеба?
- Все хорошо, тетушка, - младшие Каройи все реже, чем в раннем детстве, говорили хором, но иногда еще случалось.
- Я хочу обсудить с вами кое-что. Не как ваша Наставница, а как ваша тетя. Это касается внутренних дел семьи, и нельзя, чтобы эта информация вышла за ее пределы. В частности, будет лучше, если ваши отец и бабушка тоже не узнают об этом разговоре.
- Но почему? - на этот раз вопрос задала одна Каталина.
- Потому что они считают, что вам лучше пока этого не знать. Я же полагаю, что сейчас самое время. Вы достаточно взрослые, чтобы услышать меня и понять. Не нужно изображать вежливое внимание, лучше скажите сразу, что вы уже знаете о нашем родовом проклятии.
Девочки синхронно округлили глаза и попытались принять вид совершеннейшей невинности. Хватило их менее, чем на три минуты.
- Мы читали летописи, - осторожно начала старшая, - И выяснили, что одного из первых глав рода Каройи, Габора, прокляла его первая жена. Так, чтобы все потомки умирали, не доживая до совершеннолетия. Но потом есть упоминания, что где-то в конце 15 - начале 16 века проклятие удалось снять.
- Ммммм, хорошо. Но не совсем так. Действительно, Габор Каройи был женат на сильной ведьме. Поскольку наследников мужского пола у них не было, он заточил ее монастырь, предварительно запечатав магические способности. Видимо, запечатывал долго, потому что за это время он успел жениться вновь, выдать дочь от первого брака с глаз долой в обедневший род, а также получить-таки то проклятие. Суть его состояла в том, что за несчастную судьбу первой супруги будут дети и внуки соперницы умирать до совершеннолетия, а те, что не умрут, обречены будут ломать судьбы близких людей. Около 1580-го года Матиашу Каройи, казалось бы, удалось снять проклятие. Дети перестали умирать. Но, как обычно, был нюанс, - Златанна сделала паузу, собираясь с мыслью. - Дело в том, девоньки, что, то ли наш предок был бракоделом, то ли та Каройи в 15 веке отличалась завидной гениальностью, но проклятие не было уничтожено. Оно просто перешло в скрытую форму. И вот это уже напрямую касается нас с вами, а также всех прочих женщин рода.
Агнесс не вытерпела напряжения:
- Судя по тому, что ты, тетя, жива-здорова, дело в чем-то другом?
- Да, ты права, - рассеянно кивнула Златанна. - У той ведьмы явно было отличное чувство юмора. В одном источнике излагается версия, что ее преемница до того была ее же лучшей подругой. И когда первая жена слегла в горячке после многочисленных попыток магически повлиять на ситуацию с отсутствующим наследником, подруга ухаживала за ней терпеливо и долго. Попутно, разумеется, влюбившись в Габора. Поэтому скрытое проклятие формулируется практически по-фаустовски. Каждая женщина крови Каройи, рано или поздно, желая блага, совершит выбор, приводящий к великому злу и несчастьям для ее близких, вплоть до смерти. Самим же им суждена долгая жизнь, полная вины и сожалений. И так будет, пока в род не вернется кровь первой жены, - нараспев закончила Златанна.
В комнате воцарилась тишина. Первой ее нарушила Каталина:
- Скажи, тетя… а не сработало ли это проклятие уже на нас с Агнес? Я помню тот случай в детстве, когда мы забрались в комнату бабушки Эржбеты. Как все волновались, дом едва устоял, а потом вы все долго ругались. И потом, безумие мамы…
Тетя пристально посмотрела на племянницу.
- Кажется, ты выросла раньше, чем я была бы к тому готова. Видишь ли, ужас проклятия даже не в самой его сути. А в том, что никто из нас не знает, что было лишь ошибкой выбора, а что - последствием той злой воли. Но, раз уж ты спрашиваешь, отвечу. Безумие вашей матери было вызвано не вашим появлением в комнате бабушки. Вы зашли туда случайно, без твердого намерения, а это прямо противоречит озвученным условиям. Так что, девоньки, как ни горько это говорить, у вас все еще впереди. Я говорю вам это не затем, чтобы напугать, а чтобы показать огромную ценность слов и поступков. Не зря мы все традиционно обучаемся на ветви Иконы. Но, прежде чем у вас будет шанс также воплотить проклятие в жизнь, мы должны снять его. Где-то должны быть потомки крови старшей дочери Габора. И, когда мы их найдем, кому-то вас придется заняться воссоединением семьи.
__________________________
Весна 1986 - весна 1987 года. Дурмстранг.
«Кажется, именно тогда я познакомилась с кузиной Дагмарой Ольшанской. Забавно, в общем-то, оказалось делить комнату со своей бывшей студенткой, ныне - секретарем ректора. Поначалу мы довольно настороженно отнеслись друг ко другу. Дагмара, высокая красивая девушка, была… скажем, странноватой. Когда я впервые услышала, как она напевает ночью песенку с неразборчивыми словами о безумии, вскочила с кровати, одновременно выхватывая палочку и принимая боевую стойку. Любого выпускника Иконы проще всего напугать лишением разума - а я отлично помнила, как жутко выглядела и вела себя ее родственница Доротея, все еще сумасшедшая жена моего брата.
Но все обошлось. Со временем стало понятно, что Дагмара практически утратила способность использовать заклинательные песни - по всей вероятности, после гибели своего брата. Во всяком случае, я никогда не видела, чтобы при пении она плела нити.
Впрочем, это были не все странности кузины. К примеру, она никогда не касалась железных предметов. Когда я спросила, из-за того ли это, о чем я думаю, она довольно охотно рассказала о своей матери. Каким-то чудом старому Ягайло удалось заполучить в жену чистокровную фейри. Что еще более удивительно, ей удалось уйти от него живой и здоровой, через 12 лет после рождения дочери.
О чем Дагмара не любила говорить категорически, так это о своем отце и своем муже. Я не допытывалась. К чему, когда у меня тоже были свои секреты. Я прекрасно знала, что Дагмара слышала, как я иногда в ее отсутствие хожу по комнате и разговариваю - пару раз она даже заставала меня в полном одиночестве. Или не заставала вовсе. Эту тему мы поднимали только раз, и она достойно приняла мой отказ объясняться. В конце концов, разве мы не славная парочка кузин - одна поет о безумии, вторая разговаривает с пустотой. Через некоторое время мы почувствовали себя свободнее друг с другом, много шутили, смеялись и временами самозабвенно сплетничали за бокалом-другим красного. Особенно жаркие споры выходили из-за ее сомнительной связи с Ивором Страда, моим троюродным племянником. Никогда я не понимала, в чем ее привязанность к 18-летнему мальчику. Но, в конце концов, приняв, что все мои аргументы влетают Дагмаре в одно ухо и свободно вылетают в другое, плюнула, и решила не портить дружбу нравоучениями. Мы договорились, что я знать ничего об этом не знаю, и знать не хочу. Не самое лучшее решение, но не использовать же империус на влюбленную полуфейри. Других методов остановить этот бардак я, видит бог, просто не находила.
Так шли дни. Реже всего в наших беседах поднималась тема того, из-за чего мы обе оказались здесь. Того, чем нас обеих просили заняться. Но все изменилось весной 1987 года».