Очередные раздумья...
Звонок Макса раздался неожиданно, прервав неспешную беседу с сестрой на отдыхе. Сказать, что его голос бы убитым - значит ничего не сказать.
- Димон, у тебя есть контакты кого-нибудь из оцепления?
- Есть, а что такое?
- Репников разбился в "Бумеранге". Узнай у них, что с ним, или дай мне телефон, я сам узнаю.
Внутри что-то оборвалось. Наверняка там всё серьёзно, раз даже вечно позитивный Макс еле говорит. Ещё пару дней назад он был почти пацаном, который светился от гордости, что в этот уик-энд будет его дебют в мотогонках в качестве смеси менеджера и гоночного инженера, а сейчас по ту сторону трубки был человек, повзрослевший лет на двадцать.
- Сейчас.
Звонок моему тёзке Диме, третьему человеку в оцеплении, подтвердил худшие опасения. Кадровый военный, всегда предельно собранный, вежливый и открытый, он был сух и почти груб. Было понятно, что ничего хорошего ожидать не приходится. Он ничего не сказал мне, только разрешил дать свой телефон Максу, как представителю команды. Часа через два Макс перезвонил мне и озвучил страшную правду...
В такие моменты всегда задаёшь себе вопрос: а зачем всё это? Кому всё это нужно? Стоит ли это такого риска? И не только риск - нервотрёпка, вечный цейтнот, отсутствие нормальной жизни всегда сопровождают тех, кто вплотную занимается этим спортом... Да, гонки дают очень много всем, кто имеет к ним отношение, но и забирают не меньше. Нужны ли были Сенне, отчаянно и бесполезно крутившему влево руль своей машины, только что потерявший связь с колёсами, все его победы и титулы? Там, в "Тамбурелло"? Согласился бы он променять их на то, чтобы никогда не видеть гонок и не сидеть в автомобиле, несущемся на скорости за 200 в бетонную стену, если бы знал, что в противном случае эти секунды будут последними в его жизни? Зачем это было нужно Элио де Анджелису, аристократу с блестящим образованием, великолепному пианисту, которому были открыты все дороги? Оправданы ли сотни жертв, принесённых скорости? Зачем это нужно парням, отправляющим гонщиков на трассу и потихоньку молящимся, чтобы всё закончилось хорошо? Зачем это было нужно Джо Рамиресу, потерявшему трёх лучших друзей на трассе? Невесте Роланда Ратценбергера, который поклялся, что женится только на принцессе - и почти сдержал обещание - и самому австрийцу? Да тому же Максу, который вряд ли когда-нибудь забудет глухой удар и скрежет мотоцикла по асфальту, после которых он узнал, что больше никогда не увидит жизнерадостного парня, тащившего его к себе в палатку пить коньяк, потому что Николай Репников стал Чемпионом России посмертно... И у многих тысяч, а может и миллионов поклонников гонок такие великолепные музыкальные произведения, как "Deliver Me" Сары Брайтман или "My Immortal" Evanescence всегда будут вместо позитивных эмоций лишь вызывать перед глазами кадры несущейся в стену бело-синей машины и нарезку главных триумфов Человека Дождя. Что это, желание острых ощущений, чувства нахождения на грани? Нет. Когда ты ТАМ, неважно, в кокпите, седле мотоцикла или на пит-лейне, ощущений нет вообще практически никаких. Наркотик? Возможно... Но чем он так привлекает? Почему Дэвид, успешный бизнесмен, у которого есть полноценная жизнь вне автоспорта, так стремится в гонки? Зачем, влетев две недели назад в сплошной стене дождя в отбойник, с не до конца зажившей рукой, он садится за руль снова? И потом, меньше, чем через два месяца прокувыркавшись три раза, когда самое страшное просвистело где-то рядом, он опять, ни секунды не раздумывая, возвращается. Зачем Виталику Петрову, который с возможностями его родных имеет неограниченные перспективы в любой области, которую он пожелал бы избрать, вкалывать, как проклятому на бесконечных тренировках и тестах? Что ему эти дающиеся потом и кровью победы, которые даже здесь, на Родине, интересны дай Бог паре тысяч человек? Зачем Певцову, звезде первой величины, рисковать всем, садясь за руль гоночного автомобиля в 33 года, в том числе и собственной репутацией, осознавая при этом, что результатов не будет ровным счётом никаких? Никто ведь особо никогда и не скрывал иронии по отношению к его гоночному таланту. Почему попробовав, он не бросил это дело? Ему не страшно? Ещё как страшно - на его счету и лобовой удар в бетон, и пожар, когда Певцов сидел абсолютно белый от шока в машине, не подавая никаких признаков жизни и не реагируя на внешние воздействия. И всё равно он садится в машину, тратит кучу времени на спонсоров, возможно, тратит и собственные деньги на то, чтобы просто участвовать в гонках и стараться добраться до финиша.
Подобные вопросы наверняка время от времени задаёт себе любой человек, связанный так или иначе с гонками. В первый раз такой вопрос возник у меня в 1999 году, когда после гонки в Монце Алексей Попов сообщил, что накануне в Лагуна-Секе погиб Гонсалво Родригес. Талантливейший парень, карьера которого, казалось бы, получила мощнейший толчок, когда его пригласили в Penske, погиб в одном из любимейших моих поворотов, в знаменитом "Штопоре", который всегда считался достаточно безопасным. Но у новобранца Седого Роджера закусило газ, машина взлетела и приземлилась верхней частью на рыхлый грунт. А через две недели Педро Диниц попал в неприятнейшую аварию, после которой два часа не было никакой информации о его состоянии - слава Богу, всё обошлось. Порыв бросить только что найденную секцию картинга был очень силён (а ведь тогда, о наивный юноша, я ещё лелеял надежды сам успеть добиться чего-либо за рулём). Но любовь к автоспорту победила. Не потому, что на самом деле этот спорт, если рассудить здраво и беспристрастно, вряд ли опаснее обычного дорожного движения. Не потому, что мне на всё начхать - наоборот, я считаю себя слишком эмоциональным человеком. Меняются приоритеты, цель стать пилотом сменилась целью стать инженером, Формула-1 почти сменилась желанием победить на кольце Сартэ, но главное остаётся всегда. Видимо, Стив МакКуин в незабываемом фильме "Ле-Ман" правильно сформулировал всё это одной фразой: гонки - это жизнь, всё остальное - лишь ожидание гонок...
- Димон, у тебя есть контакты кого-нибудь из оцепления?
- Есть, а что такое?
- Репников разбился в "Бумеранге". Узнай у них, что с ним, или дай мне телефон, я сам узнаю.
Внутри что-то оборвалось. Наверняка там всё серьёзно, раз даже вечно позитивный Макс еле говорит. Ещё пару дней назад он был почти пацаном, который светился от гордости, что в этот уик-энд будет его дебют в мотогонках в качестве смеси менеджера и гоночного инженера, а сейчас по ту сторону трубки был человек, повзрослевший лет на двадцать.
- Сейчас.
Звонок моему тёзке Диме, третьему человеку в оцеплении, подтвердил худшие опасения. Кадровый военный, всегда предельно собранный, вежливый и открытый, он был сух и почти груб. Было понятно, что ничего хорошего ожидать не приходится. Он ничего не сказал мне, только разрешил дать свой телефон Максу, как представителю команды. Часа через два Макс перезвонил мне и озвучил страшную правду...
В такие моменты всегда задаёшь себе вопрос: а зачем всё это? Кому всё это нужно? Стоит ли это такого риска? И не только риск - нервотрёпка, вечный цейтнот, отсутствие нормальной жизни всегда сопровождают тех, кто вплотную занимается этим спортом... Да, гонки дают очень много всем, кто имеет к ним отношение, но и забирают не меньше. Нужны ли были Сенне, отчаянно и бесполезно крутившему влево руль своей машины, только что потерявший связь с колёсами, все его победы и титулы? Там, в "Тамбурелло"? Согласился бы он променять их на то, чтобы никогда не видеть гонок и не сидеть в автомобиле, несущемся на скорости за 200 в бетонную стену, если бы знал, что в противном случае эти секунды будут последними в его жизни? Зачем это было нужно Элио де Анджелису, аристократу с блестящим образованием, великолепному пианисту, которому были открыты все дороги? Оправданы ли сотни жертв, принесённых скорости? Зачем это нужно парням, отправляющим гонщиков на трассу и потихоньку молящимся, чтобы всё закончилось хорошо? Зачем это было нужно Джо Рамиресу, потерявшему трёх лучших друзей на трассе? Невесте Роланда Ратценбергера, который поклялся, что женится только на принцессе - и почти сдержал обещание - и самому австрийцу? Да тому же Максу, который вряд ли когда-нибудь забудет глухой удар и скрежет мотоцикла по асфальту, после которых он узнал, что больше никогда не увидит жизнерадостного парня, тащившего его к себе в палатку пить коньяк, потому что Николай Репников стал Чемпионом России посмертно... И у многих тысяч, а может и миллионов поклонников гонок такие великолепные музыкальные произведения, как "Deliver Me" Сары Брайтман или "My Immortal" Evanescence всегда будут вместо позитивных эмоций лишь вызывать перед глазами кадры несущейся в стену бело-синей машины и нарезку главных триумфов Человека Дождя. Что это, желание острых ощущений, чувства нахождения на грани? Нет. Когда ты ТАМ, неважно, в кокпите, седле мотоцикла или на пит-лейне, ощущений нет вообще практически никаких. Наркотик? Возможно... Но чем он так привлекает? Почему Дэвид, успешный бизнесмен, у которого есть полноценная жизнь вне автоспорта, так стремится в гонки? Зачем, влетев две недели назад в сплошной стене дождя в отбойник, с не до конца зажившей рукой, он садится за руль снова? И потом, меньше, чем через два месяца прокувыркавшись три раза, когда самое страшное просвистело где-то рядом, он опять, ни секунды не раздумывая, возвращается. Зачем Виталику Петрову, который с возможностями его родных имеет неограниченные перспективы в любой области, которую он пожелал бы избрать, вкалывать, как проклятому на бесконечных тренировках и тестах? Что ему эти дающиеся потом и кровью победы, которые даже здесь, на Родине, интересны дай Бог паре тысяч человек? Зачем Певцову, звезде первой величины, рисковать всем, садясь за руль гоночного автомобиля в 33 года, в том числе и собственной репутацией, осознавая при этом, что результатов не будет ровным счётом никаких? Никто ведь особо никогда и не скрывал иронии по отношению к его гоночному таланту. Почему попробовав, он не бросил это дело? Ему не страшно? Ещё как страшно - на его счету и лобовой удар в бетон, и пожар, когда Певцов сидел абсолютно белый от шока в машине, не подавая никаких признаков жизни и не реагируя на внешние воздействия. И всё равно он садится в машину, тратит кучу времени на спонсоров, возможно, тратит и собственные деньги на то, чтобы просто участвовать в гонках и стараться добраться до финиша.
Подобные вопросы наверняка время от времени задаёт себе любой человек, связанный так или иначе с гонками. В первый раз такой вопрос возник у меня в 1999 году, когда после гонки в Монце Алексей Попов сообщил, что накануне в Лагуна-Секе погиб Гонсалво Родригес. Талантливейший парень, карьера которого, казалось бы, получила мощнейший толчок, когда его пригласили в Penske, погиб в одном из любимейших моих поворотов, в знаменитом "Штопоре", который всегда считался достаточно безопасным. Но у новобранца Седого Роджера закусило газ, машина взлетела и приземлилась верхней частью на рыхлый грунт. А через две недели Педро Диниц попал в неприятнейшую аварию, после которой два часа не было никакой информации о его состоянии - слава Богу, всё обошлось. Порыв бросить только что найденную секцию картинга был очень силён (а ведь тогда, о наивный юноша, я ещё лелеял надежды сам успеть добиться чего-либо за рулём). Но любовь к автоспорту победила. Не потому, что на самом деле этот спорт, если рассудить здраво и беспристрастно, вряд ли опаснее обычного дорожного движения. Не потому, что мне на всё начхать - наоборот, я считаю себя слишком эмоциональным человеком. Меняются приоритеты, цель стать пилотом сменилась целью стать инженером, Формула-1 почти сменилась желанием победить на кольце Сартэ, но главное остаётся всегда. Видимо, Стив МакКуин в незабываемом фильме "Ле-Ман" правильно сформулировал всё это одной фразой: гонки - это жизнь, всё остальное - лишь ожидание гонок...