СВИСТНУТЫЕ НАВЕРХ...
- Я должен предъявить жене новое тело! - орал Полтинник, бегая по палубе и отшибая пальцы обо всё, что там было.
Неожиданно он остановился и, глядя на ободранные ноги, сказал о другом:
- Я считаю, что прежде чем отправлять человека на лодку, ему надо в Шао-Лине десять лет пинать камни, чтоб к этому вашему яхтингу привыкнуть, а то невозможно...
- Разумно, - согласились мы, разливая из бутылки с надписью Zlatna Dunja, что означало айвовку. - Яхтинг - дело чисто шао-линьское. А зачем твоей жене новое тело надо? Или ты так хитро любовников блокируешь?
- Вот это вот что это?!!! - начал было Полтинник, двумя руками тыкая в себя.
И, опять забывшись, вписался ногой в бегунок стаксель-шкота. Пока он корчился, Лёха строго сказал:
- Вставь на место. Только там болт не до конца доходит, имей в виду. Хватит хорошую лодку ломать. У меня и так передний ход через три раза на четвёртый включается. Лучше по редуктору бей, если так надо.
- Может мне Porto принести? - деловито спросил Колян, опрокидывая стопку.
- Неси! - завыл Полтинник, зацепив другой ногой крепление бимини-топа. - Хуже уже не будет!
- Ещё как будет! - обнадёжил я Полтинника, а Коляну сказал: - Погоди, у нас пока «дуни» хватает. Давай про новое тело послушаем.
- А откуда у тебя опять Porto? - заинтересовался Лёха. - Ты его что, целую лодку из Португалии притаранил?
- Последняя бутылка осталась, - скромно ответил Колян.
- Ты еще в мае говорил - последняя. А потом в июне вы с Филом за час сразу две выпили. Те тоже последние были?
- Те - не, а эта последняя, - ушел переворотом Колян. - Так что там про новое тело? Лёха, не мешай человеку говорить.
Полтинник внимательно осмотрелся, потрогал ногами палубу, как трогают воду перед тем как нырнуть, поприцеливался, выбирая разные траектории, и, наконец, спрыгнул в кокпит, где, разумеется, сразу же стукнулся коленкой об рундук.
- Кто так строит?!!! - зашипел он.
- Bavaria, - ответил Лёха. - Не нравится - иди к Потёмкину по Beneteau попрыгай. Лучше не будет.
- Я хотел... - начал Полтинник, подняв последний целый палец, - ...я хотел... Нет! Я хочу... Вот именно так! - (он потряс пальцем) - я хочу привезти жене новое тело. И всё. Что непонятного?
- А где ты его возьмёшь? - спросил Колян.
- Как где? - возмутился Полтинник. - Жрать не буду и всё.
- Десять дней? - изумились все.
- Это он может, - подтвердил я. - Десять - фигня. Он вообще по сорок дней может не жрать. Если на него, допустим, положить мешок с пряностями или тюки с дорогими коврами, то неспешно вышагивая и гордо плюясь, он способен не жрамши дойти от Самарканда до Душанбе.
...Святая правда. Полтинник однажды решил вернуться в то состояние, в котором никто его не видел даже на фотографиях. Сам он это называет «когда я был двухметровый стройный голубоглазый блондин со знанием языков».
Потом жизнь его довела до того, что сейчас у него рост - метр семьдесят два. Цвет глаз тоже какой-то другой. Про блондина вообще ничего не скажу (при мне Полтинник всё время лысый), а из языков он выучился только произносить на русском цветистые и бессмысленные грузинские тосты. У родственников жены в Грузии научился. Им там делать не хрен, они этим с утра до ночи занимаются.
Тосты Полтинника - это полная беда. Он и на яхте попробовал затянуть это своё «за ваш солнечный таможенный причал, за эти крепкие как мужская дружба провода берегового питания, что так и искрятся в обоих розетках, за ваши стройные как девушки отпорные крюки...» и другую горную галиматью, но тут пришлось его обломать: моряк пьёт быстро и сосредоточенно.
Но вот не жрать по сорок дней он действительно умеет. Каждый раз, когда я спрашиваю, сколько килограммов он хочет скинуть, Полтинник говорит - сто. Но больше пятнадцати, по моим наблюдениям, пока не получалось.
Сорок дней без манны небесной - не фунт изюму! И когда в самый первый раз этот хренов Моисей не жрал, то, оказывается, он даже понятия не имел, как правильно выходить из голодания. Поэтому, на сорок первый день урча кинул на сковородку четыре цыплёнка, сверху заложил их сосисками, залил для верности яйцами и смолотив это всё в три минуты с кетчупом, горчицей и майонезом, почувствовал себя самым счастливым человеком.
И даже не сдох, главное.
- Не будет тебе никакого нового тела, - сказала Ленка. - Зачем ты мои спагетти съел?
- Да не пропадать же им! - возмутился Полтинник.
- И мои пельмени тоже съел, - напомнил я.
- А что, выкидывать надо было?
- И килограмм свинского врата на лодку приволок, - добавил Лёха.
- А чем бы вы дуню сейчас закусывали? - огрызнулся Полтинник. - Вон она кончается уже, иди, Колян, за своим портвейном.
Колька было приподнялся, но на трапе показался Олег в белой кепке:
- У кого тут дуня заканчивается? Наливайте давайте, пока не кончилась!
- Садись, Олег Викторыч! - пригласил Лёха. - Полтинник, чёрт с ним, с новым телом, неси закусь.
Полтинник мурча и шипя кинулся к холодильнику. Олег сел на рундук, снял кепку и повесил её на левый компас. Кепка села как влитая. Олег подёргал ее за козырек, но кепка не слезала.
- Надо же! - удивился он. - А я и не знал, что у меня голова - с Лёхин компас!
- В твоей голове, Викторыч, и жидкость та же, что и в компасе, - заметил я, протягивая ему стакан, - так что, восстанови уровень.
Мимо, по причалу, прошлёпал Потёмкин с банкой маминых огурцов:
- Ну шо, москалики, - спросил он, - ватой не богаты?
- Иди, иди! - грубо сказал ему Лёха. - Крымнаш, негодяй ты такой!
Полтинник выполз в кокпит с помидорами, моцареллой и свинским вратом. Свинский врат он умело замаскировал виноградом и инжиром.
- Доставай тогда и камбалу, - сказал я, - надо ж и Лёхе чем-то Nikšičko закусывать.
- О! - заорал Колян. - Как же я забыл! - у меня ж еще бутылка Porto осталась! Последняя! Щас принесу.
- Сиди, сиди, - сказал Полтинник. - Ты забыл, мы не забыли. На фиг нам портвейн под камбалу?
По причалу прошел Потёмкин с банкой маминых помидоров.
- Шо, голытьба? - спросил он. - Такой Путин молодец, шо уже мёртвую рыбу жрёте?
Лёха кинул в него рыбьим хвостом.
- Так! - сказал Олег, шлёпая себя по коленям. - Сколько с вами не сиди, а трезвей не станешь. Пойду экзамены принимать.
Он попытался снять кепку с компаса, но кепка не поддалась. Олег махнул рукой и через какое-то время с дальнего конца причала раздался его голос:
- Куда его несёт?! Он что, не знает, что если имеются сомнения в отношении наличия опасности столкновения, то следует считать, что она существует. Во идиот!
Лёха, слушая Олега, сгрыз полкамбалы, а остаток сунул в рундук. Полтинник под шумок попытался положить себе в пасть кусок свинского врата.
- А новое тело? - спросили мы.
Полтинник засопел и отвернулся.
- Хочешь, можешь жене моё тело показать, - предложил Лёха. - Я тебя на центнер больше вешу. Скажешь, что могло бы быть и такое, так что пускай она радуется тому, которое есть.
- Или подождём, когда Настя приедет, - сказал я. - У неё тело по-любому лучше, чем у Полтинника.
- Да и новее, - поддакнул Колян.
Полтинник обиженно сопел, тайно суя в рот еду. На трапе показался Олег в другой белой кепке.
- Ни черта они МППСС не знают, - сообщил он, натягивая кепку на правый компас. - Наливай, Колян.
- А я шо-то не пойму, - раздался голос с причала. - Хто это у вас в двух одинаковых кепках у штурвалов присел?
На причале стоял Потёмкин с банкой маминого сала.
- Андрюх, - ласково сказал Лёха, - дай сала... А мы тебе камбалы дадим...
- Да жрите вы ее сами! - сказал Потёмкин.
- Это мои кепки, - сказал Олег. - Только они с компасов не снимаются.
- Так дашь сала? - повторил Лёха.
- А Крым чей? - спросил Потёмкин.
- Какая тебе разница! - уклончиво сказал я. - Считай - Таврический.
- Не, - ну дам немного, - вздохнул Потёмкин, вступая на трап. - А за что выпьем?
Надо было найти какой-то менее межгосударственный повод для выпить, чем Крым.
- У Макса Светличного сын родился, - вспомнил Колян. - Васей назвали.
- Так это давно было, три года назад, - сказал я.
- Не! - объяснил Олег. - То старый. А тут ему Ксюха нового родила.
- И чё?! - тоже Вася? - удивился я. - У него ж первого так зовут.
- А шо такого? - спросил Потёмкин. - Вася - хорошее имя. Я Светличного сейчас видел, он сказал, скоро подойдёт, сам и спросишь.
- А на хрена Максу сразу два Васи-то? - не понял я. - Полтинник, хватит жрать втихаря! Так зачем Светличному два Васи?
- Может, я за портвейном схожу? - предложил Колян.
- Сиди! - сказал я. - Подождем Светличного, потом сходишь. Надо ж про этих двух Вась понять...
Небо над мариной неожиданно потемнело, над горами нависли облака.
- Бора идёт, - сказал Олег.
Лодки стало швырять друг о друга, с «Дона» упал в воду трап. Резко похолодало.
- Ну вот, - повеселел Олег, - теперь уже не просто пьём, а по погоде. Одновременно будем вести надлежащее визуальное и слуховое наблюдение с тем, чтобы полностью оценить ситуацию.
- А где камбала? - неожиданно спросил Полтинник, ведя надлежащее визуальное наблюдение у открытого рундука.
- А чёрт её знает, - ответил Лёха, - я ж её при всех туда клал.
- Дак нету, - сказал Полтинник.
- Сам вижу, что нету, а запах только сильней стал, - согласился Лёха.
В поисках пропавшей камбалы Полтинник повернулся и чуть не вышиб стакан у Олега.
- Судно, занятое ловом рыбы, - недовольно заметил Олег, - не должно затруднять движение любого другого судна, следующего в пределах узкого прохода. А у нас тут все проходы узкие.
- Ну я пойду, - сообщил Потёмкин, забирая банку с салом, - а то шо-то правда сильно камбалой тянет. Тем более, вон уже Светличный пришёл.
Макс, который и без нас уже где-то принял, взял стопку в руку и уселся рядом с Олегом.
- А что у вас за вонь тут такая? - спросил он.
- Камбала, не обращай внимания, - объяснил Лёха.
- Так выкиньте её на хрен.
- Здрасьте вам! - сказал Лёха. - Мы её еще есть будем. Если найдём.
Все по кругу выпили.
- Макс! - сказал я. - Люди говорят, Ксюха тебе второго сына родила. Как назвали-то?
- Вася, - расплылся Светличный. - Хорошее русское имя.
- И украинское тоже! - крикнул со своей лодки Потёмкин.
- Не лезь! - в ответ крикнул Лёха. - Васянаш!
- Давайте без политики, - сказал про Васю Колян.
- Макс! - возмутился я. - А ты уверен, что именно Вася?
- А как еще? - напрягся Макс.
По его лицу было видно, что он пытается собрать воспоминания в кучку, но что они от него разбегаются.
- Не, ну как так-то! Два сына и оба Васи?!
- И чё? - аккуратно спросил Светличный, лихорадочно вычисляя, в чём тут подвох.
- Тю! - сказал я. - Может, Ксюхе позвоним, узнаем?
- Она занята.
- Чем?
- Этими... Васями...
- Час от часу не легче! - заметил Колян. - Может, выпьем?
Но выпить сразу не получилось. На борт вбежала Дашка и тут же напала на Лёху:
- Выучил?
Лёха засуетился и потащил было из штанов какие-то смятые бумажки.
- Не пойдёт, - заявила Дашка, - давай по памяти.
Лёха посмотрел на гик. Где-то там, на ноке гика, у Лёхи находится точка «ци». Не сводя глаз с нока, Лёха затараторил:
- Yo, Tù, Él, Ella, Usted... правильно?... Nosotros, Vosotros...
- Чё это с ним? - спросил Колян. - С камбалы несвежей?
- Quiero, Quierеs, Quiere... - продолжал заливаться Лёха.
- Это правило номер тридцать шесть, - с одобрением заметил Олег, разливая дуню. - Любой может при необходимости привлекать внимание, подавая звуковые сигналы...
- А всё-таки, - выпив, продолжал мучаться Макс, - как же мы его назвали-то?..
- Брось, Василь Васильич, - сказали мы Максу, - потом как-нибудь...
Тут все снова выпили, Полтинник чего-то тайно съел, а с причала нас окликнули. Там стоял Потёмкин с банкой маминой капусты и Настя с чемоданом.
- Новое тело, - толкнул Полтинника Лёха. - Давай, твоей жене его покажем?
- За что пьёте? - приветливо спросила Настя.
- За то, что у меня два Васи и оба - Васи, - мрачно отозвался Светличный.
- Я пойду, - сказал Олег, стягивая с компасов и надевая на голову сразу две кепки. - Что-то мне подсказывает, что установленное в моей голове оборудование скоро нельзя будет использовать надлежащим образом для предупреждения о столкновениях.
И он ушёл. Настя тоже ушла к себе в каюту, а тем временем ветер разгулялся не на шутку, лодки уже основательно стукались друг о друга. Резко начался ливень, с моря на порт пошёл смерч, а Полтинник с куском свинского врата начал бегать по палубе, опять сбивая ноги.
- Стихия! - воодушевлённо орал Полтинник, колобком носясь от форштага до кокпита. - Мы выйдем в море! Мы поставим паруса! Мы поборемся с волнами!
- Сядь, - сказали мы ему. - Никуда мы не пойдём. Дураки, что ли?..
- Как же, - обиженно засопел он. - А стихия? а шторм? Вы же морские волки тут все...
- Потому и не пойдём, что морские волки, а не идиоты, - сказал Лёха. - Чёрт, чё ж камбалой-то так тянет?.. Ветром её, что ли откуда-то раздувает?
- Ваня!!! - заорал Светличный. - Ваней его зовут, Васю этого нового!
- Ну, молодец, - похвалил его Колян. - Хочешь портвейна?..
- Так и что, - разочарованно спросил Полтинник, - это вот и весь яхтинг?
- Ну, примерно, да, - ответили мы ему. - Ты иди сначала МППСС выучи, а потом уже в море просись...
Дождь резко прекратился, а вокруг лодки на маленькой динги нагло проехал Потёмкин, оря украинский гимн. Каждый в него по разу чем-то кинул.
- Я пойду, пока не забыл, - сказал Светличный. - Ваня! Надо же, получается, тоже на «вэ»? - не забыть бы...
***
...Камбалу Лёха ищет до сих пор. Найти её он не может, хотя запах с каждым днём только усиливается. Поэтому Лёха ушел в Италию не на своей лодке, а на потёмкинской.
Тело у Полтинника теперь практически новое, после того, как он его всё обстучал об разные наши железки и инкрустировал морскими ежами. Есть что жене показать.
А вообще, если убрать камбалу, Лёхины банки с «Никшичко», литровые бутылки «Дуни», «крымнаш», и всякие ненужные шторма с грозами и шквалами, то море, оно, на самом деле, в наших головах примерно вот такое:
P.S. ...А портвейн Колян так и не принёс...