Замещение
Я всегда говорил, что полюбил ее как человека. Тот факт, что она красавица, был для меня второстепенным, вроде бонуса. Она никогда не приводила эти мои слова в оправдание своего нового рода деятельности, но они как будто подразумевались, и обида моя была сильна, клокотала внутри. Однажды она призналась, что давно об этом задумывалась, чувствовала, что в этом ее призвание, просто ждала, пока вырастет сын. И это мне тоже казалось странным: почему с сыном так нельзя, а со мной можно? В конце концов, ребенку вообще все равно как его мама выглядит.
Уже два года моя жена работает в области корпорального обмена. Думаю, о такой профессии вы никогда не слышали. Она сдает свою телесную оболочку в аренду людям, недовольным своей внешностью, принимая на время их облик. Сроки проектов у них варьируют от пары дней до недели, чтобы не вызывать привыкания, и домой она возвращается кем придется: то старушкой, то толстушкой, то закомплексованной эффектной девицей. Раньше она была социальным работником, помогала людям советом, а теперь, по ее словам, «делает это более ощутимым образом». Даже не знаю, что мне претит больше - сосуществование под одной крышей с посторонними телами или сама мысль о том, что тело моей жены разгуливает по городу, говорит глупости и ведет себя неадекватно: я убежден, что умный, адекватный человек услугами их агентства пользоваться не будет.
Само собой разумеется, пока она в чужом теле, я не могу с ней спать, но оказалось, что и разговаривать у нас не получается. «Это же все равно я, родной, - убеждает меня жена. - Мы можем вести себя как обычно. Давай посмотрим новый фильм Кона и Дюпра, его так хвалят». Я выключаю свет, ставлю фильм. Сегодня она примерно нашего возраста, миловидная, чуть полноватая, с изящными плечами. Не знаю, зачем такой женщине понадобилось меняться и как к этому отнеслись ее домашние: поначалу я наивно думал, что подобными экспериментами развлекаются только одинокие люди, но оказалось, что большинство клиентов у них семейные. Я стараюсь сконцентрироваться на фильме, не смотреть по сторонам, но она так чуждо, непривычно ерзает, сопит, теребит диванную подушку, что я не выдерживаю и отправляюсь спать. Я все эти два года прошу ее сменить работу. Она обещает подумать, берет отпуск, мы уезжаем, чтобы на время вернуться в нормальную жизнь, а потом она опять идет в свое агентство, потому что иначе уже не может.
***
В прошлое воскресенье, после очередного рабочего проекта, жена показалась мне непривычно тихой. Сказала, что страшно устала, и сразу легла спать. Проснулась поздно, когда я уже работал в своем кабинете. От нашей традиционной прогулки в обеденный перерыв отказалась. Вечером я предложил ей выйти в город - не захотела. Это было странно и непривычно. Она как будто избегала меня, на вопросы отвечала односложно. Во вторник весь день занималась домашними делами, которыми никогда прежде не увлекалась, механически, без интереса. Часов в пять оделась, сказала, что будет через полчаса, однако вернулась, когда уже стемнело, закрылась в ванной, включила воду, но я все равно услышал, что она рыдает. Потом едва слышно, как тень, проскользнула в спальню. «Тебя словно подменили», - вырвалось у меня. «Я ей с самого начала говорила, что вы догадаетесь, - прозвучало в ответ. - Она действительно упросила меня поменяться».
***
Соня жила одна, преподавала бухучет в колледже. Ни детей, ни партнера у нее не было. Подруги считали ее синим чулком и вечно подбивали на авантюры - экстремальные виды спорта, экологический туризм и тому подобное, а в этом году превзошли самих себя: подарили ей на День рождения «2 дня в безупречном теле». Соня провела этот подарочный уикенд как обычно: пробежка, уборка, ужин с подругами. С тем же успехом можно было все это проделать в ее собственном, самом обыкновенном, которое в это время сидело с книжкой на диване у нас в гостиной. Незадолго до обратного превращения Соня внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале и как будто узнала его. Моя жена пришла на обратный обмен с тем же ощущением. Они разговорились и вспомнили, что вместе учились в детстве. И действительно, жена уговорила Соню отложить обмен до вторника, сказала, что «хочет побыть одна». Рассказала ей вкратце, что у нас где лежит и какой у меня распорядок дня. Сердобольная Соня дала ей ключи от своего летнего домика. Не знаю, какие аргументы жена ей приводила, и почему Соня, не склонная к рискованным предприятиям, на подобное согласилась. Так или иначе, во вторник они должны были встретиться в агентстве, но жена не явилась. У них там все прописано на случай, если клиент не захочет расставаться с прекрасным телом, а на такой вариант они не рассчитывали. Пообещали Соне разобраться, немедленно начать розыск, держать ее в курсе. Та запаниковала, поехала в летний домик и обнаружила свои ключи под ковриком у входа.
***
Вот уже неделю мы с Соней живем под одной крышей, пытаемся друг друга поддержать. Новостей пока никаких нет. Это невеселое приключение нас сблизило. Удивительно, но в теле жены она меня совершенно не раздражает. Мы часами разговариваем, стали вместе гулять, чтобы скрасить ожидание. Я рассказываю ей о нашей жизни, нашем прошлом. Соня тоже начала делиться, и я поразился, какой насыщенной была ее жизнь, несмотря на банальную профессию и отсутствие семьи: как она умела ценить прекрасные мелочи и мгновения. Раньше я к одиноким людям относился сочувственно. Впрочем, теперь ведь и я одинок. Я с болью смотрю на невероятно знакомую телесную оболочку, в которой еще недавно обитала моя любимая, и верю, что однажды она вернется. Соня тоже скучает по своему привычному миру. Сначала она места себе не находила, старалась не смотреть в зеркало, стеснялась собственных рук и ног. Потом стала помногу оживать, принимать новое положение вещей. Вчера впервые с удовольствием разглядывала свое отражение. Я это заметил, и она смутилась.
Уже два года моя жена работает в области корпорального обмена. Думаю, о такой профессии вы никогда не слышали. Она сдает свою телесную оболочку в аренду людям, недовольным своей внешностью, принимая на время их облик. Сроки проектов у них варьируют от пары дней до недели, чтобы не вызывать привыкания, и домой она возвращается кем придется: то старушкой, то толстушкой, то закомплексованной эффектной девицей. Раньше она была социальным работником, помогала людям советом, а теперь, по ее словам, «делает это более ощутимым образом». Даже не знаю, что мне претит больше - сосуществование под одной крышей с посторонними телами или сама мысль о том, что тело моей жены разгуливает по городу, говорит глупости и ведет себя неадекватно: я убежден, что умный, адекватный человек услугами их агентства пользоваться не будет.
Само собой разумеется, пока она в чужом теле, я не могу с ней спать, но оказалось, что и разговаривать у нас не получается. «Это же все равно я, родной, - убеждает меня жена. - Мы можем вести себя как обычно. Давай посмотрим новый фильм Кона и Дюпра, его так хвалят». Я выключаю свет, ставлю фильм. Сегодня она примерно нашего возраста, миловидная, чуть полноватая, с изящными плечами. Не знаю, зачем такой женщине понадобилось меняться и как к этому отнеслись ее домашние: поначалу я наивно думал, что подобными экспериментами развлекаются только одинокие люди, но оказалось, что большинство клиентов у них семейные. Я стараюсь сконцентрироваться на фильме, не смотреть по сторонам, но она так чуждо, непривычно ерзает, сопит, теребит диванную подушку, что я не выдерживаю и отправляюсь спать. Я все эти два года прошу ее сменить работу. Она обещает подумать, берет отпуск, мы уезжаем, чтобы на время вернуться в нормальную жизнь, а потом она опять идет в свое агентство, потому что иначе уже не может.
***
В прошлое воскресенье, после очередного рабочего проекта, жена показалась мне непривычно тихой. Сказала, что страшно устала, и сразу легла спать. Проснулась поздно, когда я уже работал в своем кабинете. От нашей традиционной прогулки в обеденный перерыв отказалась. Вечером я предложил ей выйти в город - не захотела. Это было странно и непривычно. Она как будто избегала меня, на вопросы отвечала односложно. Во вторник весь день занималась домашними делами, которыми никогда прежде не увлекалась, механически, без интереса. Часов в пять оделась, сказала, что будет через полчаса, однако вернулась, когда уже стемнело, закрылась в ванной, включила воду, но я все равно услышал, что она рыдает. Потом едва слышно, как тень, проскользнула в спальню. «Тебя словно подменили», - вырвалось у меня. «Я ей с самого начала говорила, что вы догадаетесь, - прозвучало в ответ. - Она действительно упросила меня поменяться».
***
Соня жила одна, преподавала бухучет в колледже. Ни детей, ни партнера у нее не было. Подруги считали ее синим чулком и вечно подбивали на авантюры - экстремальные виды спорта, экологический туризм и тому подобное, а в этом году превзошли самих себя: подарили ей на День рождения «2 дня в безупречном теле». Соня провела этот подарочный уикенд как обычно: пробежка, уборка, ужин с подругами. С тем же успехом можно было все это проделать в ее собственном, самом обыкновенном, которое в это время сидело с книжкой на диване у нас в гостиной. Незадолго до обратного превращения Соня внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале и как будто узнала его. Моя жена пришла на обратный обмен с тем же ощущением. Они разговорились и вспомнили, что вместе учились в детстве. И действительно, жена уговорила Соню отложить обмен до вторника, сказала, что «хочет побыть одна». Рассказала ей вкратце, что у нас где лежит и какой у меня распорядок дня. Сердобольная Соня дала ей ключи от своего летнего домика. Не знаю, какие аргументы жена ей приводила, и почему Соня, не склонная к рискованным предприятиям, на подобное согласилась. Так или иначе, во вторник они должны были встретиться в агентстве, но жена не явилась. У них там все прописано на случай, если клиент не захочет расставаться с прекрасным телом, а на такой вариант они не рассчитывали. Пообещали Соне разобраться, немедленно начать розыск, держать ее в курсе. Та запаниковала, поехала в летний домик и обнаружила свои ключи под ковриком у входа.
***
Вот уже неделю мы с Соней живем под одной крышей, пытаемся друг друга поддержать. Новостей пока никаких нет. Это невеселое приключение нас сблизило. Удивительно, но в теле жены она меня совершенно не раздражает. Мы часами разговариваем, стали вместе гулять, чтобы скрасить ожидание. Я рассказываю ей о нашей жизни, нашем прошлом. Соня тоже начала делиться, и я поразился, какой насыщенной была ее жизнь, несмотря на банальную профессию и отсутствие семьи: как она умела ценить прекрасные мелочи и мгновения. Раньше я к одиноким людям относился сочувственно. Впрочем, теперь ведь и я одинок. Я с болью смотрю на невероятно знакомую телесную оболочку, в которой еще недавно обитала моя любимая, и верю, что однажды она вернется. Соня тоже скучает по своему привычному миру. Сначала она места себе не находила, старалась не смотреть в зеркало, стеснялась собственных рук и ног. Потом стала помногу оживать, принимать новое положение вещей. Вчера впервые с удовольствием разглядывала свое отражение. Я это заметил, и она смутилась.