Эмоции.
«Идея, с которой началась дианетика, была идея эволюции. Клетка - это «единица жизни», которая стремится выжить и только выжить. Человек - это структура из клеток. Оптимальная модель поведения для выживания была сформулирована и исследована на предмет исключений, но исключений не оказалось. Насмешки над человеческой натурой, которые часто приходится слышать, порождены тем, что люди не в состоянии отличить нерациональное поведение, вызванное некачественной информацией от нерационального поведения, имеющего другие, гораздо более серьёзные истоки... Реактивным умом наделён каждый. Этот ум выключает звуковой рикол. Он устанавливает в уме звуковые контакты. Он делает людей глухими к звуковым тональностям. Он заставляет людей заикаться. Он вызывает то, что можно обнаружить в любом списке психических заболеваний. Может наделить человека артритом, бурситом, астмой, аллергией, гайморитом, сосудистыми заболеваниями, повышенным давлением и так далее по списку психосоматических заболеваний, с добавлением тех, которые находятся за пределами этого списка, как, например, обычная простуда».
Получается, что реактивный ум - настоящий творец! Правда, он творит некие горести: «сделать хотел грозу, а получил козу»... И лишай впридачу.
Само сознание существует, как поверхность на бессознательном, что-то вроде кожи организма, а эмоции, видимо, как клетки для сознательного и бессознательного. Они могут формировать инграммы и участвовать в работе сознания. Эмоции, достигшие сознания, и бессознательные эмоции - такое распределение представляется вполне правомерным. Бессознательные эмоции интересны тем, что выступают в роли творца. Пусть это - лишаи, шизофрения и параноя, но невыраженные, бессознательные эмоции возведены в степень, в которой творят.
Известно, что эмоции полярны. Классический пример: - слёзы радости. Смех сквозь слёзы, в принципе, то же самое. Так засмеялась Кабирия, когда всё-таки попала на свадьбу. Её эмоции, как маятник, совершили колебание от одного полюса к другому. Возможно, доверием к своей свадьбе Кабирия сотворила свадьбу вокруг себя. Свадьба - это плод её желания,вокруг неё - суперпозиция её свадьбы. Мир откликнулся на полное колебание эмоций, так растворяется граница между объективным и субъективным, благодаря силе желания и веры. (Ф.Феллини «Ночи Кабирии»).
Можно указать множество тождеств и в поведении детей. Общеизвестно, что они всё тащат в рот. В начале жизни ребёнок имеет дело с едой: всё и есть еда. Малыш сидит у отца на руках: «Это - яблоко!», - говорит отец. Новое для себя слово малыш повторяет так: «Это - тыблако!». Когда ты говоришь «я», значит это - ты. Анализ основан на тождестве: узнавании части слова и знакомом преобразовании. Маленькая девочка движется в сторону мамы и папы, хнычет и хочет на ручки. Она закована в комбинезон. Родители учат её передвигаться самостоятельно и на ручки не берут. Я прохожу мимо. Девочка смотрит на меня мокрыми глазами: «Может, я возьму?». Нет разницы между папой и дядей. Всё, что умеют дети, это проявлять эмоции, но тождество - единственная доступная детям определённость. Научиться вовремя останавливаться в отождествлении - их первая задача.
Дети плачут и успокаиваются легко. Детские эмоции - самое честное, потому что их сознание сначала ничем кроме эмоций не является. Позже - тоже. Но как только дети научились говорить, с честностью происходит метаморфоза... Маленькая девочка идёт из детского сада вместе с негодующе молчащей бабушкой. В каждом слове девочки новая интонация: «Я знаю. Мне нельзя есть снег!». Тождества младенца ещё манят её, но девочка чего-то опасается...
Как только смысл выражен словами, он стал обусловленным и немедленно превратился в ложь. Безусловный смысл из своего инобытия выражает себя именно так, как ложь. Ложь - сама условность. Интонация непосредственно выражает смысл, в то же время является индикатором лжи. В серьёзных случаях интонация может стать низкой и хриплой... Как правило, мы говорим в этот момент что-то, обычно не выражаемое в словах.
Дети следят за кукольным представлением и тоже прикованы к интонации, пустота разыгрываемых сцен ускользает от них, она не имеет никакого значения. Дети в этот момент учатся выражать смысл... и лгать. Так что детские эмоции - самое честное, пока дети совсем маленькие и ещё не умеют говорить.
Это что-то объективное, если невинные дети лгут, как только научились говорить. При чём если они лгут сознательно: совесть им мешает. Впрочем, и взрослые редко хорошо лгут - опять же совесть! Но девочка, говорившая бабушке: «Я знаю. Мне нельзя есть снег», - лгала хорошо. Совесть ей позволяла. Сознание работает в каких-то двух режимах, по крайней мере, когда лжётся плохо и когда лжётся хорошо. Я хорошо лгал матери, когда «раскаялся», отцу хорошо лгал, и дяде Толе. Моя совесть, которая всегда со мной, при этом была парализована. Они, даже если и заподозрили что-то, не ловили меня зна слове. Это совершенно законный режим поведения для всех, в том числе и для девочки, знающей, что нельзя есть снег. Выраженный смысл (ложь) и совесть взаимодействуют между собой по какому-то правилу.
Когда мне было шестнадцать лет, я воспринимал условные события в фильме «Иван Васильевич меняет профессию», как возможные. Этот фильм меня тоже чему-то учил, тренировал фантазию, вызывал доверие. Я бы не смог поверить в кукольное представление, но иногда совесть воспринимает вполне прозрачную ложь, почему-то, как правду. Это противоречие выглядит неразрешимым только на уровне взаимодействия совести и лжи. Условности фильма оставались для меня незаметными, в то же время разницы между детским и взрослым «представлением», в принципе, нет. Совесть, почему-то, побуждает доверять внешней лжи, не отождествляет её с собственной ложью, какой-то режим лжи совершенно законен для совести.
Это может быть следующий этап развития сознания - как можно лучше различать ложь.
Воспитание детей начинается с требования вести себя смирно. Они не должны проявлять эмоций. Такая последовательная стратегия даёт свои результаты. Дети накапливают изменения в поведении, становятся подростками. Между собой подростки по-прежнему свободно проявляют эмоции и их природную полярность. Но совсем другая игра между мальчиками и девочками, и третья с взрослыми. В поведении накапливаются различия. Эмоциональное тождество себе самому покидает человека. Личность покрывается масками. Мимика лица складывается рано. Мы умываемся, завтракаем или идём по улице, в это время наша нижняя губа рефлекторно поджата. Впечатления нашей жизни пришли к общему знаменателю.
Мама с маленьким сыном стоит в очереди к кассе. Малыш с размаху бьёт по длинным палкам смешариков. Они громко шуршат. Мама говорит: «Не трогай! Я тебе уже купила». Ребёнок, кажется, понимает слова, он тихо постоял, потом снова бьёт. Мама повторяет: «Нельзя!». Он постоял и всё-таки бьёт в третий раз! Я наклоняюсь к нему дружелюбно, делать в очереди всё равно нечего. На меня смотрят внимательные детские глаза. Под ними проглоченная нижняя губа... Через некоторое время ребёнок трогает ладошкой мою бороду. С высоты на нас хихикнула мама. Ни бороду потрогать, ни по игрушкам ударить, чтобы чего-нибудь не услышать. Нужно проглоить нижнюю губу, чтобы что-нибудь сделать... Мир противоречит нам.
Я сознательно столкнулся с противоречием, когда читал роман «Мастер и Маргарита», - до этого оно жило во мне не осознанно. Берлиоз обрушился за спину иностранца, жестикулируя: «Не противоречь! Не противоречь!» - Эти слова и привели меня к дзенн-буддистскому просветлению. Я понял, осознал противоречие, как постоянное условие своей жизни. Мне самому не удавалось говорить ни с кем, чтобы не противоречить, и я не слышал других разговоров, обращенных к себе. Понимание этого позволило измениться, но окружающий мир остался прежним.
Какие-то опасения регулярно доводят нас до ощущения лёгкой тошноты из-за противоречия, как условия жизни. Антуан Рокантен не смог наклониться на улице и поднять из грязи тетрадный листок. Он хотел рассмотреть его, помять в руках, отрывая кусочки, послушать, как они трещат. Он испугался, что может показаться странным. Антуан Рокантен у Сартра постепенно выташнивает из себя раба, которого Чехов выжимал из себя по капле, а Галич требовал подставить себе корыто или ведро. Они - выдающиеся люди. Мы, надев маску, принимаем её за лицо.
По врождённой эмоциональной привычке мы отождествляемся с маской. Это приносит зло. «Зла вообще нет, - гласит еврейская кабалистика. - Зло есть не востребованное добро». Это можно понять следующим образом. Структура смысла совпадает со структурой эмоций. После того как эмоции оказались выражеными, остаётся их невыраженная половинка, и невыраженный смысл позже проявит себя, как объективная реальность. Не востребованное добро -второй полюс смысла.
Какое-то время наша мысль объединяет полюса, потом она останавливается. Для здравого смысла достаточно. Оставшийся невыраженным смысл, не учтённый в здравом смысле, наносит нам свой удар из инобытия, приводит положение дел в соответствие с собой, причиняя нам зло. Потому что только выраженный смысл есть объективная ложь, это всегда лишь половина смысла, который приходит первым.
Интересно, что смысловые соотношения в языке воспроизводятся буквально. «Обусловленное» - смысл, выраженный в словах. Такое буквальное указание можно усмотреть и на тождество эмоций с единым Голосом Бытия. Темп - характеристика музыкальная, то есть звуковая, а темперамент определяет продолжительность и силу эмоций.
Кажется, что кто-то топал впереди и давал всему имена. Делёз его заметил и назвал «тёмным предшественником». Много информации предлагает на эту тему Вашкевич. Один и тот же смысл символически рассыпается у него на осколки в истории, биологии, географии, медицине... Его «билингвический подход» имеет дело со смыслом, который идёт в обе стороны: «коран» - «нарок».
Получается, что реактивный ум - настоящий творец! Правда, он творит некие горести: «сделать хотел грозу, а получил козу»... И лишай впридачу.
Само сознание существует, как поверхность на бессознательном, что-то вроде кожи организма, а эмоции, видимо, как клетки для сознательного и бессознательного. Они могут формировать инграммы и участвовать в работе сознания. Эмоции, достигшие сознания, и бессознательные эмоции - такое распределение представляется вполне правомерным. Бессознательные эмоции интересны тем, что выступают в роли творца. Пусть это - лишаи, шизофрения и параноя, но невыраженные, бессознательные эмоции возведены в степень, в которой творят.
Известно, что эмоции полярны. Классический пример: - слёзы радости. Смех сквозь слёзы, в принципе, то же самое. Так засмеялась Кабирия, когда всё-таки попала на свадьбу. Её эмоции, как маятник, совершили колебание от одного полюса к другому. Возможно, доверием к своей свадьбе Кабирия сотворила свадьбу вокруг себя. Свадьба - это плод её желания,вокруг неё - суперпозиция её свадьбы. Мир откликнулся на полное колебание эмоций, так растворяется граница между объективным и субъективным, благодаря силе желания и веры. (Ф.Феллини «Ночи Кабирии»).
Можно указать множество тождеств и в поведении детей. Общеизвестно, что они всё тащат в рот. В начале жизни ребёнок имеет дело с едой: всё и есть еда. Малыш сидит у отца на руках: «Это - яблоко!», - говорит отец. Новое для себя слово малыш повторяет так: «Это - тыблако!». Когда ты говоришь «я», значит это - ты. Анализ основан на тождестве: узнавании части слова и знакомом преобразовании. Маленькая девочка движется в сторону мамы и папы, хнычет и хочет на ручки. Она закована в комбинезон. Родители учат её передвигаться самостоятельно и на ручки не берут. Я прохожу мимо. Девочка смотрит на меня мокрыми глазами: «Может, я возьму?». Нет разницы между папой и дядей. Всё, что умеют дети, это проявлять эмоции, но тождество - единственная доступная детям определённость. Научиться вовремя останавливаться в отождествлении - их первая задача.
Дети плачут и успокаиваются легко. Детские эмоции - самое честное, потому что их сознание сначала ничем кроме эмоций не является. Позже - тоже. Но как только дети научились говорить, с честностью происходит метаморфоза... Маленькая девочка идёт из детского сада вместе с негодующе молчащей бабушкой. В каждом слове девочки новая интонация: «Я знаю. Мне нельзя есть снег!». Тождества младенца ещё манят её, но девочка чего-то опасается...
Как только смысл выражен словами, он стал обусловленным и немедленно превратился в ложь. Безусловный смысл из своего инобытия выражает себя именно так, как ложь. Ложь - сама условность. Интонация непосредственно выражает смысл, в то же время является индикатором лжи. В серьёзных случаях интонация может стать низкой и хриплой... Как правило, мы говорим в этот момент что-то, обычно не выражаемое в словах.
Дети следят за кукольным представлением и тоже прикованы к интонации, пустота разыгрываемых сцен ускользает от них, она не имеет никакого значения. Дети в этот момент учатся выражать смысл... и лгать. Так что детские эмоции - самое честное, пока дети совсем маленькие и ещё не умеют говорить.
Это что-то объективное, если невинные дети лгут, как только научились говорить. При чём если они лгут сознательно: совесть им мешает. Впрочем, и взрослые редко хорошо лгут - опять же совесть! Но девочка, говорившая бабушке: «Я знаю. Мне нельзя есть снег», - лгала хорошо. Совесть ей позволяла. Сознание работает в каких-то двух режимах, по крайней мере, когда лжётся плохо и когда лжётся хорошо. Я хорошо лгал матери, когда «раскаялся», отцу хорошо лгал, и дяде Толе. Моя совесть, которая всегда со мной, при этом была парализована. Они, даже если и заподозрили что-то, не ловили меня зна слове. Это совершенно законный режим поведения для всех, в том числе и для девочки, знающей, что нельзя есть снег. Выраженный смысл (ложь) и совесть взаимодействуют между собой по какому-то правилу.
Когда мне было шестнадцать лет, я воспринимал условные события в фильме «Иван Васильевич меняет профессию», как возможные. Этот фильм меня тоже чему-то учил, тренировал фантазию, вызывал доверие. Я бы не смог поверить в кукольное представление, но иногда совесть воспринимает вполне прозрачную ложь, почему-то, как правду. Это противоречие выглядит неразрешимым только на уровне взаимодействия совести и лжи. Условности фильма оставались для меня незаметными, в то же время разницы между детским и взрослым «представлением», в принципе, нет. Совесть, почему-то, побуждает доверять внешней лжи, не отождествляет её с собственной ложью, какой-то режим лжи совершенно законен для совести.
Это может быть следующий этап развития сознания - как можно лучше различать ложь.
Воспитание детей начинается с требования вести себя смирно. Они не должны проявлять эмоций. Такая последовательная стратегия даёт свои результаты. Дети накапливают изменения в поведении, становятся подростками. Между собой подростки по-прежнему свободно проявляют эмоции и их природную полярность. Но совсем другая игра между мальчиками и девочками, и третья с взрослыми. В поведении накапливаются различия. Эмоциональное тождество себе самому покидает человека. Личность покрывается масками. Мимика лица складывается рано. Мы умываемся, завтракаем или идём по улице, в это время наша нижняя губа рефлекторно поджата. Впечатления нашей жизни пришли к общему знаменателю.
Мама с маленьким сыном стоит в очереди к кассе. Малыш с размаху бьёт по длинным палкам смешариков. Они громко шуршат. Мама говорит: «Не трогай! Я тебе уже купила». Ребёнок, кажется, понимает слова, он тихо постоял, потом снова бьёт. Мама повторяет: «Нельзя!». Он постоял и всё-таки бьёт в третий раз! Я наклоняюсь к нему дружелюбно, делать в очереди всё равно нечего. На меня смотрят внимательные детские глаза. Под ними проглоченная нижняя губа... Через некоторое время ребёнок трогает ладошкой мою бороду. С высоты на нас хихикнула мама. Ни бороду потрогать, ни по игрушкам ударить, чтобы чего-нибудь не услышать. Нужно проглоить нижнюю губу, чтобы что-нибудь сделать... Мир противоречит нам.
Я сознательно столкнулся с противоречием, когда читал роман «Мастер и Маргарита», - до этого оно жило во мне не осознанно. Берлиоз обрушился за спину иностранца, жестикулируя: «Не противоречь! Не противоречь!» - Эти слова и привели меня к дзенн-буддистскому просветлению. Я понял, осознал противоречие, как постоянное условие своей жизни. Мне самому не удавалось говорить ни с кем, чтобы не противоречить, и я не слышал других разговоров, обращенных к себе. Понимание этого позволило измениться, но окружающий мир остался прежним.
Какие-то опасения регулярно доводят нас до ощущения лёгкой тошноты из-за противоречия, как условия жизни. Антуан Рокантен не смог наклониться на улице и поднять из грязи тетрадный листок. Он хотел рассмотреть его, помять в руках, отрывая кусочки, послушать, как они трещат. Он испугался, что может показаться странным. Антуан Рокантен у Сартра постепенно выташнивает из себя раба, которого Чехов выжимал из себя по капле, а Галич требовал подставить себе корыто или ведро. Они - выдающиеся люди. Мы, надев маску, принимаем её за лицо.
По врождённой эмоциональной привычке мы отождествляемся с маской. Это приносит зло. «Зла вообще нет, - гласит еврейская кабалистика. - Зло есть не востребованное добро». Это можно понять следующим образом. Структура смысла совпадает со структурой эмоций. После того как эмоции оказались выражеными, остаётся их невыраженная половинка, и невыраженный смысл позже проявит себя, как объективная реальность. Не востребованное добро -второй полюс смысла.
Какое-то время наша мысль объединяет полюса, потом она останавливается. Для здравого смысла достаточно. Оставшийся невыраженным смысл, не учтённый в здравом смысле, наносит нам свой удар из инобытия, приводит положение дел в соответствие с собой, причиняя нам зло. Потому что только выраженный смысл есть объективная ложь, это всегда лишь половина смысла, который приходит первым.
Интересно, что смысловые соотношения в языке воспроизводятся буквально. «Обусловленное» - смысл, выраженный в словах. Такое буквальное указание можно усмотреть и на тождество эмоций с единым Голосом Бытия. Темп - характеристика музыкальная, то есть звуковая, а темперамент определяет продолжительность и силу эмоций.
Кажется, что кто-то топал впереди и давал всему имена. Делёз его заметил и назвал «тёмным предшественником». Много информации предлагает на эту тему Вашкевич. Один и тот же смысл символически рассыпается у него на осколки в истории, биологии, географии, медицине... Его «билингвический подход» имеет дело со смыслом, который идёт в обе стороны: «коран» - «нарок».