***
- Мама! Наш дом следующий! - вбежавшая в кухню дочь швырнула портфель на пол и бросилась ко мне, обхватила за талию, уткнулась мокрым от слез лицом в живот. - Мама! Что нам теперь делать?
Я гладила ее по голове, перебирая короткие темные пряди волос. В моей голове лихорадочно, безумной каруселью кружились мысли. Еще целых три дома. Еще вчера целых три дома отделяли нас от ... От чего, никто не знал. Полиция и пожарные разводили руками, соседи... Соседей уже почти не осталось. Большинство уехало, как только стало понятно: наша улица замкнулась в кольцо и становится короче на один дом примерно раз в месяц. Как змея, заглатывающая собственный хвост. Сперва хотя бы дети радовались, что можно бежать в любую сторону, и все равно вернешься к своему дому. Но потом и дети притихли. Ребятишки с соседних улиц стали считать это место проклятым, а местных всех увезли. Как раз после того, как пропал дом Ионы.
Мы говорили ему, уезжай. Или хотя бы переберись в один из пустующих домов дальше по улице. Он только отмахивался. Я буду жить в своем доме, еще мой дед его строил, и никакая пакостная сила меня не выгонит с этого места. Мы еще посмотрим, кто кого.
Он установил какую-то мудреную сигнализацию, окопал весь дом по периметру. Химичил что-то в подвале, так что дым шел изо всех щелей. Его семилетняя дочка, Лиз, пришла поиграть с моей Ло и рассказала, что "папа придумал такое, такое, теперь нам ничто не страшно, совершенно точно!" В ее огромных глазах светились восторг, обожание и бесконечная вера в любимого папочку. Она ни капли не боялась. А следующей ночью их дом исчез. Ло тогда выплакала, кажется, все глаза. Просила, мама, давай уедем. Пожалуйста. Я боюсь.
Я пообещала. Смотри, малыш, сказала я. Еще шесть домов, это примерно полгода. За полгода мы сможем скопить немного денег: нам же нужно на что-то жить там, куда мы уедем, а работу сейчас так непросто найти.
Все мои подружки уехали, сказала Ло.
Я знаю, малыш, с трудом проговорила я - мешал комок в горле. Я знаю.
С тех пор прошло три месяца.
Денег, конечно, было недостаточно. Как будто их бывает достаточно, прекрати! - рассердилась я на себя. А вслух сказала, с веселостью, которой не чувствовала:
- Собирайся, малыш. Я отнесу готовые заказы, и едем.
Присела на корточки, вытерла ее щеки ладонями. - Все, малыш, все, не плачь. Все будет хорошо.
Она всхлипнула последний раз и кивнула.
- Я сделаю бутерброды в дорогу, да?
Я поспешно поднялась и отвернулась. Не хватало еще мне перед ней разреветься.
- Да, было бы здорово, - проговорила я.
Я шла по улице, нагруженная свертками с платьями, и понимала, что так и не знаю, куда нам ехать. Мы жили здесь уже восемь лет, семь из них с Ло и год до того, как она родилась - с ее папой. Это был дом его родителей, умерших задолго до того, как мы познакомились... и когда он исчез за пару дней до рождения Ло, я осталась здесь. Соседи тогда нам очень помогли: приносили еду, делали уборку и подстригали газон, а однажды притащили мне швейную машинку и отрезы тканей. С тех пор я шью, тем и зарабатываю нам на жизнь. Но куда же теперь?
Никто из знавших о том, что происходит с нашей улицей, не хотел пускать нас на порог - а знал, конечно, весь город.
К моим родителям? Я застонала вслух при этой мысли, и шедшая мне навстречу рыжая кошка шарахнулась в сторону. Нет. Куда угодно, только не к ним.
Мы просто уедем. Сядем на первый попавшийся автобус.
Десять лет назад эта мысль пришлась бы мне по вкусу. Но Ло... каково это для тонкой, ранимой, чувствительной семилетки - уезжать в полную неизвестность?
Когда я вернулась домой, уже без свертков и с некоторым количеством монет - все, к счастью, рассчитались со мной сразу же, не стали просить отсрочку - в доме пахло подгоревшими тостами и горячим сыром. Посреди прихожей стоял рюкзак, из верхнего клапана торчала плюшевая нога - кажется, любимый мишка. Ло была на кухне, сосредоточенно заворачивала бутерброды в бумагу. Я окинула взглядом кухню. Взять что-то из утвари? Или лучше швейную машинку?.. Нет. Ничего тяжелого. Мы.. пусть мы как будто идем в поход. Да, точно, в поход. А что нужно в походе? Зубная щетка, полотенце, крепкие ботинки. Вот и все.
Я собралась очень быстро, стараясь не глядеть по сторонам, чтобы не сунуть в рюкзак что-то лишнее. Он все равно оказался очень тяжелым, но хоть поднять его я могла. Мы заперли дверь - я про себя поразилась бессмысленности этого привычного жеста - и побежали на трамвай, звеневший на углу, доехать до вокзала. На вокзале было суматошно, видимо, отправлялось сразу несколько автобусов. Я подошла к окошку кассы, крепко держа Ло за ладошку, и попросила два билета на ближайший рейс.
- Вам куда? - недоброжелательно спросил продавец билетов.
- На ближайший рейс, - твердо повторила я.
Он назвал станцию прибытия, я только кивнула. Понятия не имею, где это. Да и какая разница.
- Сколько ехать? - спросила я.
- Отправление через две минуты, прибытие в 10 утра завтрашнего дня. - механически ответил он.
Отлично, подумала я. Не слишком близко, не слишком далеко... Может, как раз там нам повезет?
Мы нашли наш автобус, забросили рюкзаки в багажник, и как только уселись на свои места, автобус тронулся. Ло прижала нос к стеклу и смотрела, как уплывают вдаль такие знакомые башенки зданий на привокзальной площади. Я вынула из кармана грейпфрут, очистила его, протянула ей половинку. Он оказался сладким, как клубника.
Потом я задремала. Проснулась от того, что автобус остановился. За окном было уже темно, только светились огни заправки. Ло рядом со мной зевала и потягивалась.
- Остановка 5 минут. - сказал водитель.
Пассажиры зашевелились, всем хотелось размять ноги после нескольких часов на жестком сиденье. Мы тоже вышли, и Ло бросилась разыскивать в багаже свой рюкзак.
- Мы еще не приехали, малыш! - сказала я ей вдогонку.
- Я знаю! - откликнулась она. - Но мишка, наверное, заскучал!
Я улыбнулась. Медленно двинулась в сторону от автобуса, от огней и от шума. Посмотрела наверх. Небо было сегодня совсем без облаков, и здесь, вдали от городского света, вдруг стали видны звезды. Сколько же вас, тихонько выдохнула я. Огромный завиток Млечного пути, похожий на улитку, занимал две трети неба.
- Мама, мама! - услышала я вдруг полный ужаса крик дочери, и развернулась как раз вовремя, чтобы подхватить ее.
- Что случилось? - встревоженно спросила я.
- Мама. Мама... - Ло рыдала в моих руках, не в силах выговорить больше ни слова. Потом рыдания сменились всхипываниями, и она наконец смогла произнести: - Мама, я забыла мишку! Мама.. он там совсем один...
- Но я же видела его у тебя в рюкзаке, - растерянно сказала я.
- Я его выложила, чтобы поудобнее устроить... И вспомнила про краски. Посадила его на пол возле двери, пошла за красками... А когда вернулась, не заметила его. Забыла. Мама, как я могла его забыть... Мамочка... - всхлипывания стали тише и сменились еле слышным шепотом: Мама, мы должны вернуться...
Мы стояли на обочине дороги и дрожали от холода. Я ругала себя последними словами. Где моя голова? Какой, к черту, мишка? Какую попутку мы поймаем в темноте? Млечный путь все так же спиралью закручивался у нас над головой, но мне было плевать. Мне было холодно, хотелось есть и спать, хотелось обратно на жесткое сиденье автобуса, да куда угодно. Я злилась на Ло, злилась на себя, злилась на холод и дурацкие улицы, которые съедают собственные дома.
Я чертыхнулась вслух, уселась на обочине на мокрую траву рядом со своим рюкзаком, отвернувшись от дороги. Медленно, шумно выдохнула. Внутри вдруг стало пусто-пусто, как будто я выдохнула не только воздух из легких, но и все свои внутренности, включая тревоги и страхи. Я вдохнула холодный воздух, он показался мне обжигающим. Повернула голову к Ло, которая стояла на обочине, растерянно глядя то на меня, то на дорогу. Она выглядела напуганной и такой маленькой...
- Иди ко мне, - тихо сказала я. - И давай, что ли, съедим бутерброды?
И правда, как мы могли забыть про бутерброды? И про чай в термосе - сладкий, черный, крепкий чай? Он оживил нас, и звезды снова дружелюбно подмигивали нам с неба: крошечные белые, голубые, желтые и зеленые огоньки. То тут, то там несмело подавали голос замерзшие сверчки. А когда они замолкали, темная и мягкая тишина окутывала нас и заставляла затаить дыхание, как будто даже его звук был тут неуместен.
Ло рассеянно гладила пушистый кустик черной травы. Я обняла ее за худенькие плечи, накинула сверху полу своей куртки, поделиться теплом. И тут вдали послышался звук мотора.
- Ну вы даете, девчонки, - жизнерадостно рассуждал наш водитель, покачиваясь на своем огромном сиденье. - Ночью, в полной темноте, на трассе! Повезло вам, что я вас заметил! И что иду порожний, а то пока бы оттормозился, уже бы укатил в соседнюю область! - он хохотнул над своей незамысловатой шуткой, я улыбнулась, Ло рассмеялась. Она с жадным любопытством рассматривала все вокруг: еще бы, впервые в кабине такой огромной машины. Водитель, назвавшийся Федей, охотно рассказывал ей, для чего вот эта кнопка, и что делает вон та ручка, и улыбался в густые усы. Потом кивнул мне, отогнул зеркало и показал на фотографию двух близнецов-мальчишек, на вид чуть помладше Ло.
- Мои шалопаи, - сказал с нежностью. - По пять с половиной им. А вашей?
- Семь, - мне наконец-то было тепло. В кабине приятно пахло смесью бензина, машинного масла, старой потертой кожи от сидений и почему-то свежим хлебом.
- Хлеб вез сегодня, - ухмыльнулся Федя, заметив, что я принюхиваюсь. - И кой-чего припас. Любите булочки с корицей, девчата?
Еще бы мы не любили!
Иногда, когда я в пути, мне хочется, чтобы этот путь никогда-никогда не заканчивался. Чтобы вечно вот это все: шелест шин, редкие встречные огни, травянистые обочины, маленькие уютные заправки, где можно купить кофе и свежую газету. Но к сожалению, дорога всегда приходит к концу. Пришла и эта, мы снова были на своей улице. Водитель Федя довез нас практически до дома, с трудом протискивая огромный грузовик сквозь старые узкие улочки. Не слушая наших благодарностей, сунул нам в руки кулек, из которого вкусно пахло выпечкой, отмахнулся от денег, которые я попыталась ему протянуть, потрепал Ло по голове и укатил.
Наверное, он забрал бы нас с собой, если бы знал... - думала я, пока мы с Ло подходили к своему дому. - Если бы я рассказала ему... Ффух, какие глупости! Ну с чего ему нам помогать! Да и дом, вот он, на месте, ничего не случилось.
Мы поднялись по двум ступенькам крыльца, я отперла дверь. Ло не выпускала мою руку и встревоженно смотрела по сторонам.
- Ну же, малыш, не бойся. Заходи. Видишь, все на месте. Сейчас ляжем спать, а завтра утром.. - мы переступили порог, и в этот момент часы на соседней церквушке отбили один удар. Всего один, но звук тянулся и тянулся, словно огромная лента, лента дороги, а потом вдруг начал закручиваться в спираль, словно улитка Млечного пути, он никогда не закончится и никогда не начинался, он был всегда и будет всегда, всегда, всегда... Мы стали звуком, стены вокруг стали звуком, смешались, исчезли, все исчезло, мы тоже... Но я ни на секунду не выпустила ладошку Ло из своей ладони. Куда бы мы ни попали, что бы ни случилось... я буду рядом, малыш.
На тему "Тихая улочка, поедающая собственный хвост" и, кажется, немножко
"На границе между зонтиком и швейной машинкой",
"Дизайн миров ради куска хлеба" и
"Если палатку поставить на дне огромной трещины в скале, которую тысячелетия назад расколола молния, то ночью будет изрядно дуть".
(https://txt-me.livejournal.com/558157.html)
Я гладила ее по голове, перебирая короткие темные пряди волос. В моей голове лихорадочно, безумной каруселью кружились мысли. Еще целых три дома. Еще вчера целых три дома отделяли нас от ... От чего, никто не знал. Полиция и пожарные разводили руками, соседи... Соседей уже почти не осталось. Большинство уехало, как только стало понятно: наша улица замкнулась в кольцо и становится короче на один дом примерно раз в месяц. Как змея, заглатывающая собственный хвост. Сперва хотя бы дети радовались, что можно бежать в любую сторону, и все равно вернешься к своему дому. Но потом и дети притихли. Ребятишки с соседних улиц стали считать это место проклятым, а местных всех увезли. Как раз после того, как пропал дом Ионы.
Мы говорили ему, уезжай. Или хотя бы переберись в один из пустующих домов дальше по улице. Он только отмахивался. Я буду жить в своем доме, еще мой дед его строил, и никакая пакостная сила меня не выгонит с этого места. Мы еще посмотрим, кто кого.
Он установил какую-то мудреную сигнализацию, окопал весь дом по периметру. Химичил что-то в подвале, так что дым шел изо всех щелей. Его семилетняя дочка, Лиз, пришла поиграть с моей Ло и рассказала, что "папа придумал такое, такое, теперь нам ничто не страшно, совершенно точно!" В ее огромных глазах светились восторг, обожание и бесконечная вера в любимого папочку. Она ни капли не боялась. А следующей ночью их дом исчез. Ло тогда выплакала, кажется, все глаза. Просила, мама, давай уедем. Пожалуйста. Я боюсь.
Я пообещала. Смотри, малыш, сказала я. Еще шесть домов, это примерно полгода. За полгода мы сможем скопить немного денег: нам же нужно на что-то жить там, куда мы уедем, а работу сейчас так непросто найти.
Все мои подружки уехали, сказала Ло.
Я знаю, малыш, с трудом проговорила я - мешал комок в горле. Я знаю.
С тех пор прошло три месяца.
Денег, конечно, было недостаточно. Как будто их бывает достаточно, прекрати! - рассердилась я на себя. А вслух сказала, с веселостью, которой не чувствовала:
- Собирайся, малыш. Я отнесу готовые заказы, и едем.
Присела на корточки, вытерла ее щеки ладонями. - Все, малыш, все, не плачь. Все будет хорошо.
Она всхлипнула последний раз и кивнула.
- Я сделаю бутерброды в дорогу, да?
Я поспешно поднялась и отвернулась. Не хватало еще мне перед ней разреветься.
- Да, было бы здорово, - проговорила я.
Я шла по улице, нагруженная свертками с платьями, и понимала, что так и не знаю, куда нам ехать. Мы жили здесь уже восемь лет, семь из них с Ло и год до того, как она родилась - с ее папой. Это был дом его родителей, умерших задолго до того, как мы познакомились... и когда он исчез за пару дней до рождения Ло, я осталась здесь. Соседи тогда нам очень помогли: приносили еду, делали уборку и подстригали газон, а однажды притащили мне швейную машинку и отрезы тканей. С тех пор я шью, тем и зарабатываю нам на жизнь. Но куда же теперь?
Никто из знавших о том, что происходит с нашей улицей, не хотел пускать нас на порог - а знал, конечно, весь город.
К моим родителям? Я застонала вслух при этой мысли, и шедшая мне навстречу рыжая кошка шарахнулась в сторону. Нет. Куда угодно, только не к ним.
Мы просто уедем. Сядем на первый попавшийся автобус.
Десять лет назад эта мысль пришлась бы мне по вкусу. Но Ло... каково это для тонкой, ранимой, чувствительной семилетки - уезжать в полную неизвестность?
Когда я вернулась домой, уже без свертков и с некоторым количеством монет - все, к счастью, рассчитались со мной сразу же, не стали просить отсрочку - в доме пахло подгоревшими тостами и горячим сыром. Посреди прихожей стоял рюкзак, из верхнего клапана торчала плюшевая нога - кажется, любимый мишка. Ло была на кухне, сосредоточенно заворачивала бутерброды в бумагу. Я окинула взглядом кухню. Взять что-то из утвари? Или лучше швейную машинку?.. Нет. Ничего тяжелого. Мы.. пусть мы как будто идем в поход. Да, точно, в поход. А что нужно в походе? Зубная щетка, полотенце, крепкие ботинки. Вот и все.
Я собралась очень быстро, стараясь не глядеть по сторонам, чтобы не сунуть в рюкзак что-то лишнее. Он все равно оказался очень тяжелым, но хоть поднять его я могла. Мы заперли дверь - я про себя поразилась бессмысленности этого привычного жеста - и побежали на трамвай, звеневший на углу, доехать до вокзала. На вокзале было суматошно, видимо, отправлялось сразу несколько автобусов. Я подошла к окошку кассы, крепко держа Ло за ладошку, и попросила два билета на ближайший рейс.
- Вам куда? - недоброжелательно спросил продавец билетов.
- На ближайший рейс, - твердо повторила я.
Он назвал станцию прибытия, я только кивнула. Понятия не имею, где это. Да и какая разница.
- Сколько ехать? - спросила я.
- Отправление через две минуты, прибытие в 10 утра завтрашнего дня. - механически ответил он.
Отлично, подумала я. Не слишком близко, не слишком далеко... Может, как раз там нам повезет?
Мы нашли наш автобус, забросили рюкзаки в багажник, и как только уселись на свои места, автобус тронулся. Ло прижала нос к стеклу и смотрела, как уплывают вдаль такие знакомые башенки зданий на привокзальной площади. Я вынула из кармана грейпфрут, очистила его, протянула ей половинку. Он оказался сладким, как клубника.
Потом я задремала. Проснулась от того, что автобус остановился. За окном было уже темно, только светились огни заправки. Ло рядом со мной зевала и потягивалась.
- Остановка 5 минут. - сказал водитель.
Пассажиры зашевелились, всем хотелось размять ноги после нескольких часов на жестком сиденье. Мы тоже вышли, и Ло бросилась разыскивать в багаже свой рюкзак.
- Мы еще не приехали, малыш! - сказала я ей вдогонку.
- Я знаю! - откликнулась она. - Но мишка, наверное, заскучал!
Я улыбнулась. Медленно двинулась в сторону от автобуса, от огней и от шума. Посмотрела наверх. Небо было сегодня совсем без облаков, и здесь, вдали от городского света, вдруг стали видны звезды. Сколько же вас, тихонько выдохнула я. Огромный завиток Млечного пути, похожий на улитку, занимал две трети неба.
- Мама, мама! - услышала я вдруг полный ужаса крик дочери, и развернулась как раз вовремя, чтобы подхватить ее.
- Что случилось? - встревоженно спросила я.
- Мама. Мама... - Ло рыдала в моих руках, не в силах выговорить больше ни слова. Потом рыдания сменились всхипываниями, и она наконец смогла произнести: - Мама, я забыла мишку! Мама.. он там совсем один...
- Но я же видела его у тебя в рюкзаке, - растерянно сказала я.
- Я его выложила, чтобы поудобнее устроить... И вспомнила про краски. Посадила его на пол возле двери, пошла за красками... А когда вернулась, не заметила его. Забыла. Мама, как я могла его забыть... Мамочка... - всхлипывания стали тише и сменились еле слышным шепотом: Мама, мы должны вернуться...
Мы стояли на обочине дороги и дрожали от холода. Я ругала себя последними словами. Где моя голова? Какой, к черту, мишка? Какую попутку мы поймаем в темноте? Млечный путь все так же спиралью закручивался у нас над головой, но мне было плевать. Мне было холодно, хотелось есть и спать, хотелось обратно на жесткое сиденье автобуса, да куда угодно. Я злилась на Ло, злилась на себя, злилась на холод и дурацкие улицы, которые съедают собственные дома.
Я чертыхнулась вслух, уселась на обочине на мокрую траву рядом со своим рюкзаком, отвернувшись от дороги. Медленно, шумно выдохнула. Внутри вдруг стало пусто-пусто, как будто я выдохнула не только воздух из легких, но и все свои внутренности, включая тревоги и страхи. Я вдохнула холодный воздух, он показался мне обжигающим. Повернула голову к Ло, которая стояла на обочине, растерянно глядя то на меня, то на дорогу. Она выглядела напуганной и такой маленькой...
- Иди ко мне, - тихо сказала я. - И давай, что ли, съедим бутерброды?
И правда, как мы могли забыть про бутерброды? И про чай в термосе - сладкий, черный, крепкий чай? Он оживил нас, и звезды снова дружелюбно подмигивали нам с неба: крошечные белые, голубые, желтые и зеленые огоньки. То тут, то там несмело подавали голос замерзшие сверчки. А когда они замолкали, темная и мягкая тишина окутывала нас и заставляла затаить дыхание, как будто даже его звук был тут неуместен.
Ло рассеянно гладила пушистый кустик черной травы. Я обняла ее за худенькие плечи, накинула сверху полу своей куртки, поделиться теплом. И тут вдали послышался звук мотора.
- Ну вы даете, девчонки, - жизнерадостно рассуждал наш водитель, покачиваясь на своем огромном сиденье. - Ночью, в полной темноте, на трассе! Повезло вам, что я вас заметил! И что иду порожний, а то пока бы оттормозился, уже бы укатил в соседнюю область! - он хохотнул над своей незамысловатой шуткой, я улыбнулась, Ло рассмеялась. Она с жадным любопытством рассматривала все вокруг: еще бы, впервые в кабине такой огромной машины. Водитель, назвавшийся Федей, охотно рассказывал ей, для чего вот эта кнопка, и что делает вон та ручка, и улыбался в густые усы. Потом кивнул мне, отогнул зеркало и показал на фотографию двух близнецов-мальчишек, на вид чуть помладше Ло.
- Мои шалопаи, - сказал с нежностью. - По пять с половиной им. А вашей?
- Семь, - мне наконец-то было тепло. В кабине приятно пахло смесью бензина, машинного масла, старой потертой кожи от сидений и почему-то свежим хлебом.
- Хлеб вез сегодня, - ухмыльнулся Федя, заметив, что я принюхиваюсь. - И кой-чего припас. Любите булочки с корицей, девчата?
Еще бы мы не любили!
Иногда, когда я в пути, мне хочется, чтобы этот путь никогда-никогда не заканчивался. Чтобы вечно вот это все: шелест шин, редкие встречные огни, травянистые обочины, маленькие уютные заправки, где можно купить кофе и свежую газету. Но к сожалению, дорога всегда приходит к концу. Пришла и эта, мы снова были на своей улице. Водитель Федя довез нас практически до дома, с трудом протискивая огромный грузовик сквозь старые узкие улочки. Не слушая наших благодарностей, сунул нам в руки кулек, из которого вкусно пахло выпечкой, отмахнулся от денег, которые я попыталась ему протянуть, потрепал Ло по голове и укатил.
Наверное, он забрал бы нас с собой, если бы знал... - думала я, пока мы с Ло подходили к своему дому. - Если бы я рассказала ему... Ффух, какие глупости! Ну с чего ему нам помогать! Да и дом, вот он, на месте, ничего не случилось.
Мы поднялись по двум ступенькам крыльца, я отперла дверь. Ло не выпускала мою руку и встревоженно смотрела по сторонам.
- Ну же, малыш, не бойся. Заходи. Видишь, все на месте. Сейчас ляжем спать, а завтра утром.. - мы переступили порог, и в этот момент часы на соседней церквушке отбили один удар. Всего один, но звук тянулся и тянулся, словно огромная лента, лента дороги, а потом вдруг начал закручиваться в спираль, словно улитка Млечного пути, он никогда не закончится и никогда не начинался, он был всегда и будет всегда, всегда, всегда... Мы стали звуком, стены вокруг стали звуком, смешались, исчезли, все исчезло, мы тоже... Но я ни на секунду не выпустила ладошку Ло из своей ладони. Куда бы мы ни попали, что бы ни случилось... я буду рядом, малыш.
На тему "Тихая улочка, поедающая собственный хвост" и, кажется, немножко
"На границе между зонтиком и швейной машинкой",
"Дизайн миров ради куска хлеба" и
"Если палатку поставить на дне огромной трещины в скале, которую тысячелетия назад расколола молния, то ночью будет изрядно дуть".
(https://txt-me.livejournal.com/558157.html)