Друг у нас есть - он папы ещё моего друг, у нас, в Перми, мы его звали Борис, но имя было чуть сложней, конечно:).
меня тоже поражало - взрослые сыновья (мне тогда было лет 20-25, они - мои ровесники, двое, зарабатывали уже хорошо тогда - в начале девяностых) при входе Бориса (их папы) вставали и не садились: чего-то помогали, чего-то делали.
Жили они уже тут давно, были почти "как наши", но немного отличались. Т.е. я был одновременно как друг Бориса, и при этом с ребятами общался отдельно. Выпивали с ровесниками на улице под шашлычок, но немного, "без папы". Мама их да, почти не появлялась. Только еду приносила, мы ей спасибо говорили, хвалили всяко.
У местных уральских мусульман (татары, например) всё по-другому. Жена накрывает на стол. Ну, так это и у нас так же, конечно, а потом например, немного со всеми выпивает. И соблюдает видимую покорность мужу, хотя мы, по разным рассказам знаем, кто дома у них хозяин:))
Сейчас Бориса иногда встречаю, когда бываю в родных краях, на Урале - у него кафе хорошее. Ребята разъехались, живут в России, один раз только видел в последние года четыре.
Но чо-то в плане "могу ударить" меня удивило. Так-то у сына есть приятель-чеченец, он очень трепетно относится к распусканию рук. Ну, в смысле, ни сам не начинает, ни попускает. Но там по интервью непонятно - мальчик говорит или девочка. Текст там: "С мальчиками мы там вообще не общаемся, здесь, как хочу, могу подойти спокойно, ударить". Т.е. по контексту - девочка думает, будто можно бить мальчиков:)). Или чего?
Друг у нас есть - он папы ещё моего друг, у нас, в Перми, мы его звали Борис, но имя было чуть сложней, конечно:).
меня тоже поражало - взрослые сыновья (мне тогда было лет 20-25, они - мои ровесники, двое, зарабатывали уже хорошо тогда - в начале девяностых) при входе Бориса (их папы) вставали и не садились: чего-то помогали, чего-то делали.
Жили они уже тут давно, были почти "как наши", но немного отличались. Т.е. я был одновременно как друг Бориса, и при этом с ребятами общался отдельно. Выпивали с ровесниками на улице под шашлычок, но немного, "без папы". Мама их да, почти не появлялась. Только еду приносила, мы ей спасибо говорили, хвалили всяко.
У местных уральских мусульман (татары, например) всё по-другому. Жена накрывает на стол. Ну, так это и у нас так же, конечно, а потом например, немного со всеми выпивает. И соблюдает видимую покорность мужу, хотя мы, по разным рассказам знаем, кто дома у них хозяин:))
Сейчас Бориса иногда встречаю, когда бываю в родных краях, на Урале - у него кафе хорошее. Ребята разъехались, живут в России, один раз только видел в последние года четыре.
Но чо-то в плане "могу ударить" меня удивило. Так-то у сына есть приятель-чеченец, он очень трепетно относится к распусканию рук. Ну, в смысле, ни сам не начинает, ни попускает. Но там по интервью непонятно - мальчик говорит или девочка. Текст там: "С
мальчиками мы там вообще не общаемся, здесь, как хочу, могу подойти
спокойно, ударить". Т.е. по контексту - девочка думает, будто можно бить мальчиков:)). Или чего?
Reply
Leave a comment