Вклад российских учёных в развитие иранской диалектологии (часть 1; К.Г.Залеманн и В.А.Жуковский)
Доклад дфн профессора Елены Константиновны Молчановой на конференции в Тегеране ок.2004 года.
Доклад был изначально написан на русском, переведён на персидский, русского оригинала под рукой сейчас нет, обратный перевод на русский - мой. Текст вставлен из Word'а, все шрифты вразнобой, буду признателен, если подскажете как унифицировать.
Вклад российских учёных в развитие иранской диалектологии
Российские иранисты осуществили ценный вклад в развитие иранского языкознания, включая историческое языкознание. Данный доклад посвящён данной тематике, а в особенности работе учёных, которые состояли при санкт-петербургском отделении востоковедения и работали в конце 19-го - первой половине 20-го веков. Мы имеем в виду преподавателей и профессоров Санкт-Петербургского университета Карла Залеманна (C.Salemann), Валентина Жуковского и их учеников Владимира Ива́нова и Александра Ромаскевича.
Карл Германович Залеманн (род. 1849, ум. 1916) был членом Российской Академии Наук, в течение 26 лет возглавлял Азиатский Музей, был главным библиотекарем Библиотеки Российской Академии Наук и одним из основателей петербургского востоковедения (?). Основная сфера исследований К.Залеманна была история персидского языка, особенно исследования среднеперсидского языка. В то же время, Карл Залеманн был исследователем, который ввёл в иранское языкознание исторический подход и сравнительно-исторический метод. Эта проблема связана как с западноиранскими, так и восточноиранскими языками и говорами.
Кроме того, Карл Залеманн, на основе манихейских текстов разграничил среднеперсидский и парфянский языки; усилиями Карла Залеманна в первом десятилетии 20-го века были опубликованы парфянские манихейские тексты; в его труде «Manichaeische Studien» содержится краткая грамматическая характеристика манихейских текстов. Это исследование Карла Залеманна позволило в двадцатые годы другому иранисту, П.Тедеско, разделить средневековые западные языки на две группы: юго-западные и северо-западные. Далее, Карл Залеманн выявил непосредственную связь между согдийским и ягнобским языками, а также между ягнобским и осетинским. Исследования Залемана в области так называемых «еврейско-персидских» текстов (то есть текстов на различных персидских диалектах, которые записаны еврейскими буквами и сохранили древние образцы) имеют для истории персидского языка и персидского языкознания особую важность.
Он проанализировал фонетические значки, которые содержатся в «еврейско-персидских» текстах из города Бухары и установил некоторые фонетические особенности таджикского языка, которые отличают его от персидского. К сожалению, только часть из этих исследований Карла Залеманна была опубликована. Карл Залеманн в ходе исследовательской работы с такими языками, как мазандеранский, талышский, кавказский татский, таджикский, курдский и другими, также приступил к письменной фиксации материалов на языках и диалектах и составлению словарей (например, мазандеранский словарь, который был записан на карточках, и затерялся в архивах). Заслуживает внимание и то, что Карл Залеманн делился с другими исследователями собранными и зафискированными им материалами. Кроме того, европейские и русские исследователи извлекли большую пользу из исследований Залеманна (например, в области парфянского языка и манихейских текстов).
Валентин Алексеевич Жуковский, соратник и спутник К.Г. Залеманна, был одним из основателей (?) востоковедного отделения Санкт-Петербурга (?). Однако, в отличие от Залеманна, главной привязанносттью Жуковского было изучение и исследование живого персидского языка и иранских диалектов в различных областях Ирана.
Его конечной целью было освещение и корректировка состояния иранского исторического языкознания.
Другой сферой деятельности Жуковского были полевые исследования в области иранского языкознания. Эту работу за ним продолжили его и Залемана ученики, т.е. Владимир Алексеевич Ива́нов и Александр Александрович Ромаскевич. Как написал известный российский иранист Иосиф Михайлович Оранский, деятельность В.А.Жуковского в области живого персидского языка, персидского фольклора и языкознания Ирана «оказали мощное влияние на развитие этой области знания, как в нашей стране, так и в других странах».
Необходимо ещё раз напомнить, что главным произведением Жуковского в области языкознания были «Материалы для изучения персидских наречий». Эти материалы, касающиеся многочисленных наречий центрального и западного Ирана, собирались им в ходе трёхлетней научной экспедиции. Работа в трёх томах, два из которых были опубликованы после смерти Жуковского. Первый том, или часть, вышла в печати в Санкт-Петербурге в 1888 году. В этой части появились записи, собранные в окрестностях города Кашана, а именно, в Ванешуне, Кохруде, Кеше и Зефре. В их числе: некоторые разговорные выражения, несколько прозаических персидских текстов, переведённых на каждый из четырёх диалектов и несколько отрывков стихов на диалектах этих деревень.
В этой же части есть словарь с титульными персидскими словами. В словаре приведены слова, как использующиеся в текстах, так и отсутствующие в них. Краткий грамматический обзор этой группы иранских говоров, прилагающийся к данной части, по большей части показывает особенности четырёх упомянутых говоров в сравнении с персидским языков.
Вторая и третья части труда Жуковского обе вышли в печати в Санкт-Петербурге (тогда Петрограде) в 1922 году. Вторая часть касается говоров семнанской группы или, по словам самого Жуковского, «говор города Семнана», т.е. наречий деревень Сангсар и Шамерзад; а кроме того, деревень говоров в окрестностях Исфахана (седехи, гази, кафрани); двух наречий деревень в окрестностях Шираза (сивенди и абдуи).
Как было отмечено выше, книга Жуковского состоит из трёх томов, или частей. В первой части есть предисловие, занимающее двадцать страниц. Следует обратить внимание на признание Жуковского. Когда по решению руководства Санкт-Петербургского университета его отправили в Иран, то выразили пожелание, чтобы он, по мере возможности, обратил внимание на различные персидские диалекты. Как пишет Жуковский, «…Я сильно усумнился, чтобы в этой области мои будущие поиски могли увенчаться успехом… Масса трудов по персидской диалектологии, казалось, не оставляла пяди неисследованной земли Ирана и мало сулила новинок новому исследователю…».
Обратите внимание, что Жуковский сказал это в конце девятнадцатого века.
Далее по тексту предисловия Жуковский пишет: «“трехлетнее пребывание …убедило меня, что в диалектическом отношении современная Персия представляет из себя такое золотое дно, которое много лет еще будет давать неистощимый и вечно новый материал исследователям, и что чистый новоперсидский язык, известный большинству населения, далеко не пользуется такой общеупотребительностью и распространенностью в качестве разговорного языка, как мы о том привыкли думать: он - язык государственный, деловой, язык больших городов и привилегированных классов, простой же народ, деревня, в нем не нуждается, говоря на диалектах”
Со времени, когда Жуковский написал эти «Материалы…» прошло более ста лет. Быстрый рост диалектологии в Иране подтвердил правоту Жуковского. Действительно, он поставил перед иранистами следующую задачу. «В. А. Жуковский ставил задачу: “Все усилия должны быть направлены на детальное изучение диалектов отдельных мест, для объединения которых в одну семью, под одним общим наименованием недостаточно одного распространения наречий в близлежащих местностях, нужно брать в расчет суть диалекта - фонетику, морфологию, лексический материал и его общепонятность».
Здесь же, то есть в предисловии, Жуковский отмечает особое применение термина «персидские диалекты».
Кроме того, здесь же Жуковский характеризует своих информантов.
Жуковский также подчёркивает: материалы, которые он собрал, это только первые материалы, и что некоторые из них собраны из среды людей, проживающих в персоязычной среде, тем более, не в месте постоянного распространия диалекта: «“Изучение языков на месте, с людьми, почему-либо мало или совсем не выходившими за пределы их родины, конечно, значительно расширит добытые мною данные”.
Теперь очевидно, что как русские, так и иранские и европейские иранисты последовали этим рекомендациям Жуковского.
В начале второго тома книги Жуковского член Российской Академии Наук Сергей Ольденбург пишет, что «Материалы…» Жуковского «навсегда займут выдающееся место в истории иранистики, поскольку Жуковский был первым исследователем, который приступил к собиранию иранских диалектов в дальних краях. Подробный комментарий в первой части его книги позволил осуществить первые серьёзные попытки классификации персидских (то есть, иранских) говоров. Эту работу завершил в книге «Grundriss der iranischen Philologie» известный иранист Вильгельм Гейгер.
Российский иранист И.М.Оранский в 60-е гг. двадцатого века написал о Жуковском: «Он глубоко постиг, что необходимо материалы по имеющимся говорам связать с древними и современными иранскими языками и, тем самым, расширить перспективы исторической диалектологии в Иране».
Доклад был изначально написан на русском, переведён на персидский, русского оригинала под рукой сейчас нет, обратный перевод на русский - мой. Текст вставлен из Word'а, все шрифты вразнобой, буду признателен, если подскажете как унифицировать.
Вклад российских учёных в развитие иранской диалектологии
Российские иранисты осуществили ценный вклад в развитие иранского языкознания, включая историческое языкознание. Данный доклад посвящён данной тематике, а в особенности работе учёных, которые состояли при санкт-петербургском отделении востоковедения и работали в конце 19-го - первой половине 20-го веков. Мы имеем в виду преподавателей и профессоров Санкт-Петербургского университета Карла Залеманна (C.Salemann), Валентина Жуковского и их учеников Владимира Ива́нова и Александра Ромаскевича.
Карл Германович Залеманн (род. 1849, ум. 1916) был членом Российской Академии Наук, в течение 26 лет возглавлял Азиатский Музей, был главным библиотекарем Библиотеки Российской Академии Наук и одним из основателей петербургского востоковедения (?). Основная сфера исследований К.Залеманна была история персидского языка, особенно исследования среднеперсидского языка. В то же время, Карл Залеманн был исследователем, который ввёл в иранское языкознание исторический подход и сравнительно-исторический метод. Эта проблема связана как с западноиранскими, так и восточноиранскими языками и говорами.
Кроме того, Карл Залеманн, на основе манихейских текстов разграничил среднеперсидский и парфянский языки; усилиями Карла Залеманна в первом десятилетии 20-го века были опубликованы парфянские манихейские тексты; в его труде «Manichaeische Studien» содержится краткая грамматическая характеристика манихейских текстов. Это исследование Карла Залеманна позволило в двадцатые годы другому иранисту, П.Тедеско, разделить средневековые западные языки на две группы: юго-западные и северо-западные. Далее, Карл Залеманн выявил непосредственную связь между согдийским и ягнобским языками, а также между ягнобским и осетинским. Исследования Залемана в области так называемых «еврейско-персидских» текстов (то есть текстов на различных персидских диалектах, которые записаны еврейскими буквами и сохранили древние образцы) имеют для истории персидского языка и персидского языкознания особую важность.
Он проанализировал фонетические значки, которые содержатся в «еврейско-персидских» текстах из города Бухары и установил некоторые фонетические особенности таджикского языка, которые отличают его от персидского. К сожалению, только часть из этих исследований Карла Залеманна была опубликована. Карл Залеманн в ходе исследовательской работы с такими языками, как мазандеранский, талышский, кавказский татский, таджикский, курдский и другими, также приступил к письменной фиксации материалов на языках и диалектах и составлению словарей (например, мазандеранский словарь, который был записан на карточках, и затерялся в архивах). Заслуживает внимание и то, что Карл Залеманн делился с другими исследователями собранными и зафискированными им материалами. Кроме того, европейские и русские исследователи извлекли большую пользу из исследований Залеманна (например, в области парфянского языка и манихейских текстов).
Валентин Алексеевич Жуковский, соратник и спутник К.Г. Залеманна, был одним из основателей (?) востоковедного отделения Санкт-Петербурга (?). Однако, в отличие от Залеманна, главной привязанносттью Жуковского было изучение и исследование живого персидского языка и иранских диалектов в различных областях Ирана.
Его конечной целью было освещение и корректировка состояния иранского исторического языкознания.
Другой сферой деятельности Жуковского были полевые исследования в области иранского языкознания. Эту работу за ним продолжили его и Залемана ученики, т.е. Владимир Алексеевич Ива́нов и Александр Александрович Ромаскевич. Как написал известный российский иранист Иосиф Михайлович Оранский, деятельность В.А.Жуковского в области живого персидского языка, персидского фольклора и языкознания Ирана «оказали мощное влияние на развитие этой области знания, как в нашей стране, так и в других странах».
Необходимо ещё раз напомнить, что главным произведением Жуковского в области языкознания были «Материалы для изучения персидских наречий». Эти материалы, касающиеся многочисленных наречий центрального и западного Ирана, собирались им в ходе трёхлетней научной экспедиции. Работа в трёх томах, два из которых были опубликованы после смерти Жуковского. Первый том, или часть, вышла в печати в Санкт-Петербурге в 1888 году. В этой части появились записи, собранные в окрестностях города Кашана, а именно, в Ванешуне, Кохруде, Кеше и Зефре. В их числе: некоторые разговорные выражения, несколько прозаических персидских текстов, переведённых на каждый из четырёх диалектов и несколько отрывков стихов на диалектах этих деревень.
В этой же части есть словарь с титульными персидскими словами. В словаре приведены слова, как использующиеся в текстах, так и отсутствующие в них. Краткий грамматический обзор этой группы иранских говоров, прилагающийся к данной части, по большей части показывает особенности четырёх упомянутых говоров в сравнении с персидским языков.
Вторая и третья части труда Жуковского обе вышли в печати в Санкт-Петербурге (тогда Петрограде) в 1922 году. Вторая часть касается говоров семнанской группы или, по словам самого Жуковского, «говор города Семнана», т.е. наречий деревень Сангсар и Шамерзад; а кроме того, деревень говоров в окрестностях Исфахана (седехи, гази, кафрани); двух наречий деревень в окрестностях Шираза (сивенди и абдуи).
Как было отмечено выше, книга Жуковского состоит из трёх томов, или частей. В первой части есть предисловие, занимающее двадцать страниц. Следует обратить внимание на признание Жуковского. Когда по решению руководства Санкт-Петербургского университета его отправили в Иран, то выразили пожелание, чтобы он, по мере возможности, обратил внимание на различные персидские диалекты. Как пишет Жуковский, «…Я сильно усумнился, чтобы в этой области мои будущие поиски могли увенчаться успехом… Масса трудов по персидской диалектологии, казалось, не оставляла пяди неисследованной земли Ирана и мало сулила новинок новому исследователю…».
Обратите внимание, что Жуковский сказал это в конце девятнадцатого века.
Далее по тексту предисловия Жуковский пишет: «“трехлетнее пребывание …убедило меня, что в диалектическом отношении современная Персия представляет из себя такое золотое дно, которое много лет еще будет давать неистощимый и вечно новый материал исследователям, и что чистый новоперсидский язык, известный большинству населения, далеко не пользуется такой общеупотребительностью и распространенностью в качестве разговорного языка, как мы о том привыкли думать: он - язык государственный, деловой, язык больших городов и привилегированных классов, простой же народ, деревня, в нем не нуждается, говоря на диалектах”
Со времени, когда Жуковский написал эти «Материалы…» прошло более ста лет. Быстрый рост диалектологии в Иране подтвердил правоту Жуковского. Действительно, он поставил перед иранистами следующую задачу. «В. А. Жуковский ставил задачу: “Все усилия должны быть направлены на детальное изучение диалектов отдельных мест, для объединения которых в одну семью, под одним общим наименованием недостаточно одного распространения наречий в близлежащих местностях, нужно брать в расчет суть диалекта - фонетику, морфологию, лексический материал и его общепонятность».
Здесь же, то есть в предисловии, Жуковский отмечает особое применение термина «персидские диалекты».
Кроме того, здесь же Жуковский характеризует своих информантов.
Жуковский также подчёркивает: материалы, которые он собрал, это только первые материалы, и что некоторые из них собраны из среды людей, проживающих в персоязычной среде, тем более, не в месте постоянного распространия диалекта: «“Изучение языков на месте, с людьми, почему-либо мало или совсем не выходившими за пределы их родины, конечно, значительно расширит добытые мною данные”.
Теперь очевидно, что как русские, так и иранские и европейские иранисты последовали этим рекомендациям Жуковского.
В начале второго тома книги Жуковского член Российской Академии Наук Сергей Ольденбург пишет, что «Материалы…» Жуковского «навсегда займут выдающееся место в истории иранистики, поскольку Жуковский был первым исследователем, который приступил к собиранию иранских диалектов в дальних краях. Подробный комментарий в первой части его книги позволил осуществить первые серьёзные попытки классификации персидских (то есть, иранских) говоров. Эту работу завершил в книге «Grundriss der iranischen Philologie» известный иранист Вильгельм Гейгер.
Российский иранист И.М.Оранский в 60-е гг. двадцатого века написал о Жуковском: «Он глубоко постиг, что необходимо материалы по имеющимся говорам связать с древними и современными иранскими языками и, тем самым, расширить перспективы исторической диалектологии в Иране».